Страх, смерть, боль, ненависть, тьма всё перечисленное служит мне источником силы. Ибо янекромант. Тёмный маг. Я не выбирала свою стезю, мой дар дан мне ещё до рождения.
И в моменты вроде этого я заново сознаю, что это не так уж плохо.
Фер Уллахис, между прочим, сразу почувствовал ослабление давящей на сознание тёмной силы. И подозрительно на меня покосился. Я в ответ молча кивнула ему: мол, только после вас, доблестный. Только после вас. Фер нахмурился, но всё-таки двинулся дальше, доверчиво подставляя мне спину.
Рыцарь действовал методично, проверяя комнату за комнатой, спускаясь в подвалы и заглядывая в пристройки. Пекарь жил не один. Его семья, подмастерья (кто постарше, со своими семьями) и ученики, пекарня, где в очагах до сих пор горел огонь и одуряюще пахло свежим хлебомвсё это умещалось в одном сильно разросшемся доме. Но я уже почувствовала, отслеживая благодаря "вуали" источник магии, что ни в подвалах, ни на первом этаже мы ничего не найдём.
Надо искать выше.
Направление, кстати, я бы почувствовала даже без "вуали". Потому что, кто бы ни сотворил здесь магию, заклинателем он был скверным. Искусство мага состоит, прежде всего, в том, чтобы направить силу как можно точнее. Чтобы и желаемого достигнуть, и лишнюю энергию не потратить. Иногда на пути экономии удаётся достичь впечатляющих результатов. Так работает за счёт тепла охлаждающее заклинание Нэрти; так транспортное заклинание Фьярдла, используемое в магических лифтах, подзаряжается, опуская груз, и потом за счёт этой энергии груз поднимает.
Это я к чему? Да к тому, что вызванная в доме пекаря сила практически не контролировалась. Никем. И была она очень, очень мощной. Сама я могла бы учинить нечто подобное, но я ведь урождённый маг, а здесь играл дилетант. Значит, достичь такого эффекта можно было исключительно за счёт
Бедный пекарь! Я начала подозревать, как и почему всё произошло, но придержала свои соображения до момента, когда их можно будет проверить.
То есть до момента, когда мы с фером Уллахисом поднимемся на второй этаж.
Мы обнаружили ЭТО в супружеской спальне. Чтобы обойтись без подробностей, скажу предельно кратко: жена пекаря вытравила плод, затем завязала пуповину вокруг шеи своего несостоявшегося ребёнка особым узлом, а потом вскрыла себе вены. Рыцарь впал в ступор, глядя на ЭТО остановившимся взглядом. Да и я, признаться, сглотнула раз и другой, удерживая на месте содержимое желудка.
Крови было очень много. Для меня в громадной алой луже с болезненной чёткостью сияла лиловым огнём фигура, напоминающая сухое дерево.
Мой путеводный маяк, Знак Смерти.
"Голодная вуаль" против моей воли присосалась к источнику тёмной энергии напрямую, но силы было слишком много. Ещё бы её не было много! Даже слабый, неопытный маг может потрясти основы, принеся себя в жертву подобным образом. Моё зрениеи обычное, и иноеначала заволакивать багровая пелена. Силы было слишком много, я не могла усвоить всё, но "вуаль" продолжала перекачивать в меня магию. Уберегая себя от отравления избыточной магией, я поспешно шагнула вперёд, достала нож и одним движением разрезала пуповину прямо поперёк узла.
Знак Смерти мгновенно побледнел. Не исчез, нет, но теперь "вуаль" должна была с ним справиться, не убив при этом меня.
К Свету взываю!гулко сказал фер Уллахис у меня за спиной.Изыди, Зло, из сего места! Оставь в мире этот дом, и все вещи в доме, и всех, кто жил, живёт или будет жить в нём. Я, посвящённый рыцарь и воитель Света на королевской службе, семью тайными именами семи богов и четырьмя явными знаками четырёх благих сил повелеваю тебе, Зло: расточись! Исчезни! Сгори, яко уголья в очаге, рассейся, яко дым под ветром весьма сильным, покинь всё и вся на тысячу шагов окрест, как бы бегучей водою унесённое. А если что и останется, то да сокроется под землёй-кормилицей, запертое силой и волей превыше моей силы и моей воли, и да не освободится никогда, хоть бы всему миру конец приступал.Выдержав краткую паузу и поглубже вдохнув, он закончил.Пусть исполнится всё по слову этому!
Мне ничего не оставалось, кроме как мысленно присвистнуть.
Ого! Вот так добрый фер! Вот так воитель Света!
