Ольшевский первым вышел из кабинета, в сопровождении охраны тоже через служебный ход покинул ресторан и, сев в машину, приказал водителю:
В ЧОП! А потом охраннику: Предупреди Старого, чтобы все были на месте.
Частное охранное предприятие «Юлиан» затерялось в Москве среди себе подобных мелких организаций и не стремилось подняться выше или привлечь к себе внимание. Оно не обслуживало звезд шоу-бизнеса и пафосные мероприятия, а занималось делом самым рядовымсопровождением грузоперевозок. Владельцем ЧОПа был отставной майор-артиллерист по фамилии Божедомов, бухгалтеромстарый, лысый, невзрачный мужчина с крючковатым носом и печальными карими глазами, который так скрупулезно вел дела, что налоговая инспекция на него только что не молилась. В штате ЧОПа было пятьдесят охранников, мужчины от тридцати до пятидесяти лет самой заурядной внешности, все с лицензией на оружие. Сотрудники одевались соответственно весьма средней зарплате и, казалось, были вполне довольны своей судьбой. Одним словом, это была обычная, не очень процветающая контора с укомплектованным штатом и определившимся за годы работы профилем деятельности.
Но это была видимая часть айсберга. На самом деле ЧОП принадлежал Ольшевскому, о чем знали лишь несколько человек, а Божедомов, которого он когда-то вытащил из большой беды, лишь играл роль владельца. Бухгалтером был Борис Нахимсон, финансовый гений и давний подельник Андрея Владимировича в его экономических аферах, который был убежден, что чем темнее дела творятся в конторе, тем прозрачнее должны быть документация и отчетность. Из пятидесяти охранников только десять действительно занимались сопровождением грузов, а вот остальные
Остальные сорок, которыми командовал мужчина по прозвищу Старый, тоже якобы работали по каким-то там договорам с какими-то там предприятиями, а на самом деле были личной гвардией Ольшевского. Этих высококлассных профессионалов-универсалов Андрей Владимирович собирал поштучно на протяжении всей жизни: и на воле, и в течение своих недолгих отсидок, потому что уже тогда строил далеко идущие планы. Это Россия может выбрасывать на обочину жизни людей, прошедших огонь, воду и чертовы зубы, приобретших бесценный опыт боевых действий в любых условиях и сумевших остаться в живых, а Ольшевский себе такой расточительности позволить не мог. Эти люди нахлебались лиха досыта, иллюзий по поводу заботы о них матери-Родины не питали и, когда Андрей Владимирович предлагал им работать лично на него, соглашались не раздумывая. Платил он им столько, что каждый из них мог позволить себе отпуск на Мальдивах, ни в чем себе не отказывая, но условие поставил жесткоене высовываться! Не привлекать к себе внимания! Они простые работяги, и только! Вот за границей пусть хоть в костюмах от Кардена разгуливают, а в Россиини-ни! Мужики все были жизнью битые, правоту его признали без споров, и никаких недоразумений никогда не возникало. Действовали они всегда без осечек, вот и сейчас должны были сработать чисто.
К приезду Ольшевского все сорок бойцов, Божедомов и Борис были уже в сборе и, понимая, что предстоит работа, ждали только его инструкций. Отправив директора к Любимову, Андрей Владимирович начал:
Парни! Есть работа! Обещаю пир духа и именины сердца! У группы Ветра праздник начнется сегодня, у остальных с завтрашнего дня, потому что вы некоторое время будете работать в охране госпожи Болотиной. Разрешаю надеть хорошие костюмы, белые рубашки и все сопутствующее, но особо не выпендриватьсятелохранитель не может быть одет лучше, чем охраняемое лицо. Парни переглянулись и радостно загалдели. Ша! Я еще не все сказал. Ветер, ты со своими сейчас по домам, быстро приводите себя в порядок и едете к Институту Склифосовского. Любимова знаешь? Мужчина лет тридцати пяти кивнул. Дожидаетесь его и проходите вместе с ним. Днем возле Болотиной было два телохранителя, сейчас, в связи с некоторыми обстоятельствами, их может больше. Так вот, их нужно аккуратно, то есть без членовредительства, заменить. Документы, оружие, средства связи отобрать и подержать где-нибудь в укромном месте до моего распоряжения. Болотина находится в реанимации, охранять ее так, чтобы мимо вас муха не пролетела. К самой Болотиной, кроме Любимова, никого не подпускать. Вопросы?
Я все понял, шеф. Сделаем, кивнул Ветер.
