- Попробуешь вина, Ровер?повернулась ко мне леди Одиночество.
Я ответил ей очередным реверансом.
Циклоп умилённо воззрился на меня обоими глазами. