И это понял не только я. Познавшие таинства черпают свою силу из самых загадочных источников. Чувства. Страх за свою жизнь позволил моей матери частично отразить магический удар, который должен был размазать ее по полу. Она лежала под гнетом заклинания, борясь, не давая расплющить себя. А теперь на ее глазах убивали единственную ее надежду вырваться из круговорота жизни, обычной на Плутоне для таких, как она. В какой-то момент я бросил быстрый взгляд на нее и поразился. Мать вставала на ноги. Ее глаза горели той же глубинной Тьмой, что и у бессмертного. Эта Тьма пульсировала, затапливая все.
Я почувствовал, что проваливаюсь в Мир Видений. Это было странно и со мной случилось впервыепереход в бою, который не мешает мне драться. Просто все вдруг предстало в новом свете. Я в своей защитной сфере Тьмы, и такая же сфера моего врага. Ее стенки толще, чем у моей, но в одном месте она пробита, и осколок вонзился в запястье, мешая бессмертному вернуть свою руку. А за его спиной разрасталась третья Сфера, буквально этой Тьмой затопленная. И с каждым биением сердца этой Тьмы она удваивалась. Впервые я видел, как чувства умножают силы познавшей таинства.
Пропустил выпад врага, но это уже не имело значения. Сфера матери вдруг словно бы выцвела, зато на спину члена Конклава обрушился чернильно-черный молот. Мой враг не смог выдержать этого удара. Его оглушило, бросило вперед, на меня. И я сделал единственно верноечетким встречным движением подставил топор под его горло.
Мать осела на пол. Не рассчитав сил, она выжала себя досуха. Впрочем, когда это адепты Юпитера умели грамотно распределять силы? Этому на Сатурне учат. Голова покатилась по полу, как маленький шарик перекати-поля. Тело, продолжая движение, упало. Я подскочил к нему, одним взмахом разрубил спину. Сердце на месте. Подвела бессмертного самоуверенность: не готовился он к бою, не изменял структуры своего тела. Топор прервал биение сердца под громкий крик моего поверженного врага. Почему-то я чувствовал, что надо действовать именно этим оружием, полученным от Безумного Кузнеца.
Дверь вылетеласпали держащие ее чары. Хантер ворвался в тронный зал первым. В руках у него был огромный бердыш. Глава братства взмахнул им, как тростинкой, но я бросился под удар невероятным прыжком, перехватил за древко.
Нет! Мой взгляд заставил всех отшатнуться.
Голова лежала лицом к дверному проему, она была жива, я не дал Хантеру расколоть ее на две половины.
Дети Хансера замерли в немом изумлении.
Вы все умрете, изрек бессмертный. Голос его изменился, стал каким-то бесплотным. И все-таки он еще жилжил, лишившись тела.
Заткнись. Я наступил на голову, заставив ее вскрикнуть от боли. Ты не в том положении, чтобы угрожать.
Ты победил его, изумленно выдохнул Хантер.
Он лишь один из многих, отмахнулся я. В живых осталось больше. И они все знают о наших планах.
Это поражение. Хантер уронил бердыш. Наш единственный шанс был во внезапности.
И он у нас остался, возразил я, шагая ему навстречу и встряхивая за плечо. Остальным и в страшном сне не приснится, что я одержу победу над одним из них. Они могут ждать подобного от демонов, но не от плутонцев. И теперь нам надо действовать очень быстро. Готовы ли вы попытаться?
Да! Крик братьев опередил ответ Хантера.
Я видел их горящие глаза, уверенность в каждом движении, в тот момент я упивался своей властью над их душами. Они пойдут на замок Конклава по одному моему слову. Вожакам ничего не останется, кроме как принять существующее положение вещей.
Тогда слушайте меня. Все, кто пойдет завтра на штурм, должны собраться в самом большом гроте.
Завтра? удивился Хантер. Мы ведь не готовы.
Мы будем готовы. Собирайте бойцов, собирайте всех. Пришла пора действовать. Хантер, мы атакуем завтра вечером. С этого момента и до того, как мы выступим, из катакомб не должен выйти никто. Расставь на выходах бойцов Черного отряда и корпуса Дождь, из старой гвардии, никаких новичков, только проверенные.
Хорошо.
Сотню бойцов Аквы во главе с нейв таверну. Разнести ее в щепки, хозяинаубить. Я подозреваю, что ондруид. Кругу незачем знать, что происходит на Плутоне. Телепорт уничтожить.