Тогда забирай своих, и вперед, распорядился Ольшевский и, когда парни вышли, продолжил: Теперь Француз и Левша! Ваша очередь наступает завтра. Где офис Болотина находится, никому рассказывать не надо? Парни помотали головами. Вот возле него и будете ждать в машинах, когда Болотина и Любимов появятся. Поступаете в ее распоряжение. Всю охрану в офисе нейтрализовать, оружие, пропуска и средства связи отобрать и запереть где-нибудь до моего распоряжения. Идите и готовьтесь!
Еще две группы парней вышли, и осталось десять человек.
Ну а нам с тобой, Старый, как всегда, остается самое сложное, сказал Ольшевский. Вот планы участка и дома, где держат двух девочек, дочерей Болотиных. Сколько там охраны, не знаю, но ближе к восьми часам может прибавиться. Наша первая задачанейтрализовать охрану, чтобы можно было забрать из дома детей и кое-кому их передать. Причем все нужно сделать тихо! Не нужно пугать девочек еще больше, они и так все последнее время в постоянном страхе прожили. А сейчас их отец в больнице, мать рядом с ним, а они там в заложниках. Из всех близких людей рядомтолько их горничная Оксана и ее жених Павел. Их не трогать. Задача втораявыяснить, кто стоит за травлей Болотиных. Трупы нам не нужны, но тех, кто будет активно сопротивляться, разрешаю утихомирить, не соблюдая правил приличия, а все средства связи отобрать. И мне нужна правда! Док! Это по твоей части!
Без проблем, шеф, отозвался один из парней. Я им такое запиндюрюкак сороки стрекотать будут.
Уж постарайся! Как только все узнаем, охрану поместим в подвал, чтобы не подняли шум раньше времени. А завтра утром вы являетесь туда при полном параде, после моей команды выпускаете из подвала тех, кто там сидел, и приступаете к охране вверенного вам участка. Затем уходим так же тихо, как пришли. Короче, нас там не было. Задача ясна? Мужики загудели, что, мол, не в первый раз, чего ж в них сомневаться? Тогда идите собираться, ну и мне форму приготовьте. Хочу немного размяться.
Когда бойцы вышли, Нахимсон грустно спросил:
Андрюша, во что ты на этот раз вляпался? Я еще не настолько стар, чтобы забыть те времена, когда мы с тобой мечтали о том, чего ты со своей светлой головой можешь добиться. Ты добился даже большего! И теперь хочешь всем рискнуть? Ответь мне, босяк, почему ты не даешь мне на старости лет пожить спокойно? Ради чего ты влез в эту историю?
Долго объяснять, Боря, отмахнулся Ольшевский.
Ну, так объясни хотя бы вкратце! раздраженно попросил тот.
И Андрей Владимирович ему все рассказал. Старик всплеснул руками, потом укоризненно покачал головой и произнес:
Это в корне меняет дело. И ты прав, здесь нужно сделать все возможное. Куда ты собираешься деть детей?
На хутор к Тихону. С одной стороны, это недалеко от Москвы, а с другойтам их никто не увидит. Да еще пару парней с ними поселю для надежности. Живности у Тихона полно, и детям будет чем занятьсяэто же для них такая экзотика. Все удобства в доме есть, так что живи не хочу.
Знаешь, что я подумал? А отправлю-ка я свою Софу с внуками в Израиль прямо сегодня, первым же рейсом, где будут свободные места. Если враги Болотина будут очень глубоко и широко копать, то это их отвлечет.
В этих вопросах я целиком и полностью полагаюсь на тебя, потому что мне тоже будет чем заняться. Ну, я пошел, а то парни, наверное, уже собрались и ждут только меня.
Ты все-таки идешь с ними, вздохнул Нахимсон. Босяк! Сколько я тебя ни воспитывал, а ты так и остался мелким фраером с дешевыми понтами! и отвесил ему подзатыльник.
Андрей Владимирович в ответ только рассмеялся. Этих двоих связывали годы не просто дружбы, а практически родства, и наедине они могли позволить себе не церемониться друг с другом. Именно Борис Моисеевич Нахимсон, цеховик со стажем и подпольный миллионер, когда-то разглядел в молодом Ольшевском те качества, которых, увы, не нашел в своем сыне. С тех пор он старательно лепил из Андрея своего преемника, который в конце концов превзошел учителя.