Призванные им энергии прошлись вокруг нас, словно сила помянутых четырёх стихий. И что с того, что в ткани сновидения по определению не было ни материи, ни стихий, соответствующих материальным формам? Высокая магия, черпающая силы откуда-то извне, на время словно отменила это правило. Эрсай фер Уллахис надёжно очистил дом от следов тёмного ритуала. Более того: его молитвенное заклятие без остатка смело "голодную вуаль" и даже поубавило тёмный потенциал, переданный мне ею. А отнять у опытного урождённого мага хотя бы часть воспринятой им силыэто, я вам скажу, не воду с лозой отыскать.
Что тут ещё скажешь? Ай да фер!
Сдёрнув с постели заляпанную кровью простыню, я завернула в неё плод. Теперь, после моей "вуали" и очистительного заклятия, это был уже не источник тёмной силы, а просто сильно недоношенный младенец. Даже, говоря по чести, не младенец ещё, а так, зародыш.
Что ты делаешь, Игла?спросил меня рыцарь своим обычным, не "заклинательным" голосом, встав в проходе и грозно нахмурившись.
В печах пекарни ещё горит огонь,сказала я спокойно.Если ЭТО до сих пор видели только мы двое, лучше будет, если никто третий ЭТОГО не увидит.
Фер Уллахис медленно кивнул и отошёл в сторону.
Но можно ли без опаски сжигать ЭТО в простой печи?спросил он.
После того, что ты сделалможно. Разве ты сам не чувствуешь, что теперь плод чист? Это уже не воплощённый элемент ритуала, а просто маленький трупик.
Окровавленная простыня вместе со своим содержимым превращалась в пепел очень быстро. И даже запах не выдавал природы сжигаемого: сгорая, человеческая плоть пахнет точь-в-точь как свежий хлеб. Наблюдая за мной, фер Уллахис спросил неожиданно резко:
Скажи мне, Игла: ты ведьма?
Да. Урождённая. Хотя сама я предпочитаю слово "маг".
Женщины не бывают магами.
Кто сказал тебе такую глупость? Магэто профессия. И, смею заверить, профессия не из тех, преуспеть в которых могут только мужчины. Точно так же, уж прости за сравнение, как не одни только женщины бывают шлюхами.
Добрый фер покраснел, словно маков цвет.
А вот от тебя,продолжала я,серьёзных познаний в магии я не ожидала. Трудно заподозрить в мастере боя ещё и адепта.
Мои познания в магии не велики,открестился Эрсай.Я знаю и умею ровно столько, сколько следует знать и уметь воителю Света.
По крайней мере, врождённой силой ты не обделён.
Моя силаот посвящения, а не от рождения!
Ну уж нет. Пусть малая, почти незаметная, но врождённая сила есть у всех. Посвящение облегчило доступ к твоим внутренним резервам и ещё, вероятно, наделило связью с теми семью божествами, которых ты упомянул в заклинании. Но нельзя привязать нити сил к пустому месту. Твоя душа обладала какой-то энергией и до посвящения.
Фер нахмурился. То, что я подвергала сомнению давно заученные догматы, ему не нравилось. Кому такое понравится? Но отрицать сказанное мной он всё же не мог.
А как ты сама получила магическую силу?
До рождения, я же сказала. А учил меня отец.
Да?
Что тебя удивляет? Других наследников у него не было. Впрочем, даже если бы у отца было много детей, какую-то минимальную подготовку я бы получила всё равно. Урождённый маг, не умеющий управлять своей силойэто слишком опасно.
Значит, я был прав,сказал фер Уллахис рассудительно.Когда мы переступили порог, ты начала рассеивать злую волю, завладевшую этим домом. Но я не понял, как ты это делала.
При помощи заклинания, конечно.
Но ты не сказала ни слова! И жестов никаких не делала
Я обращаюсь с силами так же искусно, как ты с мечом,хмыкнула я.Мне не требуется что-то произносить, чертить, смешивать или размахивать руками, чтобы совершать элементарные магические действия.
Воитель нахмурился, подозревая подвох.
По-твоему, одолеть такое Зло, с каким мы здесь столкнулисьлегко?
Нет. Не легко. Но сравнительно просто. Как валун на гору затащить: сил тратится много, но сложной такую работу никак не назовёшь.
А-а
Я выгребла из печи золу вместе с любыми останками, которые могли в ней быть, и мы с добрым фером, не сговариваясь, двинулись к выходу из дома.
Работа сделана, можно и позавтракать.
Людей снаружи ощутимо прибавилось. Теперь, когда неосязаемый страх не отталкивал смертных от дома пекаря, ожидающая толпа и выросла, и приблизилась.
Фер Уллахис, как там?подскочил к нам домовладелец. На нём красовался всё тот же фартук, а лицо выражало робкую надежду.
Жилище сие очищено,сообщил рыцарь.Зло изгнано из него и не вернётся более.
Но кто навёл порчу? Фер Уллахис, кто это сделал?
Твоя жена сделала это, заплатив за магию собственной жизнью.
Толпа охнула, частично потрясённая, частично обрадованная. Пекарь застыл с открытым ртом. Я поморщилась. Хотя всё равно избежать слухов пекарю не удалось бы. Одна радость: за слухами о магии и порче авось да удастся скрыть факт супружеской измены. Самую важную улику я сожгла, а остальное во власти семи богов доброго фера.
Ну, и в режиссёрской воле Котища Безымянного, конечно.
Я благодарю вас, фер,выдавил после мучительной паузы нимало не обрадованный пекарь.Сколько вы возьмёте с меня за избавление от случившейся беды?
Эрсай покосился на меня.
За дела, угодные богам Глубоких Небес и моему королю, я не беру платы,повторил он часть запомнившейся речи. Вот только привычные слова звучали как-то неуверенно. Мгновением позже я поняла, почему: ведь на сей раз рыцарь работал не один.
Но фер Уллахис,вставила я,счёл бы уместным и приятным какой-нибудь простой знак признательности. Например, свежий хлеб, доставляемый каждое утро к его столу в течение всего времени, пока он будет гостить в вашем замечательном городе.
Что бы ни случилось, горожанин остаётся горожанином. Иначе говоря, большинство людей этого сорта чуют свою прибыль сквозь две стены, три запора и аршинный слой земли. Пекарь мигом высчитал, каков будет его расход по назначенной мною повинностии принялся сгибаться в частых неумелых поклонах, словно кукла на ниточках. Поклоны он делил примерно поровну между фером и мной так, на всякий случай.
Отделавшись от толпы и возвращаясь в "Золотого петуха", рыцарь мрачно спросил:
Зачем ты попросила у него хлеба?
Просто я люблю свежий хлеб, а в "Петухе" он какой-то не такой. Пресный, что ли?
А у этого пекаря, значит, будет "такой"?
Он хотя бы расстарается для своего спасителя.
Всё равно мне кусок в горло не полезет при мысли, что я, быть может, ем испечённое в той же печи, где
Эрсай умолк, не закончив фразу. Я подавила улыбку и ответила предельно серьёзно:
В этом мире всё и вся так или иначе связано друг с другом. Земля лучше рожает, удобрённая навозом. Самая зелёная и густая трава вырастает на кладбищах и на местах сражений. Круговорот форм многообразен, вечен, бесконечен. Это азы философии, с которыми магам приходится иметь дело на практике. А уж огонь, это изначально чистое начало, уничтожает без следа даже заведомую скверну. Так что печь, где стало прахом сам знаешь что, пугает тебя совершенно напрасно. Но если мои слова недостаточно убедительны, добрый фер
То что?
Тогда я сама съем тот хлеб. И мне кусок поперёк горла не встанет.
После завтрака, состоявшегося с опозданием, но зато возместившего отставание основательностью, передо мной в полный рост воздвиглась проблема свободного времени. Говоря в двух словах: чем заняться?
Нет, действительно: чем?
Шокировать доброго фера просьбой позвенеть со мной мечами? Ха! Он и так-то на меня косится подозрительно, а после этакого пассажа и вовсе шарахаться начнёт.
Продолжить завтрак, плавно переводя его в обед, а там и в ужин? Всё равно от еды во сне не толстеют нет, не тянет. Слишком скучно.
Практиковаться в магии? Ой, что-то боязно. Ещё начнут задавать неприятные вопросы, обвинять в ведьмовстве и злотворстве. Фера Уллахиса позовут для окорота нет, нет и нет.
В итоге я пришла к выводу, что вряд ли найдётся для меня лучший способ скоротать время, чем визит в местную книжную лавку. Занимаются торговлей книгами люди, как правило, умные (или, на худой конец, начитанные). Философски подкованные. А философская беседа, именуемая ещё диспутом, легко способна затянуться и на час, и на два, и на сутки. Говорят, в столице (если только свидетели не привирают, что тоже может быть) однажды случился диспут на свободную тему, который продолжался без перерыва аж два месяца, пятнадцать суток и три часа. Закончился он лишь тогда, когда сборище философов, признанных и самозваных, в полном составе арестовала королевская гвардия. Они незадолго перед тем перешли к теме властину и дообсуждались. Впрочем, хотя это уж точно апокриф, иных не угомонила и камера, в стенах которой тема власти получила особенно глубокое и всестороннее развитие
Увы мне! Довольно скоро выяснилось, что град Харроу начисто лишён такой достопримечательности, как книжная лавка. Как-то не ощущало здешнее население тяги к познанию мира через знакомство с описаниями оного, сиречь чтение регулярное и многообразное. Гм что-то общение с добрым фером мне на пользу не идёт. Начинаю даже думать, как он. Так же возвышенно, чуть архаично и излишне пространно.
