Время шло: дети взрослели, их родители обзавелись сединой и морщинами, а фарфоровая Анджелика всё стояла на своём комоде не скучая, не старея, не чувствуя неумолимого бега времени. Её мысли текли не как у людей, они и впрямь были фарфоровыми. Конечно, она переживала, когда происходила очередная семейная ссора, (она полюбила этих людей и воображала себя одной из них). Она жалела ударившегося ребёнка и радовалась успехам взрослого, смеялась, (беззвучно), над весёлыми шутками и сердилась, когда кто-нибудь был не прав. Но выразить своих чувств она не могла никак и всегда оставалась испуганной фарфоровой нимфой. То, что было для людей днями и годами для неё летело, как секунды, а иные секунды казалось, складывались в года. И это её совершенно не трогало. А дети между тем повзрослели и всё реже появлялись в родительской спальне. Сами её хозяева превратились в старика и старушку, а в один прекрасный момент в спальне появились новые дети. Анджелика сразу понялавнуки. И тут её кошмары повторились с той лишь разницей, что детей стало больше. Она даже не сразу смогла их сосчитать, но, в конце концов, это ей удалосьпять девочек и четыре мальчика, все разных возрастов, но все очень похожие на дедушку с бабушкой.
Анджелика сразу почувствовала недоброе, когда мужчина, (то есть уже старик), исчез. Одетая в глубокий траур старушка вошла в спальню и, рыдая, опустилась на кровать. Да, это было горько видеть, и нимфа на комоде тоже плакала невидимыми слезами не в силах помочь горю дорогого ей человека.
Прошло ещё какое-то количество времени. К старушке часто заходили её дети и внуки, их голоса доносились из других помещений, но в спальне больше никто из них не появлялся. И вот, наконец, однажды ночью, Анджелика поняла, что старая женщина не дышит. Она хотела позвать на помощь, но фарфоровые губы не раскрылись, и рот не издал ни звука. Утром умершую обнаружили и в скором времени куда-то унесли, а дверь в опустевшую спальню закрыли на ключ.
(Вот и всё, думала Анджелика, теперь я погребена здесь среди тишины и пыли навечно!)
И ей впервые за многие годы стало тоскливо и одиноко. Но она ошибалась. Сколько времени опять прошло было непонятнобольшие каминные часы давно стояли, потому что их никто не заводил, но дверь вдруг открылась, зажёгся яркий свет, и в комнату вошло сразу много народу, все незнакомые. Они вынесли старую кровать и ещё какую-то мебель и принялись за уборку и ремонт спальни. Помещение изменялось на глазах, и у Анджелики появилось странное чувство, что она эту новую обстановку уже где-то видела. Как-то раз молодой мужчина, который распоряжался остальными, позвал кого-то из коридора и, показав на Анджелику, произнёс:
Взгляните, дорогой профессор, что вы об этом скажете? Классицизм?
Что вы, любезный! Ответил невысокий полноватый мужчина в круглых очках, которого назвали профессором. Ничего подобного. Это настоящий Модерн, хотя, конечно же, элементы классицизма налицо. Произведение прямо таки скажем необычное, я даже не могу определить, к какой именно школе оно относится.
При этом он взял Анджелику в руки и принялся вертеть её и рассматривать. Ох, и натерпелась она при этом страху! Но руки у незнакомца были сильные и ловкие, и вскоре статуэтку поставили на место.
Что ж, пусть здесь и остаётся. Сказал тот, что был помоложе. Моя бабушка очень любила эту безделушку. Говорила, что это их с дедом свадебный подарок, только они так и не поняли от кого.
А когда ваша свадьба? Спросил профессор, увлекая молодого за дверь.
(Свадьба?) Подумала нимфаАнджелика и тут вспомнила этого юношу. Это был один из внуков бывших хозяев этой спальни. Значит у него скоро свадьба и эти приготовления
(Это что же, всё повторится снова?)
И повторилось. В новенькую, отделанную с иголочки, спальню открылась дверь, и вошёл тот самый молодой человек, ведя за руку смущённую девушку в подвенечном платье. И всё повторилось. Люди взрослели, любили друг друга, рожали детей, ссорились, мирились, старели, нянчили внуков. Всё повторилось, и Анджелика уже подумывала о том, что станет свидетелем ещё одной трагической развязки и заранее переживала, прислушиваясь к жалобам хозяев на здоровье, но вот однажды
Перед комодом, задрав кверху смешную мордашку, стояла светловолосая девочка лет трёх и таращила серые с зеленью глазёнки. Всё её внимание было поглощено красивой фарфоровой статуэткой, которая если бы смогла, то вся дрожала бы от страха, увидев самое опасное для себя существо так близко.
