Знакомьтесь, это Фрегот Готлибский из Академии, сказал Рэндол, усаживаясь на стул.
Маги поочередно встали, представились. Главными у них, похоже, были смуглокожий чародей ЗемлиАстаан иуже в годахволшебница ВодыЭрика. Имена остальных потонули в визгливой «Орочьей застольной»снизу.
Присаживайтесь, мэтр Фрегот. мягкий баритон Астаана. Я постараюсь покороче изложить суть дела: время дорого, волшебник прокашлялся, потер горло, сначала неуверенно, затем, все более распаляясь заговорил:Бездарность, безвольность Архипрелата Ультера и его окружения привела Аркин к катастрофе. Три четверти города охвачены болезнью, у меня есть сведения, что чума пробралась даже сюда в Центр. В некоторых кварталах бесчинствуют неупокоенные, тысячи людей погибли. Многие заражены и их шансы на спасение невелики Астаан замолчал, сцепил пальцы, затем тихо сказал:Все маги Аркинаэто мы.
Мастер Земной стихии говорил долго, он рассказывал ручке своего кресла о глупости градоначальников и высших церковников, о недооценке и слабоволии, о людях, слабых, беззащитных людях, которым уже не помочь.
Братья по магии! голос Астаана дрожал, Зачем они не вняли нашим словам, зачем позволили болезни распространяться, зачем пустили ее в город?! Разве это наша вина, что Аркин умирает!? Разве можем мы теперь помочьим?!
Ведь чумаот нее почти нет спасения, вылечишь одного, двухно не всех, всех не получится! чума повсюду, там внизу, где веселье, прислушайтесь, вчувствуйтесь! Тамсидит, усмехаясь, старуха с косой. Разве вы не видите?! Кашляющий мальчик, крыса в углу, блохи во влажном матрасе, пальцы, плевок нищегоразве вы не видите Ее лик?!
Лик Смерти.
А нас магов слишком мало! Мало и мы слабы. Безумцы священники попрятались по норам, самые смелые да благородныеголовы сложили. Обыватели с открытыми ртами слушают проповеди, покупаются на байки о скором спасении, покупают бессильные амулеты, сидят, верятумирают. Нужна ли им наша помощь?! Нет!
Нет!
Слова, потоки слов. Казалось, Астаан убеждается все больше и больше в бессилии магии. Действительнотам, где не справились истинные слуги Спасителя: святые отцы, Инквизиция, разве выдержим мыпростые маги?
Разве выдержим?!
Фрегот понял. Чародей Земли, той стихии, которую крестьяне с любовью зовут матушкой, кормилицей, волшебник, выпускник той же Академии, что и он предлагает бросить город. А что же остальные!? Почему не возмутятся, не закричат гневно, ведь мы же маги, Светлые маги!
Нет. Молчат. Нахмурились, потупилисьмолчат. Согласны. Все решено давно. Речь Астаанафарс, дешевая комедия на потеху одному зрителю Но зачем же им еще один волшебник, на что им сдался еще и он, Фрегот?
оценив ситуацию, мы решили составить Кольцо, пыл оратора уже спал, он перешел к технической стороне дела. И теперь я должен спросить почтенного Фрегота Милорд, не знаете ли вы хода на Тайные Пути
Слово было сказано. Чародеи хотели сбежать из города. Но как им было оставить Аркин, когда вокругчума, зомби, святые отцы, наконец? Только по незримым тропам, что позволяют самым могущественным путешествовать сквозь пространство, и для этого им нужен был проводник, тот, кто знает Вход.
Милорд Фрегот, вы знаете?
Волшебнику вдруг стало горько а ещезло. И он ответил:
Давно ли вы были в Ордосе, милорды? Вы всевсе! окончили Академию Высокого Волшебства, так вот теперь я спрашиваю: давно ли вы были на площади Черного Камня?!
Я не совсем понимаю, какое это имеет
Прямое! День Учеников не за горами, и скоро ворота Академии раскроются снова, и снова ректор будет говорить вышколенные временем фразы. Помните ли вы их, милорды? Помните ли первые годы обучения, когда все мы постигали такие простые, в общем-то принципы? Основы нашей магии. Светлыеи Темные. Как все это просто, затерто теперь, да? Темных нет, последний сгинул неизвестно когда и куда, остались только мывроде бы Светлые Светлые ли? Уж не потускнели ли наши плащи? Души? Вы предлагаете бросить город, это нас предали, говорите вы, у нас мало сил А много ли было сил у основателей нашей Академии? У тех, кто превратил безжизненную скалу в сад? Легче им было?
