Он не принадлежит никому! твердо ответила пожилая женщина.
Послушай старуха, я и так слишком добр с тобой. Я торгую особой живностью и мы заплатили за него деньги, это поверь, очень немалые деньги. Я убью любого, кто попытается встать у меня на пути.
Но Мара бесстрашно ответила ему.
Можешь забрать свои грязные деньги у разбитой машины. Они все до единого евро лежат там, под охраной двух проклятых Богом мертвецов. Забирай их и уходи.
Не-е-т, протянул торговец, есть нечто большее чем те деньги, кстати, там немного не хватает, поэтому ты отдашь мне то, что принадлежит мне.
Мы не брали твоих дьявольских денег!
Сидевший на переднем пассажирском сиденье, и до этого молчавший Лачо, заплакав, жалобно сказал.
Бабушка, прости, я взял немного. Я не знал, что все так может выйти плохо.
Он вытащил несколько смятых купюр из-за пазухи и дрожащими руками протянул торговцу.
Цыган есть цыган, усмехнулся торговец, оставь их себе рома, он заговорщицки ему подмигнул и игриво покачал головой, ты наверное хотел купить игровую приставку?
Ах ты, глупый, что же ты натворил! воскликнула в сердцах пожилая женщина, и обращаясь к торговцу сказала, забирай свои деньги и уходи, он всего лишь неразумный ребенок, побойся Бога!
Нет! Мне нужен мой товар!
Торговец сказал это с холодной злостью. Он повернулся к своему товарищу.
Хватит разговоров. Кончай щенков, а я займусь старой ведьмой.
сообщник быстро достал из-за пояса пистолет и быстро выстрелил прямо через лобовое стекло в Марко и Лачо. Сам же торговец несколько раз выстрелил в онемевшую от ужаса Мару.
Он спрятан там в этой куче мусора, тащи его в машину, и двигаем отсюда, подытожил события торговец.
Что я ощутил в тот момент?
Страшный по своей силе удар, мне казалось, что я, двигаясь в кромешной темноте на огромной скорости, врезался грудью в стоящую стену. Каждый выстрел отдался во мне сокрушающим ударом кузнечного молота. Хруст костей и лопающейся кожи, размозжение внутренних органов. От удара я не мог вздохнуть, не мог шевелиться, все тело онемело, я его не чувствовал, оно словно исчезло, я перестал существовать. Так я был состояние нескольких секунд. Внезапно накатила разрывающее сознание, жгучим пламенем боль. Она была такой силы, что казалось ее, пережили все клетки в моем организме, каждый нерв в моем теле. Меня словно жгли раскаленным быстро вращающимся сверлом. Физическая боль переплелась с другим чувствомя ощутил бесконечный мучительный страх. Абсолютное, пронизывающее все мое существование одиночество, что испытывает каждый человек перед, открывшейся у его стоп черной бездны. Именно у этого рубежа приходит осознаниетебя больше нет, и не будет никогда. Я пребывал трепетной угасающей искрой в совершенно черном мире, одинокий, потерянный, в окружении тьмы небытия. Ничего более страшного и ужасного я в своей жизни до этого не переживал. До этого я видел смерть со стороны, когда умирала Кира, теперь я переживал ее сам.
Я не выдержал, и испытывая жуткие мучения закричал.
Атрайе!
Снаружи раздался голос торговца.
Я же сказал спаун там. Мерджим, тащи ублюдка сюда.
Передо мной начали разлетаться коробки и пакеты со скарбом цыган. Чьи-то сильные руки выхватили меня из полумрака фургона и швырнули на землю.
Осторожнее с товаром, придурок!
Черт возьми, он горячий, что твоя сковорода, огрызнулся здоровяк, на претензии боса.
Я увидел перед собой тело Мары в луже крови. Он лежала, закрыв глаза, но я уловил отголоски ее затихающего сознания. Я протянул руки и попытался удержать в ней жизнь, я заставил ее клетки снова делиться. Чтобы пробитые легкие могли снова снабжать кровь кислородом, я заставил их сокращаться. Они хлюпали, набирая кровь, но повинуясь мне, все же выполняли свою функцию. Я сжал ее доброе сердце, придав ему снова движение. Я возвращал к жизни то один, то другой отмирающий орган. В ответ на мои действия она закашлялась, изо рта брызгами пошла кровь. Грузное тело содрогнулось в судорожных конвульсиях, пытаясь снова вернуться к жизни.
Я не мог больше сдерживать себя. Я вспыхнул, распространяя вокруг себя сияние. Моя вторая сущность, соединившись с моей человеческой половиной, проникла в ее мозг, я стал тщетно восстанавливать разрушенные нейронные связи. Но я был неразумный испуганный ребенок, что я мог сделать. Я шел по скорбной дороге Брейгелевского слепца, не понимая своих ошибок, своей судьбы, отчаянно вопя, верша на своем пути не жизнеспособные фантомы, заставляя своей волей их жить и готовый вот-вот сорваться в пропасть безумия и страха.
Внезапно, сквозь предсмертную агонию ко мне пробился голос, я услышал наполненные страданием слова Мары.
Умоляю тебя, дорогой мой, не мучай меня, прошу, отпусти, дай мне уйти.
Я опустил руки, чувствуя, как в бесконечной тьме ее сознание устремилось от меня прочь, вспыхнуло яркой точкой где-то невероятно далеко от меня и исчезло. Мара была мертва.
Проклятье сияет! Похоже, пока ублюдок кочевал с этими вонючими цыганами он инициализировался. Давай Мерджим, поторапливайся, вечером нам нужно быть на границе.
Рядом со мной стоял торговец живым товаром и с интересом смотрел на меня, прикрыв ладонью глаза.
И что он от этого меньше будет стоить? спросил здоровяк, направляясь ко мне.
Думаю, нет. Я впервые вижу такого уникально спауна, я даже не знаю его настоящих возможностей, также как и настоящей цены, сказал задумчиво торговец, взяв своего товарища за плечо, Возможно, мы оставим его себе. Так он принесёт больше денег, а продать мы его всегда успеем. Но думаю, пока этот ублюдок еще маленький и не смышлёный, стоит его немного выдрессировать, он подтолкнул здоровяка, отвезем его к дженигруму коротышке Фитиму чтобы он обуздал эту скотину нейронным жгутом так на всякий случай.
Черт, бос, он сияет, озадачено сказал Мерджим, как я его возьму? Он, наверное, горячий, как адское пламя.
Тупица! рявкнул торговец, Это не настоящий огонь. Это просто сияние спауна. В этот момент эти ублюдки, которые из них имеют аниматидный нейромод соединяются со своей второй сущностью. Если тебе страшно, то огрей его чем-нибудь, выключи или накрой. Придумай что-то, почему я все время должен тебе подсказывать и учить. Делать все работу за тебя.
Он чуть придержал рукой своего товарища.
Только будь аккуратным. Он должен быть в целости и сохранности. Ты меня понял? он угрожающе перехватил Мерджима за ворот спортивной куртки.
в ответ проворчал что-то нечленораздельное и прикрывая ладонью глаза подошел ко мне. Я почувствовал угрозу. Она исходила от обоих бандитов. Их страшная сущность была следствием сильнейшей мутации особого гена кодирующего фермент моноаминоксидазу-А. Он известен в науке, как так называемый «бойцовский ген» или «ген агрессии». Если люди с этой мутацией не получают соответствующей психоневрологической коррекции, а вместо этого попадают в благоприятные условия для взращивания темных свойств своей натуры, они становятся теми людьми, что в тот момент были передо мной. Мерджим, жмурясь, схватил меня за воротник одежды, накрутил его на свою руку.
Вот что щенок, будь паинькой. Не заставляй меня делать тебе больно и тогда для тебя все будет хорошо.
Это был невероятно сильный человек, беспощадный и жестокий. Любому даже очень хорошо физически подготовленному человеку было бы чрезвычайно трудно справиться с ним. Нужно было, во что бы то ни стало разрушить его силучтобы избежать рук хладнокровного убийцы. Я смотрел сквозь него, видя все его органы, тренированные мышцы, кости скелета. Его кости были настолько прочны, что Мерджим мог выдержать невероятную нагрузку, разрушительную для любого другого человека. Он мог своими руками разбивать камни и рвать металл, он казался несокрушимым гигантом. Разрушить его скелет, значит лишить его силу своей главной основыпрочности. Только так.
Это была моя ответная, бессознательная реакция на его агрессию. Я запустил в его организме распад особых фибриллярных белковколлагенов, составляющих основу коллагеноминеральных композиций всех его костных, хрящевых и соединительных тканей. Я разрушал пептидные цепи молекул коллагена и видел, как распадаются его кости, превращаясь в желеобразное вещество.
Он почувствовал, что с ним что-то не так. Лицо удивленно вытянулось, и перекосилось от бессильной ярости и злости. Он пытался меня схватить, чтобы ударить, но вместо этого рука безвольно повисла, мертвым дождевым червем. Он оплывал, превращаясь в кожаный мешок, наполненный жизнеспособными органами и желеобразной массой, то, что осталось от его костей, хрящей, сухожилий, соединительных тканей. Наконец он отчаянно выбросил вперед конечность, отдаленно напоминающую руку и с трудом просипел, обращаясь к торговцу.
Помоги мне Арджан
Жалобно стонущая бесформенная масса сгрудилась у моих ног. Коллаген продолжал распадаться и кожа расползлась, как тянущийся во все стороны тонкий латекс. Наконец она лопнула в нескольких местах большими дырами, окончательно превратившись в мелкие ошметки и облепив остатками лоскутов месиво этого живого мешка. Процесс исчезновения кожи высвободил наружу еще действующие органы. Сердце продолжало биться, перекачивая кровь, подрагивая в осклизлой желатинокровавой массе. Легкие еще сокращались, расплескивая небольшие волны крови от судорожных движений. Его мозг, лежал беззащитным серым комком на твёрдом асфальте и я осязал всеми своими чувствами кумвитая леденящий душу страх, исходящий от его нейронной активности.
Торговец словно завороженный смотрел на происходящее не в силах сказать хоть слово.
Что ты, делаешь?
Он пришел в себя и посмотрел на меня взглядом, в котором уже больше не было спокойствия. Он был наполнен трепетом и ужасом. Он выхватил пистолет и направил трясущейся рукой на меня.
Не тронь меня проклятый ублюдок! Что ты сотворил с Мерджимом?
Он попятился назад, споткнулся и упал. Он тряс передо мной рукой держащей пистолет и истошно кричал.
Не трогай меня мерзкая тварь. Я выстрелю, как только почувствую, что ты пытаешься превратить меня в кровавый фарш. Поверь, я успею снести твою проклятую башку, искусственный выродок.
Он отползал от меня, скользя ногами по асфальту, залитому кровью своих жертв и кровью Мерджима.
Тогда я совершил свои первые манипуляции, воздействуя на человеческое ДНК, секвенировал и исправил несколько генов. Я увидел в его Х- хромосоме несколько вариантов гена моноаминоксидазы типа А, ответственных за то, что он стал жестоким и беспощадным убийцей. Кодируемый этим геном фермент должен вовремя разрушать несколько важных нейромедиаторов класса моноаминов, что образуются в нейронах и переносят биологически активные химические вещества через синаптическое пространство. Ген работал медленно, слишком мало вырабатывая необходимого фермента, что достаточно плохо способствовало утилизации адреналина, норадреналина, серотонина и дофамина.
Я исправил плохую работу гена. Но я помнил, что у Мары чьей безграничной добротой я был обласкан, было доминирование дофамина, окситоцина и вазопрессина именно они делали ее доброй и отзывчивой. За это был ответственен фермент Катехол-О-метилтрансфераза, он усиливал распад моноаминов и катехоламинов. Которые были в избытке у торговца живым товаром. И он же связан с выработкой важных веществ дающих человеку возможность испытывать эмпатиюдофамина, окситоцина и вазопрессина, названых «геном ангелов».
Торговец какое-то время продолжал угрожать мне пистолетом, но потом его злобный взгляд стал другим. Он выронил оружие и с ужасом посмотрел вокруг. Два убитых подростка в кабине. Марко сидел, запрокинув размозжённую пулей голову назад, треснувшее лобовое стекло было забрызгано кровью, кусочками мозга и костей черепа. Несчастный Лачо получил пулу в нижнюю часть головы, она перебила позвоночник у основания черепа. Он свесился в открытую дверь, словно хотел выпасть, но так и остался висеть на ремнях безопасности. Его кровь продолжала тонкой струйкой течь вниз на мелкий гравий обочины. Окровавленное тело Мары съехало из салона фургона, она полулежала, запрокинув голову на подножку салона. Страшную картину дополняла большая куча тихо шевелящейся массы то, что осталось от его товарища.
Он пронзительно посмотрел на меня, его лицо исказила гримаса боли и страдания. Возможно, он также припомнил все, что сделал в своей прошлой жизни стыдного, ужасного, сколько жизней он отнял, сколько людей сделал несчастными, изломав им судьбы.
Господи! Что я наделал произнес бывший торговец живым товаром.
Его тело сотряслось от рыданий и безутешного крика раскаяния.
Почему? Почему? Что же это?
Он повторял, не останавливаясь, этот вопрос и корчился на асфальте, закрыв лицо руками.
Господи, почему ты позволил мне быть таким? Будь я проклят! Будь я проклят! Это невыносимо!
Неожиданно у меня в глазах потемнело. Я упал, испытывая страшное чувство опустошения и невыносимой боли. Умер Мерджим, его сознание прекратило свое существование, навсегда погаснув. Хотелось вырвать из себя часть этих воспоминаний, но они жгли, сводя судорогами все мое тело. Я созданный творить и оберегать жизнь, стал невольным убийцей. Нет для моего вида ничего неприемлемого поступка. За короткий период своей жизни вне стен лаборатории я созерцал смерть, я умирал и я отнял жизнь, став убийцей.
Из дневников Георга Аренского. Запись вторая «Семья»
Он появился передо мной неожиданно. Я поднял лицо к солнцу и увидел в ореоле лучей человека, который стоял передо мной. Его внимательный взгляд был устремлен на меня. Лицо «слишком» правильной формы, как у античной скульптуры, совершенных, идеальных, «отточенных» пропорций, словно над ним поработал искусный мастер, исказила гримаса неподдельного изумления, а в ярких глазах изумрудного цвета застыло выражение изумления.
Это был Кларк и он был спаун.
Почти все спауны имеют набор ярких антропоморфных отличий от людей. Это либо глаза яркого, необычного цвета или совершенно уникальные волосы, единственные в своем роде. Цвет или структура кожи, дополненная особенностями анатомии тела и многое другое, что выделяет их в общей людской массе. Их невозможно не заметить, так же как невозможно забыть. Со временем нашлось огромное количество людей, которые пытались подражать спаунам, во всем: делали себе соответствующие косметические операции, вживляли имплантаты, или же, имея много денег, вносили изменение в код своего ДНК. Те, у кого не было денег на проведение манипуляций со своим телом, внешностью, старались одеваться, как спауны, говорить как спауны. Но они оставались людьми, так как в них не было необходимой сущностибиочипа проросшего миллиардами синапсов в мозг спауна и нервную систему организма. Но это не останавливало людей. Появилось множество модных направлений среди молодежи, которые быстро подхватили различные коммерческие компании производящие одежду, обувь, особую косметику, краску для волос, продукты питания, игрушки, фильмы. Медийные пространства пестрели рекламой, в которых люди похожие на спаунов рекламировали товары и услуги. Многие молодые люди мечтали попасть на закрытые пативечеринки спаунов, где они могли соприкоснуться с их невероятным, манящим миром. Новостные ленты медиаагенств были заполнены различными сообщениями о жизни спаунов. Сетевая пресса «окрестила» нас «генетической расой», «новой биологической ступенью человечества». Это был настоящий бум любви и восхищения «генетической расой». Люди, восхищаясь нами, и одновременно их пожирала зависть. А параллельно со всем этим биосоциальным селебрити бытия спаунов, существовал страшный, скрытый черный рынок, где, если повезет, можно было за очень большие деньги купить несчастного спауна. Хотя торговцам живым товаром было все равно, чем и кем торговать. Ведь они же торговали не только спаунами, но и людьми, разных полов, возрастов, рас и разными видами животных. Например, из животных особенно ценились животные химеры. Они были несчастными существами, созданными при помощи перекрещивания различных видов животного мира. Конечно же торговля спаунами как, и людьми, животнымихимерами была официально запрещена во всех странах и преступники из сферы торговли заперщенным живым товаром подвергались суровому наказанию, но разве страх перед наказанием мог кого-то остановить, когда человек становился, одержимым страстью наживы. Потом уже, зависть переросла во всеобщую ненависть и страх. Они, люди, с безумной яростью начали уничтожать нас, но это произошло позже