Внутри снова плеснуло растерянностью и горечью оттого, что случилось ночью. И черный брачный браслет на левой руке показался тяжелым и холодным.
Думал я, профессорским голосом проговорил бог в теле Тротта, обращаясь не к ней, а будто к самому себе, дальше смогу вас перенести. Однако слишком мало сил осталось во мне. Хоть и взял я столько виты, сколько мог, чтобы не убить людей, живущих под защитой моей, большую часть ее я потратил на удержание купола над убежищами и наше сокрытие. Продержится защита над моими горами, пока мы идем, и боги мира сего не узнают, что я ушел, и не увидят нас. А вот люди и инсектоиды могут. Будь осторожен, птенец.
Жрец снова прислушался к себе.
Нет, не рассеюсь за эти дни, ответил, невидяще глядя сквозь принцессу, хоть и много израсходовал сил, но нечего опасаться, сын мой. Есть еще время. Мнится мне, и к лучшему, что потратим время на путь до врат на Туру. Может, еще я ослабну и смогу пройти сквозь проход после этого, ибо чую, что недавно закрыт еще один из них. Четыре осталось. Оттого и яростью горят боги мира сегоих крик мы слышали перед переносом.
Алинка вспомнила многоголосый вопль, пробравший ее до костей, и, содрогнувшись, решила вступить в разговор, хотя и немного стеснялась. Это когда душа была полна эмоций и страха за лорда Макса, она могла свободно говорить с богом и даже требовать у него что-то, а сейчас вернулось понимание, кто они кто она.
В-великий, робко позвала она, но зачем вам становиться слабее? И если врат осталось четыре, что нам помешает пройти через одни из них? Если доберемся, конечно, добавила она, снова чувствуя, как сердце страхом сжимает перед предстоящим.
Корвин повернулся к ней, улыбнулся отеческой улыбкой, совсем не похожей на троттовскую.
Закрытие одного прохода ослабляет остальные, объяснил он без раздражения, чем больше их открыто, тем крепче связь между мирами, ныне соединенных в мироздании как два корабля канатами. Одна веревка и лопнуть может, а сотня корабли корма к корме удержит. Я есть стихия мощи великой, продолжал он невозмутимо, хоть и ослаб здесь почти до иссякания. Чтобы пройти мне сквозь врата, нужно, чтобы они силу мою выдержать смогли. После ритуала с кровным камнем, что дети мои провели, после смерти двух королей и детей дома сестры моей Воды, после ослабления Туры могли проходы пропустить меня, да запрет брата не позволил бы пройти. И сил у меня не было богам мира сего противостоять, чтобы к переходам добраться. А сейчас и добраться могу, и запрет обойти, но, раз меньше врат стало, может проход от мощи моей разрушиться, когда внутри буду. Нужно, чтобы и я ослаб еще, и Тура, дабы не развеяло меня по мирозданию, да и вас вместе со мной. К лучшему эта отсрочка, к лучшему. Потому и боги Лортаха еще здесь, добавил Черный. Сильнее меня они сейчас, и раньше не выдержали бы их переходы, а сейчас, после закрытия нескольких, и подавно. Ждут, чтобы время еще прошло, чтобы еще ослабли стихии на Туре и кто-то из владык туринских пал.
Он снова словно прислушался к себе. Алина шагнула ближе и только потом спохватилась, что все равно не услышит общения лорда Макса и Жреца. Огляделасьжаркий лес, полный знакомых звуков, был очень похож на тот, по которому они шли вдоль залива, и сориентироваться не представлялось возможным.
Но как мы сейчас поймем, куда идти? спросила она осторожно.
Бог усмехнулся.
Вы, птенцы, одновременно об одном и том же спрашиваете. Я сейчас покажу ему. Посмотрит сверху вместе со мной.
А мне можно посмотреть? ужасно стесняясь, выпалила принцесса.
Дай мне руку, любознательная пташка. Корвин благосклонно качнул крыльями.
Она вложила пальцы в холодную ладонь лорда Макса, подумав, что сразу ощутила бы, что это не он, даже если бы не видела его. Совсем по-другому он касался ее и совсем по-другому сжимал, когда держал за руку.
Закрой глаза, проговорил Черный.