Сделаем.
Мои люди тоже должны быть среди тех, кто будет слушать мою речь. После этого мне надо будет поговорить с ними с глазу на глаз.
Обеспечим, кивнул он.
Исполняйте.
И никому в тот момент не пришло в голову возразить мне. На какое-то время мой авторитет стал непререкаемым.
Он все еще жив. Хантер с сомнением кивнул на голову. Он может быть опасен.
Нет. Уже нет, поверь мне.
Опасно оставлять его в живых, не сдавался предводитель братства.
Мы ведь ничего не знаем о замке, а он знает.
Он не скажет.
Выбирая между смертью и жизнью? Я усмехнулся. Эта голова будет на нашей стороне. А сейчас исполняйте приказы, оставьте меня. Времени мало, мне нужно поговорить с нашим новым осведомителем.
* * *
Я отложил в сторону свои записи. Голова лежала на троне, куда я ее и положил. Кровь вся вытекла, но бессмертные живут по своим законамкак оказалось, они вполне обходятся без многого, необходимого нам.
Когда я был маленьким, мать рассказывала мне сказки, тихо проговорил я. Разнообразием они не блистали, все сплошь про великих высших древности. Но особенно мне запомнилась одна, про сокрушающего врагов. Его звали Геракл. Ты с ним не был знаком?
Знавал, ответила голова. На лице моего поверженного врага уже не осталось той боли, застывшей в момент, когда его голова отделилась от тела. И глаза его уже не сочились первозданной Тьмойпросто два черных провала.
Он был таков, каким его описывают сказки? поинтересовался я.
Я не так много сказок слышал. Наверно, нет. Он сражался с охотниками Круга друидов. Он лучше всех наловчился их убивать. Друиды тогда еще не до конца осознали, что они привели в этот мир, создав охотников.
Охотники Я задумался. Я читал о них. В книге Луи. Но не знаю, что из написанного им правда.
Пожалуй, все, чуть подумав, ответил мой собеседник. Только Луи не понимал их, а Иллюминат, наверно, не особо хотел вдаваться в подробности. Наверно, для него это еще было больно. Охотники такие, как я. Только разума в них с каждым днем все меньше. А друиды тогда не очень умели их контролировать. Создали их с перепугу несколько десятков, а потом не знали, что с ними делать. Охотники перебили высших, баламутивших Землю, породив легенды о войнах богов с титанами, а потом начали просто убивать. Знали бы бедные низшие, что часть богов, которым они поклонялись, и чудовища, которых истребляли воспетые ими герои, одни и те же существа.
Мне всегда нравилась сказка про Геракла и Лернейскую гидру, задумчиво промолвил я. И вот я сейчас сижу и думаю: а может, в моей руке тот самый факел, которым Иолай прижигал шеи, когда Геракл рубил гидре головы?
Все может быть, философски заметила голова.
Почему ты со мной разговариваешь? резко сменил я тему, бросив на собеседника пристальный взгляд.
Выражение его лица не изменилось, хотя мимикаединственное, что ему осталось. Не изменился и голос:
А почему нет? Ты победил меня, я не вижу сейчас возможности вернуть себе тело самостоятельно. А жить мне нравится. Нравится даже в виде отрубленной головыэто лучше, чем смерть.
Он не врал. Он не собирался ничего скрывать. Он был спокоен и откровенен.
И долго ты так протянешь?
Не знаю. Какое-то время протяну.
Пока я не отдам тебя Хантеру? Ему очень не понравилось, что ты воспользовался его обликом.
Не отдашь! Я позавидовал его убежденности. Ты ведь сам признался, что вам ничего не известно о нашем замке, а мне известно все.
А потом?
А потом? передразнил меня он. Я знаю ваши планы. О том, что сейчас происходит на Луне, вы ведь не знаете. О наших союзниках? Нет. О доменах? Тоже нет. А япросто кладезь информации.
И ты добровольно ею поделишься?
Почему нет? Я жить хочу. Если я не соглашусь, ты начнешь надо мной издеваться, а защититься я не могу. Для отрубленной головы это совсем непростая задача. Твой топор запер большую часть моей силы вне меня. Лучше я договорюсь с тобой полюбовно.
А что взамен?