Бабуска, мозно я поиглаю с этой куколкой? Зазвенел чуть хрипловатый детский голосок, и девочка обернулась к кому-то, кого Анджелика не видела.
Анджелика, детка, подожди не трогай, я сейчас подойду, и тогда мы поиграем вместе! Раздался в ответ голос хозяйки спальни.
Но какие тут могут быть ожидания! К комоду был придвинут небольшой пуфик, и он компенсировал недостаток роста юной похитительницы. Маленькие розовые пальчики сомкнулись поперёк туловища статуэтки, фарфоровое сердце которой упало и спряталось в пятках. Девочка спрыгнула с пуфика и, воровато оглядываясь, побежала к двери. Именно то, что она бежала в одну сторону, а глядела в другую, погубило всё дело. Зацепившись посередине комнаты за коврик, малышка споткнулась, взмахнула руками, выпуская из пальцев своё сокровище, и растянулась во весь рост! Анджелика, как пущенный из пращи снаряд вылетела в открытую дверь, сделала один переворот, другой и с размаху приземлилась на ковёр, проехавшись по нему носом!
Охнув, девушка села и потёрла ушибленный нос. Шубка окончательно сползла у неё с плеча, и она подхватила её другой рукой.
(Что это? Я двигаюсь?)
Она резко обернулась и увидела медленно закрывающуюся дверь, за которой виднелось удивленное и перепуганное личико девчушки, поднимающейся с пола. А ещё она видела за дверью такую знакомую спальню бабушки. Своей бабушки. Теперь она по-настоящему узнала это место, ведь смотрела она не с комода!
Анджелика интуитивно рванулась к двери в тот момент, когда та с металлическим щелчком захлопнулась, но тут же остановилась, как вкопанная. Перед ней горела холодным огнём надпись: «СТОЛЕТИЕ».
(Неужели я пробыла за этой дверью сто лет? И это мне не приснилось?) Что-то ей подсказывало, что всё это не сон. Она действительно стала свидетелем истории своей семьи за последнее столетие.
Правда, оценивать всё приходилось с точки зрения фарфоровой статуэтки.
(А что же случилось тогда? Разбила я статуэтку?)
Этого она не помнила, как не помнила и то, была ли тогда наказана за непослушание. Детская память вещь ненадёжная.
Анджелика отдёрнула протянутую к дверной ручке руку и тут же спохватиласьведь она стоит посреди коридора нагишом! И, хотя здесь по-прежнему никого не было, девушка поспешно натянула на себя своё полотенце и шубку.
Она медленно шагала дальше по коридору, мрачно поглядывая, на двери справа и слева. Желание заходить в другие покои почему-то пропало. Да, дверь с надписью «СТОЛЕТИЕ» оказалась похлеще той, где её лапала ласковая статуя. Теперь она вспомнила, где видела тех, первых хозяев уютной, красивой спальни. Конечно же, в фотоальбоме, который ей показывала бабушка. В старом громадном, тяжёлом фотоальбоме, с полинявшими, пожелтевшими фотографиями, на которые было совсем не интересно смотреть. А вот у бабушки иногда при рассматривании этого альбома стояли в глазах слёзы. Теперь слёзы навернулись на глаза самой Анджеликиона вспомнила тех, с кем провела в спальне долгие и так быстро пролетевшие годы. Предки! Торжественное гремящее слово. Раньше оно так мало говорило девушке, все мысли которой были устремлены в будущее, а теперь вдруг обрело смысл и очертания конкретных людей. Пра-пра-бабушка и пра-пра-дедушка со стороны её родного деда по отцовской линии. А со стороны бабушки? А по материнской линии?
(Надо всё как следует расспросить, когда я вернусь. Если вернусь.)
Хотя ведь есть и другой способ Анджелика чуть было не вернулась к двери с надписью «СТОЛЕТИЕ», но вовремя удержала себя.
(На сегодня хватит! В крайнем случае, попробую это после. Да и неизвестно куда меня занесёт на сей раз, вдруг туда же и придётся опять стоять столетие на комоде, или вообще куда попало, а это ещё хуже.)
