Четери мягко закрыл ей рот ладонью.
Ты права, сказал он, не дурачась боле. Я скоро уйду. Но мы смертны. В любой момент можем умереть, поэтому есть ли смысл об этом печалиться и отравлять себе жизнь заранее? Нужно радоваться, что мы сейчас живы, и исполнять свое предназначение. Женщина, не хорони меня заживо. Ты не будешь плакать и истязать себя, а будешь ждать и верить, что я вернусь. Да, Света?
Да, сказала она, глотая слезы.
И правда твоя стихия теперь вода, сказал он ворчливо, поворачивая ее к себе. Поцеловал глубоко, нежно, чувствуя на губах соленые слезы, спустился нижеприкусил шею, лизнул грудь над округлым животом, смял ладонями ягодицы. Света, прекратив всхлипывать, вздрогнула, заерзалаона стала очень чувствительной.
Что ты делаешь?
Утешаю тебя, конечно, объяснил воин-дракон охотно. Недоработал, раз у тебя силы остаются на страх и слезы.
Это не повод для шуток, Чет, прошептала она с упреком.
Какие уж тут шутки, сказал он серьезно, перекатываясь на спину и очень бережно помогая ей сесть сверху. Моя женщина не должна бояться и плакать. И ничего смешного в этом нет.
Восьмое апреля
Владыка Чете́рии любил нагружать тело ранним утромкогда сады Тафии были напоены темнотой и прохладой, ветерки лениво текли над остывшей землей и звонко пели птицы, радуясь скорому появлению солнца.
И в это утро он поднялся еще до рассвета, оставив потяжелевшую, крепко спящую Свету в кровати. Она перестала просыпаться вместе с ним, чтобы посмотреть на тренировки, и Чет ее не будилмимолетно провел по плечу жены губами и направился в купальню, а оттудаво двор, на ходу заплетая косу.
Босые ноги его коснулись холодной плитки, и через несколько секунд Мастер присел на бортик фонтана, зачерпнул свежей воды, напоенной силой, поднимающейся из глубинной жилы. Встал, прошептав короткую молитву Отцу-Воздуху и Матери-Воде, поклонился небуи, уже начиная улыбаться, потек по плитке вокруг фонтана в гибком, размашистом танце, все быстрее, разминаясь и разогреваясь.
Когда пришло время доставать клинки, Чет на мгновение остановился, закрыв глаза и слушая вдруг наступившую тишину с мечтательным умиротворением. Над Тафией разливались тихий покой и счастье, и целый город сейчас спал так же сладко, как и весь последний месяц по утрам.
Четери знал, что в эти минуты тренируется не один. До рассвета на склон у обители Триединого выходит с шестом юный гордец. Он повторяет упражнения, которым его научил Мастер, выдерживает ритм дыханиякоторый ему ставил Мастер, улыбается от нагрузки, дающей телу отдохновение, и наконец-то отстраняется от страстей окружающего мира, погружаясь во внутреннее спокойствие. И погружая в него целый город.
Медитация начала даваться наследнику Желтой империи чуть более месяца назад. Для этого Мастеру пришлось попотеть: затупить его гордыню о служение простым людям и вымотать чрезмерной нагрузкой на органы чувств, болезненной для любого высшего потомка Желтого. Вей Ши должен был рано или поздно познать транса дело ускорили травы, которые предложили принцу в кальяне хлебосольные жители города. Но сам по себе, без предыдущей и текущей нагрузки, дурман бы не сработал. Как и не сработал ранеевряд ли в семье Ши не использовали растения, расширяющие сознание, чтобы помочь наследнику.
Чету каждый день докладывали о том, что делает и как ведет себя ученик, и Мастер был доволен. От дождя новых впечатлений, возделываемая помощью страждущим и тяжелым трудом, через годик послушничества эта закаменевшая желтая глина снова станет мягкой, и прорастут в ней подавленные любовь к людям, сочувствие и сострадание. Вей Ши, неглупый, упорный, даже не желая этого, учился сквозь шоры своей заносчивости и исключительности, воспринимая новую информацию, узнавая людей и меняясь.
Мастер еще раз глубоко вдохнул сочащийся запахом ночных цветов и покоем воздухэманации юного Ши в эти минуты заслоняли отголоски дальних боев и смертей, заставляющих тело дрожать и проситься в битву. Вдохнул и сорвался с места, продолжая тренировку.
Четери уже несколько дней ощущал, как подергивает в сердце тревога, словно призывая его прислушаться, присмотреться и понять, где он совсем скоро будет нужен. Война, идущая на северо-западе, звала его, распахивая черные руки, громадой поднимаясь за Милокардерами, и часто он беспокоился теперь, предчувствуя на губах привкус крови врагов, и скалился хищно время от времени так, что Света испуганно вглядывалась в него.
Но Мастер не поддавался, ибо война была его сутью, но он был больше, чем война. Чет продолжал ждать знака, который укажет ему путь. Вся натура его стремилась сейчас в гущу боев, но он легко справлялся с этим, терпеливо встречая каждый новый день.
«Выоружие, говорил Мастер Фери, но каждому оружию свое место и время. Нельзя использовать вместо молота клинок, нельзя ударить раньше или позже. Иначе вы выиграете бой, но проиграете битву».
Клинки пели, смеялись вместе с ним, когда Владыка уловил поспешные шаги за спиной, остановился и обернулся, улыбаясь. Его ослепил огонек высотой с молодую яблоню, причудливым образом танцующий вокруг и внутри раскрытого золотисто-фиолетового лотоса. Огонек этот набирал силу весь последний месяц, и все отчетливей очерчивалась в пламени родовая форма Желтых, усиленная красной кровью, ставшая прекрасным обрамлением для этого пламени и сдерживающая его буйство.
Безмятежная, умеющая видеть красоту, тонко чувствующая, редко вспыхивающая и быстро отпускающая даже самую сильную обидувот какой вырастала юная Каролина, принцесса дома Рудлог. И Четери, как ценитель гармонии и красоты, радовался возможности любоваться тем, как раскрывается этот цветок. Только Нории мог бы разделить с ним это ощущение. И правители Туры, конечно, прежде всего Хань Ши и его дети. О, Желтый император будет бесконечно тронут и восхищен, когда увидит эту девочку во время предстоящего через неделю визита Нории и Ангелины в Йеллоувинь. Чет был в этом уверен. Слишком равновесно и утонченно ее пламя, чтобы старый тигр не оценил его прелесть.
А вот у гордеца по имени Вей Ши лотос, сияющий желтым и фиолетовымцветами стихии Разума, поднимающийся выше самых высоких куполов Тафии, начал приоткрываться лишь недавно. И пламя, иногда вскипающее внутри, часто пробивало лепестки, сотканные из равновесия и гармонии.
Доброе утро, Владыка! звонко поздоровалась принцесса.
Маленькая Рудлог, одетая в длинное цветастое платье, с двумя косами, тяжелыми серебряными серьгами в ушах и браслетами на запястьях, остановилась перед Четом, поправляя на груди ремень, на котором висел сложенный чемоданчик с мольбертом и прочими таинственными художественными принадлежностями. Во второй руке она сжимала лист бумаги. Неподалеку тихими тенями застыли двое охранников с переносными магическими светильниками в руках.
Доброе утро, девочка-огонек, ответил воин-дракон, улыбаясь. Если у ее сестры Алины огонь, смешанный с сакральной тьмой Жреца, обратился в страсть к познанию, то у Каролины он воплотился в страсть к творению.
Я хотела вам сказать она запнулась и вздохнула. Точнее, показать. Только не думайте ох я долго сомневалась, показывать ли вам плохое но это важно!
Я уверен, что важно, ответил он, уже догадываясь, что речь может идти об одном из ее рисунков-видений. Ему о них сообщила Владычица Ангелина, попросив особо приглядывать за сестрой, пока не появится возможность нанести визит Хань Ши.
Каролина протянула ему лист бумаги, и Мастер, взмахом руки попросив у одного из охранников светильник, приподнял его и всмотрелся в рисунок.
На нем был изображен он, Чет: лежащий, запрокинувший голову, он пытался встать и не имел сил это сделать, заливаясь кровью из многочисленных ранна груди, на лице, на голове. Художница с беспощадной точностью вырисовала испарину на теле, и влажные волосы, и исхудавшее лицо с провалившимися от усталости глазами, полными постбоевого экстаза и боли, и полубезумный оскал-улыбку, и руку, бессильно вытянутую к зрителю. И странную слизь, которая местами покрывала кожу.
В руках он сжимал свои клинки, тоже покрытые этой слизью, один из них, что уж совсем невероятно, был обломан. НетЧетери присмотрелся внимательнеесрезан. Неужели есть где-то оружие, способное разрушить клинки, выкованные им из собственной ауры, являющиеся его частью?
Они не всегда сбываются, виноватым шепотом попыталась ободрить его принцесса.
Конечно, не всегда, проговорил он с мягкостью. Будущееэто сбывшееся из бесконечного числа несбывшегося. Самое вероятное и видят такие, как ты, маленький огонек разума. И знаешь, зачем нужно обязательно рассказывать о плохом?
Зачем? завороженно и тихо спросила Каролина.
Чтобы дать тому, кому выпало предсказание, возможность изменить будущее. Если он хочет.
Но разве это возможно? В голосе юной художницы зазвучала взрослая горечь, и Чет задумался, сколько же всего увиденного она несет в себе, боясь показать и рассказать.
Ты грустишь из-за дара, сказал он, не спрашивая, и принцесса тяжело взглянула на него. Не нужно. Любой дарэто клинок, который можно направить как во зло, так и во благо. Тебе просто нужно научиться властвовать над ним.
Я бы хотела, чтобы я была совсем обычной и ничего такого не умела, буркнула принцесса совсем тихо.
Не нужно, Чет улыбнулся. Твой дарэто часть тебя. Без него ты будешь кем-то другим. А судьба очень не любит, когда человек пытается быть кем-то другим, Каролина. И всеми силами возвращает его на свое место.
Принцесса совсем опечалилась, и Чет поспешил ее приободрить:
Ты спрашиваешь, возможно ли изменить будущее. Не все возможно изменить. Какие-то события неизбежны, они как гвозди, которые держат ткань бытия, выдерни гвоздь, и мир рухнет. Но, благодаря твоему дару, все можно попытаться изменить. Спасибо тебе. Он торжественно поклонился ей. Ты правильно сделала, что показала мне.
Правда? Лицо ее просветлело. Хорошо. Ой, она посмотрела в небо, которое едва заметно начало светлеть. Я все-таки опоздаю. Еле встала, пожаловалась она. Опять не успею к обители до рассвета!
Не опоздаешь, проговорил он. Ты оказала мне большую услугу, девочка. Отойди-ка в сторону, я обернусь и отнесу тебя.
Ну зачем, она смутилась. Это совсем пустяк поделаю пока наброски.
Это совсем не пустяк, улыбнулся Чет с нежностью. И совсем не равная оплата. Прошу, если ты увидишь что-то еще, касающееся меня, не бойся показать. Ты мне очень поможешь, девочка-огонек.
Мастер не стал объяснять, что этот ребенок дал ему в руки, так точно изобразив его падение и бессилие. Карту его слабых мест, портрет умений его будущего врага. Тип оружия, нанесшего раны, силу удара противника. Принцесса дала ему план тренировок и отработоки за это он был готов хоть каждое утро носить ее до обители и обратно.
Этот дар следовало беречь и огранять, как драгоценный камень.
Вей Ши не прекратил тренировку, когда в светлеющем небе раздался звук взмахов больших крыльев, не остановился и когда с приземлившегося неподалеку дракона соскользнула знакомая девчонка в цветастом платье, что-то крикнула и поспешно бросилась в сторону Вея, к воротам обители. Сейчас разложит свой мольберт у ворот и снова выпадет из реальности, пока не взойдет солнце.
Девчонка, пробегая мимо по мощеной дороге, широко улыбнулась, махнула рукой, но наследник, как всегда, не отреагировал, продолжая отрабатывать выпады и прыжки с оборотами. А когда она пошла дальше, хмуро посмотрел ей вслед, пытаясь решить загадку, которая мучила его последние дни.
Вслед за девчонкой к месту его тренировки не спеша приблизился Мастер Четери. И только тогда Вей Ши остановился и поклонился, опираясь на шест.
Продолжай, приказал Четери, опускаясь на землю и скрещивая ноги. Он был бос, в одних широких тренировочных шальви, перемотанных длинным поясом, и линии ауры на теле едва заметно мерцали в утренних сумерках.
Вей снова поклонился и с места ушел в разворотзагудел, застонал рассекаемый шестом воздух. В душе разливалось ликование: Мастер не отвернулся, не ушел, даже заговорил с ним и решил посмотреть, как он тренируется!
Не о том думаешь, рыкнул дракон, и Вей Ши мгновенно выбросил все лишние мысли из головы, сосредотачиваясь на упражнениях.
Через несколько минут Четери вдруг поднял руку и сам поднялся единым движением.
Замри.
