Маргофрон сел, матрас скрипнул. Толстяк нащупал лампу и трясущимися руками зажег ее. Огонек запрыгал по комнате, распугивая тени, и Маргофрон увидел человека, забившегося в угол.
Человек этот был невысоким, крепкого сложения, лет тридцати. Внешность его казалась весьма неказистой, и вообще он принадлежал к числу людей, с которыми можно было бы не считаться. Можноесли бы не длинная шпага, висевшая у него на боку.
При слабеньком свете лампы рассмотрев Маргофрона с его красным, лоснящимся от пота лицом, человек нахмурился и шагнул на середину комнаты.
Что вы здесь делаете? резко спросил он.
Маргофрон пожал плечами и ответил по возможности миролюбивым тоном:
Я снял эту комнату на ночь. Видимо, произошло недоразумение: гостиница сейчас переполнена и хозяин, лукавая бестия, сдал один и тот же номер сразу двум постояльцам
А, протянул незнакомец. Брови его разгладились. Это многое объясняет. Но не все. Как вы сюда попали?
Да просто открыл дверь и вошел. Маргофрон окончательно успокоился и даже развеселился. А вы?
Странно. Гость опять насупился и глянул на Маргофрона с подозрением. Я не слышал, как вы входили.
Лично я не вижу в этом ничего странного, объявил Маргофрон. Ведь когда я входил, вас здесь не было.
Гость медленно покачал головой.
Нет, я находился здесьи все-таки не слышал вас. До тех пор, пока не стемнело.
Не понимаюТеперь и Маргофрон начал хмуриться. Что вы имеете в виду? Говорят вам, я вошел в эту комнату вечером, когда еще было светло, и внимательно все осмотрел. Здесь не было ни одной живой души. Я улегся на кровать. Вот на эту самую кровать, и клянусь всем, что есть на свете святого, она была пуста! Я размышлял о своих делах, которые предстоят мне завтра в столице, а потом заснул
Да! отрывисто произнес незнакомец. У меня тоже дела в столице. Очень важные дела.
Он замолчал и некоторое время безмолвно рассматривал Маргофрона. Потом поинтересовался:
Мы не могли встречаться прежде?
Маргофрон пожал мощными плечами.
Все возможно. Я ведь держу галантерейную лавку. И небольшую мастерскую при ней. Ко мне заходит много посетителей. Мой товар, знаете ли, расходится хорошо, потому что я люблю свое дело.
А, сказал незнакомец. Это похвально. Я тоже любил мое дело. И мне нужно в столицу, но я никак не могу до нее добраться! А хуже всего, что я не помню, как вы сюда входили.
Говорят вам, вы вошли сюда после меня! рассердился наконец Маргофрон.
Нет, решительно ответил гость. Исключено. Потому что я не выходил отсюда. Я не выходил отсюда уже очень много лет.
Маргофрон почувствовал, как холодеет у него в животе. Но он все еще держался. Уголки его губ, растянутых в насмешливой улыбке, задрожали.
Это розыгрыш, да? осведомился он.
Что?
Если у здешнего хозяина есть тайный завистник, враг, который хочет распугать его постояльцев и по дешевке выкупить таверну, то лучшего способа не придумать. Ну, признавайтесь же и дайте мне поспать. Клянусь, я не испорчу вам игры и наутро всем буду рассказывать, что видел в таверне «Сердце и гвоздь» привидение.
Незнакомец вдруг рассвирепел. Глаза его вспыхнули дьявольским огнем, волосы встали дыбом, и он потянулся за шпагой.
Что вы себе позволяете? зарычал он, надвигаясь на Маргофрона. Какой еще розыгрыш? Как вы смеете? Говорят вам, мне надо найти письмо! Он украл у меня письмо!
Маргофрон встал и попятился от чужака. А тот, бросив шпагу обратно в ножны, метнулся к кровати и сбросил с нее матрас. Затем полез в сумки Маргофрона и вывернул их содержимое на пол. Он буквально плакал от отчаяния и повторял:
Письмо! Письмо!
Затем, стоя на коленях среди учиненного им развала, незнакомец обратил на Маргофрона пылающие глаза, в которых прыгал огонек лампы.
Умоляю вас, отдайте письмо!
Я не брал вашего письма, пролепетал Маргофрон.
Губы незнакомца сложились в тонкую линию.
Лжете!
Он легко вскочил на ноги и схватил Маргофрона за шиворот.
Лжете! Отдайте! Вы понимаете, что их двое? Я должен сообщить! Двое!
Маргофрон почувствовал, как ледяные влажные руки просовываются ему за шиворот и шарят там, как твердые ногти царапают ему кожу. Толстяк закатил глаза и закричал.
От этого крика в глазах у него потемнело, и вдруг он ощутил, что касается затылком чего-то твердого. Чей-то голос, совершенно не похожий на яростный полушепот незнакомца, произнес:
Он очнулся.
* * *
В дворцовых мастерских царило большое оживление. Девушки окружили какого-то человека, который взахлеб рассказывал нечто страшно увлекательное. И даже старшая мастерица подошла послушать, хотя на ее лице сохранялось слегка скептическое выражение и вообще держалась она так, словно никогда не бывала подвержена любопытству, а слушает лишь ради того, чтобы знать, что творится в головах у ее подопечных.
Толстяк повествовал:
И тут до меня доходит, что этопризрак! Самый настоящий. «Я, говорит, отсюда не выходил. Всегда здесь был; а ты кто такой?» У меня душа в пятки ушла и ноги подкосились! А он кричит всякую бессвязицу. И тут он бросается на меня, царапает когтями, грозит шпагой! Кровать опрокинул, все мои вещи разбросал
Девушки ахали, гладили пострадавшего толстяка по плечам и щекам, зазывали к себе в мастерскиечтобы он повторил историю для тех, кто не имел счастья слышать.
Старшая мастерица снисходительно поглядывала на эту веселую возню и не препятствовала. Внезапно она обернулась, прошумев платьем, и присела в реверансе.
Ваше величество! воскликнула старшая мастерица.
Эскива стояла среди девушек, доселе никем не замеченная. На королеве было простое светлое платье, в котором она обычно работала над своим гобеленом, так что девочка совершенно не выделялась среди прочих.
Но возглас старшей мастерицы словно пробудил прочих от прекрасного сновидения. Девушки расступились, кланяясь королеве, так что Эскива предстала прямо перед растерянным толстяком.
Маргофрон, ошеломленный произошедшим, так и остался стоять с разинутым ртом, весь покрытый крупными каплями пота.
Королева милостиво улыбнулась ему.
Продолжайте, прошу вас.
Вашепробормотал Маргофрон, лихорадочно соображая, стоит ли упасть перед королевой на колени.
С истинно королевской простотой Эскива разрешила ситуацию. Она протянула ему руку и даже не поморщилась, когда мокрые губы приникли к ней.
В этих мастерских я ученица, как и все остальные, произнесла королева. Ведите себя запросто. Продолжайте рассказ. Что случилось потом? Побольше подробностей!
Я, собственно, все Ничего не случилось. Но это был призрак, клянусь! Призрак в таверне «Сердце и гвоздь»!
Эскива хлопнула в ладоши.
Мне ужасно понравилось! У вас, говорите, есть дочки? Я вам что-нибудь для них подарю!
Маргофрон понял, что вот-вот потеряет сознание. К счастью, старшая мастерица оценивала происходящее лучше, чем Эскива, и быстро вмешалась:
А теперь дайте господину Маргофрону передохнуть. За работу! Прошу на урок, ваше величество.
Эскива махнула Маргофрону совершенно по-дружески и убежала. Толстяк, все еще не пришедший в себя после встречи с королевой, упал на лавку и обтер лицо платком.
После того как он очнулся на полу общей залы таверны «Сердце и гвоздь», закутанный в кусачее одеяло, Маргофрон не знал передышки. События сыпались на его голову одно за другим, так что он просто не успевал реагировать.
Хозяин заботливо напоил незадачливого постояльца подогретым вином. Прочие гости сочувственно качали головами и высказывали различные предположения. Маргофрон поймал на себе напряженный взгляд хозяина и понял: тот отчаянно упрашивает гостя молчать о происшествии. «Ну да, сонно подумал Маргофрон, я же сам говорил: такие дела на руку конкурентам Хозяиндобрый малый, он меня предупреждал».
И пробормотал:
Выдобрый малый, вы меня предупреждали
Да, да, быстро сказал хозяин. Нужно было закрывать ставни. Холодный ветер, усталостьвсе это не могло не сказаться. Что вам приснилось?
Кошмар, ответил Маргофрон чуть громче. Я, кажется, простудился в дороге. Вы правы, да. Надо было закрывать ставни.
Ну, теперь-то вы среди друзей, пророкотал один из возчиков. Отдохните, дружище. Здесь и тепло, и компания добрая.
Маргофрон поманил хозяина пальцем и, когда тот наклонился, прошептал ему в самое ухо:
Утром соберите мои вещи. Он разбросал их по всей комнате.
Я не решусь прикасаться к вашим вещам, возразил хозяин. Если что-нибудь пропадетпо случайности или по недогляду
Пусть пропадет хоть половина, выдохнул Маргофрон. Я ни за что не хочу больше подниматься в эту проклятую комнату.
Как он выглядел? спросил хозяин, помолчав.
Призрак? Вы что, никогда не видели его?
Никогда. Только слышал. Потом кое-что сопоставил, произвел расчеты и установил, в какие лунные фазы он появляется. В такие дни я просто не сдаю комнату, вот и все. Обычно все обходится. Вы были слишком настойчивы А я проявил слабость.
Понятно. Маргофрон тяжело вздохнул и потянулся за кувшином с вином. Хуже всего то, что он производит впечатление самого обычного человека. Как вы или я. Он не прозрачный, не ходит сквозь стены, не превращается в чудовище. Он просто есть. И ещеМаргофрон понизил голос до еле слышного шепота:Он безумен!
Хозяин проявил при этом сообщении поразительное хладнокровие.
Трудно оставаться нормальным, коль скоро тыпривидение. Вам нужно выспаться. И спасибо за понимание.
Маргофрон покинул гостиницу, едва только рассвело. Сумка, уже собранная, стояла в общей зале, рядом с ложем Маргофрона.
Галантерейщик растолкал своего возчика и тронулся в путь. К полудню перед ними уже появились башни столицы, и скоро Маргофрон, рассчитавшись с возчиком, уже стучал в дверь своего бывшего однокашника по Академиипридворного композитора Эмери.
Фоллон, предупрежденный о возможном появлении толстяка из провинции, был вежлив и старался не подавлять отменными манерами. Насколько у Фоллона вообще получалось не подавлять посетителей.
Эмери спустился к гостю в нижнюю гостиную, предложил легкий завтрак и разведенного вина.
Когда собираешься во дворец? осведомился он.
Дай хоть дух перевести, взмолился Маргофрон. Дорога была не из легких, а тут еще такое приключение прямо у самой столицы Еле ноги унес.
Эмери нахмурился.
На тебя что, напали?
Охвздохнул Маргофрон.
Он уже собрался было начать повествование, как вдруг наверху послышалась шумная возня. Маргофрон побледнел. Краска отхлынула от его лица, точно океанская волна, а затем вернулась, да так мощно, что даже слезы выступили на глазах у толстяка. Эмери никогда в жизни не видел, чтобы человек так пугался простого шума.
Что с тобой? спросил он у гостя участливо. Похоже, тебе и впрямь досталось. Но я просто не могу поверить, чтобы поблизости от столицы орудовали какие-то грабители
Если бы грабителивздохнул Маргофрон. А что там у тебя наверху?
Полагаю, мой брат свалился с кровати. Сейчас он заберется обратно в постель и проспит до обеда.
У тебя есть брат?
Младший, кратко ответил Эмери. А ты ведь не знал, что нас двое?
Маргофрон опустил глаза и бессловесно зашлепал губами. Потом пробормотал:
«Двое» Я вот все думаю, что это может означать?
Он погрузился в тревожное воспоминание, и глаза у него остекленели.
Эмери хотел было подать какую-нибудь отрезвляющую реплику, которая позволила бы гостю вернуть беседу в нормальное русло, как вдруг из дверей послышался голос:
Между прочим, никто не падал с кровати. Это лампа разбилась. Скажи Фоллону, пусть приберет. Масло разлилось.
На пороге стоял Ренье, растрепанный, в белой рубахе до колен, босой.
Что за вид! вскинулся Эмери. У нас гость Маргофрон, познакомься: мой младший брат Ренье.
Младшему, кстати, тридцать четыре года, так что не такой уж он и младший, заметил Ренье. А когда этому тридцатипятилетнему старцу стукнет сто один, разница в возрасте у нас вообще сотрется.
Очень приятно, сказал Маргофрон и вытер лицо платком.
Ренье уселся в свободное кресло, схватил кувшин и отпил сразу половину. Глаза его весело заблестели.
Толстяк моргал, переводя взгляд с одного брата на другого. Потом с облегчением рассмеялся.
Фу ты, выговорил он, вы так похожи, что мне вдруг показалось, будто я учился в Академии с вами обоими
Ну что вы, возразил Ренье преспокойно, я ни в каких Академиях не обучался. Сидел себе в имении нашей бабушки и щипал крепостных девок за упругие зады. И в этом полезном занятии провел лучшие годы моей юности.
Вам можно позавидовать, сказал Маргофрон весьма учтиво.
Ренье весело моргнул брату и снова взялся за кувшин.
Иди оденься, прошипел Эмери.
Да ладно тебе Так что с вами случилось по дороге, уважаемый?
Я видел привидение! выпалил Маргофрон. И быстро добавил:Умоляю вас, не смейтесь! Если бы вы оказались на моем месте, вам было бы не до смеха.
И где оно подстерегло вас? осведомился Ренье. Расскажите нам все. Мы верим в привидения и не станем смеяться.
В таверне «Сердце и гвоздь». Неподалеку от столицы. Хорошая таверна, превосходный хозяин
Он говорил и говорил, подбадриваемый сочувственными взглядами слушателей. Ни старший брат, ни младший действительно даже не улыбнулись. Особенномладший; он утратил всю свою веселость и выглядел очень серьезным.
Когда Маргофрон перешел к бессвязным речам призрака, Ренье насторожился.
Вы не могли бы в точности вспомнить все то, что он говорил?
Вот вспомнилось, будто он кричал«их двое, их двое» Кого двое? Убийц? Может быть, этого парня убили на постоялом дворе? Какие-то двое И еще он искал письмо, добавил Маргофрон. Жуткая история.
Я приготовил для тебя одну из моих гостиных, помолчав, обратился к гостю Эмери. Переоденься. Фоллон поможет тебе умыться. После обеда отправишься во дворец. Получить заказ у дворцовых мастерицбольшая удача, Маргофрон.
Я благодарен тебе, пробормотал толстяк. Проклятье, я вовсе не так желал бы тебя поблагодарить! Как-нибудь шумно, от души! А сейчас я способен лишь бубнить под нос да вздыхать.
Ничего, мне совершенно понятна вся мощь твоей благодарности, заверил его Эмери. Ты отважный человек, Маргофрон. Помнишь, как ты сорвал колпак с головы экзекутора?
Среди студентов Академии Коммарши существовал дурацкий обычай: обзаводиться предметами одежды и обихода таких почтенных горожан, как экзекуторы, гробовщики или стражники. Изобретательности молодых людей из Академии не было границ, а выходка Маргофрона, который совершил настоящий бандитский налет, навек осталась в анналах.
При том, что я всегда был жутким трусом! захохотал Маргофрон. До сих пор не понимаю, как это мне удалось!
На тебя нашло, сказал Эмери. Вот в чем дело. Просто накатило. Вдохновениевот как это называется. У каждого человека хотя бы раз в жизни случается острый приступ вдохновения.
Тебе видней. Маргофрон простодушно улыбнулся. Ты ведь сочиняешь музыку. Небось, испытываешь вдохновение постоянно.
Это мое естественное состояние, сказал Эмери, морщась и почесывая кончик носа. Поэтому я не воспринимаю его так остро. В определенном смысле я даже завидую тебе.
Понимаю, сказал Маргофрон и окончательно приободрился.
В приподнятом состоянии духа он отправился во дворец. Мастерицы приняли его совсем не так, как он опасался. Никакой спеси, никаких «придворных манер». Девушки держались очень просто.
Некоторое время Маргофрон и мастерицы с огромным удовольствием разбирали атласную тесьму, резные пуговицы, шитые вставки для одежды и со знанием дела обсуждали детали. А потом Маргофрон рассказал им свою историю о привидении.
И тут явилась королева. Сама королева! А он разливался, как распоследний подмастерье, желающий понравиться девчонкам, и употреблялжутко вспомнить! совершенно простонародные выражения, как привык изъясняться у себя в лавке.
Ее величество оказалась чрезвычайно добра. Даже протянула ему руку для поцелуя. И обещала подарить что-нибудь для дочерей Маргофрона. Есть от чего хлопнуться в обмороквторой раз за одни сутки.
* * *
За обедом Эскива как ни в чем не бывало вкушала суп с большим аппетитом. Гайфье исподтишка наблюдал за сестрой: не переменилось ли ее настроение. Эскива заметила это, отложила ложку и сказала:
А, любезный брат, все ждешь, чтобы я поперхнулась насмерть и умерла?
От этих слов Гайфье поперхнулся сам. Эскива не без удовольствия наблюдала за тем, как брат, побагровев, кашляет в салфетку, а затем невозмутимо добавила:
Твои ухватки были бы незаменимы на конюшне. Не понимаю, что ты делаешь в королевской трапезной.
Эскива! пробормотал Гайфье.
Кстати, она снова взялась за ложку и самым жеманным образом оттопырила мизинец, сегодня я слышала поразительную историю. Королева повернулась в сторону Пиндара, который также был приглашен к столу. Вам как воспевателю всего гнилостного и вонючего было бы интересно, господин поэт. В таверне «Сердце и гвоздь» завелось привидение. К нашим мастерицам приехал какой-то галантерейщик из провинции, который по пути в столицу столкнулся с этим призраком буквально лицом к лицу! Что скажете?
Скажу, что это поразительно, с невозмутимым видом произнес Пиндар.
Он тоже демонстрировал безупречные манеры, от чего Гайфье безмолвно вскипал.
И что вы находите самым поразительным? осведомился Гайфье.
Пиндар чуть пожал плечами.
Хотя бы то, что я и сам бывал в этой гостинице. И отлично провел ночь. Никаких привидений, могу вас заверить, там нет и в помине. У этого галантерейщика слишком богатое воображение. Кстати, что именно он видел? Голоса? Тень в белом? Завывания в темноте?
Уверяет, что видел нечто, похожее на обычного человека, сказала Эскива.
Пиндар вежливо рассмеялся.
Воистину жуткое зрелищеобычный человек!
Да, человек, и вооруженный шпагой к тому же. Он что-то искал, выкрикивал бессвязные слова, разбросал все вещи
Я бы съездил взглянуть, неожиданно вмешался Гайфье.
Эскива прищурилась:
А ты не испугаешься, брат?
Обычного человека со шпагой? Вряд ли.
Ах, ну конечно, ты ведь отважен, Гайфье. Как я могла забыть! С этим Эскива поднялась и отодвинула от себя тарелку. Желаю вам доброго дня, господа.
Оба встали и не садились, пока королева не покинула столовую. После этого Гайфье уселся и как ни в чем не бывало закончил обедать. К удивлению Пиндара, брат королевы вернулся к прежнему разговору.
Скажите, господин Пиндар, вы хотели бы увидеть призрака?
Зачем мне призраки? Пиндар пожал плечами. У меня и без того достаточно богатое воображение. Для того чтобы отправлять мысль в путешествие по таинственным мирам вдохновения, совершенно не обязательно общаться с потусторонними явлениями. Достаточно просто много читать и размышлять. Ну и чувствовать, конечно.
И как, много вы всякого чувствуете? полюбопытствовал Гайфье.
Прошу меня извинить, но это не тема для беседы.
Ну вот еще! капризным тоном протянул Гайфье. Говорите, вы часто там бывали, в той таверне?
Несколько раз. Когда путешествовал.
И ничего эдакого не примечали?
Нет. Давайте прекратим наконец этот разговор! взмолился Пиндар. Вы же видите, что он мне тяжел и неприятен.
Разговор о привидении не может быть тяжел и неприятен, объявил Гайфье беспощадно. Это все равно как воровать на кухне сладкое печенье. И сердце обмирает, и предвкушение щекочет Разве не так?
Мне трудно судить, произнес Пиндар. Я не
Никогда не воровали на кухне сладкого печенья? Гайфье изобразил крайнее удивление: вытаращил глаза, разинул рот, развел руками. В таком случае вам неизвестна вся радость жизни.
Радость жизни заключается вовсе не в томначал было Пиндар, но Гайфье бесцеремонно перебил его:
А еще все привидения умеют раскрывать тайны. Чужие тайны, страшные Поедемте, глянем на него! Зададим ему пару вопросов. Может быть, удастся его задобрить, азартно произнес Гайфье. Соглашайтесь, не то я отправлюсь туда один.
Пиндар опустил голову.
Знаете, мой господин, я признаюсь вам в одной вещи, молвил он. Когда я услышал о том, что призрака видел какой-то галантерейщик Словом, я испытал шок.
Почему?
Пиндар взглянул мальчику прямо в глаза.
Потому что такая страшная, такая величественная и таинственная вещь, как явление человеческой души с того света, не должна оскверняться общением с каким-то галантерейщиком, у которого нет ни малейшего понятия о поэтическом. Вы не согласны?
* * *
И вот тогда я решил: непременно надо поехать и Пиндара с собой заманить! Этими словами Гайфье заключил свой рассказ о призраке в таверне «Сердце и гвоздь».
Его собеседник выслушал все очень внимательно. Ренье видел, что мальчик сильно взбудоражен. Странные злые огоньки пробегали в раскосых зеленых глазах, похожих на глаза Талиессина. Гайфье поминутно принимался хохотать, и губы у него недобро кривились.
Пару раз Ренье ловил на себе испытующие взгляды. Брат королевы как будто хотел проверить какую-то свою догадку.
Ренье не нравилось происходящее. В первые дни его знакомства с сыном Талиессина мальчик производил совсем другое впечатление. Был открытым и веселым. За последние дни что-то случилось. Нечто такое, что Гайфье предпочитает держать в тайне.
Вы понимаете, господин Ренье, хохот, Пиндар Он ведь боится! Он боится привидения! Пишет героические оды, асамтрус! Хохот. И как только отец догадался прислать мне такого!
Регент Талиессин видел его рекомендации и счелначал Ренье.
Мальчик бесцеремонно перебил:
Да он ничего и не видел, кроме этих глупых рекомендаций! Небось, даже не потрудился поглядеть на Пиндара лично. А зачем? У отца ведь есть Уида и ничего, кроме Уиды.
Ренье опустил глаза. В упреках, адресованных Талиессину, было много справедливого. Но все же Ренье вступился за регента:
В юности Талиессин не любил людей, не подпускал их к себе Возможно, сейчас он делает для вас то, о чем всегда мечтал для себя: оставляет вас в покое.
Гайфье коротко поразмыслил над услышанным, а затем глумливая улыбка снова растянула его рот.
Хотите убедить меня в том, что мой отецдурак?
И с удовольствием отметил, как потемнели глаза его собеседника.
Ренье сухо проговорил:
Я хотел убедить вас в том, что ваш отец, возможно, заботится о вас больше, чем вы предполагаете.
Ну уж нет, дудки! Заботится! Он подсунул мне этого скучного соглядатая, чтобы поменьше беспокоиться о моемкак это называетсянравственном развитии, криво улыбнулся Гайфье. А Уида Насколько мне известно, ваш брат, придворный композитор, недавно получил от нее новый заказ. Ха-ха, любовные шалости и все такое.
Мой брат получил заказ для праздника, проводимого в честь всех мастеров и ремесленников, имеющих Знак Королевской Руки, сказал Ренье. Это не имеет никакого отношения к тому, что происходит между Талиессином и Уидой. Если бы вам довелось любить эльфийскую девуот чего да сохранят вас небеса, мой господин! вы лучше понимали бы своего отца.
Ну, у меня есть одна эльфийская дева, протянул Гайфье. Я вижу ее каждый день, и видят небесаона попортила мне немало крови!
Я отказываюсь продолжать разговор о ее величестве в таком тоне, отрезал Ренье.
Кому величество, а комусестра, вздохнул Гайфье. И окрысился:Не притворяйтесь, будто она вам нравится.
Я дворянин, с достоинством отозвался старший собеседник. Я не могу судить о королеве.
А о сестре?
У меня только брат, и мы с ним никогда не ссорились.
Будь у меня брат, мы бы тоже, наверное, не ссорились Просто убили бы друг друга, сказал Гайфье.
Зеленые искры в глазах подростка становились все ярче и злее, углы рта подергивались. И вместе с тем в глубине зрачков таился холодный, взрослый наблюдатель. И этот наблюдатель ни на мгновение не выпускал Ренье из внимания. Казалось, он запоминает каждое слово, улавливает и отмечает малейшее изменение в выражении лица.
Вернемся к Пиндару, предложил Ренье. Вы полагаете, ваш бедный компаньон стоит жестокого розыгрыша?
Мой бедный компаньон? Гайфье разразился долгим смехом. Для начала будем все-таки называть вещи своими именами. Пиндармой надсмотрщик. Знаете, как у герцога Вейенто в этих его ужасных рудниках, где над бедными рабочими стоит угловатый гном с бичом и лупит, лупит, лупит непокорных
Он махнул Ренье рукой, как бы заранее отвергая любую возможность возражений, и убежал, напоследок крикнув: «Я за вами пришлю!»
Гайфье был очень доволен тем, как складывается дело. Конечно, забавно будет позлить Пиндара, а может быть, и напугать его. Но главноевторой его спутник в намечающемся приключении. Человек, который, возможно, осмелился поднять руку на Эскиву. Брат королевы не сомневался: если Ренье действительно виновенза время путешествия он выдаст себя. Гайфье сумеет его уличить.
Глава пятнадцатаяПОТЕРЯННОЕ ПИСЬМО
Гайфье все рассчитал правильно: едва только Пиндар услышал о том, что его подопечный намерен отправиться в путешествие, как всполошился и начал предлагать себя в спутники.
Гайфье быстро шел по бесконечной анфиладе королевского дворца, задевая коротким широким плащом то лица придворных дам, расположившихся на низеньких диванчиках с рукоделием, письменными принадлежностями и зеркалами, то роскошные фарфоровые вазы с росписью, то финтифлюлечные канделябры, которые избегали зажигать, чтобы не испортить позолоту. Пиндар шагал рядом, стараясь попадать в ногу со своим юным спутником, но это у поэта выходило плохо: он то семенил, то вдруг делал большие прыжки.
Вы не можете просто так взять и поехать, ваше вы-со э я хотел сказать, мой господин, то бормотал, то выкрикивал Пиндар в такт своей неровной походке. Это совершенно неприемлемо!
Гайфье резко остановился, глянул ему в лицо.
Почему? в упор спросил мальчик. Разве я так уж связан этикетом или какими-нибудь государственными делами? Кажется, я даже не наследник престола.
Но ваша драгоценная жизнь в связи с вашим близким родством с правящей королевоймямлил Пиндар.
Скажите просто: вы боитесь ехать со мной, но еще больше боитесь отпустить меня одного, заявил Гайфье. Ну что, я угадал?
Да, сдался Пиндар. Угадали.
В таком случае едем вместе. Вы и я. Да, и еще я пригласил приятеля. Надеюсь, вы не будете возражать.
Прошу меня простить, но я впервые слышу о том, что у вас есть приятель. Кто он хотя бы такой? Такой же молодой шалопай, как и вы?
Сформулировано отчетливо и заслуживает столь же отчетливого ответа. Гайфье развеселился. Мой приятельгосподин приблизительно ваших лет. Вас это должно успокоить, не так ли?
Пиндар настороженно кивнул, а Гайфье добавил, усмехаясь:
К тому же онпьяница, так что человек вполне безобидный. Причинить кому-нибудь вредубить, скажем, явно не в состоянии, добавил мальчик. И обернулся:А вот и он!
По анфиладе быстро шагал Ренье. Он был чисто умыт, аккуратно одет и, кажется, совершенно трезв. Впрочем, в руке у него болтался запечатанный кувшин. Ренье приветственно махнул кувшином королевскому брату:
Лично я собрал все необходимое в дорогу и готов отправляться хоть сейчас.
Короткие брови Пиндара поползли вверх. Не в силах сдерживать изумление, поэт выпалил:
Эмери! Вот уж не думал, что ты слывешь пьяницей.
Эмери? удивился Ренье. Вы что-то перепутали, любезный. Меня зовут Ренье. Вот и мой друг готов это подтвердить. Не так ли, господин Гайфье?
Мальчик молча кивнул, наблюдая за обоими.
Пиндар чуть отступил на шаг и промолвил:
Нет, я не могу ошибаться. Я учился с тобой в Академии Коммарши! Я хорошо помню тебя, Эмери. Ты был славный парень. Хоть и высокомерныйнемного. Впрочем, учитывая твое аристократическое происхождение, положение твоего дяди при королевском дворе, это вполне объяснимо и даже естественно. Так что я не в обиде. И, кстати, объясни мне одну вещь, коль скоро мы встретились.
Пожалуйста, сказал Ренье. Хоть я и не Эмери.
Да ладно тебе! лицо Пиндара сморщилось в глуповатой улыбке. В Академии ты совершенно не проявлял никакого интереса к музыке. Я отлично это помню, потому что часто посещал концерты. Ты не пришел ни разу. И вдруг делаешь карьеру придворного композитора.
Тебе это кажется странным? засмеялся Ренье. Ладно, объясню. Нет ничего проще. Дело в том, что придворный композиторЭмери, мой старший брат. А яРенье. Спроси хоть кого. Меня все девицы из мастерских знают. И половина харчевниц. И треть харчевников. Ну, еще несколько стряпух, но сведения об этих бесценных женщинах позволь сохранить в тайне. Я слишком дорожу дружбой кухарок, чтобы подвергать их опасности быть скомпрометированными.
Брови Пиндара вернулись на прежнее место, нависнув над глазами. Две очаровательные придворные дамочки, в чьей комнате происходил этот разговор, оставили свои дела и, не сговариваясь, передвинулись поближе. Одна принялась строить глазки Ренье, другаябрату королевы. К несчастью, оба были настолько поглощены Пиндаром, что все прелестные стрелы пролетели мимо цели и впились в пустоту, если можно употребить такое определение для противоположной стены, разукрашенной гобеленом с любовной сценкой.