Алик, как зовут бабушку? шёпотом спросил он.
Людмила Гавриловна, шёпотом сказал ребёнок.
Людмила Гавриловна, я к вам младшего внука привёл. Откройте, не бойтесь.
Самвел теперь жалел, что оделся гопником. Сейчас ему нужно было выглядеть респектабельным. Впрочем, куртку на норке гопники не носят.
О, Господи! послышались за дверью.
Бабушка выскочила на площадку. Это была дородная мадам с облитой лаком «химией», в длинном палевом халате, с золотыми «Весами» на шее.
Бабуля, дяденька меня в лифте привёз! А Лёшка один уехал, поспешил поделиться новостями мальчик.
Мадам подхватила внука на руки и хотела захлопнуть дверь, но Самвел молниеносно втиснулся в переднюю.
Поблагодарить не хотите?
Это вы Алёшеньку испугали так? Людмила Гавриловна прижимала к себе младшего внука. Сам не свой прибежал, сейчас в ванной закрылся. Бабушка, говорит, звони в милицию, а я боюсь. А где младший-то? Позвонишь в отделениетолько хуже будет. И не успеют ни чёрта, и штраф возьмут.
Тяжёлые длинные серьги с жемчугом оттягивали мочки её ушей. Нанизанные сверх меры кольца давили на толстые пальцы.
Я напугал? Самвел пожал плечами. Я просто хотел зайти в лифт. И всё.
Лёша сказал, что на первом этаже два бандита, прямо к нему шли. Вы понимаете, отец коммерцией занимается. Всякое ведь может случиться. Женщине вдруг стало неудобно. Вы, значит, просто шли к кому-то здесь?
Я имею право ходить, где хочу. Беспрепятственно. Это пока ещё не запрещено. Геворкян усмехнулся в фальшивые усы. В ванной, значит, закрылся? А брата младшего бросил? Будь мы действительно бандиты, лакомый кусочек взяли бы. Он должен был сначала Алика толкнуть в кабину, а вломился сам. Отпихнул младшего. Фактически отдал его нам. Я вам говорю на будущее, если действительно попадутся маньяки или бандиты.
Вы проходите! Проходите, пожалуйста! заторопилась Людмила Гавриловна. Извините, я сразу повела себя неправильно. Сейчас с Алёшенькой поговорим. Он ведь должен маленького защищать. Так мы его всегда и воспитывали. На карате ходит
Это ужасно. Геворкян потрепал Алика по льняной чёлке. Меня испугался, брата бросил. И в милицию не позвонил. Почему бабушка должна? А если бы бабушки дома не было?
Лёша, Лёша! Иди сюда сейчас же!
Людмила Гавриловна колотила кулаком по ребристой алюминиевой двери. Но в ванной только плескалась вода. Потом она уронила руки вдоль туловища.
Нет, не могу больше! Мне худо. Не думала, что он так поступит. И добро бы слабеньким был, болезненным. А то ведь прыткий, и не простужался никогда. Зарядку делает, холодной водой обливается. На карате ходитя уже говорила. Кроме того, в бассейн ещё Но ведь есть же маньяки, которые в лифтах детей уродуют! Подсаживаются, насилуют, убивают. Мы с родителями об этом говорили, и мальчишки слышали.
Людмила тоскливыми глазами обвела стены прихожей, оклеенные моющимися обоями. На них был изображён цветущий июльский луг. Казалось, что сейчас застрекочут кузнечики, и заворчит вдалеке гром. Электрический свет струился будто бы сквозь потолок.
Геворкян посмотрел на свои часы. Нужно было закругляться, чтобы успеть в Бибирево, к десятилетнему Грише Сидоровутоже будущему каратисту.
Родители-то дома?
Да нет, не вернулись ещё. У них офис в центре. Бабушка опять встрепенулась. Да вы не обижайтесь, что вас за бандита приняли. Дети же малые
Мне-то что! Вас жалко, совершенно искренне сказал Самвел. Нельзя вашего внука учить карате. Послушайте, я вам добра желаю. Он будет бить только слабых. В том числе, может ударить и вас. Такое грозное оружие подлецам и трусам в руки не дают. Я не знаю, куда смотрел его инструктор. Ведь гниль в душе заметна сразу. Инструктора полагается дисквалифицировать за такую халатность. Самвел ещё раз взглянул на часы. Всего доброго.
И, не дождавшись ответа потрясённой Людмилы Гавриловны, вызвал лифт. Саня Кутьин давно спустился во двор. Самвел же использовал то время, что кабина вниз. Он достал электронную записную книжку и нажатием кнопки убрал из списка фамилию Липатова. Этот эпизод Самвел навсегда вычеркнул из своей жизни.
Кутьин курил под козырьком подъезда, разглядывая придвинутую к стене инвалидную коляску. Хозяев коляски почему-то не было.
Идём!
Самвел наслаждался запахом мокрого снега. Огни окон роились наверху, как назойливая мошкара, и сильно раздражали.
Пролетели? Кутьин спросил это просто для того, чтобы не молчать.
Ты же видел. Геворкян встал сигарету в мундштук, закурил. Этот Рэмбо вломился в квартиру, заперла в ванной и орёт оттуда: «Бабушка, вызывай милицию!» И где брата потерял, не говорит. Когда я там был, не вышел, хоть бабка и звала.
Привезли бы такого шефу! хмыкнул Саня, открывая дверцу джипа. Ликвидатор получился бы классный.
Без добычи возвращаемся? вскинулся за рулём Перетягин.
Не напоминайте мне о нём. Тошнит. Геворкян поморщился. Денис, мы здесь быстро управились. Теперь езжай в Бибирево, на улицу Пришвина.
Есть!
Денис включил фары и виртуозно вывел джип из-за эстакады. Вскоре они уже ехали по главной магистрали.
Погони не будет? на всякий случай спросил Денис.
Не думаю. Всё спокойно.
Геворкян вышел на связь с Махмиевым и передал на его тональный пейджер нужный сигнал. Шеф сразу понял, что Липатов им не подошёл.
Темир прослушал сигнал и скривил губы. Потом он снова принялся за прерванное дело. С японским калькулятором в руках он сидел в своём кабинете и проводил ревизию финансовых дел. Напротив устроился его банкир, двоюродный брат Вахид Махмиев. Он, не переставая, копался в бумагах, привезённых в кейсе с кодовым замком. Сумма, присвоенная «великолепной семёркой», зияла в смете отвратительной дырой. Из неё, рано или поздно, должна была брызнуть первая кровь. Но пока вся складывалось плоховот и Самвелу не повезло.
Первый блин комом. Саня потянулся, хрустнув грудной клеткой. Не стоит горевать, Самвел. Ко второму сковородка уже разогревается.
Что ж, давайте разогревать сковородку
Самвел содрал парик и усы, вынул синие линзы. Достал бритву, ветошь, щётку, обувной крем. Всё то время, что ехали от Вешняков до Бибирева, он приводил в порядок лицо и одежду. Автомагнитола тихо журчала где-то сбоку. Покончив с туалетом, Самвел достал из «бардачка» пакет гигиенических салфеток и медленно вытер пальцы, ладони, тыльные стороны кистей. На это у него ушла почти половина пакета. Скомкав использованные салфетки, Геворкян бросил их в нижний «бардачок», игравший здесь роль мусорного ведра. По прибытии в гараж Перетягин опорожнял эту ёмкость и непременно дезинфицировал.
Они ехали навстречу метели, сквозь мельтешение снежинок и огнейпо Нижегородской улице, мимо Таганки. Потом повернули на Земляной Валбывшую улицу Чкалова. Денис выбрал для передвижения Садовое кольцо, чтобы гарантированно затеряться в потоке машин. Через некоторое время в пурге растворилась и Комсомольская площадь, в народе«Три вокзала». Асфальт рябил под колёсами всеми цветами витрин и вывесок.
Самвелу стало радостно, и спокойно. Москва выглядела праздничной, словно чуть больше месяца назад не пережила вспышку бессмысленной и жестокой гражданской войны. Перед Геворкяном раскинулась та самая добрая, великая, всегда нарядная столица его РодиныСоветского Союза. И впервые в жизни сердце защемило от лютой тоски по стране, в которой могли бы и сейчас жить Иоланта, Арам, мать с отцом. Жать счастливо, долго, до глубокой старости
Самвел обожал джипысамые быстрые, самые удобные автомобили. «Тойота» пронесла их по проспекту Мира. Потом Денис завертел баранку, сворачивая на Сельскохозяйственную улицу. Далее они проехали по улице Декабристов, по Алтуфьевскому шоссе, и оказались на улице Пришвина.
Геворкян некоторое время сидел, прикрыв глаза. Все московские магистрали слились для него в одну, гигантскую. В дороге ему казалось, что под колёсами «Тойоты» извиваются золотые змеи, сотканные из электрического света. Денис опять погасил фары.
Мы его попустили уже, вполголоса сказал Кутьин за плечом Геворкяна. Сейчас у нас девять десять. Что будем делать? Поднимемся в квартиру?
Лучше будет позвонить ему домой. Номер у нас есть. Саня, это сделаешь ты, решил Самвел. Представишься другом отца. Зовут его Сергей Юрьевич. Попроси хозяина к телефону. Если пойдёт звать, положи трубку. Якобы разъединили. Скажет, что никого нет дома, буду с ним дальше работать. Мать обязательно попроси подойти, любых взрослых. Если их нет, отлично. Тогда можно начинать.
Кутьин мизинцем нажал семь клавиш. Самвел напряжённо ждал, чем всё закончится. Денис бесстрастно покуривал, пряча огонёк сигареты в лодке ладоней. Громада нужного дома подмигивала сквозь снег окошками, словно приглашала зайти. Снежная крупа вдруг отвердела настолько, что забарабанила по крыше и стёклам.
Добрый вечер! представительным, солидным тоном сказал Саня. Сергея Юрьевича можно позвать к телефону? Ах, дома нет? Как жаль! А супругу его? И её нет? Серёжа обещал, что вечером будет дома. Это Григорий? Понимаешь, я его приятель, папы твоего. Очень хочу встретиться, по важному делу. Значит, в театр ушли?
Кутьин говорил так, чтобы Геворкян имел представление о вопросах и ответах.
Трудное дело, мужик. Слушай, ты вообще один? Ни бабушек, ни дедушек?
Самвел вынул из внутреннего кармана куртки глянцевый календарь с изображением боя питбультерьеров и показал Сане. Тот должен был спросить насчёт собаки. Кутьин кивнул, прикрыв трубку рукой. На пальце у него был огромный ребристый перстень, очень помогавший в драках. Вроде бы, собаки у Сидоровых не было, но стоило всё же уточнить.
Значит один? Не боишься? Родители-то скоро вернуться должны? А то потом и звонить неудобно. В первом часу? М-м Здорово Серёга рискует, да ещё жену таскает с собой. Ах, они на машине? Всё равно по двору и по лестнице страшно идти. Слушай, Григорий, давай мы с тобой так сделаем. Я напишу записку Сергею и брошу в ваш ящик
Басок у Кутьина получился шикарный, хотя в жизни он говорил обычным баритоном.
Только родители-то не знают, что ящик по дороге надо открыть. Ты чуть погодя выйти и забери. Заодно собаку прогуляешь Ах, нет собаки? А то Сергей собирался, вроде, брать. А я думал, что взял. Значит, нет? Выйдешь? Тогда я пишу записку. Передай обязательно отцу. Не забудешь?
Самвел расслабленно, откинувшись на спинку сидения, думал, что такой простодушный мальчик им тоже не подойдёт. Но, как и в первом случае, решил подкрепить теоретические выкладки практическими исследованиями этой, уже не таинственной личности.
Всё, пока, спасибо тебе. Не бойся. Из квартиры спустишься на лифте, заберёшь, имигом обратно. Очень важное дело, а то не стал бы вечером беспокоить.
Порядок!
Геворкян от избытка чувств хлопнул Кутьина по плечу. Да так сильно, что здоровенный качок пригнулся. В Самвеле иногда просыпался озорной мальчишкаведь он был ещё молод.
Никакой записки не пиши, конечно. Сидите оба в машине, я один его проверю. И это будет быстро.
Да можно уезжать уже. Кутьин сморщился презрительно и жалостливо. Он ни на фиг не подойдёт. Дурачок какой-то.
Ты тоже так думаешь? Оказывается, Саня был того же мнения. Но давай не будем халтурить. Этого много времени не займёт.
Геворкян достал из портмоне фотографию Гриши Сидорова. Тот оказался задумчивым мальчиком с аккуратной русой чёлкой, прозрачными глазами и очень правильными, классическими чертами лица. Странно, что он вообще стал заниматься карате.
Вон его окна! Саня высунулся из джипа и показал вверх. Как раз свет погасил.
Сюда выходят? Ага, а рядом окна все тёмные. Это хорошо. Ладно, оставайся тут, ещё раз попросил Самвел.
Он опять окунул в грязь только что вычищенные ботинки, но иначе по двору было не пройти. Хорошо, что сегодня больше никуда не надо ехать. Остальным мальчиков придётся проверить позже. Да и остаётся-то их всего трое. Можно распределить так: двоесегодня. Двоезавтра, и одиннапоследок. Но, если выйдут осложнения, придётся брать по одному. Тогда крайний срок окончания провероквосемнадцатое ноября. Пятый и последний мальчик будет проверен.
Тогда можно начинать подготовку ликвидаторав лучшем случае. А в худшемснова нажимать на разведку и прочёсывать спортивные секции. А после до одурения кататься по Москве выполняя с виду наиглупейшее, а на самом деленевероятно ответственное задание. Самвелу уже казалось, что тяжелее миссии у него никогда не было.
Геворкян взялся за скользкую деревянную ручку и потянул на себя дверь. Здесь раньше был код, но теперь его, конечно, устройство бездействовало.
Самвел прижался спиной к стене, в промежутке между двумя дверями. Слишком простодушным оказался паренёкнет ли здесь подвоха? На всякий случай, он приготовил пистолет к бою и сунул в кобуру. А вдруг ловушка? Всё может быть
Гришу Сидорова Геворкян узнал сразу. Невысокий, но крепкий мальчик в ковбойке и трениках, в прогулочных тапках на босу ногу, выбежал из лифта и принялся греметь ключами около почтовых ящиков. Самвел шагнул в полосу неяркого света пыльной лампочки.
Мальчик, ты меня, пожалуйста, извини Ты знаешь, в триста пятой квартире есть кто дома? Ты не сосед ним?
Гриша очень удивился, не найдя никакого письма, поджал плечами. Он сунул руку в щель железного ящика, пошарил там. Потом долго разглядывать свои пальцы. На груди Гриши Самвел увидел маленький серебряный крестик.
Я, понимаешь, проездом в Москве. Решился к ним завернуть, но никого не застал. Вопрос такойстоит их ждать, или лучше сразу ехать в аэропорт?
К соседям? К Окуневым, что ли? Гриша запер ящик и спрятал ключи в кармашек брюк.
Да они приглашали, если буду в Москве. Я, правда, не предупредил. Из «Домодедово» сейчас звонюих нет. Думал, пока еду, вернутся. Но квартира до сих пор пустая. Может, они вообще в отъезде?
Гриша буквально пронзил Самвела взглядом хрустальных, ангельских глаз. Лицо его стало благостным и скучным.
Они у дочери, в Строгино. Как раз вместе с моими родителями в лифте спускались. Может, и ночевать останутся Знаете, у нас телефон их дочки есть. Родители звонили, когда Ивану Васильевичу плохо становилось. Это дедушка, старенький. Екатерина Ивановна приезжала. Я позвоню им сейчас и скажу, что вы ждёте. Давайте, поднимемся к нам, и вы поговорите.
Как тебя звать? спросил Самвел так, словно видел ребёнка впервые, а не выпасал его три недели.
Григорий.
А что ты здесь так поздно делаешь? Не боишься?
Самвел понял, что можно уходить. Этот пареньне тот, кого они ищут. Но что-то его удерживало.
К ящику спустилсятам письмо должно быть. Почему-то нет до сих пор.
Ясный Гришин взгляд не мутился никакими подозрениями. Он действительно был готов вести незнакомого молодого человека к себе, да ещё поздно вечером. И на лифте поднялся бы, в отличие от Липатова, совершенно спокойно.
Вы не стесняйтесья один дома. Мама с папой в театр ушли. А вы, если с дороги, может, кушать хотите? Я вам чаю согрею. А там и соседи приедут. Вас как зовут?
Да ладно, Гриша, не стоит. Неудобно мне. Кстати, а вдруг я вас обчищу? Вот так, запросто, чай пить ведёшь!
Легонько стукнула дверь, и в подъезд ворвался ледяной ветер. Гриша переступил с ноги на ногу, обдумывая ответ на вопрос симпатичного незнакомца.
Потом, водя пальцем по крышке своего ящика, твёрдо сказал:
Людям нужно верить, и делать им добро.
Зачем? втянулся в пустую дискуссию Самвел.
Вряд ли этот постулат ребёнком был выстрадан. Скорее всего, его воспитали так в семье. В школе сейчас вообще не воспитывают, а просто впихивают в голову программу. А, наверное, малый ходит в церковьтам и нахватался.
Тогда в Рай попадёшь, ответил Гриша таким доводом, какого собеседник не ожидал.
Геворкяну стало интересно, что же ещё думает по этому поводу Гриша Сидоров.
Ты считаешь, что доверять можно всякому человеку? Погоди, не торопись. Может, письмо ещё принесут. Ты больно быстро выскочил. Самвел почесал пальцем густую смоляную бровь. Значит, ты доверяешь жуликам, ворам, бандитам? Да?
Гриша смотрел всё так же удивлённо:
Их только пожалеть можно. Ониовцы заблудшие.
Самвел расхохотался, представив себе Гришу Сидорова в качестве ликвидатора.
Мальчик вздрогнул:
Что тут смешного?