Алина, сомкнув веки, мигом словно вознеслась в небеса. Сжалась, когда чужой взгляд, непослушный ее воле, выхватил маленькие фигурки внизуодной из них была сама принцесса, вцепившаяся в руку лорда Тротта. Но себя она ощущала сейчас только здесь, под низкими облаками, гладящими сочный зеленый лес своими тенями.
Тебе просто будет понять, слышала она слова бога, однако говорил он не с ней. Видишь, в полудне пути по левую руку деревня, мимо которой ты проходил, направляясь в Лакшию, когда искал, куда стекаются армии императора?
Невидимое могущественное существо, глазами которого принцесса смотрела, повернулось вправои Алина увидела вдалеке разбросанные у небольшого озерца черные домишки.
Дойдешь до нее, а дальше уже по прежнему пути к равнине. Вон она, птенец, у трех вулканов.
Далеко-далеко за деревенькой лес начинал проплешинами редеть, кое-где переходя в луга и низины. А еще дальше, скрытые облаками и размытые от расстояния, поднимались три синеватые горы, окутанные парком и очень странно выглядевшие на плоской как доска равнине. Показалось принцессе, что она видит петляющие реки, крошечные сияющие порталы и странные черные пятна, заполонившие равнинуно не успела она рассмотреть все, как очутилась в своем теле, на земле, среди папоротников. Голова снова кружилась, и она вцепилась в руку Тротта.
Как далеко, прошептала она, покачиваясь.
Не меньше десяти дней пути, подтвердил Черный. А то и больше придется идти.
Идти? удивленно пробормотала Алина. Она-то уже привыкла к полетам и думала, что снова будут добираться по воздуху.
Бог в теле профессора покачал головой.
Не способна ты была увидеть то, что видел я, поэтому скажуна равнине ждут своей участи тысячи и тысячи солдат и созданий богов мира этого.
Принцесса вспомнила черные пятна, устилавшие далекие луга, и с недоверием уставилась на собеседника, с ужасом осознавая, что не пятна это вовсе были, а скопища людей и инсектоидов.
Сейчас со всех концов Империи продолжают идти и прилетать к вратам отряды наемников и рекруты. Леса эти полны ими. И сейчас я чую людей в нескольких часах пути и по правую руку, и по левую, но пока не стоит бояться: двигаются они не к нам, а к равнине. Империя велика, чтобы добраться с другого ее края даже на раньяре, нужно несколько недель, а пешком и месяцами идти можно. Чем ближе к равнине, тем вернее мы наткнемся на врагов. Поэтому идти придется по земле, лететь опасно даже ночью, слишком много в воздухе стрекоз.
Алина вздохнула. Предстоящий путь теперь представлялся и вовсе невозможным.
Нужно мне оставлять вас, сказал бог. Слишком много сейчас трачу сил. Если нужен стану, птенец, позови, да и я по утрам поглядывать на мир твоими глазами буду. А в остальное время я буду спать, и не почуешь меня.
Постойте, шепотом попросила принцесса, вцепляясь в руку Черного. Как мне спасти его? Как мне спасти его? Достаточно будет закончить обряд?
Сила сути моей уже начала разрушать его суть, тяжело ответил Жрец. Но даже боги не имеют права лишать надежды. Делай, что можешь, раз желаешь этого.
Я желаю, чтобы он жил! крикнула Алина.
Если вы будете так кричать, то я умру куда быстрее, чем надо, раздался сухой голос Тротта. И вы со мной. Вы расслышали, что вокруг враги?
В нескольких часах пути, огрызнулась принцесса, с тревогой вглядываясь в его лицо. Но профессор выглядел таким же, как обычно, язвительным и невозмутимым.
Про лорхов вы забыли? проговорил он. Здесь водится вид, который прыгает и плюется паутиной. Это помимо других не самых дружелюбных тварей. Поэтому прекратите на меня смотреть как на умирающего, Богуславская, нам нужно идти. И отцепитесь от меня, наконец, я не упаду замертво без вашей поддержки.
Тротт, сказала она упрямо, разжимая пальцы и отступая.
Что? не понял он.
Я теперь Тротт, повторила она и подняла левую руку, на запястье которой чернел брачный браслет.
Лорд Макс, поправляя сумки, едва заметно усмехнулся.
Если это поможет вам идти быстрее, то я готов вас называть хоть Синей богиней, Алина.
Мне нравится, как вы говорите «Алина», ответила она, задрав подбородок и моргая, чтобы снова не расплакатьсятак ее пугали и злили и эта его невозмутимость, и черная ирония, и игнорирование ее страха и боли. Опустила глаза, чтобы тоже поправить сумки, и тут он подошел к ней и несколькими движениями сделал это сам. Принцесса упорно смотрела в сторонучтобы не дать волю слезам, и зажмурилась, когда он вдруг легко провел пальцами по ее щеке.
Все будет хорошо, сказал он глухо. Главное намдобраться до врат, не погибнув, а я не знаю пока, как пройти сквозь тысячи наемников императора. Но и это я решу. Об остальном не думай, Алина. Не нужно, девочка.
Она повернулась к нему, растревоженная непривычной нежностью в его голосе, но лорд Макс уже шагал вперед, и принцесса бросилась за ним.
Максимилиан Тротт
В свое время, после того как Макс обнаружил, что заклятые на охрану дубы вокруг его поместья обзавелись собственными привязанными духами, он ознакомился с массой исследований, посвященных им, потому что университетского курса было недостаточно, чтобы понимать, как сосуществовать дальше. И помимо прочей любопытной информации Тротт прочитал о случаях, когда стихийные духи подселялись к человеку, и он становился одержимым.
Свойственно это было только духам Разума, или равновесникам. Они, в отличие от порождений других стихий, почти не подражали животнымслишком основательны и гармоничны были для этого. Старшие из них, давно познавшие мир, не любили беспокойных людей и обитали далеко от городов и поселений. Иногда они принимали вид вечнозеленых деревьеви такой гигант возвышался над лесом на сотню метров, а его корневая система гармонизировала окружающие земли; иногдаозер-колодцев, покоясь на их дне и поддерживая равновесие с помощью подземных вод. С этими духами, самыми загадочными и неизученными, было связано много легенднапример, что в их ветвях или на дне колодца можно найти чудесный артефакт, или что любят играть они с путниками, давая им задания и щедро награждая за службу.
Конечно, больше всего равновесников встречалось в Йеллоувине, но и в дремучих лесах других стран они изредка попадались. Маленькие же духи были известны куда большедостаточно любопытные и молодые, чтобы тянуться к человеку и эманациям его разума, они, как и порождения остальных стихий, все же предпочитали деревни шумным городам. Они могли жить рядом с людьми в облике паука с паутиной, вьюнка или даже грибной полянки с огромной грибницейвсего, что оплетало, соединяло, скрепляло окружающий мир. Также можно было обнаружить места обитания духов Разума по огромным симметричным рисункам, которые то и дело появлялись на полях или в лесах после их игрравновесники, будучи сами воплощением гармонии, и безобразничая, производили красоту. Но в большинстве своем они все же предпочитали не иметь конкретного облика, хотя взаимодействие с людьми любили, как и их подношения.
В районах, где им поклонялись издавна, существовали и свои традициитак, в Тидуссе вырезали из дерева разномастных идолов с запрокинутыми головами, и после озвученной просьбы практично заливали ароматическое масло прямо в рот покровителю. А духи Разума, облюбовавшие каждый своего идола, за прикорм иногда оказывали посильную помощьзаболотившееся поле там высушить или сухое увлажнить, вернуть равновесие то есть.
Идолов этих, почитаемых тидуссами и созданных их же фантазией, были сотнишестиглазый Шивала, многоглазый Инира и прочие многоухие, рукие, ногие, головые и так далее покровители, которым, по мнению простого народа, множество частей тела нужны были, чтобы все видеть, все слышать и успевать.
«Негоже богов молитвами от небесных дел отрывать, говаривали в Тидуссе, если для людей помощники на Туре оставлены».
Изредка и на короткое время духи могли подселяться в самих людей. Чаще всего по их просьбам, чтобы помочь в каком-то трудном деле: вспахать поле, совершить подвиг, очаровать милую сердцем девушку и (что важнее!) ее родителей. Но бывали и непрошеные гости, которым любопытно становилось пожить в человеческом теле.
Больше всего случаев одержимости было как раз в Тидуссе. По аналогии и возникла одна из гипотез про темных: что «демоны» одержимы какими-то недобрыми стихийными духами Смерти, которые придают им мощи. Впрочем, гипотез про потомков Жреца было множество, и ни одна из них и близко не походила на реальность. В отличие от тидусских историй.
