Не такой уж безопасный, возразил Элизахар. Судя по тому, что он поспешил уйти оттуда. Но все же достаточно надежный для того, чтобы просидеть пару часов.
Там мошкара, хрипло сказал Эмилий и рассмеялся.
Услышав его голос, Фейнне вздрогнула.
Не бойтесь, он связан, сказал Элизахар.
Они двинулись дальше гораздо медленнее. Пленник неловко перебирал ногами: Элизахар держал его так, чтобы как можно больше затруднить ему передвижение.
Деревня приближалась к путникам постепенно, как бы высылая вперед своих глашатаев. Сперва Элизахар увидел чей-то огород с кривым забором. Сорняков там было предостаточно, да и то, что созревало, наверняка проредили воришки. Впрочем, сам огород явно занимал не то место, которое ему было положено, попросту говоря, был разбит контрабандой.
Элизахар проехал мимо, не особенно интересуясь плодами чьих-то не вполне законных трудов. Если в деревне дела обстоят по-настоящему плохо, на подобную мелочь вполне можно закрыть глаза.
Затем он увидел кладбище: череда пологих холмиков, маленькие пузыри на лице земли. Дорога вела как раз мимо. Здесь она загибалась и начинала последний, самый крутой подъем.
Деревня, расположенная на вершине холма, была нищей. Если бы наемники захотели здесь поживиться, они ушли бы ни с чем. Элизахар не снизошел до посещения полей и виноградников, ему довольно было увидеть покосившиеся дома с гнилыми соломенными крышами.
Он медленно проехал по единственной улице, спугнув двух ворон и одну женщину с темным лицом, свернул на пустырь и там увидел виселицу. На перекладине болталась веревка, внизу валялись какие-то тряпки.
Элизахар остановился. Он стоял и смотрел, а Эмилий, со скрученными за спиной локтями, корчился и тосковал, не понимая смысла происходящего.
Неожиданно пустырь ожил: без единого слова, без всякого приказа к всаднику стали стекаться люди. Только мужчины и мальчики; женщины прятались в домах. То ли так было здесь традиционно заведеночтобы к господину выходили одни мужчины, то ли прежний управляющий приучил женщин бояться себя.
«Удивительна вера крестьян в непрозрачную преграду, которую они возводят между миром и собой, думал Элизахар, глядя, как угрюмые люди собираются на пустыре. Я мог бы своротить любую из этих стен, просто толкнув ее ногой. И все же они верят, что я не поступлю с ними так А ведь я проделывал такое десятки раз, и они, разумеется, знают об этом».
Элизахар точно уловил мгновение, когда движение прекратилось: больше никто не придет. Он шевельнул коня и громко произнес:
Яновый герцог Ларра. Где управляющий?
Из толпы вышел человек лет сорока, хмурый, с резкими чертами лица. Несмотря на жару, он был одет в одежду из плотного сукна: вероятно, считал необходимым выделяться из прочего сброда, облаченного по преимуществу в лохмотья.
С первого взгляда Элизахар понял, что перед нимодин из наемников его отца. И управляющий тоже узнал в новом герцоге собрата. Он моргнул и на краткий миг растерялся. На один только краткий миг, но Элизахару этого было довольно.
Я старший законный сын Ларренса, заговорил он, показывая кулак: на среднем пальце руки блеснул перстень. Можешь не сомневаться в моем праве.
Я не сомневаюсь, ответил управляющий. Ты и внешне на него похож. Мы могли с тобой встречаться прежде?
Моглия воевал под знаменами моего отца, сказал Элизахар, сам дивясь тому, как великолепно это прозвучало.
Его собеседник чуть поморщился.
Полагаю, прежде эта деревня, как и две другие, управлялись Роделиндом? сказал Элизахар, помолчав, чтобы впечатление от его предыдущей фразы немного сгладилось.
Именно так, подтвердил управляющий.
Мой отец отдал ее тебе на разграбление?
Управляющий рассмеялся:
Вот именно!
Элизахар смотрел то на управляющего, то на крестьян, которые теперь принадлежали ему, новому герцогу Ларра, и пытался возненавидеть мародера. Но не мог. По-своему этот человек был совершенно прав.
Я хочу, чтобы ты ушел, сказал наконец Элизахар. Можешь забрать с собой все, что у тебя есть. Возьми лучших лошадей, телеги. Возьми женщину, если ты нашел какую-нибудь себе по нраву. Я отдам ее тебе вместе с остальным имуществом. И уходи. Без обид.
Без обид, повторил управляющий. И хмыкнул:Вот уж не предполагал, что у Ларренса есть законный сын да еще такой хозяйственный.
Засмеялся и Элизахар.
Просто я, как и мой отец, умею делить награбленное. Ты достаточно здесь поживилсяубирайся вон со своим добром. Теперь это мой приз.
Бывший наемник кивнул и, не оборачиваясь, зашагал прочь: у него, оказывается, накопилось немало дел.
Элизахар выпрямился в седле. Собравшиеся крестьяне смотрели на своего нового господина настороженно.
Где женщины? спросил Элизахар.
Они молчали.
Он указал левой рукой (правой он по-прежнему держал связанного Эмилия) на оборванного человека, стоявшего ближе всех.
Отвечай ты.
Тот повертел головой, удостоверяясь, что господин обратился именно к нему. Его белокурые волосы были очень грязны, их пряди торчали во все стороны. Борода, темнее волос, напротив, выглядела довольно ухоженной. В этой бороде зашлепали губы:
Я?
Элизахар молча ждал ответа.
Тогда он сказал:
Мы же не знали.
Элизахар понятия не имел, что имеется в виду, но ему пришлось довольствоваться этим.
Он еще раз оглядел собравшихся и наконец принял решение.
Ваша деревня освобождается от податей на пять лет, сказал он.
Они никак не отреагировали. Продолжали глазеть на него, переминаться с ноги на ногу и помалкивать.
«Почему они не бунтовали, когда их обирали до нитки, уводили у них сестер и дочерей? думал Элизахар. Я видел деревни, где люди восставали из-за двухголовой ящерицы, случайно заползшей на борозду. А этих бессовестно грабили несколько лет кряду. Они приучились прятать своих женщин при виде приближающегося господина, но ни разу не подняли голос. Должно быть, все дело в виселице»
Наконец вперед протолкался низкорослый человечек, похожий на мятый кусок пакли: такие вырастают из тех, кто недоедает с детства. Определить его возраст не представлялось возможным. Вероятно, этот человечишка ни в грош не ставил собственную жизнь, потому что он встал прямо перед мордой Элизахарова коня, подбоченился и громко вопросил:
А ты и правда законный сын Ларренса?
Я показывал печать.
Ты показал кулак, возразил человечек. А я хочу видеть печать.
Элизахар протянул к нему руку с перстнем. Человечек бесстрашно схватил его за руку, оттянул средний палец и впился глазами в перстень. Остальные ждалино не напряженно, а как-то вяло.
Наконец человечек крикнул:
Вроде та самая! Да и на лицо он похож.
И снова повернулся к Элизахару.
Ты его ловко раскусил, нашего управляющего. Он ведь так и говорил: «Вымой приз». Его слова! Волк, а не человек. Его бы самого повесить надо.
Волки не вешают волков, сказал Элизахар.
Человечек пожал плечами.
А ты из таких?
Да, сказал Элизахар. Я из таких.
Пленник шевельнулся, и Элизахар сильнее притянул его к себе, чтобы не дергался.
А это кто? Овца? прищурился человечек.
Ответь мне на один вопрос, заговорил Элизахар, чуть наклоняясь к нему с седла. Почему ты меня не боишься? Неужели твои односельчане за тебя вступятся, если я вздумаю зарубить тебя за дерзость?
Нет, они не вступятся, охотно согласился человечек. А ничего я не боюсь потому, что меня один раз вешали, но я сорвалсявидишь, шрам на горле и шея вся скособочена? Он оттянул ворот грязной рубахи и показал отвратительный шрам. Со мной теперь до самой смерти ничего не случится.
А, сказал Элизахар.
Маленький человечек лихо подмигнул ему и крикнул:
Точно, новый герцог! Без обмана!
Люди зашевелились, начали переговариваться.
Элизахар смотрел на них, ощущая, как в душе поднимается тоска. Ему не хотелось здесь оставаться. Ему совершенно не хотелось иметь с ними дело. Но он даже освободить их не мог, чтобы убирались из его владений подобру-поздорову, потому что эта жалкая деревня была частью майората и не подлежала разделу или отчуждению.
А это у тебя кто? спросил дерзкий человечек. Как-то ты нехорошо его связал.
Он хотел убить меня и мою жену, сказал Элизахар.
Эмилий поднял голову к Элизахару.
Ты что, отдашь меня этим крестьянам? прошептал он.
Элизахар не ответил. Вместо этого он опять обратился к кособокому человечку:
Повесь его для меня.
Человечек чуть замялся. Потом сказал:
Так ведь женщина здесь Молодая. Твоя жена, говоришь? А ежели она в тягости? Ты можешь и не знать, а она вдруг в тягости? Ей на такое глядеть
Моя жена слепа и не увидит, сказал Элизахар. Делай.
* * *
Госпожа Танет перебирала драгоценности. Она разложила в своей спальне браслеты, диадемы, кольца, ожерелья, пояса, пряжки. Везде блестели камни, переливались жемчужины, тускло и призывно светилось массивное золото. Немыслимым казалось расстаться со всем этим. Столько лет она мечтала завладеть сокровищницей Ларренсаи вот, когда вожделенное сбылось, является этот Элизахар и отбирает у нее все.
Нет, все ему забрать не удастся. Он ведь не имеет списка. Не существует такого списка. Ларренс никогда не заботился о подобных делах. Он просто привозил все эти прекрасные вещи и складывал их в сундук. Под замок. Для кого он их копил?
Однажды она осмелилась спросить мужа:
Зачем вам украшения, если вы не носите их сами и не надеваете на свою жену? Неужели для любовниц?
Сперва он не понял:
Для каких любовниц?
Потом рассердился:
Моим любовницам не нужны украшенияя предпочитаю видеть их голыми, а они отдаются мне без всякой платы, просто из любви!
И в конце концов снизошел до ответа:
Золото накапливает в себе могущество. Я верю в это. Чем больше золота хранится в замке Ларра, тем крепче владыки этого замка. Золото собирает в себе силу, преобразует ее в физическую мощь. Я верю в золото, Танет, в драгоценности. В городах люди считают, что деньги должны «работать», превращаться в товары, двигаться по миру, переходить из рук в руки. Но это чушь! Деньги должны быть монетами, лежащими на дне сундука. Я не какой-нибудь презренный горожанин, я воин, я знаю, в чем тайна золота.
Он помолчал и отвернулся, не желая продолжать тему, и Танет поняла: ее муж не на шутку рассержен тем, что она, женщина, заставила его заговорить о столь сокровенном.
Отчасти она и сама верила в волшебную силу золота. И вот теперь, когда эта сила попала к ней в руки, все отдать Элизахару?
Хотя бы часть Ларренсова наследства она заберет с собой. Драгоценности занимают мало места. Она сможет возить их в маленьком ларце, пока наконец не обретет нового домав Вейенто, в столице или где-нибудь еще.
Адальберга вошла в комнату матери и остановилась, завороженная поразительным зрелищем. Разноцветный свет, преломленный тысячами граней, как будто шевелился в воздухе; комната была полна сияния.
Девушка застыла, глядя на мать.
Что? Танет резко обернулась. Что тебе нужно?
Вернулись Элизахар и его жена, сказала Адальберга ровным тоном.
Они живы? вырвалось у Танет.
Она тотчас пожалела о сказанном, но было уже поздно. Адальберга схватила тяжелую пряжку с рубином и с силой метнула в мать. Пряжка ударилась о стену и рассыпалась, рубин выпал на пол и пошел трещинами, помутнел.
Я так и знала, что это ваших рук дело, матушка! закричала Адальберга в неистовстве. Это была ваша затея! А теперь они убили его!
Танет помертвела.
Кого убили? немеющими губами пролепетала она. Кто?
Элизахар с его женщиной. Они убили его. Убили моего Эмилия!
Она упала на кровать, поверх браслетов и диадем, и отчаянно разрыдалась. Танет смотрела на дочь тусклым взглядом.
Элизахар и Фейнне убили Эмилия? повторила она. Голос ее затрясся. Моего Эмилия?
Вашего?
Адальберга подняла голову, недоумевающе взглянула на мать. Слезы мгновенно высохли на глазах девушки, она вдруг сделалась старообразной, и Танет поняла: Эмилий был правони с дочерью действительно очень похожи.
Ты не знала? кривя губы, произнесла Танет. Эмилий был моим любовником Он рассказывал мне о тебе. Говорил, что ты и рядом со мной стоять недостойна.
Скажите уж прямо«лежать», прошептала Адальберга. С первого же мгновения она поняла, что мать говорит правду.
Танет вдруг охватила глубокая печаль. Она осознала страшное: жизнь ее закончилась, не успев начаться. Единственный человек, благодаря которому она чувствовала себя живой, умер. Все остальное не имело значения. Даже ревнивые, полные ненависти взгляды дочери утратили для Танет всякий смысл.
Он умерповторила она.
Адальберга рывком уселась на кровати.
Это вы подстроили, матушка. Вы хотели, чтобы он умер.
Нет! закричала Танет. Как ты можешь говорить такое! Как у тебя язык повернулся!
Вы ревновали, потому что я моложе, безжалостно сказала Адальберга.
Танет усмехнулась.
Я не могла тебя ревновать, потому что он любил меня. Меня, а не тебя. Меня он вожделел, а не тебя. С тобой он был только потому, что тымоя дочь, ты была доступна, с тобой он мог воображать себя
Адальберга закричала:
Замолчите! Он умер!
Он умер, повторила Танет.
И обе замолчали. Потом Танет спросила:
Как именно он умер?
Его повесили, сказала Адальберга. Крестьяне в той деревне, где отец посадил управляющим своего мародера.
Танет еще немного помолчала. Потом повторила:
Крестьяне?
Да, в той деревне была виселица, вот они его и
Он промахнулся, ровным голосом произнесла Танет. Вот в чем дело. Он сам виноват. Он промахнулся. На узкой дороге посреди болота невозможно было промазать, но он пустил стрелу мимо. И эта стрела вернулась и вонзилась ему в сердце. Так кто же в этом виноват, Адальберга? Кто?
Элизахар. Девушка с трудом выговорила ненавистное имя.
Танет обняла ее, и они наконец заплакали.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯПОСЛЕДНИЙ ПРАЗДНИК
Глава семнадцатаяНОВЫЕ СЛУХИ И НОВАЯ ИНТРИГА
Появление герцога Вейенто в столице стало событием чрезвычайным: со своей «дорогой кузиной» королевой герцог не виделся годами и обычно предпочитал оставаться в своих владениях. На юге у Вейенто имелось слишком много врагов. Там он, как правило, действовал исключительно через своих агентов.
Но свадьба такой важной персоны, как второе лицо королевства, не позволяла Вейенто отсиживаться в горном замке Мэлгвина. Ему необходимо было предстать перед царственной кузиной.
Имелись у Вейенто и кое-какие дополнительные соображения на сей счет, кроме необходимости выказать почтение правящей королеве и представить к ее двору невесту. Вейенто не без оснований полагал, что свадьбанаилучший способ завести новых союзников, продемонстрировать собственное могущество прежним и укрепить старые связи.
За те несколько лет, что герцог не покидал родных гор, при королевском дворе утвердилась новая поросль: сделались взрослыми и обрели собственное место знатные юнцы, которых Вейенто если когда-то и видел, то совсем маленькими. Надлежало познакомиться с ними, оценить, насколько они могут быть полезны или опасны.
Получив приказание оставить замок, госпожа Эмеше отбыла еще до появления там невесты герцога. Вейенто сдержал слово и выделил своей бывшей любовнице хорошее приданое. Она уезжала вместе с обозом из трех десятков телег, доверху нагруженных посудой, произведениями искусства, одеждой, мебелью. Небольшое имение в горах и доход от одной из шахт должны были обеспечить Эмеше до конца жизни. Она также получила право разыскать и забрать к себе рожденного ею ребенка которого, впрочем, герцог никогда не признавал своим.
Прощание было душераздирающим. Казалось, Эмеше так до конца и не поверила в то, что возлюбленный решил от нее избавиться. Равнодушно взирала она на то, как слуги выносят из комнат и грузят на телеги вещи. Затем, когда все было закончено, они подошли к ней, чтобы препроводить ее в карету.
Только тогда она ожила. Бросилась к Вейенто, прорвалась сквозь все барьеры, которые предусмотрительный герцог возвел из десятка верных прислужников. Со звериным воем, точно самка, у которой отнимают детеныша, Эмеше метнулась к ногам своего сиятельного любовника. Герцог молча смотрел, как слуги отдирают ее руки от его одежды, от кресла, на котором он сидел, от стен, от дверного косяка. Ее уволокли, но крики женщины долго еще раздавались по всему замку.
Только когда они смолкли в отдалении, Вейенто уронил:
Вероятно, я правильно поступил, отправив ее восвояси.
Он вдруг ощутил себя свободным.
Это упоительное чувство вовсе не было разрушено прибытием невестыюной Ибор. Поскольку Ибор являла собой в некотором отношении полную противоположность преданной Эмеше.
Невеста герцога с детской радостью взирала на окружающую роскошь. Она без устали ходила по замку в сопровождении специального слуги. Тот охотно показывал ей оружейную, кордегардию, охотничьи залы, водил на псарню и к ловчим соколам, объяснял, как организована оборона замка.
К вечеру первого дня этот слуга доложил своему повелителю:
Юная госпожа выказывает интерес к управлению шахтами. Как поступать?
Покажи ей шахту. Выбери какую-нибудь поближе к замку, распорядился герцог, улыбаясь. Его умиляло любопытство Ибор. Пусть посмотрит, как составлен стандартный контракт, объясни в общих чертах шахтерское законодательство.
А если она захочет увидеть условия жизни рабочих?
Пусть зайдет в барак, разрешил герцог. Это будет весьма мило. Для госпожи Иборпознавательно, а для рабочихчудесное впечатление на всю жизнь. Мне давно бы следовало это сделать.
Не могли же вы, ваше сиятельство, посещать рабочих в компании с госпожой Эмеше! позволил себе высказаться слуга.
Герцог так глубоко задумался над выгодными последствиями своей грядущей женитьбы, что даже не заметил всей дерзости этого замечания.
Вот именно, пробормотал он.
Госпожа Ибор пришла в восторг от предстоящей поездки. Она оделась «очень просто»в платье с длиннющим шлейфом, подвязанным к локтю, закуталась в белое покрывало, дабы не испачкать волосы и шею. Герцог вполне одобрил этот наряд.
Вернулась она чумазая и полная впечатлений. Глаза ее блестели. По приказанию Вейенто госпожу Ибор тотчас по возвращении привели к нему, и она, снимая вуаль, восторженно рассказывала о том, как ее принимали в поселке.
Они вас обожают, мой господин! заключила она. Меня встречали как королеву.
Тише, дорогая, остановил ее герцог. Мы с вами не будем употреблять подобных сравнений. Пока. До поры.
Он улыбнулся своей умненькой невесте, и глаза Ибор расширились. «Стало быть, матушка была права: он метит на трон, подумала девушка. Но если это правда»
Она схватила руку своего жениха и пылко поцеловала.
* * *
Известие о водворении нового герцога Ларра заставило Вейенто поморщиться, однако никоим образом не повлияло на его решение жениться.
Кто он, этот «законный сын»? допытывался Вейенто у своего человека.
Герцогский шпион, обретавшийся до сей поры в замке Ларра, исполняя там обязанности помощника замкового кастеляна, разводил руками.
Мой господин, никто не мог даже подозревать о таком А госпожа Танет его сразу признала. Он действительно похож на Ларренса. Повадкой, лицом, плечи так же держит Потоньшено это и понятно, он ведь на двадцать с лишком лет моложе. Его считали умершим. А он жив. Танет как завизжит: «Ты ведь умер!»
Узнаю Ларренсово отродье, сквозь зубы произнес Вейенто. Все считают, что он умер, а он тут как тут.
И перстень с печаткой при нем, добавил агент.
Ясно.
Его зовут Элизахар.
Ясно.
Он женат. Привез с собой супругу. Агент непонятно хмыкнул. Слепую. Можете себе представить? Зачем жениться на слепой женщине, если полным-полно зрячих?
Вейенто вздрогнул.
Слепая? Как ее имя?
Агент все еще веселился, вспоминая супругу нового герцога Ларра.
И он обращается к ней «госпожа»можете себе представить?
Как ее имя? рявкнул герцог.
Фейнне кажется. Разве это важно?
Да, сказал Вейенто. Это важно.
Новая герцогиня Ларрата самая девушка, которую Вейенто похитил, а потом потерял. Та самая, что непонятным образом ускользнула из запертого дома. Та самая, что нашла дорогу в эльфийский мир и умеет взлетать по лунным лучам, не видя их.
Под боком у герцога Вейенто обосновались его враги.
Он-то рассчитывал в ближайшее время избавиться от Танет, выдать замуж Адальбергуи объявить свою жену единственной госпожой майората Ларра. И тем самым прибрать маленькое древнее герцогство. Давно уже этим землям следовало войти в состав владений Вейенто!
Теперь все серьезно осложнилось. Потому что отделаться от законного сына Ларренса и от этой Фейнне будет далеко не так просто, как от Танет. А иметь в соседях недругапоследнее дело. Так что придется разводить дипломатию, втираться в доверие, давать доказательства своей доброй волии так далее. Занятие хлопотное, требующее времени.
Но дело того стоит. И отказываться от женитьбы на Ибор Вейенто не намеревался.
Что еще известно об этом Элизахаре? спросил наконец Вейенто.
Доверенный агент, казалось, только и ждал дозволения рассказывать дальше. Он с готовностью сообщил:
Новый герцог Ларра выгнал одного из управляющих. Того, грабителя. Того, что запугал крестьян, обобрал их до нитки, каждой девке наделал по ублюдку. Новый герцог его выставил.
И он ушел?
Да. Просто прихватил свое добро и скрылся подобру-поздорову.
А второй управляющий?
Роделинд? Оставлен в неприкосновенности.
Что-нибудь еще?
Да, сказал агент. Еще новый герцог Ларра прилюдно повесил солдата, который пытался его пристрелить.
У Вейенто брови поползли наверх.
Госпожа Танет, как узнала, едва глаза ему не выцарапала, этому Элизахару, продолжал агент. Всякую осторожность позабыла. «Грабителя, значит, отпустил! Агент передразнил высокий, визгливый голос женщины. А солдата повесил! Да ты хоть знаешь, кем он был?»
А кем он был? удивился герцог.
Любовником Танет, пояснил агент. Элизахар ей так и сказал. «Если бы, говорит, он пытался меня убить за деньги, я бы его и пальцем не тронул, но он в вас влюблен и потому по-настоящему для меня опасен».
Все хуже и хуже, процедил герцог. И, поймав взгляд своего агента, вскинулся:Что-то еще?
Да, мой господин. Он выгнал госпожу Танет. И Адальбергутоже. Они направляются сюда, к своей дочери и сестре, потому что у них больше нет дома. Госпожа Танетбесприданница, а в Ларра у нее нет никакой собственности.
Когда она приедет, ее нужно будет разместить в угловой башне, на востоке. А я, пожалуй, ускорю наш отъезд в столицу, решил герцог. И нахмурился:С каждым мгновением я ненавижу этого Элизахара все больше и больше!
* * *
Аббана решила напомнить герцогу Вейенто о себе и избрала для этого наименее подходящий момент: когда Вейенто только что доложили о скором прибытии овдовевшей тещи. Его сиятельство пребывал в отвратительном расположении духа. Вид молодой женщины, полной кипучей энергии и желания действовать, разозлил Вейенто еще больше.
Ваше сиятельство, кампания закончена, и я осталась живаначала Аббана. Я осмелилась явиться сюда, потому что Вы обещали
Мужской костюм очень шел ей, и она, несомненно, была осведомлена об этом. Время, проведенное в походах, оставило явственные следы на внешности Аббаны. Ее походка стала твердой, а забавная девическая угловатость сменилась мужеподобностью. Даже ухватки у нее сделались мужскими.
Вейенто с отвращением смотрел на нее. А она улыбалась, как будто не замечала этого отвращения или же считала его своего рода игрой, принятой между «своими».
Я могу быть полезна вашему сиятельству, добавила Аббана уверенно.
Ты так полагаешь?
Да. Я хорошо знакома с новым герцогом Ларра.
Не без удовольствия она заметила, как неприязнь на лице герцога сменяется удивлением, а затем и некоей умиротворенностью: Вейенто как будто примирился с необходимостью приблизить к себе Аббану. Так, во всяком случае, это выглядело. Что ж, она воспользуется своим преимуществом. В конце концов, ее произвели в сотники, в то время как бедный Гальен понижен до рядового, и участие в последней кампании, включая и сражение, не помогло ему подняться. Так что у Аббаны имелся доступ к его сиятельству, а у Гальенанет: рядовой обязан знать свое место.
Потом, быть может, Аббана замолвит словечко за старого друга. И не исключено, что это время наступит очень скоро. Впрочем, во всем, что касается Гальена, решать ей. И хорошо бы ему помнить об этом. Всегда приятно иметь такую власть над любовником, подумала она.
Вейенто щелкнул пальцами.
Если ты знакома с новым герцогом Ларра, стало быть, прежде он воевал
Он наверняка был солдатом, но задолго до того, как я завербовалась в армию, сообщила Аббана. Я познакомилась с ним в Академии.
Он учился в Академии? удивлению Вейенто, казалось, не было границ.
О нет, не учился! Аббана развязно засмеялась. Он был телохранителем одной весьма высокомерной особы. Ее звали Фейнне. Она потом бросила учебу. Просто уехала, никому ничего не сказав.
«Ну да, подумал Вейенто, никому и ничего. Потому что она не имела возможности сказать что-либо кому-либо. Коль скоро ее похитили. И похитили по моему приказу Ее мужтот самый телохранитель, который шел по ее следу, точно сторожевой пес. Человек, ухитрившийся перебить дюжину солдат, охранявших Фейнне в охотничьем домике. Я считал, что он погиб при попытке освободить госпожу. Во всяком случае, так мне было доложено. Он бы и погиб, не будь он Ларренсовым отродьем Ларренс всегда был живуч, как кошка, и потомство у него такое же».
Что ты еще знаешь об этом бывшем телохранителе? спросил Вейенто, стараясь сохранять равнодушный вид.
Мы все считали, что он влюблен в госпожу, заявила Аббана. Впрочем, он и не отрицал этого. Но держался в рамках. Ничего ей не говорил. И даже поклонников от нее особенно не отваживал. Он уехал вместе с ней. Вот уж не думала я, что она решится выйти за него замуж! Впрочем Она богатейка, откуда-то из Мизены, кажется А он оказался герцогом. Кто бы мог подумать? Для обоих выгодный союз. Она получает титул, а онее денежки. Сам-то он голодранец, да и Ларра, по слухам, владение небогатое, одна только радость что титул
Я беру тебя на службу, сказал Вейенто. Как твое имя?
Она чуть обиделась: по ее мнению, ему стоило бы помнить.
Аббана.
Хорошо, Аббана, ты поедешь со мной в столицу на свадебные торжества. Ты и твой друг. Гальентак, кажется?
Еще одно унижение. Ей даже не пришлось просить за Гальена, делать ему одолжение: Вейенто все решил прежде, чем она раскрыла рот для этой просьбы. И имя Гальена он помнил. Неприятно.
Впрочем, она быстро успокоилась. Главноеу них теперь новая служба. Они будут служить великому человеку, человеку, который восстановит справедливость и займет трон своего предка. Человеку, который уничтожит проклятое эльфийское наследие в стране и повсеместно установит справедливость.
Герцог отпустил ее вялым мановением руки. Ему хотелось остаться наконец в одиночестве и поразмыслить над происходящим. Назойливая преданность Аббаны, надвигающееся прибытие истеричной Танет, неприятное прощание с Эмеше, необходимость ехать в столицувсе это раздражало. Слишком много женщин. Женщина так устроена, что ей всегда чего-то нужно, вечно она пытается добиться от мужчины каких-нибудь благ, выторговать у него уступки. Вейенто устал соглашаться с ними, устал и отказывать им. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в покое.
Избавив наконец Вейенто от своего присутствия, Аббана бросилась в казармы и разыскала Гальена. Ее немного задело то обстоятельство, что Гальен, как казалось, нимало не тяготился своим положением рядового. Он играл в кости с такими же «головорезами», как и он сам, потягивал из общего кувшина дешевое вино и выглядел совершенно довольным.
Аббана появилась в дверях: четкий силуэт, левая рука на рукояти меча, ноги расставлены.
Капитан! крикнул кто-то из играющих. Кости рассыпались, солдаты зашевелились, начали вставать.
Аббана махнула рукой.
Сидите, позволила она уже после того, как половина из присутствующих поднялась и игра была совершенно сломана. Будем запросто. Гальен, я пришла за тобой.
Гальен бросил на приятелей извиняющийся взглядмол, бабы! и пошел к выходу. Аббана, разумеется, этот взгляд перехватила и поджала губы. Ничего, он запоет иначе, когда узнает, как ловко она обернула все дело.
Мы переходим на службу к Вейенто, сообщила она приятелю.
Мы и так служим сейчас Вейенто, возразил Гальен. И насторожился:Аббана, что у тебя на уме?
Во-первых, я твой капитанначала она, улыбаясь во весь рот. А точнее, я уже больше не капитан! Вейенто очень доволен мной. К тому же я сообщила ему кое-что о новом герцоге Ларра, об Элизахаре. Весьма ценные сведения. Он и предложил мне службу у него. Лично у него, представляешь? Подчиняться непосредственно герцогу. Быть его если не правой рукой, то одним из пальцев на его правой руке, если ты понимаешь, о чем я.
Приблизительно, сказал Гальен, щурясь.
Ну вот, я замолвила за тебя словечко, так что он решил взять нас обоих, заключила Аббана. Ты доволен?
Еще бы! сказал Гальен с кислым видом. Он обернулся на казарму, где оставил приятелей и игру.
Аббана сдвинула брови.
По-моему, ты предпочел бы торчать с этими недоумками и бросать кости, угрожающим тоном начала она. В то время как перед нами открывается блестящая карьера. Мы можем стать придворными! Даже законченное академическое образование не давало нам подобной возможности.