Маги молчали. Они старались не смотреть в рассеченное, испятнанное кровоподтеками лицо волшебника в мокром давно замаранном светлом плаще. Стена молчания, угрюмого непонимания, незнания, нехотения стояла сейчас между Фреготом и этими людьми. Маги были погружены в какие-то свои, неведомые самому Спасителю мысли. Они думали, номолчали.
Фрегот устало посмотрел на них. А чего он собственно хотел? Неужто он и в самом деле думал, что эти посеревшие в боях со временем люди вдруг загорятся его словами? Кому интересны затертые истины, когда на конужизнь?
Я не буду помогать вам. Бегите, если боитесь, Фрегот встал и, открыв дверь, бросил:Маги.
Волшебник спустился в путаницу коридоров, двинулся по скрипучим доскам наружу из чадящего царства к свету. Скрип половиц, топот ногкто-то бежал за ним Неужели?!
Стойте, милорд Фрегот! Стойте, позабыв франтовской шлем с плюмажем, растрепанный, бледный за магом бежал Рэндол, командир баррикады.
Волшебник с надеждой посмотрел на герцога: может быть?
Стойте! воин задыхался. Милорд маг, все что угодно, но вытащите меня отсюда! Сколько нужно золота?! Я заплачу! Я могу! Сколько угодно! герцог приблизился вплотную, дыхнул на волшебника перегаром, зашептал:Мне страшно Я, я не хочу умирать от этой поганой болезни! Страшно
Куда вдруг подевался надменный воин? Словно дождь наконец-то смыл пудру отваги, и румяна чести навсегда.
Фрегот покачал головой и отвернулся. Время уходить.
Герцог рванулся, ударилболь, боль в руке! волшебник закричалвспышкаРэндол отлетел на несколько шагов, ударился о стену, упал, на губах у воина выступила алая пена. Фрегот сжал окровавленную кисть, произнес несколько исцеляющих заклятийрана закрыласьподошел к Рэндолу.
Зачем?
Герцог медленно всталкинжал остался лежатьутерся кулаком, пристально посмотрел на Фрегота:
Ты скоро заболеешь, маг. Как та, другая волшебница Все, кто хоть что-то делает обречен Рэндол замолчал, затем тихо повторил. Ты заболеешь.
Заскрипели половицы, герцог отвернулся и двинулся прочь. Его остановил возглас мага:
Какая волшебница!?
Кажется, ее звали Агнесса.
* * *
Агнесса, Агнесса. Улицы Аркина сплетали причудливые узоры, обдавали холодом, дождем. Агнесса. Как он мог забыть про нее? Фрегот почти бежал по скользким булыжникам мостовой. Прочь, прочь из центра. Но куда могла пойти своенравная чародейка Огня? Докинет, скорееСеверные воротасамый бедный район славного Аркина. Пышные соборы, золоченые шпили, чванливые колоколавсе словно погрузилось в сон. Опустели, вымерли когда-то многолюдные площади, будто и не было совсем недавно величественных празднеств, словно бегущая в жилах города кровьлюдиостановилась. Холодили испещренные моросью дождя лужи, изредка поддувал, покусывал ветер.
Пустынно.
Вскоре золоченые, надушенные, пьяные кварталы закончились, впереди показалась очередная баррикадабудто наспех сваленный в кучу хлам сможет сдержать зомби. Стражники закричали волшебнику что-то, но тот, резво перемахнув через завал, скрылся в проулке. Крики смолкли: зачем надрываться ради одного сумасшедшего? Сколько их тамздесь?
Грязь. Грязь припудреннаяв центре, грязь, выставленная напоказ, убогая в коростахздесь. По правую и по левую рукудома. Небольшой фонтанчик, статуя воина с отломанным носом, брошенная безколесная телега.
Заскрипели дверные петлиФрегот увидел двух людей: бедная одежда, тонкие худые руки, ноги, лица. Незнакомцы несли на руках что-то серое, бесформенное. Выбравшись на улицу, люди загрузили ношу в тачкув такую, наверное, удобно собирать урожайпокатили груз за дом. Фрегот догнал их у фонтана:
Извините, вы не видели
Люди остановились, один мрачно посмотрел на мага, произнес:
Уходи.
Фрегота прошиб холодный пот: щеки, нос, руки незнакомца были покрыты черными пятнами
Визгливо заскрипела колесами тачка, люди двинулись в путь, вяло обогнули какую-то бурую кучу тряпья, скрылись за поворотом. Налетел ветер, шевельнул разбросанную материю, из-под грязного покрывала выскользнула бледная в синюшных пятнах рука Мертвые сами хоронили своих мертвецов до чужих им не было дела.
Насморк. Мокрые стены и хмурая серость в небесах. Огромный полу вымерший город. Агнесса, где ты? Фрегот представил себе волшебницу, ее стремительные хрупкие черты ему показалось, будто он слышит ее тихий голос. Губы мага зашевелились: послушный его зову ветер налетел, закружился, бросился в грязные переулки, скрылся в городской утробе. Фрегот застыл, вглядываясь, вслушиваясь в дыхание воздушной стихии. Наконец подвывая, посланец- ветер ворвался на площадь, принес собой зловоние улиц, кислый запах смерти смутный образ: фигурка в алом на перекрестье улиц. Несколько слов и видимая только волшебнику серебристая нить метнулась в чащобу стен. Фрегот побежал.
Улочки петляли, сворачивались узлом, метались, то, расширяясь до невообразимости, то вновь сжимаясь в тонкую глухую кишку. Кругомхолод и безлюдье. Вскоре каменный лабиринт выплюнул Фрегота на широкую площадь. Перевернутые, поломанные прилавки, запах тухлой рыбы, грубо сколоченный деревянный помостздесь, похоже, когда-то располагался городской рынок. Волшебник застыл: на площади были люди, много людей. Грязные в лохмотьях и напомаженные в расшитых кафтанах, босиком и в сафьяновых сапожках, нижайшие из нижайших и если не великие, то хотя бы дородные граждане Аркина топтались между прилавками. Жадный до веселья ветер кинулся, было к толпеотскочил в испуге: на мгновение, на миг раньше мага он почувствовал, увидел каким-то своим чутьем бледные, некоторые в черных знакомых пятнах, другие в странных опухолях, нарывах лица, руки Всеобщая болезнь согнала людей на площадь, заставила ждать, с мольбой смотреть на что-то невидимое пока ни ветру, ни магу. Несколько лиц обратилось к волшебнику, он услышал голоса, сначала тихие, затем все громче, громче; толпа повернулась к Фреготу, надвинулась, протянула то ли в мольбе, то ли с ненавистью руки, загалдела, задышала противно, протяжно. Маг прошептал несколько слов-заклятий, одежда егопромокшая, грязнаяокрасилась вдруг ослепительно белым, по спутанным волосам пробежали искры, с нелепо растопыренных пальцев слетела тонкая серебристая молния, ударила в камень перед людьми
Прочь! Уходите! закричал Фрегот. Замершая толпа отпрянула. Прочь!
Молнии сыпались, расчищали дорогу. Вокруг: злые, усталые, в гримасе страха, боли, в мольбелица, лица. Волшебник шел по коридору, по правую и по левую руку: тела, тела. Фрегот щедро разбрасывал снопы искр, выбивал из усталого неба гром, щекотал мокрые камни тонкими невсамделишными молниями. Побледневший, в холодном поту со сжатыми в полоску губами волшебнику было очень страшно. Он боялся того, что дышало, двигалось вокруг, тянуло грязные в язвах руки, хотело, еще надеялось на что-то.
Прочь! голос мага дрогнул, сноп искр брызнул из его руки, опалил чью-то морду.
Людские потные тела.
Везде.
Внезапно в человеческом море забрезжил одинокий островок пустоты. Фрегот, словно путник в пустыне при виде колодца бросился к нему. Десяток шагов. Толпа отхлынула, обнажив мокрый камень, деревянный помост, и на немв лицо алым, алым! ворочалась, металась девушка. Волшебник склонился над ней. Тонкие, мутные потоки Силы кружились вокруг, пронзали хрупкую фигурку, нанизывали, словно бисер, людей, уносились во влажную городскую утробу. Неведомое, неповторимое заклятье бушевало в Аркине. Фрегот попытался прочитать чужую, такую необычную магию. Он сосредоточился: вчувствоваться, попробовать на вкус эту пульсирующую Силу Мерзкий, такой знакомый теперь запах смерти и разложения. Неужели?! Незримая, упругая паутина нет, скорее кровеносная сеть, опутавшая каждый закоулок города и бьющая, закачиваемая по невидимым жилам болезнь в гигантский насос-сердцехрупкую светлую волшебницу. Люди, люди вокруг. Фрегот видел, как выходит, уносится из них зараза, рассасываются опухоли размером с яйцо под мышками, на руках, в паху, сходят с лиц синюшные пятна, остается бледность, здоровая бледность очень истощенных людей.
Агнесса вдруг конвульсивно дернулась, закричала. Силы, брошенной в заклятье катастрофически не хватало, магия призванная высасывать и сжигать заразу давно вышла из-под контроля, волшебница впала в беспамятство, а мутные потоки энергии продолжали подпитывать, наращивать заклинание за счет собственной жизненной силы девушки. Еще немного и тело Агнессы рассыплется в прах, заклятие выдохнется, бессильное, а застарелая, не уничтоженная и наполовину болезнь вновь охватит город.
Фрегот прочертил над головой волшебницы несколько замысловатых фигур, еще, ещесеребристая вязь повисла в воздухе. Словане те, заученные из книгпростые, навеянные ревом Грозы в летнюю ночь, напетые колыханием моря, стуком дождя, грацией облаков в прозрачном небе слова легко выходили из груди мага, волшебник не приказывал, он говорил со стихией, и Воздух, вечный неуловимый, такой нужный людям Воздух отвечал ему. Сила, дыхание Бури, Гром, Молнии захватили его, волшебник вдруг вновь ощутил себя той великой, могущественной, неумолимой Грозой, что по прихоти дарует смерть, но чаще, много чаще означает жизнь. Сила, как тяжело расстаться с тобою? Мимолетное, кружащее голову ощущение счастья, радости. Маг засмеялся и бросился в темные ходы людского муравейника, поддерживая, обновляя, перестраивая заклятие Агнессы. Кровяная сеть и сердце, выкачивающее заразу, исчезли, теперь под тяжелым угрюмым небом в мозолях, черный от соли и пота стоял рыбак. Бушевало, рокотало среди туч, и море подбрасывало суденышко, то вверх, то вниз. Вздулись канаты-жилы и из пучин воды, водорослей потянулся невод. Кровь на ладонях, гул, набат в голове, тяжко, туго идет упрямая рыбешка, колотит молотком отката. Эх, навались! Еще! Веселей! Боль, кружащая мир вокруг боль. Соль, кровь на губах, эх, тяжел улов! Последняя рыбешка вваливается в лодку, тучи, вода все вдруг переворачивается меняется
Руки словно увязли в потоках липкой сладкой патоки, которая ручьями вливалась в измученное тело. И огонь, пламя в топке вдруг тухло под наплывами вязкой жижи. Болезнь, выжатая из Аркина чума, клокотала внутри Фрегота, а СилыГрозовой, бушующей стихийной и простойчеловеческойчтобы сжечь, уничтожить раз и навсегда заразу не было. Болезнь металась по утлому человеческому сосуду, каждый миг норовила выплеснуться в мир, расползтись по городу. Заклятия, последние, кровавые заклятия слетали с губ волшебника, Фрегот запирал, закрывал на тысячу тысяч засовов внутри себя клокочущую, липкую заразу. Откатболь с которой сроднился и которой мучим каждый чародей мираобрушился на волшебника. Взметнулись наружу потоки чумы, но на грани беспамятства, полусмерти, маг увидел, услышал, как лязгает последний затвор, бьется о каменную пробку болезнь
* * *
Капли шлепались с неба, барабанили по мокрому помосту, стекали по мостовой. Хмурый день на базарной площади: слепо взирали в небеса пустые прилавки, пахло сыростью, слышался лай собак.
Никого.
Люди ушли отсюда. Люди хотели тепла, уюта очагов и мягких занавесок. А ещевина, вина, что бы согреться, что быне дай Спаситель! не заболеть. Они с жалостью несли хрупкое тело в алых одеждах по простуженным улицам, нежно кутали девушку в горячее одеяло, а когда она проснулась, давали ей подогретое вино пополам с микстурой доктора Штефельберга, а святой отецтот что читает каждую седмицу проповеди в церкви на углусвятой отец Эллау рассказывал больной добрые притчи о Спасителе, который, конечно же не оставит малых сих ни в горе, ни тем более в радости. Агнесса улыбалась, мягко кивала старику, смотрела в окно: там иногда проходили лица радостные, радостные
* * *
Дождь шлепал босыми пятками по надгробиям, скатывался вниз в мягкую глинистую землю. Промокшие, измазанные грязью сапоги волшебника чавкали водой, задевали могильные плиты. Фрегота скрутил приступ кашлявторой за день. Маг подставил изъеденное черными пятнами лицо небу, проглотил несколько капель, отер выступивший на лице пот, сел на траву.