Вот болтушка, с досадой сказал Кайто. Перепугает весь лес, и никакой охоты
Энори придержал коня и, глядя на вершину огромной ели, крикнул что-то непонятное, не то на человечьем, не то на птичьем языке. Сорока сбилась на середине фразы, сорвалась с ветки и растаяла в лесу с другой стороны дороги. Вдали послышалась перекличка птиц, но скоро вновь стало тихо.
Что еще за начал Макори, но не стал продолжать. Если кому-то вздумалось подражать пересмешникам, его это не касается.
Сорокиглупые птицы. Их легко удивить, откликнулся Энори.
Лучше позови цапель на озере, задорно произнес Кайто.
Цапель достаточно Настреляешь хоть десяток.
Рииши слегка поморщился. Убивать этих птиц, да еще весной, в свадебном нарядепривилегия высших. Невесомые перьяценный подарок женщинам. Не хочешь дарить, можешь продать купцам, те отвезут сокровище в южные провинции. Только вот не слишком достойное дело такая торговля.
А Дом Макори ею не брезговал, хоть и заведовал земельной стражей
Тропка, ведущая к озеру, была хорошо утоптанной, и лошади бежали резвой рысью. У самой кромки воды остановились. В воздухе, холодном и влажном, стоял аромат лотосов, которые недавно начали раскрываться. Их венчики, неподвижные над озерной гладью, казались искусно вырезанными их полупрозрачной розовой бумаги, и отражались такими же, разве что чуть темнее.
Тихо было; изредка расходились круги по воде, когда шустрый малек поднимался к поверхности, глянуть на небо, да водомерки старались обогнать друг друга. Одна, у ближайших камышей, носилась как сумасшедшая.
Кайто, смотрипохож на тебя! обронил Энори. Тот отмахнулся, слегка недовольно: еще прицепится прозвище не избавишься от насмешек.
Был бы интерес, всяких тварей разглядывать!
А остальные двое переглянулись: и правда похож Шорох прервал их мыслив воздух поднялась большая птица.
Энори покачал головой, отказывая сопровождающему, который протянул лук. Прислонился к серебристому стволу ивы, чуть прищурясь, смотрел, как нарушился покой водырыба плеснула хвостом. Довольно долго смотрел, уже и круги исчезли, и снова ровным стало озерное полотно. Товарищи посмеивались, переговариваясь между собой, и, казалось, позабыли про юношу. Привыкли уже, что Энори, порой теряя свою обычную живость, застывает чуть не посреди разговора, и то ли прислушивается к чему, то ли погружается в свои мысли. Кайто шутилрастворяется в окружающем, словно капля вина в воде.
Шли по берегу озера вблизи отмелей, где цапли ловят рыбу, осторожно, чтоб не спугнуть.
Потом на воду упала мертвая птица, подстреленная Макори. Слуга полез ее доставать. Испуганные им, еще две цапли взлетелиодну из них настигла стрела другого охотника.
Больше птиц не удавалось поднять. Юноши вернулись на прежнее место, возле которого все еще оставался приятель. Все четверо забрались в седла и поехали вдоль берега; вблизи ничем не примечательных камышей Энори вдруг протянул руку за луком:
Ну-ка дай.
Слуга его повиновался. Кайто и Макори переглянулись, пожали плечами. Не было и следа присутствия птиц.
Ты начал Кайто. В следующий миг чуть не из-под носа у него взлетела огромная цапля, тяжело взмахивая крыльями. Энори выстрелили охотники не могли отвести взор, глядя, как она падает, с пробитой шеей, тщетно пытаясь удержаться в воздухе.
Слуга его направился за добычей, неловко ступил и едва не нахлебался воды.
Осторожней, Энори следил за ним. Держись правее, иначе попадешь в яму.
Товарищи переглянулись; Рииши теперь тоже смотрел пристально, с интересом, Кайто чуть пожал плечами. Им не понять было подобного чутьякак сидящий на коне может знать, что скрывается под водой? А Кайто с Макори не могли взять в толк и подобной заботы.
Почему ты это сделал? спросил Рииши, обращаясь к приятелю так, что слышал он один. Ты же не любишь
Пригодится еще.
Пока молодые люди находились на озере, небо потемнело заметно, все чаще порывами налетал пыльный и одновременно влажный ветер.
Хватит, пора возвращаться, Макори первым развернул коня. Энорипосле охоты он выглядел грустнымсмотрел на верхушки деревьев, не обращая внимания на спутников. Те подумали уже, что останется здесьне раз покидал веселую компанию, порой никого не предупредив. Но Энори тронул повод, и лошадь его побежала впереди всех. Кайто смотрел на скакуна, скрывая завистьхоть у самого в конюшне стояли два чистокровных гиэли, они не могли так мастерски носиться по горам, как полукровка-вороной приятеля. А ему самомувсе равно, не любит он лошадей. И лошади его не больно-то жалуют. Тогда как у Кайто и самые норовистые с руки хлеб едят
Для обратного пути выбрали ту же дорогу, и снова проскакали через мостик, подле которого старый крестьянин завершал работу на маленьком поле.
Всадники окружили старика, лошади затанцевали вокруг, копытами утрамбовывая только что взрыхленную землю, вбивая в нее зеленые сочные стебли. Один из коней подался в сторону хозяина надела, и он, неловко отступив, упал на спину, в воздухе начертил нелепый узор ногами.
Чтоб вам всем! рыкнул он, с трудом поднимаясь. Соломенная шляпа его заломилась и теперь торчала заячьим ухом.
Седоки даже не рассердились на невероятную наглость, они смеялись, разглядывая земледельцаего сумрачное лицо, мотыгу, на которую тот сейчас опирался, как на клюку, сбившийся набок пояс.
Ты не в первый раз посылаешь нам вслед проклятия. Не утомился еще? сказал Кайто задорно.
Спутники рассмеялись пуще прежнего, вспомнив, видно, как крестьянин барахтался дурак дураком. Даже Макори, хоть и покосился на слугу: вот-вот и прикажет проучить наглеца. Земледелец сжал губы. От него не услышат просьбы о прощении вообще ничего не услышат.
Ну ладно, будет, произнес Энори. Держиэто за испорченную работу! юноша оборвал смех, бросил на землю мертвую серую цаплю; на ее горле еще не высохла кровь. И вот еще что Гроза идет, сильная гроза. Смотри, позаботься о семьемолния ударит в твой домик. Лучше, если крыша его будет мокрой.
Один из всадников присвистнул, услышав эти слова. Охотники умчались, сами как веселая буря, и вновь грохотали по мостику копыта коней.
Старик помедлил, нагнулся и поднял убитую птицу. Гордость взывалазакопай ее где-нибудь под кустом; но жене и малолетнему внуку давно не доводилось пробовать мяса а уж роскошные перьятолько бы удалось продать, не получив обвинения в браконьерстве! Этому чтоподдался мгновенной блажи, может, и вовсе не вспомнит о подарке назавтра. И ничего не поделаешьпопросту не понять «рожденным в золоте», что значит вытоптанное поле
Что до грозы, то старик колебался, внять ли предостережению? Илижестокая шутка? Только ведь ничего не теряет, если на время покинет жилище. Может, и впрямь до сих пор гнев птицы Ши-Хээ обходил его стороной. Но с тех пор, как от пера-молнии вспыхнуло дерево по ту сторону моста, все на душе неспокойно
Перехватило дыханиестарик понял, кем был молодой всадник; в пригороде показали однажды, проехавшего мимосейчас узнал. Простерся на земледобровольно; пусть тот не видит уже, но может быть, он поймет. Говорят, он умеет предвидеть будущее, и в настоящем для него нет тайн. Простит глупого старикаоткуда простой крестьянин мог догадаться?
Верно, уже простил. Не зря его любят во всей провинции. Сейчас вотне тронули же, а могли убить на месте, после таких-то слов. А он предупредил о грозе
Он еще очень молод, у молодых горячая кровь, и тянет их к развлечениям. Но это к нему идут люди искать защиты и справедливости, когда ни суд, ни иная власть не поддержит их. А если и тогда не может помочьчто ж, такова воля Неба.
Четверо охотников теперь ехали медленно, беседуя о разноминтересы их почти не сходились, это лишало разговор глубины, делая весьма пестрым и необременительным.
Шаварское винолучшее, говорил Макори. Его готовят из терпких с кислинкой плодов айвы
Их мохнатые лошадки хороши, но совсем не красивы, и вы зря пытаетесь получить что-то путное, не слушал его Кайто. Вот, по слухам, в Аталине, Земле Оленей
Там хасс выращивают для игр и охоты, подхватывал Макори. Я скоро получу подобную кошку и попробую ее укротить. С рук у меня есть будет!
Рииши не разделял их беспечности:
Да ну вас совсем Если правда, что Мэнго с помощью своих колдунов дал клятву, что не умрет, пока не получит наш север Мне все равно, возможно ли это. Люди и без того разбегаются с окраин, и еще хуже от слухов. Будто мы не делаем все, чтобы охранять покой! он склонился к своей лошади, потрепал ее по шее, словно животное ощущал более близким существом, нежели спутников.
Макори лишь хмыкнулдом Нэйта, к которому принадлежал он сам, много десятилетий надзирал за округами Хинаи с помощью отрядов земельной стражи, а Макори уже больше года как заведовал стражниками округа Осорэи, и относился свысока к городскому гарнизону, командиром которого был Рииши.
Лучше бы ты и стражники твои к генералу присоединились, шайки в горах гонять и сторожить границу, чем бродить по ночным улицам в безопасности! заявил он.
Я бы с радостью, но, раз взялся, буду делать то, что поручено, ответил молодой человек.
Стоит рваться в Столицу, а не в глухие горы. Ты, Рииши, словно за стенами прячешься от удовольствий, заявил Кайто. А хочешь, женись на моей сестресразу повеселеешь! юноша вскинул подбородок, дабы казаться выше, солидней. Майэрин шестнадцать, ей самое время!
Рииши смерил его чуть недоумевающим взоромсватать сестру за друга в общем дело обычное, хоть сначала подобает получить согласие родителей. Но уж больно тон легкомысленный, словно не родную сестру замуж, а жеребенка предлагает купить!
Девушка, похожая на ландыш в тени, заслуживает лучшего упоминания.
Благодарю, но это невозможно, сдержанно отвечал он.
Энори слушал больше, чем говорили то вполуха, и смотрел по сторонам. Казалось, его вообще ничего не заботитни развлечения, ни искры возможной войны. Рииши позавидовал беспечности приятеляили, вернее, умению быть таким хоть время от времени, несмотря на звание советника.
Справа от всадников раскинулась полянка, заросшая фиолетовыми первоцветами. Вот цветы Энори заинтересовали, он даже сорвал себе один стебель, мохнатый от крохотных соцветий.
Ведьмина трава, фыркнул Кайто.
Новолуние, не забудь, откликнулся Энори, глянув искоса. Самое время
Эге, Кайто придержал коня. Навстречу им по тропе двигалась процессиямужчина и женщина во главе, в одеждах из небеленого холста. За ними плыли небольшие носилки.
Еще не хватало, раздраженно сказал Макори. Встретить похоронное шествие считалось плохой приметой. Какой демон понес их сюда?!
Ты погляди, носилки совсем маленькие. Может, ребенок? негромко сказал Рииши, и худое лицо его стало мрачным.
А Энори не сказал ничего, направил коня к процессии. Люди остановились, склонились, не опуская носилок.
Макори издал нечленораздельный звук, увидев, что лежит на них не тело, а короб, прикрытый погребальной тканью.
Это что такое? резко спросил Кайто.
Мой муж, господин, надорванным голосом произнесла женщина. Была она еще молода и миловидна, только лицо опухло от слез. Он жег уголь в холмах пропал неделю назад как мы одни теперь
Угольщики нашли в овраге только голову, угрюмо сказал старик, в чертах темного лица угадывалось сходство с вдовойвидно, та была его дочерью.
Разбойники? спросил Рииши.
Если бы. Шея зубами перервана. Тори-ай постарались он понизил голос, опасливо оглянулся.
Байки! Кайто вскинулся, раздраженно взмахнул рукой.
На стоянку их двое ушло, господин. Хорошие были люди, семейные. Второго не нашлитолько клок одежды, запятнанный кровью.
Ваши хваленые тори-ай всегда оставляют головы, разве не так? Что ж на сей раз оплошали? усмехнувшись, спросил Макори. Бросил взгляд на Эноритот молчал и смотрел на короб, задумчиво и пристально, будто пытаясь разглядеть содержимое сквозь его стенки.
В холмах Белотравья люди пропадают часто, сказал молчавший доселе мужчина; он стоял рядом со стариком.
Глупости! Кайто развернул коня.
Куда вы несете голову, ведь кладбище за холмом? спросил Энори.
В храм Иями, господин. Страшно иначе, вдруг останки притянут ту нежить
Свое она уже взяла. Но дело ваше Вот, Энори отстегнул от ворота куртки застежку-дракона, протянул жене погибшего.
Спасибо, господин, похоже, она еле нашла силы поблагодарить, даже не поклонилась. Смотрела перед собой, но, кажется, из-за слез ничего не видела. Сжала в кулаке драгоценную безделушку; ощутив, видно, что острые углы впились в кожу, раскрыла ладонь, непонимающе глянула на украшение и снова сомкнула пальцы.
Возьмите еще, Рииши отдал родичам второго погибшего золотую заколку с волос, не заботясь о том, что одна прядь упала на плечо. Просто заправил ее за ухо.
Макори и Кайто переглянулись, Кайто пожал плечами.
Что за прихотьрасшвыриваться драгоценностями? Перед всяким сбродом еще
Если считаешь помощь излишней, вспомни старинную присказкуотдавая малое, сохранишь остальное.
Процессия скрылась, оставив после себя тягостное ощущение. Даже Кайто присмирел, чуть втянул голову в плечи и с опаской поглядывал по сторонам. Лицо Энори было задумчивым, взгляд скрывали ресницы.
Я в детстве слышал от бабки похожую историю, обронил Рииши. Тоже находили головы, ничего больше. Бабка тогда совсем девчонкой была, дом их летний стоял за городом Он замолчал, прислушиваясь. Ни звука не доносилось. Потом шквальный ветер пронесся, поднимая в воздух пыль, пригибая траву, и снова все стихло. Небо на западе совсем потемнело, порой его прорезали далекие молнии.
Кое-кто потерю головы не заметил бы вовсе, негромко сказал Энори, искоса глянул на остальных спутников. Беспечность, отличавшая юношу до встречи с процессией, к нему не вернулась, и шутка прозвучала недобро.
Четверка рассталась на одной из городских улицкогда строился город, зодчие не вымеряли кварталы так, как в Столице, потому и заблудиться тут было куда легче, и самые родовитые семьи жили вразброс, а не друг напротив друга.
Глава 3
В переулке, ведущем к воротам, раздавались далекие звуки флейтыу кого-то был праздник, а может, просто играли из любви к музыке. Кэраи захотелось, чтобы флейтист замолчалслишком тяжело было слушать мелодию перед грозой, даже краем уха, проезжая по улице. Словно исполняя пожелание, музыкант прервал игру.
Кэраи усмехнулся невесело; к дому подъехали в тишинедаже цокот копыт терялся в плотном тяжелом воздухе. Охрана у ворот приветствовала восторженно, кажется, искренне. Спешился, бросив поводья сопровождавшему слуге. Глянул на окнабольшинство их светились, хотя еще не стемнело толкомне вечер, сумерки. И фонарики горели, оранжевые и желтые, над воротами и под крышей. Одуряющее пахли жасминовые кусты, рассаженные у обочины. Все бы хорошо, если бы не гроза, никак не желающая придти, и тревожная тяжесть на сердце.
Навстречу высыпали слуги, некоторых он узнал, еще кого-то наверняка раньше встречал, но не помнил. Прошел мимо, кивком отвечая на приветствия. Совсем забыл, насколько же тут проще жизнь. В Столице у людей их ранга слуг было бы в десять раз больше, и они бы выстроились соответственно, а не как придется. И одеты вразнобой, и не в цвета семейства Таэна, хотя ведь ждали хозяина.
Он приехал в дом, в котором раньше почти не жил. Дом этот достался в наследство от дяди по линии матери, небольшой и аккуратный, будто резная шкатулка. Из розоватого известняка, с забором, скрытым за переплетением плюща и дикого винограда, он отличался ото всех других в Осорэи своей красотой. Генерал Тагари Таэна, правда, считал, что отделки резьбой по камню, мозаики из перламутра и кости могло бы и поменьше быть, но держал мнение при себе: чужое жилье не обсуждают.
«Тебе, столичному жителю, он подойдет больше, чем мне», писал он, когда стало ясномладший точно решил покинуть двор.
Больше всего генерал походил на помесь медведя и росомахикоренастый, неуклюжий с виду, но удивительно быстрый в бою. Ему едва исполнилось тридцать восемь, но выглядел он лет на десять старше. Темная кожа, правильные, но грубые чертыбудто мастер собирался вырезать маску для устрашения врагов, но передумал и придал ей облик более человеческий.