Мария металась по квартире, постоянно посматривая на часы, и ей казалось, что даже секундная стрелка прилипла к циферблату. Сумка была давно собрана, сама она одета, оставалось только накинуть полушубок, а звонка все не было. Ее нервы были напряжены до предела, казалось, еще чуть-чуть, и они лопнут с оглушительным звоном, потому что ничего не выматывает больше, чем неизвестность. Она уже и сигареты все выкурила, и кофе пила чашку за чашкой, и парней накормила, и, чем еще занять себя, не знала. Когда у сидевшего возле двери парня зазвонил сотовый, она от неожиданности чуть не подпрыгнула на месте и бросилась в коридор.
Пора! сказал тот, выслушав, что ему сказали, и у Марии от величайшего облегчения даже голова закружилась.
Ехать пришлось не меньше часапробки, будь они неладны! и, когда машина остановилась на выезде из города и в нее посадили Марину с Ириной, Мария наконец облегченно вздохнула. Прижав к себе севших по обе стороны от нее девочек, она окончательно успокоилась, и они втроем даже задремали, укачиваемые плавным ходом автомобиля. Проснулась Мария, когда машина посигналила, потом послышался скрип ворот, и они заехали во двор.
Ну, здравствуйте, гости дорогие! приветствовал их старик. Ядед Тихон. Меня обо всем предупредили, и комнаты вам готовы.
Да мы и в одной поместимся, отказалась Мария, которая все-таки хотела быть поближе к девочкам.
Ну, как хотите, развел руками Тихон. Дети-то где?
Сонных девочек на руках занесли в дом. Мария начала снимать с них шубки и сапожки, они проснулись, и тут Тут Марина увидела котенка и больше уже не могла оторвать от него взгляда.
А потрогать его можно? прошептала она.
И поиграть тоже, рассмеялся дед Тихон. А еще у меня есть собаки, поросята, козы, кролики, куры, корова с теленком и лошадка.
И их тоже можно будет потрогать? не веря такому счастью, спросила Ирина.
Можно! А с некоторыми даже и поиграть. А сейчас выпейте на ночь молочка тепленького с домашней ватрушкой и идите спать. Намаялись, чай, за день!
Вторник
Утром, как они и планировали, Ольшевский, в этот раз с бородкой и в очках, и Любимов встретились в офисе адвоката. Обменявшись новостями, они решили, что Михаил Яковлевич будет осуществлять официальную защиту интересов Ольги Леонидовны, а Андрей Владимировичнеофициальную.
Как вы любите совать голову в пасть голодного льва! вздохнул адвокат. Учтите, что может наступить момент, когда даже ваше, скажем прямо, очень высокое положение в определенных российских кругах может вам не помочь.
Ах, дражайший мой Михаил Яковлевич! рассмеялся Ольшевский. С некоторых пор у меня началась такая пресная жизнь, что порой хочется добавить в нее немного жгучего перца. А теперь давайте поедем к Ольге Леонидовненадо же нам успокоить ее и выработать план действий на ближайшее будущее. Только не обижайтесь, но часть нашего маленького совещания мы с ней проведем тет-а-тетвам, как лицу официальному, лучше не знать, о чем мы будем говорить.
В Склифе они беспрепятственно прошли к палате Болотиной, возле которой стояли двое крепких молодых ребят. Ольга поздоровалась с адвокатом и вопрошающе посмотрела на Ольшевского, а тот, не дав Любимову и рта открыть, начал говорить сам:
Ольга Леонидовна, мы с вами видимся в первый и последний раз в жизни, так что представляться мне, я думаю, смысла нет. Я просто друг Марии Строевой, которая попросила меня вам помочь, и я обещал, а обещания свои я выполняю всегда. Ваши дочери и Мария в полнейшей безопасности, и я сейчас дам вам возможность посмотреть на них, а если они уже проснулись, то и поговорить. Условие очень простое: не спрашивайте, где именно они находятся. Поверьте, это делается в целях их же безопасности. Пока мы не будем точно знать, что опасность миновала, нужно быть очень осторожными. Вы согласны со мной?
Все время, пока он говорил, Болотина, не отрываясь, смотрела на него, а в ответ просто кивнула.
Я рад, что вы со мной согласились, это намного облегчит мне работу, продолжил Ольшевский. Далее. Вы можете целиком и полностью доверять вашей новой охране, которая будет работать в больнице, в офисе и у вас дома до тех пор, пока ситуация не нормализуется. Следующее. После того как вы пообщаетесь со своими детьми, Михаил Яковлевич отправится к главврачу, чтобы все-таки выяснить, почему он дал приказ не сообщать в полицию о поступлении вашего мужа в больницу. Ну а мы с вами очень подробно побеседуем наединемне нужно знать в малейших деталях, что именно происходило с вашей семьей с тех пор, как на господина Болотина объявили охоту. Мне будут интересны ваши соображения, предположения, догадки, подозрения, да все что угодно, по этому поводу. Не возражаете?
Ольга в ответ опять только покивала, а Андрей Владимирович достал планшет, включил скайп и куда-то позвонил. Когда ему ответили, он спросил:
Твои гости уже проснулись?
Давно! Уже и позавтракать успели, а сейчас во дворе за кролем гоняются. Я им его специально из клетки выпустил, вот они его и ловят. Так в снегу вывозились все трое, что на снеговиков похожи. А уж хохоту! Визгу! На километр вокруг всех ворон распугали.
Позови их, пожалуйста, мать хочет на них посмотреть, попросил Ольшевский.
Некоторое время Ольга слышала только звук чьих-то шагов, скрип дверей, а потом мужской голос позвал:
Девки! Ходь сюды! Тут с вами поговорить хотят.
Разговаривайте, сказал Ольшевский, отдавая Ольге планшет.
Болотина впилась глазами в экран и, когда увидела раскрасневшуюся от беготни и мороза Марию с выбившимися из-под капюшона волосами, от величайшего облегчения рухнула на стул, а вот Мария, увидев ее, принялась успокаивать:
Оля! Оленька! Не волнуйся! С нами все в порядке! Мы живы и здоровы! Девочки! Быстро! Сюда! Мама звонит!
Почти тут же появились прижавшиеся друг к другу головы запыхавшихся девочек, и Марина затараторила:
Мама, а мы кролика ловим! А тут еще котята есть, и собачка
А мы сегодня козу гладили, добавила Ирина. А еще я лошадку яблочком кормила!
Мама! Тут так здорово! Приезжай, а?
Заканчивайте, сказал Ольге Андрей Владимирович.
Родные мои! Любимые! Самые дорогие на свете! Я постараюсь приехать как можно быстрее, со слезами в голосе говорила Ольга. А вы пока во всем слушайтесь Тему, не шалите, хорошо кушайте, тепло одевайтесь, чтобы не заболеть. А главное, помните, что мы с папой вас очень-очень любим. Целую вас, солнышки мои ясные!
Мы тебя тоже любим, мама! И папу! И Тему!
Все! решительно сказал Ольшевский, отбирая у Ольги планшет, и выключил его.
Спасибо! Спасибо огромное! На это Ольшевский просто отмахнулсяерунда, мол. А сейчас, извините, мне надо умыться, все еще нетвердым голосом сказала она и скрылась в туалете.
Михаил Яковлевич, вы собирались с кем-то поговорить? напомнил адвокату Андрей Владимирович и, выйдя вместе с ним в коридор, шепнул одному из охранников: Помогите господину Любимову выяснить все, что ему надо.
Парень кивнул, шепнул что-то себе в воротник, и через минуту уже другой охранник шел вместе с адвокатом по коридору, и можно было не сомневаться, что главврачу придется назвать фамилию того, кто хотел сохранить в тайне покушение на Болотина.
Выйдя из туалета, Ольга застала в палате только Ольшевского, который приглашающим жестом указал ей на стул:
А теперь давайте побеседуем.
День у Гурова не задался с самого утраночью снилась какая-то муть, так что проснулся он в отвратительном настроении. А тут еще полное отсутствие вещей Марии в доме. Когда она уезжала на гастроли или съемки, то хотя бы косметика в ванной, халат, ночнушка и тапочки напоминали о том, что жена у него все-таки есть. А теперь создавалось полное впечатление, что женщины в этом доме и не было никогда. Лев сам от себя не ожидал, что уход Марии так выбьет его из колеи. Они, бывало, не раз разъезжались после крупных размолвок, но у него никогда не возникало ощущение, что это навсегда. А вот теперь он чувствовал, все было всерьезМария оставила свое обручальное кольцо, чего не делала раньше никогда, и этим показала, что отрезает себе все пути назад. Было время, и довольно продолжительное, когда Гуров жил один, так что с уборкой, стиркой и глажкой у него проблем не возникло бы. Но вот чувство, что от него самого отрезали что-то очень важное и жизненно необходимое, так и не проходило, а только все больше и больше обострялось. И это здорово нервировало.