Я не реагирую на ваши прикосновения, сказал я, поднимаясь и баюкая пульсирующую руку.
Во-первых, ты сейчас как в вакууме, во-вторых, я умею закрывать свой разум от влияния извне, и, в-третьих, ты просто начал ко мне привыкать. Советую тебе, когда ты в подобном состоянии, начать постепенно привыкать к прикосновениям друзей, тех, которым ты доверяешь.
Хорошо, я попробую, я вышел из зала, и пошел по направлению к помещениям Первого факультета.
Деймос, привет, оглянувшись, я увидел Лизу, сидевшую как обычно на подоконнике. Вздохнув, я побрел к ней, хотя единственное, чего мне сейчас хотелосьэто принять душ и завалиться спать.
Привет, я подошел поближе и прислонился к подоконнику спиной.
Тебя уже второй день не было на занятиях.
Меня освободили на неделю, неохотно проговорил я. Я попросил снова записать меня на курс боевой магии, но так как я сильно отстал, доцент Уайт решил, что мне нужно сначала немного догнать остальных хотя бы в физическом плане. И ему для этого выделили очень сжатые сроки. Но ты не переживай, через неделю-другую ты увидишь перед собой совершенно другого обновлённого меня.
А, вот почему ты в спортивном костюме, да и она наклонилась ко мне и забавно сморщила точеный носик.
Да, мне нужно в душ. После интенсивной тренировки так бывает, я усмехнулся. Ты же не думала, что мы вместо занятий ходим в сауну? она слегка прищурила глаза, а я внезапно понял, что мне нравится ее задевать. Задевать так, чтобы не обидеть, но, чтобы она отреагировала.
Деймос, а ты снова не ходишь за почтой, сказала Лиза, слегка отодвинувшись от меня, но не так сильно, чтобы это слишком бросалось в глаза. Странно, чего она добивается? Для тебя скопилось много корреспонденции: несколько писем, газеты
Газеты, точно, я хлопнул себя по лбу. Я совсем забыл.
Я действительно забыл. Что ни говори, а тренировки моей личной няньки впечатляют. Мозги у меня, похоже, почти стерильные. Мне кажется, Эд немного лукавил, говоря, что у меня ничего не получится в плане тренировок по причине моего уже не маленького возраста.
Деймос, я хотела тебя попросить, Лиза улыбнулась. Мне никак не удается заставить двигаться предметы, меня скоро уже выгонят с телекинеза, ты ведь знаешь, что я владею еще и телекинезом?
Хм, ответил я неопределенно. И что ты хочешь у меня попросить?
Ты не мог бы со мной немного позаниматься?
Что? честно сказать, я растерялся.
Мы можем вместе немного позаниматься телекинезом? Потому что я одна со Второго факультета у кого есть этот дар, с нашего курса, я имею в виду. А с Первого я только с тобой могу вот так по-дружески общаться.
А, ну о, Прекраснейшая, ну что я за тормоз-то? Думаю, что в этом не будет ничего криминального, промямлил я, наконец. Правда, если ты помнишь, я особо успевающим на занятиях не выглядел. Думаешь из меня выйдет хороший преподаватель? Лиза не ответила, а только широко улыбнулась. Глядя на нее, мне стало немного неловко. Я лучше пойду, газеты заберу, да и в душ мне надо.
Тогда сегодня вечером? Лиза продолжала улыбаться, наклонив голову набок.
Эм, я сегодня не могу, может, завтра после обеда? У тебя есть после обеда занятия?
Отлично, давай завтра. Встретимся здесь? я только кивнул и поспешил ретироваться. Что это только что было? Напоследок я обернулся и увидел удаляющую по коридору девушку. А зачем ты смотришь за моим почтовым ящиком? В ответ она лишь слегка обернулась и помахала мне рукой.
Решив, что завтра во всем разберусь, я пошел за почтой. Кроме газет мне вручили несколько писем, в основном, от моего поверенного. Одно письмо было от мамы, а еще одноприглашение на свадьбу Леонардо Дефоссе и Кристины Рогвар, которая должна будет состояться двадцать восьмого декабря. Приглашение было очень красивое и очень официальное. А вот приложенное к нему письмо было почти нормальным, кроме идеального почерка моего бывшего старосты, который я считаю некой патологией. В письме было сказано, что меня ждут двадцать пятого, в первый день каникул, что моя комната все так же закреплена за мной, что за мной пришлют машину. В конце была приписка про то, что никакие возражения не принимаются, а также запоздалые соболезнования по поводу смерти моего отца.
Остальные письма и газеты я бросил на кровать и направился в душ. Крестный не обманул, душ исправно работал. Я долго стоял под горячими тугими струями, пытаясь расслабить гудевшие мышцы.
После этого я упал на кровать и принялся разбирать корреспонденцию. Письмо от мамы было забавным, она явно пыталась меня подбодрить. В конце мама настоятельно просила меня приобрести на каникулах телефон, чтобы мы могли с нею чаще общаться. Я покивал в ответ, словно она могла меня увидеть, и отложил письмо в сторону. Письма от поверенного я решил пока не читать, все равно ничего сейчас не пойму. Газеты я просмотрел мельком, отмечая про себя, что работники порта все еще бастуют. Больше ничего тревожного в мире не происходило, кроме того, что пропал один из министров по делам несовершеннолетних магов. Причем это было упомянуто вскользь, будто ничего важного в этом никто ни из журналистов, ни из правительства не видел. После небольшой новости даже без фотографии, шла другая о назначении нового министра. Ну, правильно, чего креслу пустовать. Король умер, да здравствует Все как всегда и во все времена. Милтон не дал протащить парламенту тот дурацкий закон по магам, а наш президент полетел куда-то с кем-то встречаться и о чем-то договариваться. Не дочитав статью, изобилующую описанием достоинств президента Югории, большую часть этих достоинств которой занимал пышный бюст и длинные ноги, с которой и полетел встречаться наш глава, я уронил газету себе на лицо и задремал.
Проснувшись, я снова ощутил боль. Причем сегодня болели не только ноги. К счастью запястье было уже в норме, и я смог снять бинт, отметив про себя, что у меня не болит только это запястье. Гвэйна в комнате не было, он не изменял своему кожаному дивану, присматривая заодно за другими учениками. До ужина еще было время, а у Ванды и Рея сегодня есть еще занятия. Внезапно я разозлился.
Вот раз мне нужен массаж, чтобы я хотя бы функционировал, вот пускай он мне его и делает! приняв решение, я сполз с кровати и решительно направился к спортзалу на минус втором этаже.
Эван Роше был там. Что меня немного удивило и охладило мой пыл. Если быть до конца честным, я не рассчитывал его сегодня еще раз встретить. Ворвавшись в сектор, в котором мы совсем недавно бегали, я вначале замер, глядя на открывшееся передо мной зрелище. Эван решил немного размяться. Он встал напротив зеркала и очень медленно выполнял связку из нескольких ударов, отслеживая каждое движение своего зазеркального двойника. Однако, не закончив связку, он остановился и покачал головой.
Неудачное сочетание, негромко произнес он. Ты что-то забыл? Он повернулся ко мне. Увидев мой взъерошенный вид, полковник слегка нахмурился. Что случилось?
У меня все болит!
Я же говорил
Да-да, я помню, это нормально и все такое. Но я не мазохист! Мне не нравится, что я чувствую себя инвалидом! Раз я так сложно переношу даже такие незначительные, с вашей точки зрения, нагрузки, сделайте так, чтобы я их лучше переносил! И не умирал после них в прямом смысле слова. У меня кроме ваших тренировок есть еще дела, которые я бы не хотел откладывать, вместо них баюкая мои разрывающиеся от боли мышцы! Вы сказали, что массаж может помочь, под конец я выдохся и упал на скамейку.
Это не выход, полковник покачал головой. Тебе будет еще хуже, если сейчас тебя кто-то посторонний начнет разминать. Ты нестабилен.
Значит, вы сами его сделайте, выпалил я.
Вот это наглость, в голосе Роше прозвучало искреннее восхищение. Я поднял голову и увидел, что он смеется. Вот теперь я верю, что ты действительно Темный, воспитанный Нейманом. Как твое запястье?
Нормально.
Покажи, я протянул ему руку. Он долго рассматривал и ощупывал запястье, потом протянул. Думаю, с этим феноменом мы потом как-нибудь разберемся.
Вы мне поможете? жалобно проговорил я.
Ладно, пошли, он вздохнул, подхватил брошенную на скамейку куртку и направился к выходу.
Куда мы идем? запоздало поинтересовался я.
Как это куда, вниз. Ты же знаешь, что лучшее средство против болей в мышцахэто дыба. Заодно роста тебе немного добавим, я отшатнулся, но заметив веселые искры в стальных глазах, насупился. В лазарет мы идем. Чтобы сделать все правильно и не навредить еще больше, нужен специальный стол. Я его в зале не заметил, а ты? я покачал головой. Запал, который пригнал меня сюда, кончился, и я теперь гадал, а не ухудшил ли я его отношение к себе? Как-то не хотелось бы. Еще только второй день, но заметно, что эти занятия мне реально помогают, я по крайней мере не блюю по углам.
Ничего более блаженного, умиротворяющего и успокаивающего за последний месяц я не испытывал до того момента, пока не лег на этот чудесный стол, который мне вначале показался созданным для пыток. Эван начал свое черное дело с моих многострадальных ног, и я тогда реально подумал, что дыба была бы более привлекательным времяпрепровождением. Так больно мне не было еще ни разу, но пока я изо всех сил сдерживал слезы, прикусывая губу до крови, боль отступила и осталась только небольшая тяжесть. Меня сразу же начало клонить в сон. Но ровно до того момента, пока этот садист не добрался до моих плеч. Сначала мне показалось, что в шею вбили стальной штырь, по которому в затылок ворвалась волна боли. Боль была настолько резкой, что я снова начал мыслить логически, ненавидя этот долбаный мир, а потом все резко закончилось. В голове снова воцарилась пустота, а отсутствие боли в расслабленных мышцах вызвало состояние близкое к экстазу.
Все, вставай, хлопнул меня по спине полковник, но я не решался сделать ни одного даже самого маленького движения, боясь, что боль вернется. Я лишь отрицательно покачал головой. Вставай-вставай. Тебе должно быть сейчас намного лучше, чем даже утром.
Я вздохнул и начал медленно подниматься. То, что боль никуда не ушла, я понял сразу же, но она стала тупее и словно отошла на второй план. Одновременно с этим я понял, что вполне могу шевелить своими нижними конечностями. Как паралитик я слез со стола и принялся одеваться под пристальным взглядом полковника.
Что вы на меня так смотрите? буркнул я, старясь не смотреть на своего наставника.
Да так, гадаю, что из тебя в итоге выйдет, и можно ли будет слепить хоть что-то стоящее.
И какие выводы? я, наконец, оделся и выпрямился.
Пока вполне утешительные. Ты, по крайней мере, заинтересован, это самое главное. В этот момент зазвонил телефон, а я вздрогнул от неожиданности. Эван вытащил его из кармана и молча посмотрел на дисплей. Ладно, у меня сейчас есть дела, от которых я не могу скрыться даже здесь. До завтра, Деймос, и не забудь про разминку. Я слушаю Он развернулся и вышел из лазарета, отвечая на телефонный звонок. А я остался стоять в центре пустой комнаты. Куда идти я не имел ни малейшего представления. Судя по темноте за окном, на встречу с друзьями я опоздал. А в гостиной Первого меня никто не ждет, кроме древнего недообротня.
Я вздохнул и направился к кабинету директора. Дойдя до него без особых приключений, я постучался и вошел, не дожидаясь приглашения.
Мне кажется, мистер Нейман, проводить вечера в моем кабинете стало для вас какой-то непонятной традицией, поприветствовал меня крестный. На меня смотрели несколько пар глаз моих преподавателей, сидящих вокруг стола. Видимо у них проходил педсовет.
Извините, я не вовремя, я уже хотел было уйти и закрыть за собой дверь, как увидел останавливающий жест руки директора школы.
Ничего страшного, мистер Нейман. Мы как раз говорили о вас. Если вас не затруднит, не можете ли вы уделить немного своего внимания и послушать одну любопытную информацию, Алекс указал жестом на свободный стул. Учитывая пристальное внимание к моей персоне мне не оставалось ничего другого как воспользоваться приглашением. Представляю вашему вниманию профессора Тарис, я посмотрел в сторону очень молодой девушки, хрупкого телосложения. На очень красивом лице выделялись яркие зеленые глаза. Темно-зеленые волосы на фоне бледной кожи выглядели еще ярче. От неожиданности я икнул.
Очень приятно, проявил я любезность, когда слегка отошел от увиденного, и недоумевающе посмотрел на крестного.
Наш новый профессор огненной магии. Мы тщательно разбирали все заклинания, которыми пользовались студенты на своей практике, и профессора Тарис очень заинтересовала ваша модификация огня смерти. Причем заинтересовала не только специалиста в этом вопросе, но и всех остальных. Каким образом вы, мистер Нейман, смогли воспроизвести формулу заклинания высшего уровня, да еще и в неизвестной до сего момента модификации? крестный смотрел на меня исподлобья, но я прекрасно видел смех в его глазах.
Вы о чем? очень искренне удивился я. Что такое огонь смерти и почему вы думаете, что я каким-то образом к этому причастен?
Ну, мистер Нейман, зачем вы так с нами? Неужели вы не помните те маленькие огоньки синеватого цвета, которым вы пытались выжечь все вокруг, сражаясь с ни в чем не повинным быком.
Это был не бык! возмутился я. Это был демон, и вы, господин директор, об этом прекрасно знаете.
Наличие демона доказано не было. А вот упоминание о заклинаниях высшей магии было. Взяла на себя слово профессор Брет. Мы вас не обвиняем ни в чем, улыбнулась она. Просто хотим знатьвы использовали какую-то семейную формулу, или это вышло у вас на подсознательном уровне.
На подсознательном, решил не ерепениться я. Я пытался сделать элементарный файербол, но получилась какая-то голубая, или фиолетовая, я уже не помню точно, хренотень. Просто в тот момент я так сильно испугался, что не соображал, что именно делаю. Если это противозаконно, то скажите сразу, и не надо играть в злого и доброго протектора. Я сложил руки на груди и пристально посмотрел на крестного.
Это все, что нам нужно было знать, профессор Брет кивнула директору.
Значит, мистер Нейман, вы обладаете очень редким даром к магии огня. Причем, не только редким, но и сильным, сделал заключение Алекс. Поэтому в ваше расписание, согласно решению педагогического совета, будет внесено еще одно занятие. Так как этот вид магии очень нестабилен, и требует большого контроля, посещение этих занятий является обязательным и не подлежит обжалованию и подростковому протесту. Я думаю, на этой позитивной ноте мы заканчиваем наше совещание, всем спасибо. А вас, мистер Нейман, я попрошу остаться.
Все молча встали, сложили документы и молча вышли из кабинета, оставив нас наедине. Какая дисциплина. Сразу видно, что Темный ими занимается.
Это что было? тихо спросил я Алекса. Тот в ответ вздохнул, встал со своего места и, подойдя к бару, взял бокал, плеснув в него немного коньяка.
Это? Это была напрасная трата времени, сил и нервов. Инспекция министерства, и отчет по летней практике. Эти кретины отчитывали нас как лялек, отобрав предварительно соску. Итогом стало то, что нас признали дебилами, подвергшими угрозе жизнь обычного населения. Только они почему-то не вспомнили, что это их приказ и их тупое решение ввести практику после каждого курса, начиная с первого. Идиоты! А я ведь предупреждал, что если уж вводить практику, то с третьего курса.
Печально.
Не то слово.
Почему в отчетах ничего не сказано про Беора? я очень остро отреагировал на информацию о непризнанности нашей маленькой победы.
А зачем? он пожал плечами. Тогда нужно было бы раскрывать, что где-то бегает неучтенный Темный, которого так и не нашли, а также, что обычный человек, даже не маг, может в определенных условиях подобием этой самой магии обладать. Ни к чему хорошему это не приведет. Особенно сейчас.
Допустим, я понял, но почему я должен ходить на дополнительные занятия к этой красотке, словно сошедшей с обложки журнала о моде? я так и сидел, сложив руки на груди, пристально наблюдая за крестным, который бездумно бродил по кабинету.
Потому что огонь смерти могут создавать единицы. Тарис может. Ты в теориинет. Так что либо ты сразу всем признаешься, что ты Темный, либо мы делаем вид, что ты по незнанию в стрессовой ситуации открыл в себе новый дар. Перспективный курс. Не у тебя одного, кстати, прорезалось это ответвление магии. Хиттинг тоже оказывается огневичок.