По легендам, человек, к которому подселялся один из духов-покровителей, мог летать под облаками, выдыхать пламя или вьюгу, прищурившись, сбивать финики за тысячу шагов, выпивать озера и вызывать дождии так далее в соответствии с изысками народного фольклора, в котором отыскать зерна истины было сложно.
Достоверно было известно только то, что одержимые духами действительно существовали, что силы они становились немеряной как физически, так и магически, и что ни одного из них официально исследовать не удалось, так как равновесники вовсе не горели желанием быть исследованными. С духами Разума плотно общались и шаманы, добровольно впуская их в свое тело на время транса и подкармливая, чтобы обрести помощников и силу. Говорили, что у сильнейших шаманов в теле жили до шестидесяти шести духов, но опять-таки, никто это доказать не сумел.
Макс, ознакомившись с работами коллег, некоторое время задумывался о том, чтобы поставить на себе экспериментпопробовать подселить в ауру кого-то из духов и проверить правдивость тидусских историй. Но в исследования аур и духов, как и во многие другие, на которые он обращал свое внимание, нужно было погружаться с головой или не лезть вообще. Макс, хорошо все обдумав, отказался от смены сферы интересов, тем более что он не мог предсказать, как отреагирует на подселение его темная кровь. К тому же в симбиозе дух-человек очень редко доминирующая роль оставалась человеку, а рисковать Тротт не мог. Он остался верен своим растениям и работе по усилению их магических свойств. И слава богам, что тогда не пошел на поводу у любопытства.
Потому что сейчас, несколько раз уже пережив ощущение запертости в собственном теле, которым распоряжается кто-то другой, неспособности заговорить, позвать на помощь или даже нос почесать без доброй воли подселенца, Макс ничего любопытного больше в этом не находил. Сплошной дискомфорт и страх, что больше никогда не станешь хозяином своего тела.
В настоящий момент ничего необычного Тротт не ощущал. Разве чтоон перешагнул через корягу и прислушался к себев сердце чувствовался едва заметный холодок. Жрец, видимо, действительно спал, как бы ни происходил сон высшего существа.
Смотрите, едва слышно позвала принцесса, показывая влево.
Макс кинул взгляд туда, где на поляне, скрытой в густой тени папоротников, на взрыхленной, словно трактором, земле, росла сочнейшая трава, образуя небольшую воронку посередине, и кивнул:
Да, это вехент.
Алина передернула плечами и поспешно переместилась вправо так, чтобы Макс находился между ней и логовом огромного муравья-землеройки, поджидавшего жертв в пустотах на сухих участках леса под созданными им же ловушками. Удобренная и перепаханная им земля выглядела как мирное пастбище, привлекающее травоядных обитателей леса.
Вехент был неповоротлив и не любил гоняться за добычей, поэтому мог месяцами сидеть в норе, хватая еду, которая сама падала ему в пасть. Но, оголодав, развивал невероятную скорость и убойностькак носороги, что водились на юге Манезии. Только вехент был раз в пять больше и в период голода мог нападать даже на тха-охонгов, часто одерживая победу.
А почему, тихо спросила принцесса, когда ловушка вехента скрылась за гигантскими папоротниками, этих вехентов и пауков-лорхов не используют в армии императора? То есть, может и используют, но я видела только охонгов и раньяров
Не используют, подтвердил Тротт. Хотя на изображениях в местных храмах я видел и всадников на лорхах, и таких вот землероек, и других гигантских инсектоидов, что водятся дальше по континенту. Полагаю, вехентов использовали как таранные орудия. Но сейчас в армии используются только стрекозы и богомолы. Наверное, это как старые и новые модели боевой техники. Одни устаревают, им на смену приходят другие. Старые топлива потребляют больше, а боевые и ходовые качества хуже.
Алина выслушала его молча, хотя раньше забросала бы вопросами, и пошла дальше, на ходу пытаясь подвязать под грудью и стыком крыльев длинную сорочку. Из-за сумок выходило с трудом, но спутница справилась, и Тротт, оторвав взгляд от светлого живота и спины, которых касались кожаные ремни, покачал головой и сказал: