После того вечера Вано еще несколько раз уводил меня ближе к лесу, и мы распивали неизвестно откуда бравшийся спирт. Именно он поведал мне о том, что мы будем нападать на тех повстанцев, что залезли в центр где я работал. Что мне дадут еще отряд. Рассказывал, как надо вести себя в бою, об устройстве армии, о движении повстанцев. Меня после разговоров с ним немного мутило, не столько от выпитого, сколько от того в какой клоаке мы жили. Я как-то спросил почему он не ушел к повстанцам, приятель лишь пожал плечами и сообщил что выращенные там без надобности. Этого я уж точно понять не мог.
В другой раз я поинтересовался зачем он мне всё это рассказывает, коль скоро альтруизм он на дух не переносит, мужчина тяжело вздохнул и сказал:
- Не поверишь, даже мне иногда хочется поговорить. Всегда есть такой вот, Ноун Бизи, но вы все не умеете приспосабливаться и слишком быстро уходите. То ли я такой везучий, то ли такой мастерущий, но меня ничего не берёт. Лишь однажды серьёзно ранило. Тогда мне повезло, бои были тяжелые и я умудрился неделю отлежаться у одного сердобольного мужика, егеря, а как только смог подняться на ноги пошел искать военный комитет, ещё недели две бегал от медицинской комиссии, - он ухмыльнулся, - а потом и рана почти затянулась, так что до Лагеря не добрался. Туда конечно не всех подранков отправляют, только тех, кого надо долго и упорно лечить, но побывать там не хотелось бы. Вот и ты, небось, сгинешь в бою...сквозь зубы вздохнул собеседник и осушил ещё один стакан разбавленного спирта, - а жаль, хороший ты мужик, с принципами, люблю таких. Но такие долго не живут, - в очередной раз повторил он свою догму. Я лишь устало посмотрел на него, с таким отношением к жизни мне пора самому себе могилу копать. Но во всём остальном Вано был для меня кладезем информации.
06.09
13
Сказать, что утро началось замечательно, я не мог, разбудил нас тревожный сигнал. С максимальной скоростью мы оделись и выстроились у штаба. Командиры подразделений впереди отряд позади. Я к тому моменту обзавёлся новыми подчиненными, чуть более опытными. В течение того времени, что мы просидели на базе, пытался их тренировать, выходило не очень хорошо, потому что и выдержки мне не хватало, и частенько я действовал неосознанно, а на рефлексах, приходилось самому садиться и разбирать, что и почему я делала, а потом уже показывать и объяснять, это была двойная работа, но ничего лучшего в голову не приходило.
Нам сообщили, что сейчас мы продвигаемся ближе к противнику, к его границе поправил я про себя. Да-да, оказалось, что повстанцы это не кочующая группка людей, а несколько деревень и город, об этом мне тоже поведал мой новый друг накануне, он, как, оказалось, предпочитал подслушивать, чтобы быть в курсе реальных телодвижений Общества, а не внимать той пропагандистской сказке, что толкали основному составу.
Небольшой переход и перед нами оказался маленький промышленный городок. Именно за него мы и будем сражаться, это тоже разъяснил мне Вано. Командование же разорялось о попытках повстанцев захватить городок, не говоря, что практически через поле от него начинается граница их владений.
Утром мы вступили в город. На улицах стояла кромешная тишина, будто здесь никто не живёт. Даже крыс у помоек и тех было не видать. Я медленно и бесшумно вздыхал, продвигаясь по какой-то подворотне, прижимаясь спиной к стене. Ощущение надвигающейся «грозы» лихорадило, заставляя крепче сжимать приклад автомата. Свою команду я оставил в укрытии, бесшумно идти друг за другом они не смогут, и нас выдадут, а мне хотелось жить, ох как хотелось. Ничего толкового с лекарством я не придумал, даже в ночи лазил в лечебницу, если у них и было то, что мне нужно, то прятали они это хорошо.
Вдох. Все ненужные мысли как корова языком слизала. За стеной слышится неясный, легкий шорох. Это может быть ветер, гоняющий бумажку, но я всем естеством чувствую, что это человек. Бесшумно, кинув взгляд под ноги, ставлю стопу. Ещё шаг. Резко, уже не задумываясь, произвожу ли я шум, выскакиваю из укрытия. Секунда, чтобы понять, передо мной солдат противника. Залп. Свист своим подопечным, теперь они будут ждать меня на углу, может, прикроют, но на это я не сильно надеюсь, не потому что не хотят. Не смогут. Не успеют. Сердце ровно отсчитывает секунды. Ещё один проулок и ещё один поворот. Я прислушиваюсь, перед тем как выглянуть, когда воздух наполняется шумом выстрелов, у меня за спиной.
Повернувшись кинулся обратно, успел как раз к раздаче слонов, магазины закончились и дабы не тратить боеприпасы понапрасну повстанцы пошли в рукопашную. В воздухе запахло кровью, туманя разум. Победить. Выжить. Только эти мысли бились в мозгу, когда я снимал из-за угла противников, когда позже, продвинувшись вперёд, нарвался на ещё одну группу и уже катался в пыли сжимая в рука боевой нож, даже когда дрался с кем-то из третьей группы оставшись без оружия. Выжить, во что бы то ни стало.
Закончилось для меня всё достаточно быстро, через каких-то пару часов, двое бойцов, повстанцев нацепили на меня наручники, и подгоняя дулом автомата, у меня на глазах перезаряженного, повели вперёд. Пока мы шли на моих конвоиров напала группа Вано, я пытался бежать, но зря он в общем отказался от своих принципов, а может просто устал провожать в дальнюю дорогу очередного «принципиального дурака». Итог мне точно не понравился. Меня поймали, Вано, как командира, тоже заковали в кандалы, остальных расстреляли на месте, больше на нашем пути солдат Общества не встретилось.
К вечеру нас распихали в подвалах города ставших ныне казематами. Мы с Вано оказались в одной камере, сослуживец жаловался на то что спиртику тут не достать, а заначку изъяли эти проклятые повстанцы, которые обыскали нас прежде чем засунуть в этот каменный мешок. Вообще в голове не умещалось, что здесь до этого жили люди. Каменные стены, поросшие плесенью, нестерпимо влажный воздух и махусенькое, десять на десять, окошко.
Всю следующую неделю мы полуголодные просидели в камере, только некоторых из соседей, нам не знакомых, уводили на допрос. Приводили надо заметить не в лучшем виде. Кормить кормили, но едой эти помои назвать не поворачивался язык. В камеру швыряли бадью, наполненную непонятной тюрей и справляйся как знаешь, ни ложек, ни вилок. С туалетом тоже были сложности и через несколько дней помещение смердело невыносимо. А вечером седьмого дня объявили, что на завтра назначена казнь. Я извелся за эти дни, сбежать не получится, за дверями стояла охрана, я пытался несколько раз поговорить с ними, прося подозвать главного. Я должен был попытаться что-то сделать для Хоуп. Я был готов на всё, что бы они не попросили, но беседовать со мной никто не стремился.
На следующее утро нас под конвоем повели на расстрел. Как рассказал один из охранников, предводитель повстанцев зачитает приговор и привет. Перед специально выстроенным помостом стояла толпа людей, а на дощатом настиле стояла та самая девушка, даже я отсюда видел, что это она, но странное ощущение не покидало меня, когда я на неё смотрел. Вроде бы та же девушка несчастная, избитая, а с другой какая-то неизвестная жесткая женщина, что-то в её лице сейчас было отталкивающим, и я отвернулся. Вот и всё. Страха не было. Получить пулю не страшно. Но твою ж мать, как же хочется жить, на глаза сами набежали слёзы. Всего полтора года назад я бы и сам был рад умереть, а сейчас хотелось цепляться за жизнь, ради моего лучика света, моей дочери. Хоуп!
- Ася!истошный крик раздался над толпой - Герман!он звучал как последняя соломинка, как нежданная и самая счастливая встреча, он заставлял повернутся, разыскивая глазами того счастливчика.
Я кинул взгляд на помост и встретился глазами с бывшей пленницей центра. От её взгляда кинуло в жар, а затем в холод, меня заколотило, а на лбу выступила испарина столько в нем было намешено: тоска, непереносимое горе, одиночество, отчаянье, и робкая надежда на счастье, а ещё там была ЛЮБОВЬ, огромная, всепоглощающая
- Герман!это был не крик. Это был вопль, раненого животного, не человека, но я видел, что он вырвался из горла девушки, а затем она как подкошенная рухнула на доски.
Все вокруг пришло в движение, темнокожий мужчина, стоявший рядом с девушкой сначала подхватил её на руки, но тут же отдал другому молодому человеку, сам же спрыгнул с помоста и начал отдавать указания охранникам, искоса поглядывая на меня. Нас вернули в зловонную камеру. Я не мог сказать рад ли этой отсрочке. Мучил вопрос что произошло? Почему отменили нашу экзекуцию? Кто тот Герман вызвавший такую бурю эмоций у этой Аси? Симпатия и стремление защитить её пропали, стоило посмотреть на неё как на командира, вряд ли на помост позвали абы кого, скорее всего местные военные чины.
Дорогие друзья! не забывате, что автору очень нужен отклик иначе творчство стопорится!
глава 14-16
14
Буквально через час у дверей нашей камеры появился конвой. Они молча зашли и подняв меня за руки куда-то потащили. Я с трудом перебирал ногами, потому что нормально встать мне так и не дали и думал куда меня ведут. Может казнь не отменили, а просто изменили формат? Но нет. Я оказался неправ, меня ввели в комнату, не сильно отличавшуюся от моей камеры, но в другом знании и усадили на стул, крепко зафиксировав руки. Через несколько минут в комнате появился тот самый, темнокожий мужчина, с помоста. Сейчас я мог его разглядеть, высокий тренированный, в плечах может даже пошире моего. Он зашел и остановился у закрытой двери, его серьёзные, раскосые глаза внимательно пробежались по моему лицу и задумчиво уставились в пол.
- имя и звание, - отрывисто произнёс он.
- Ноун Бизи, командир шестнадцатого отряда, - ответил я. Представляясь я никогда не использовал придуманное Мелисой имя. Меня устраивало то, что я соорудил себе полтора года назад.
- как давно вы служите в армии Общества?
- с месяц, до этого работал лаборантом.
Не успел я закончить, как мой собеседник подскочил и со всего размаху ударил в солнечное сплетение:
07/09
- Не правильные ответ. Теперь я хочу слышать правду, - процедил мужчина. От удара я здохнулся, потом закашлялся, - откуда ты?
- Фермерская древня к юго-востоку отсюда. Фермерские угодья 15, - именно так называлась станция, на которой останавливался поезд, в документах этого не писали, по крайней мере там, где информацию можно было прочесть, без помощи техники. Возможно на моей карте, более развёрнутые данные, но я её никогда не читал.
Интервьюер подскочил и рванул мою футболку вверх, он кажется был готов прожечь мой живот взглядом, что он там хотел найти? Лицо мужчины исказила ярость, мгновение после этого и перед моими глазами вспыхнули искры, во рту появился солёный привкус крови, и кажется мне выбили зуб. Удар пришелся в скулу, заставив запылать всю правую часть лица.
- Да откуда же ты взялся, чёртов перевёртыш, - он со всей толкнул стул, который тут же завалился на бок, перед глазами потемнело.
Пришел в себя я уже в камере, под сочувствующие взгляды сослуживцев, таким ещё вчера и я смотрел на тех, кого приводили с допросов. Скулу нещадно пекло, а глаз с трудом открывался, но зато в голове появилась идея, единственная, но она мне показалась спасительной. Я подполз к солдату, который тоже побывал на допросе:
- Что тебя спрашивали?прохрипел я, голос плохо слушался, а горло саднило, этот придурок, что пытался удушить меня пока я там валялся без сознания?
- Расположения войск, имена командования, где находятся крупные военные базы - удивленно пробормотал незнакомец.
Так, им нужна информация, почему бы не попробовать продать, то, что я знаю, информация у меня конечно скудная, но попытка не пытка. Это повстанцы, у них есть больницы, они забирают из Лагерей людей. Это мне тоже рассказал Вано. Он рассказывал, что раньше повстанцы даже раненых иногда, с полей сражений, забирали и если те хотели, оставляли у себя, служить. Но после того, как один раз, некий командир был ранен специально, заброшен в стан врага, и помог Обществу напасть изнутри, всех живых солдат Общества повстанцы стали или добивать, или расстреливать. Но медицина у них есть, есть врачи и может у них есть лекарство, нужное Хоуп. В конце концов она жертва системы, может они захотят спасти маленькую девочку. За это и на эшафот пойти не грех, лишь бы дочь была жива.
Я опасался, что тот допрос был единственным, но у меня ничего толком не спросили и это рождало надежду, как оказалось не беспочвенную. Вечером того же дня, за мной опять пришла охрана. Снова комната в соседнем доме, но теперь народу тут было больше. Кроме, уже знакомого, темнокожего мужчины, нервно расхаживающего вдоль одной из стен, тут был ещё один парень, невысокий, но коренастый, даже кряжистый. Удивить меня мускулами было нельзя, у самого бицепс шире шеи, но юноша был молод, а под кожей бугрилась мускулатура, натягивая одежду, словно на барабане, а ещё у него ниже колена был деревянная палка, протез. Он стоял справа от стула, заложив руки за спину и вперил в меня ненавидящий взгляд. А ещё здесь была та самая девушка, пленница из центра. Она устало сидела на корточках, у стены, напротив меня. Когда я встретился с ней взглядом, там было столько намешано, что меня в очередной раз кинуло в жар. Не выйду я отсюда живым, но пробовать спасти Хоуп надо, я сжал зубы.
- Имя и звание, - немного скрипучим голосом произнесла девушка и с трудом поднявшись направилась ко мне.
- Ноун Бизи, командир шестнадцатого отряда.
Девушка подошла вплотную и рванула мою футболку вверх. Да что они там ищут? Но что-то видимо искали, потому что она замерла с открытым по-детски ртом.
- Количество подчинённых и кому подчиняетесь? - медленно, на автомате произнесла, а сама тянула руку к моему животу.
Словно в полусне, она легонько коснулась ровных кубиков пресса ледяными пальцами, от чего кожу стало странно покалывать, в месте прикосновения, но тут же отдёрнула руку. Я завороженно следил за выражением её лица, на нём одномоментно пронеслось куча эмоций от разочарования до надежды и обратно.
- Пятнадцать человек. Ледиокликнул я самым изысканным словом, которое только знал по отношению к женщине, отвернувшуюся и собиравшуюся вернутся к стене девушку. Она обернулась и посмотрела на меня невидящим взглядом, - леди, прошу вас, я скажу и сделаю всё, что хотите, расскажу всё, что знаю, слышал или мне даже казалось, что слышал, всё-всётараторил я, пока она не успела опять отвернуться.
- Что же ты хочешь взамен?нехорошо усмехнулся темнокожий мужчина, но мне было плевать на него, девушка слушала и похоже она была здесь главная, потому что при ней меня не били и мои ответы никак не комментировали.
- Леди, - сделав ударение на обращение к ней, - я знаю у вас есть врачи, помогите моей дочери - пока набирал воздухи в лёгкие для дальнейшей тирады, я увидел, как от удивления вытягиваются лица у всех присутствующих.
- У вас есть дочь?одними губами произнесла бывшая пленница центра, Ася, вспомнил я.
- Да, и она очень больна, - я не стал размышлять, почему наличие дочери вызвало такое удивление, - ей постоянно необходимо лекарство. Пока я работал в центре то мог его доставать, а сейчассейчас оно скоро закончится, и моя девочка умрёт. Леди, пожалуйста, - если б я мог я молитвенно сложил бы руки, но они крепко-накрепко были связаны за спиной и я, недолго думая, всем весом, рванулся вперёд, роняя стул и падая на колени. Я сделаю всё что угодно, я расскажу всё что могу, я буду унижаться и ползать в ногах лишь бы достать лекарство для Хоуп.
- Что за лекарство?отстранённо спросила девушка.
- У меня вот на шее ... в брелоке с картой название, - от нервов или отчего ещё, я сейчас под страхом смерти бы не вспомнил как оно называлось.
Не успел я закончить как парень с протезом дернул кулон с моей шеи, порвав, кажется, цепочкой мне кожу на загривке, да и чёрт с ней. Раскрыв подвеску, он протянул бумажку с надписью Мелисы Асе. Она несколько раз прочла название, а потом протянула бумажку обратно:
- Кондрат, узнай у Гени есть ли у нас такое лекарство. Что с вашей дочерью?спросила она меня, её голос подрагивал, а глаза оставались пусты.
- Что-то с печенью, я, к сожалению, не врач.
- Тогда откуда у вас эта информация?
- Мне это сказала Мелиса, она знахарка
- Значит врачам Общества вы девочку не показывали?продолжала допрос девушка.
- Нет
- Почему же?с издёвкой поинтересовался темнокожий мужчина. Теперь он стоял, облокотившись на стену, - неужели не доверяешь своим же эскулапам? Это же лучшие специалисты.
- Моя цель чтобы девочка выжила, а не в Лагерь отправилась, - зло, сквозь зубы процедил я.
- Да что ты?он подлетел ко мне и схватил за грудки, - Обществоэто же рай на земле, ты же за него людей убиваешь пачками, дерьмо, - он плюнул мне в лицо, - а доченьку свою не доверяешь!
- Ли! Прекрати!хриплый окрик Аси заставил мужчину отпустить меня, колени неприятно ударились о каменный пол, поднять стул со мной так никто и не догадался, - посади его по человечески, - устало произнесла она, заметив, что я продолжаю стоять на коленях.