Но мои спутники, став свидетелями происходящих со мной метаморфоз, страшно перепугались.
Проклятье! Кира, ты тоже видишь это? Что это может быть?
Женщина изумленно смотрела на меня не в силах произнести ни слова. Мужчина первым пришел в себя, преодолев психологический ступор, решил действовать.
Чего ты на него уставилась, давай быстро шприц с хлорпромазином!
Она никак не отреагировала на его крики. Женщина смотрела на меня, не двигаясь. Ее сознание было наполнено удивлением, робким чувством испуга, от того что она впервые увидела нечто невероятно удивительное и необъяснимое. От мужчины шла ярость и злость. Я видел в нем его сердце, бившееся с такой высокой частотой, что его дыхание сбивалось, а кровь, пульсирующая по венам и артериям, создавала невероятное давление на их стенки и они были готовы лопнуть. Миллионы оранжевых микроскопических пузырьков с клубком-сердцевиной и с сотнями отростков, разнеслись по его организму, окутав его светящиеся контуры оранжевым облаком. Это были цитокинынебольшие пептидные информационные молекулы, несущие в его сознание гнев и страх. Он неожиданно свернул на обочину и затормозил так резко, что мы все полетели вперед и если бы не ремни безопасности, то, скорее всего, получили бы травмы в виде переломов и ушибов. Мужчина выскочил и, тряся головой из стороны в сторону, открыл багажник. Оранжевая аура гнева и страха тянулась за ним мерцающим хвостом. Вытащив из него сумку он резко распахнул дверь и защищаясь одной рукой от яркого света идущего от меня начал рыться в ней выбрасывая вещи. Наконец он нашел небольшую коробочку и трясущимися руками вытащил шприц. Но тут с ним рядом совершенно неожиданно оказалась женщина. Они соединились своими оранжевыми аурами, очутившись в одном коконе, наполненном миллиардами молекул цитокинов. Два жалких существа, сросшиеся флюидами страха.
Она схватила его за руку.
Нет, Иван, не надо хлорпромазин.
Тот в ответ нервно дернул локтем, но она настойчиво вцепилась в него, повиснув на его руке. Он крепко сжал шприц и все же со злостью стряхнул ее на землю.
Ты с ума сошла! Ты же видишь, с ним что-то происходит, мы можем потерять контроль над ним!
Нет, прошу тебя, зашептала она, и словно умоляя его, сложила ладони перед собой.
Нет, ты действительно сдурела! Я всегда говорил, что мы не знаем, что создаем. Но сейчас надо что-то предпринять. Или у тебя есть другие соображения?
Она выхватила сумку и достала другой шприц.
Не надо хлорпромазин, лучше пусть будет барбитал, он не должен страдать.
Я видел, как в ней трепетало тонкое чувство жалости.
Черт, возьми, Кира, выругался мужчина.
Но он все же взял из ее рук шприц и быстро вел мне в руку вещество, вводящее меня в состояние сна. Тогда я еще не умел управлять химическими веществами в моем организме. Я просто увидел некое расплывчатое изображение, то из чего этот раствор состоит и позволил ему распространиться во мне, по всему организму разносясь кровью по венам и артериям. Последнее что я услышал пред тем как погрузиться в глубокий сон, голос, вопрошающий ко мне.
Что в имени моем тебе? Что в имени моем тебе?
Я очнулся уже днем. Солнце светило сквозь запыленное окно машины. Мои спутники сидели впереди меня и о чем-то спорили.
Его все равно бы рано или поздно утилизировали, ведь ты же знаешь этот образец с сильнейшими признаками расстройства психики. Они создали существо, мужчина замялся, подбирая слова, с возможностями проклятого бога, но он просто псих. Понимаешь Кира больной псих! Это проходной материал. И вообще ходят слухи что, наши неудачные результаты поставили крест над всем проектом. Головное предприятие и университет сворачивают все работы над ним. Им проще создавать их в Китае или на худой конец в Европе, в какой-нибудь захудалой восточно-европейской стране.
Он же еще ребенок, женщина была очень сильно расстроена.
Да какая разница! Я сам слышал от Родина, что они уже подготовили документы для утилизации этого образца. А он заведующий лабораторией и знает что говорит. Мы же его спасем. Слышишь? Спасем и немного на этом заработаем. Так что успокойся детка, все будет тип-топ, я тебе обещаю.
Говорят, что, таким как он, они ставят особые нейронные переплетения, жгуты, так называемые нейронные перемычки, он будет, как раб работать в каком-нибудь закрытом помещении
Но он не дал ей договорить.
Зато он будет жить! Ты же этого хотела. И мы, совершив такой благой поступок и хорошо, я говорю, очень неплохо подзаработаем. Нам этих денег хватит на всю оставшуюся жизнь, где-нибудь в теплой стране. Мы не будем до конца жизни влачить жалкое существование в лаборатории управляемой всякими напыщенными уродами, выжившими из ума учеными старцами, делая за них всю работу. Хочешь, на эти деньги мы откроем свою Био компанию? На Западе, там свобода. Мы сможем так же заниматься наукой, но мы будем уже делать все что захотим и делать это будем для себя, для своих детей. Мы своих детей сможем создать их такими, какими захотим. Их ДНК будет совершенной, идеальной и они будут счастливым продолжением нас с тобой.
Он потянулся и поцеловал ее в лоб.
Но надо заплатить лишь небольшую цену. А потом навсегда забыть об этом. Ведь объект, образец все равно, хотим мы этого или нет утилизируют. Это всего лишь спаун. Так их называют на Западе. Просто, - он немного помолчал и решительно сказал, их назвали в честь героя из комиксов, «отродье», так, кажется, это переводится. Он не полноценный человек, а лишь инструмент.
Он взял ее за подбородок.
Ну, Кира поверь мне.
Женщина молчала, я только видел, как она изредка вытирала салфеткой лицо от слез.
Тогда мне было всего лишь двенадцать лет, я мало понимал, то о чем они говорят. Тем более я не видел другого мира кроме того что был внутри стен лаборатории. Я не видел других детей, кроме одно мальчика, которого молодые родители приводили с собой на работу. Это был мой единственный друг и объект общения.
Пока мы двигались несколько дней на машине по пустынным дорогам, избегая больших городов, мужчина постоянно вводил мне в кровь барбитал. Иногда я приходил в себя, меня кормили, поили, давали немного походить, размять ноги, а потом снова усаживали на заднее сиденье. Я лежал на заднем сиденье и бессмысленно смотрел через окно на небо, на облака, на ветки деревьев мелькающих на фоне неба. Тот первоначальный восторг от внешнего мира из-за действия химических препаратов очень сильно притупился. Я почти ничего не чувствовал, лишь продолжал слышать в себе и вокруг тот же голос.
Что в имени моем тебе?
Он бился во мне настойчивой пульсирующей точкой. Но у меня не было сил ответить ему, я был дезориентирован, подавлен. Мое вялое мышление лишь равнодушно скользило по окружающему миру, не способное разрушить это состояние. Только он, голос, был настойчив. Он сформировал внутри меня сияющий сгусток энергии, в нетронутой барбиталом и хлорпромазин, который с молчаливого согласия женщины мне тоже начали вводить, область, способную сохранить мою личность и сознание. С каждым днем сияющий сгусток неумолимо рос, готовый вырваться наружу вспыхнув словно сверхновая. Тогда я еще не знал что это моя вторая сущность.
Вскоре мы беспрепятственно пересекли границу и оказались в Европе. Мы двигались по ее южным странам, где законодательство относительно торговли людьми и спаунами было более лояльнымоно просто покупалось у любого представителя власти. Иван изменился, он сильно нервничал, стал чрезвычайно раздражительным и злым. Я чувствовал его внутреннее напряжение, которое было, как темное мрачное облако. Он периодически срывался на своей спутнице, выплескивая на нее все свое разочарование и ярость. Иногда он разговаривал с кем-то по смартфону, убеждал, торговался, кричал, а потом отчаянно швырял смартфон, клал голову на руль автомобиля и тихо шептал.
Все будет тип-топ, я обещаю.
К тому времени, когда я впервые увидел торговца спаунами, мы выглядели как настоящие бродяги грязные, с красными воспаленными от недосыпа глазами, в которых был страх, недоверие, усталость. Иногда останавливаясь в придорожных отелях, нам удавалось помыться и немного отдохнуть, но мы все равно выглядели, как бродяги. Наконец в один из дней в небольшом городке на Балканском полуострове, к нашей машине подошел странный тип в темных очках и гладко зачёсанными назад волосами. Он посмотрел на меня, опираясь на проем опущенного стекла в двери автомобиля.
Этот?
Спросил он по-русски с очень сильным акцентом и кивнул в мою сторону.
Да, коротко ответил Иван.
Потом он кивнул в сторону Киры сидевшей на переднем пассажирском сиденье.
Она со мной, ответил на вопросительный кивок Иван, но потом, уже обращаясь к Кире, сказал, сходи в магазин купи что-нибудь поесть и воды.
Тип одобрительно покачал головой.
Женщина не должна быть в курсе всех мужских дел. Как говорят: «Женщины держат в тайне то, о чём они не знают».
Выждав, когда спутница Ивана удалилась, сказал:
Мы никогда не имели дела с русскими спаунами. Я, так точно, вижу его впервые.
Он, чуть склонив голову, молча смотрел на Ивана.
Я гарантирую, он уникальный образец, ответил тот.
Да, да, засмеялся тип, они все уникальные, китайские спауны, корейские спауны, мексиканские спауны из Южной Америкивсе они уникальные. А потом оказывается товар обычный. Ты просишь слишком большую цену за него. Я согласился с тобой встретиться лишь из любопытства, так как ни разу не видел русского спауна.
Иван, переминаясь с ноги на ногу сказал.
Это единственный русский спаун, даже этим он уникальный. Я могу немного скинуть, лишь за то, что у него есть отклонения в психике.
Какие? насторожился тип в очках.
Он слышит голос, но в остальном этот образец отличный «товар», подстроился под терминологию своего собеседника Иван.
Лицо торговца вдруг стало очень серьезным. Он отодвинул Ивана в сторону и приблизился ко мне.
Как давно ты его слышишь парень?
Почти с самого рождения, запинаясь, едва шевеля губами, ответил я.
Тип повернулся к Ивану.
Чем вы его накачиваете? зло спросил он
Барбиталом и хлорпромазином, он пару раз начинал светиться. Я боялся потерять над ним контроль.
Торговец присвистнул и изумленно уставился на меня.
Светиться?! Черт побери! Ты говоришь, начинал светиться? Пацан не простой спаун, задумчиво сказал он.
Что тебе говорит голос? спросил торговец.
Он спрашивает. Что в имени моем тебе?
Ты ему ответил?
Нет. Я не знаю, что ему сказать.
Очень хорошо. Правильно парень, не говори ему ничего, пока.
Иван нервно дернулся и спросил.
О чем ты говоришь?
Торговец, продолжая ошеломленно смотреть на меня, присел на корточки передо мной и прошептал, так чтобы его не смог услышат стоящий рядом Иван, а только я и он сам.
Будь я проклят! Спаун с аниматидным нейромодом и еще даже не инициализированный. Да это лотерея с джек-потом на миллиард.
И обращаясь ко мне ко мне сказал.
Ты шкатулка с сокровищами и с сюрпризами. Бриллиант не огранённый.
Он поднялся.
Ты даже не знаешь что у тебя в руках Иван.
Он впервые обратился к нему по имени.
Я беру.
Коротко он бросил ему.
Но вам нужно будет доехать до границы с Косово. Мы с вами сейчас в Румынии, а здесь в Евросоюзе торговля спаунами запрещена можно получить очень большой срок, а за такого спауна можно получить пожизненное заключение. Я дам тебе координаты, куда его привести. Это в Косовоа Косово черная, грязная дыра Европы международный узел, где торгуют всем, начиная от торговли людьми, где можно разделать человека на оригинальные органы, а не торговать искусственными органами, всеми видами наркотиков, женщинами любого возраста для борделей в арабских странах, оружиемза деньги, приятель, там можно все. Там на границе с Косово есть большая стоянка для большегрузных фур, там мы его у тебя заберем. А сейчас я отдам тебе часть денег.
Он отошел к своей машине стоявшей неподалеку принес несколько пачек евро перетянутых бумажной лентой с зелеными полосками.
Остальное получишь на месте.
Иван схватил деньги, покрутил их в руках.
Я хочу больше.
Приятель ты уже назвал цену, жестко сказал торговец.
Да, но я не знал что он настолько ценный образец, Иван чуть отвел в сторону мятый край рубашки и обнажил рукоять мощного травматического пистолета заткнутого за пояс.
О-о, да ты настоящий ковбой! весело воскликнул торговец, но тут же жестко спросил, Сколько ты хочешь?
Я вдруг увидел, как вокруг него появляется страшное красное свечение. Он повернулся ко мне.
Что ты думаешь об этом? и, увидев мой взгляд, сказал, спокойно парень ты еще пока не можешь пользоваться своими возможностями.
Потом повернулся обратно к Ивану и вопросительно посмотрел на него.
Я хочу еще столько же, нет, в два раза больше.
Это очень большие деньги, спокойно произнес торговец, а очень большие деньги развращают человека, я не уверен, что ты сможешь с ними справиться? Может лучше взять кэш о котором была договоренность сразу?
Мне плевать, на то в чем ты не уверен, выпалил Иван.
Хорошо Иван, торговец примирительно поднял руки, привези его на место и ты получишь свои деньги.
Только не вздумай меня нае***ть, не унимался Иван, трясясь от злости, если вдруг что-то не так я убью его и дело с концом ты не получишь ничего.
Хорошо, хорошо Иван, улыбнулся торговец, все по-честному, только маленькая просьба, он поднял руку перед лицом Ивана, не соединяя в кольцо большой и указательный палец показал некое маленькое расстояние между ними, перестань накачивать его всяким дерьмом. Слышишь? Ты испортишь товар.
Подошла Кира с бумажным пакетом, наполненным едой и бутылками воды.
Я видел, как красная аура торговца стала угрожающе бордовой с черными размывамиэто обозначало угрозу, что он убьет и Ивана и Киру. Но это видел я, а Иван же видел протянутую к нему руку.
А вот и твоя женщина Иван. Ну, скрепим сделку? весело воскликнул торговец.
Иван пожал руку.
Помни, не пытайся меня нае***ть, напомнил он ему, потом посмотрел ему в глаза и спросил, а ты не боишься, что я могу сбежать с этими деньгами?
Торговец рассмеялся.
Иван, это будет твоя самая страшная ошибка, совершенная в жизни. Поверь мне, лучше тебе этого не делать. Иначе ты и твоя подружка познакомитесь с Бютючи. Ни кто лучше него не свежует человека подвешенного на крюках в его скотобойне. Но по совместительству он еще в некотором роде ученый генетик.
Он добродушно кивнул, похлопал Ивана по плечу, потом развернувшись на одной ноге, словно балерина, пошел к своей машине. Я лишь услышал обрывок тихо оброненной им фразы.
Jebem ti krv.
Встреча с торговцем живым товаром изменила Ивана в другую сторону, но больше всего на него повлияли деньги, лежащие в сумке на заднем сиденье. Он стал веселым, добродушным, часто шутил, обнимал Киру. Иван сидел за рулем с улыбкой на лице и мечтательно смотрел «в никуда». Но в противоположность ему женщина становилась с каждым часом все более мрачной и задумчивой. Глядя на нее казалось, она потеряла не просто интерес к жизни, а потеряла жизнь в себе. На все вопросы Ивана, Кира отвечала очень вяло, чаще односложными ответами, а иногда вообще не реагировала на обращение к ней. Большую часть пути она безучастно смотрела в окно, бессмысленно скользя взглядом по небольшим холмам, залитым солнцем и по сизым предгорьям на горизонте. Она пыталась о чем-то размышлять. Вела внутреннюю напряженную борьбу в своем сознании. Я видел эту борьбу в скрытых ото всех эмоциональных всплесках психологического опустошения, страха, неуверенности.
До Косово оставалось несколько часов пути, когда случилась трагедия.
Холмистая местность юго-восточной Европы незаметно стала гористой, и дорога запетляла среди отвесных скал с одной стороны, а с другой стороны она ограничивалась опасной каймой покатых обрывов наполненных огромными камнями. Дорожные знаки свидетельствовали, что мы въезжаем на территорию румынских гор и, миновав знаменитый своей протяженностью и мрачностью туннель Трансфэгэрашского шоссе, мы очутились в окружении дивного горного массива Бихор. Я впервые видел такую красотугорные пики были покрыты густой хвойной и лиственной растительностью, отчего казалось, все вокруг наполнено острыми изумрудными волнами и мы двигались по этим волнам, поднимаясь и опускаясь по замысловатому серпантину дороги. Здесь было много жизни. Она наполняла каждый миллиметр поверхности. Я хотел протянуть руку в открытое окно, чтобы коснуться всего, что нас окружало. Так я мог бы соединиться с великой материей, с тем, что представляет ее самую активную форму существования. Я снова начинал слышать в себе голос. Но этому не суждено было сбыться.