Глава 4Оранжерея
Рассуждая, таким образом, девушка не заметила, куда её занесло на самом деле и очнулась от своих мыслей только тогда, когда оказалась перед большими стеклянными дверьми, которых она не видела до тех пор, пока буквально не упёрлась в них носом. Слегка опешив от неожиданности, Анджелика отступила на шаг и вгляделась в то, что было за этими дверьми. Больше всего это напоминало зимний сад, но какой сад! Да, он был огромен, да он утопал в густой нежной зелени похожей на майскую зелень, но это было не главное. Самым прекрасным было то, что этот сад был весь покрыт самыми разнообразными цветами! Цветы были повсюдуони росли снизу, высовывались из листвы, свисали сверху, разве что не летали. Анджелике сразу захотелось туда в это цветочное безумие, и она толкнула стеклянную дверь.
В нос ударил такой свежий и такой пьянящий аромат зелени, травы и цветов, что голова закружилась, а дыханье замерло на вдохе, не желая выпускать из лёгких всю эту прелесть! Анджелика зажмурила глаза от удовольствия, потом открыла их, расправила прозрачные крылышки и полетела!
Ласковый, ветерок подхватил её и понёс туда, к цветам, которые с ангельским пением раскрывались ей навстречу. Это было неописуемо! Полёт доставлял ни с чем несравнимое наслаждение. Анджелика выписывала в воздухе замысловатые узоры и жужжала от удовольствия!
(Жужжала? Как?) Но задумываться над этим не хотелось, а хотелось летать и летать! Но вот цветы уже близко. Так какой из них? Кстати все до одного были совершенно незнакомы, но невероятно красивы и пахли умопомрачительно! Анджелика решила не выбирать и опустилась на слегка отогнутый лепесток огромного розового цветка. Он напоминал бархатный тюльпан, но рос на каком-то вьющимся стебле. Внутри цветка не было привычных тычинок и пестиков. Он представлял собой ровную, гладкую изнутри, чашу, на треть, заполненную прозрачным розовым желе. Анджелика вошла внутрь цветка и зачерпнула это желе сложенными горстью ладонями. Не думая о последствиях, она отведала этой непонятной субстанции и поняла, что ничего вкуснее не пробовала в жизни! Жаль не во что её набрать, чтобы взять с собой, но ничего, она сюда ещё вернётся!
Крылышки затрепетали, девушка вылетела из цветка и тут же направилась к другому. Этот цветок был похож на розу, но стебель у него оказался толстый, полупрозрачный, без шипов, а сам цветок сидел в пышном воротнике из листьев. Выбрав в качестве посадочной площадки лист, Анджелика приземлилась и подошла к цветку. Он тоже источал приятный и несколько пьянящий аромат, но нектар был спрятан, где-то глубоко между лепестков, и девушка уже совсем собралась сунуть туда руку, как вдруг из недр цветка вынырнуло нечто. Это нечто было похоже на желтый, полосатый меховой мяч вытянутой формы, с заострённым кончиком. Но вот этот «мяч» повернулся, смерил гостью большими фасеточными глазами, расправил прозрачные крылья и отбыл в неизвестном направлении, деловито при этом жужжа. Пчела! Но какая пчела! Размером с собаку.
(Или это я теперь размером со стрекозу?)
Анджелике расхотелось исследовать этот цветок, и она просто решила повнимательнее оглядеться вокруг. Да, она была тут не одна. Цветочный мир был наполнен жителями. Порхали бабочки, жужжали пчёлы, сновали туда-сюда вороватые осы, деловито гудели шмели. И вся эта компания была размеров подстать той первой пчеле. Анджелика призадумалась. (А я здесь кто?) Она тревожно оглядела свои руки и ноги. Вроде всё человеческое и в надлежащем количестве. (А шубка?) Шубки не было, полотенца тоже. Она снова была совершенно голенькой, но это её почему-то абсолютно не тревожило. (А крылья?) Да, за спиной были самые настоящие крылышки. Анджелика их не видела, но откуда-то знала, что они прозрачные, их две пары и она почему-то умела ими управлять. Вот и сейчас она уверенно взлетела и направилась в зелёные заросли, искусно лавируя между покрытыми цветами растениями. Внутри этих джунглей царил полумрак. И здесь повсюду обитали жителипешеходы. Вечно занятые муравьи маршировали по веткам, полупрозрачные тли сидели на листьях, разноцветные жуки выясняли отношения при помощи мощных лап и ветвистых рогов. Вот, откуда-то сверху спустилась на паутинке гусеница. Сделала петлю и проворно полезла обратно. Фрр-рр! пролетело что-то мимо Анджелики, чуть не задев её мощными крыльями. Вглядевшись, девушка узнала в этом существе богомола размером с верблюда, и ей стало не по себе. Она так засмотрелась на эту опасность, что чуть было, не попала в другуюна её пути, натянутая между веток, красовалась великолепная паутина. Её хозяин, размером с откормленную свинью, прятался под листьями и ждал.
(Не меня!) Подумала Анджелика весело. (Меня ты не получишь, потому, что я умное высшее существо, а не безмозглая муха!) И она, довольная этой мыслью, спикировала на большой, гладкий лист, к которому тут же прилипла!
Первоначально это её совершенно не испугало, даже немного позабавило. Она подёргала одну ногу, потом другуюбесполезно, ступни крепко приклеились к поверхности листа, равномерно смазанной каким-то прозрачным составом. Анджелика попробовала присесть и резко оттолкнуться, но в результате только раскачала лист, который так и заходил под её ногами вверх и вниз. Получились качели, на которых качаться было и чудно, и забавно!
Но тут вся весёлость девушки улетучилась в один миг. Из сочленения листьев, там, где они сходятся со стволом, показалось нечто. Точнее некто, потому что это было живое и, несомненно, хищное существо. Величиной существо было с лошадь и даже формой тела и головы напоминало это животное, но на этом сходство заканчивалось. Оно неторопливо шло на шести ногах, растущих из туловища в стороны, как это положено у насекомых. Ещё две конечности торчали вперёд по обеим сторонам головы наподобие рук, но оканчивались рачьими или скорпионьими клешнями. Сама голова напоминала лошадиную, даже имела что-то наподобие стоячей гривы, но глаз было не два, а несколько, и были они лишёнными век, красными и немигающими. Но самым страшным в этой голове были её челюсти. Морда существа оканчивалась могучими жвалами, как у саранчи, и были эти жвала блестящими, чёрными с красными кончиками. Они постоянно открывались и закрывались, негромко при этом щёлкая.
Всё это Анджелика разглядела за какую-то секунду, потому что в следующую секунду существо как-то уж совсем по лошадиному заржало, вскинулось на дыбы и бросилось к девушке. Клей, покрывающий лист, совершенно ему в этом не мешал.
Анджелика взвизгнула, задёргалась и бешено заработала крылышками! Ещё рывок и она свободна! Клешни и челюсти схватили пустоту, девушка взмыла в воздух и тут же влипла всеми крылышками в нависающий сверху лист, который тоже был вымазан клейким веществом.
Чудовище, казалось, совершенно не удивилось такому обороту дела. Оно снова встало на дыбы и попробовало достать свою жертву клешнёй. Но это у него не получалось. Клешни щёлкали в каких-то сантиметрах от болтающихся в воздухе ног Анджелики, которая делала невероятные усилия, пытаясь оторвать, намертво прилипшие крылышки. Но тут монстр решил переменить тактику. Опустившись на все шесть лап, он явно готовился к прыжку. Анджелика уже выбилась из сил и только смотрела, бессильно свисая, как её враг припадает к листу и как бы примеривается, поглядывая на неё без всякого выражения.
И-и-йо-а-йа-у-ууу! Завопил вдруг над ухом чей-то высокий, пронзительный голос.
Прямо на монстра летел, подвешенный на тонкую серебряную нить, какой-то розовый шар, размером с большой мячослик на котором любят прыгать по ровной поверхности дети. Шар держался за нить одной рукой (!), а в другой у него был зажат, внушительных размеров, сверкающий меч!
Бац! Меч с размаху опустился на голову монстра, отчего тот потерял равновесие, завалился набок и похоже сам прилип к листу! Шар, между тем, пролетел ещё пару раз мимо Анджелики и наконец, зацепился за её лист ногой, обутой в новенький кроссовок фирмы «Рибок». Сунув меч под мышку, незнакомец попытался отодрать прилипшие крылышки, но тщетно, они были приклеены намертво.
Э-эх! Сокрушённо воскликнул неведомый спаситель и оглянулся на поднимающегося на ноги монстра. Зажмурься! Крикнул он, и только Анджелика послушалась, раздался свист, жгучая боль пронзила всё тело девушки и она упала, подхваченная крепкой маленькой рукой, понимая, что крыльев у неё больше нет