Ничего. Чтобы меня кто не прикончил, ты и сам присмотришь. Я ведь тебе нужен. Верни мне мое тело, когда союзники Конклава будут повержены. Большего мне не надо. Если ты уничтожишь Синод Воинства Небесного и Меджлис Некромантского домена, я один буду тебе уже не страшен. А в противостоянии с Хантером пригожусь.
Сложно поспорить. Мне нравится договариваться с тобой. Я рассмеялся. Будешь помогать мнея верну тебе тело, ведь это я его отнял. Знаю, что доверять тебе стоит с оглядкой.
Каждый блюдет свою выгоду Были бы у него плечи, он бы ими пожал.
Узнаю, что пытаешься мне вредить, тебя расколют на две одинаковые половинки, пригрозил я. Как тебя звать? Не обращаться же к тебе «голова».
Зови меня Гидрой.
Мне нравится, что ты умеешь посмеяться над собой. Ну что ж, у меня к тебе куча вопросов.
* * *
Сколько мы проговорили? Какое-то время. Вы представляете себе бессмертного? Вы представляете себе того, кто учился у первых высших, тех самых, которые придали планетам их нынешний облик? Того, кто укреплял свои силы и знания в борьбе против своих учителей, тайной, теневой борьбе. Их было так мало, стало еще меньше, когда тринадцать ушли в домены и создали Некромантский. А еще позже эти же тринадцать стали у основания Воинства Небесного. В Некромантском остались их ученики, по три от каждого, уже не бессмертные, но превосходящие высших. И вот тысячелетия борьбы без потерь были прерваны выходом на арену нашей семьи. Воинство потеряло пятерых, теперь и Конклав лишился одного. И некем восполнить эти потери. За тысячи лет не появился ни один бессмертный. Сначала надеялись, что Меджлис Некромантского домена даст пополнение, потом махнули рукой. Ученики бессмертных умерли в свой час, им на смену пришли ученики учеников и так далее. Образовалась накатанная колея. Те четверо, которых убили люди Хансера и Леонид-спартанец, и потерями-то не считались.
Я услышал много о борьбе, о победах и временах застоя, о постоянной вражде с друидами. Лишь одного мне не удалось выяснить: правда ли в основе всего стояла Лилит, последняя женщина-друид, первая женщина-охотник, первая бессмертная? Все время Гидра уводил разговор в сторону, не отвечая ни «да», ни «нет». Он что-то скрывал. Жаль, у меня не хватало времени расспросить его с пристрастием. Были более важные вещи, чем замшелое прошлое. И все же я не отказал своему любопытству в раскрытии еще одного секретаорганизации дарклингов.
Гидра охотно поведал об этом. Тринадцать, ушедшие на Луну, очень любили учить. Но не очень умели. У них постоянно были ученики и в Воинстве Небесном. Кстати, самые талантливые, достигшие того, что Гидра назвал «состояние первого шага», основали Иерусалимское братство. Он объяснил, что первый шаг, судя по его записям, совершил Луи, когда один вырывался из Зеленого домена. Это промежуточная стадия между высшим и бессмертным. У каждого из тринадцати бессмертных Луны всегда было по три ученика. Может, в этом дело? Потому что, когда семь бессмертных Плутона взяли себе одного, он переплюнул всех, даже иерусалимцев. Он и стал отцом дарклингов. Между бессмертными всегда было скрытое противостояние как внутри Конклава и Синода, так и между этими двумя организациями. Некоторые считают Войну Планет попыткой Синода уничтожить союзников-конкурентов.
Конклав направил отца дарклингов на Луну более четырех сотен лет назад. Их посланник обладал знанием о лунных бессмертных и умениями построения портала в замок Конклава, подобного тому, через который в домены приходят новобранцы с Плутона. Кстати, Синод его так и не раскусил.
Мы еще долго говорили про оборону Замка, про систему порталов, перебрасывающих плутонцев прямиком в алтарные чертоги доменов, про Синод и некромантов, про бессмертных и иерусалимцев.
Ты охотно отвечаешь на мои вопросы, заметил я, окончательно устав от разговоров.
Конечно. Теперь мы с тобой вместе.
Значит, против нас будут шестеро таких, как ты.
Да. Я же тебе уже рассказывал. Когда начнется заварушка, одного наверняка оставят управлять боем из замка, а пятеро возглавят оборону на передовой.
Я понял. Все, теперь помолчи, дай мне подумать.
Наверно, я заснул. Сколько мы болтали? Время пролетело слишком быстро. Сутки? Может, больше? Я слишком устал. Слишком многое произошло.
И тогда я провалился в сон.
И тогда пришел он со своими горящими глазами, которые пронзали насквозь.
И тогда мой топор начал обжигать мне руку.
И тогда я вскочил и, не помня себя, расколол лежащую на троне голову.
Изумленный взгляд Гидры перед смертьюбальзам на душу, обожженную взглядом этого духа.
Я уверен, что его послал Конклав, теперь уверен.
И чтобы избавиться от этого духа, у меня лишь один путьперебить весь Конклав. Убить их так же, как только что я убил Гидру.
Завтра Нет, уже сегодня я это сделаю, пути назад нет.
Я проваливаюсь в сон, просыпаюсь, забываюсь в дремеи вновь просыпаюсь и пишу, чтобы успокоиться. Руки все еще дрожат. Как убить тех, кто почти бессмертен? Как воспользоваться этим «почти»? Руки еще дрожат. Нет, мне не уснуть спокойно, пока на Плутоне существует Конклав.
Надо успокоиться, надо попытаться отдохнуть. Нет, не выйдет. Надо
* * *
Итак, все еще спишь! разбудил меня громовой голос Хантера.
Да, я заснул, как и сидел, на полу, подвернув под себя ноги, которые сейчас ужасно онемели.
Проклятье! Вот это нервы у тебя. Он рассмеялся. Нам скоро в бой, а ты спишь сном младенца. Кстати, я смотрю, ты все-таки расколол эту говорящую черепушкуесли не в переносном, то в прямом смысле точно.
Он расхохотался. Мне бы его веселость.
Сколько времени? спросил я. Дух Мира Видений все-таки дал мне немного вздремнуть, но отдохнувшим я себя не чувствовал.
Солнце село. Стоит поторопиться с твоим выступлением.
Что в Городе?
Все затихло. Все, кого мы не успели согнать на штурм, попрятались по щелям. Если в замке сидят не полные идиоты, они наверняка уже поняли, что происходит.
Думаю, поняли. Я бросил еще один взгляд на голову Гидры. И скоро нанесут удар. Скрываться им уже без толку, как и нам. Главноеуспеть ударить первыми.
Мы всех согнали. Ждут только тебя. Поспеши. Сегодня ты возьмешь сабли своего отца.
Сегодня мы пойдем на замок Конклава, чтобы взять его, ответил я. Только это имеет значение, а не какие-то там железяки. Иди, я скоро буду. Оставь мне кого-то в провожатые и иди.
Досадно, что я расколол проклятый череп. Очень досадно, но делать нечего. Будем работать с тем, что есть. План моего выступления незначительно изменится. Оно должно быть кратким, но мощным, и даже из разрубленной головы мне удастся приготовить главное блюдо праздника.
Я достал нож и быстро нацарапал несколько символов на лбу, подбородке и щеках своего бывшего врага. На миг юркнул в Мир Видений. Его душа слишком долго была привязана к телу, она не успела отлететь далеко, и я, не особо церемонясь и думая о своей силе, притянул ее поближе. Хватись я раньшеможно было бы вернуть подобие жизни ей навсегда, сейчас же мои узы едва выдержат час. Потом душа вырвется и продолжит свой путь. Все-таки некоторым вещам мать обучила меня просто отлично.
Я встал, подняв обе половинки за волосы. Вот опять мне придется давать представление, зажечь публику, вселить в нее уверенность, боевой дух, повести за собой. В последнее время вся моя жизньсплошное представление. Может, символично, что последним моим наставником стал Шут, лицедейтак, кажется, называл его Безумный Кузнец. А может, не так. Суть от этого не меняется.
За дверью меня ждал Агни с десятком своих людей. Почетная охрана знамени, за которым плутонцы пойдут на смерть. Да, пока я всего лишь знамя, но без меня братству не обойтись. Пока я веду их, они верят в судьбу, в то, что им предначертано последовать за Хансером. И пока пусть будет так. Мой выход.
Грот действительно был огромен. Здесь собрались тысячи, десятки тысяч плутонцев. Братство детей Хансера, банды Города, голытьба, еще не отвоевавшая себе место под солнцем и скитающаяся по подворотням. Особняком держались мои вожаки из Диких земель, я их сразу заметил. А вдоль стен редкой цепочкойлюди корпуса Таинств. Их задачасделать так, чтобы мое слово услышал каждый. Но даже все вместе они не смогут сделать так, чтобы слова эти зажгли души. Это могу только я.