Вей остановилсяв глубоком выпаде коленом вперед, с шестом, вибрирующим над головой почти параллельно земле.
Так тебе порвут жилы плеча, выбьют запястье, даже если заденут шест по касательной. Дракон подошел, поправил захват, сдвинув ладонь по шесту чуть вперед. А вот так нет. Чувствуешь? Покачай, запомни баланс. Продолжай.
Уже потянулись первые посетители в храм, взошло солнце, разогревая влажную траву, а неожиданный урок все продолжался, пока не раздался звук гонга, призывающего на молитву. Вей не останавливался, отчаянно желая урвать еще немного умений учителя, продлить общение. Но Четери сам остановил его.
Хватит, сказал он. Иди в обитель. Сейчас там твои главные уроки, юный Вей.
Наследник отчаянно вздохнул, пытаясь скрыть разочарование.
Мастер, окажи мне честь, проговорил он тихо, дай мне бой.
Чет покачал головой.
Я и так даю тебе бой, юный Вей. С тех пор как кнут коснулся твоей спины. Выиграй его, или я не смогу учить тебя дальше. Знаешь ли уже, что должен сказать мне?
Нет, Мастер, глухо ответил Вей, стараясь не показывать то, что поднялось у него в душе. Четери коротко хмыкнул.
Ты еще полон злости и непонимания. Плещут в твоем сердце стыд и обида, когда я говорю про взыскание, что дал тебе.
Вей Ши поднял глаза на учителя, выпрямился, сжимая зубы.
Да, и сейчас, неумолимо продолжил Четери. Считаешь, что я был несправедлив и жесток, и упорно отказываешься осознать, что я наказал тебя мягче, чем это сделала бы судьба. Но я все равно доволен тобой, сказал он неожиданно тепло. Тем, как ты несешь свое наказание. Поэтому можешь задать мне сейчас один вопрос. Или попросить о чем угодно, кроме как вернуться в ученичество.
Гомонили люди, проходя мимо и разглядывая дракона и послушника, белые стены обители окрашивались в нежно-розовый, и уже слышался приглушенный напевный славослов Триединому из храма в центре обители.
Вей Ши задумался. Он столько хотел бы узнать, но, как всегда бывает, в нужный момент все глобальное вылетело из головы. Он хотел спросить про девчонку, но даже если с ней связана какая-то тайна, Мастер ни за что не раскроет ее. И наследник остановился на том, что весь последний месяц нашептывало ему любопытство.
Ты велел мне заботиться о феби Амфате, Мастер.
Да, улыбнулся дракон, но глаза его были внимательными. Хочешь отказаться от него?
Нет, буркнул Вей и вдруг с удивлением понял, что действительно не хочет. Мне не сложно его носить и помогать ему теперь. Но я не могу понять, почему он то ходит, то нет. Объясни, Мастер. Я знаю его историю, но я не понимаю. Никогда о таком не слышал.
Четери кивнул, рассеянно любуясь с холма наливающейся красками рекой Неру, что широким полотном обнимала белоснежную Тафию и несла свои могучие воды дальше.
Есть ящерицы, что отбрасывают хвост, если он раздавлен, потому что боль невыносима. Если хвост останется, тело умрет от мучения раньше, чем от гниения. У почтенного Амфата раздавлено сердце, но он не может его отбросить. Поэтому тело его отказывает от боли. Но иногда что-то или кто-то помогает отстраниться от прошлого, накрыть его тишиной и смирениеми тогда он снова начинает ходить. И последнее время он делает это все чаще, правда? Мастер с одобрением взглянул на Вея.
Это я ему помог? после небольшой паузы спросил наследник. Моя родовая сила?
Дракон опять хмыкнул.
И она, юный Вей. Но прежде всего ему помогли твое участие, внимание и терпение. Отсутствие одиночества и опека над тобой. Доброта. Нет в мире силы больше ее. Хотя многие считают ее слабостью.
Разве я добр? глухо и резко сказал наследник. Ты знаешь, что мой дед отказался от меня. Но не знаешь, за что.
Это не так важно, улыбнулся Мастер. Ты по крови своей должен уметь вникать в суть вещей и видеть суть людей. Рано или поздно осознаешь и свою. И расскажешь мне все, что должен. Когда поймешь, что стыдишься своего поступка больше, чем кнута. А сейчас иди.
Девчонка была на прежнем местено она даже не обратила на принца внимания, когда он проходил мимо. Глаза ее были затуманены. Она рисовала.