Короче: лавки нет. Владелец лавки также отсутствует. Поговорить не с кем
А вот последний довод уже притянут за уши. Поговорить всегда есть с кем. Только с заунывным большинством лично мне общаться как-то неохота. Ладно, кто тут может быть начитанным и даже, возможно, неглупым? Сходу ведь не угадаешь. Я лично знавала двух очень и очень грамотных профессиональных воров, один из которых чуть-чуть не дотянул до диплома магистра в Большом Зи-Нанском университете, а также не уступавшую им в книжной премудрости куртизанку. Союз Стражей Сумеректот ещё котёл, на Севере порой оказываются и сталкиваются друг с другом многие преудивительные личности.
О! Попробую-ка я спросить, кто в городе самый умный.
Спросила. Трижды, у разных людей. И все три раза меня послали прямиком к начальству. Наш, мол, мэрэто да-а, это голова! Первый богатей в округе
Брр! Ненавижу такой подход. Если ум подменять хитростью да сметкой, а то и умением со всего и вся слупить выгоду, порой за счёт жульничества обыкновенного, а порой и за счёт надувательства наглого,тогда да, тогда чем толще мошна, тем больше ума. Но на мой скромный вкус с умом настоящим, свободно парящим над морем неизвестности, это рядом не висело.
Сменив тактику, я попробовала спрашивать про магов. И
Ну да. Два раза мне с придыханием рассказали, что в "Золотом петухе" не далее как вчера остановился доблестный воитель и знаток заклятий фер Уллахис, этим утром снявший ужасную порчу с дома пекаря. При этом спрошенный так и норовил выдать максимум подробностей, вплоть до того, в какой позе фер заклинал и с каким выражением лица рубил лихо на семьдесят семь частей. Описания боя с порчей меня позабавили, но, спроси я про магию в третий раз, меня, надо думать, снова послали бы по месту нынешнего проживания.
На редкость предсказуемый городок, чтоб ему провалиться!
Снова сменив тактику, я от отчаяния спросила о чудаках. Не о дурнях стукнутых или блаженных, а просто о таких вот ну вроде не от мира сего, понимаете? Здоровые люди, сообразительные, только со странностями. Есть тут такие или не держите?
А-а, так вы имеете в виду нашего архивариуса, почтенного мэтра Крибли? Что ж сразу-то не сказали?!
Пыталась, подумала я с мрачноватым облегчением. Да только, похоже, изъяснялась на каком-то напрочь непонятном языке.
Привет тебе, "Zlatyi Kochet"!
Обитель архивариуса соединялась с массивным зданием ратуши этакой короткой каменной пуповиной на уровне второго этажа. Сама обитель представляла собой башню, до второго этажа включительно прямоугольную, а выше пузато круглящуюся. Мне аж взгрустнулось, до того это строение показалось родным и знакомым. Почти так же выглядела библиотека Тральгимского отделения ОКМ, в которую я частенько (не реже двух раз в месяц) заглядывала для неторопливого общения со старым магом-библиотекарем, заставшим ещё моего деда.
Впрочем, местный архивариус оказался примерно моим ровесником. С первого взгляда было ясно, почему о нём пошла слава человека со странностями. Встречают всегда по одёжке, многие дальше одёжки вовсе не заглядываюттак вот, на голове у моего нового знакомца красовался пышный белый парик, весь в кудряшках и припудренный пылью. На кончике носа висели ежесекундно грозящие упасть, но, как позже оказалось, никогда не выполняющие эту угрозу круглые очки в тонкой золотой оправе. Одет архивариус был в крайне странно скроенный пиджак: слишком длиннополый и объёмистый, но с коротковатыми рукавами. На худощавой фигуре хозяина этот пиджак болтался, как на огородном пугале, при этом оставляя на виду изящные узкие кисти в чернильных пятнах. Наряд дополняла рубашка с пышными кружевами на груди, а также бесформенные синие штаны в пыльных разводах и мягкие тапочки типа "отходим ко сну".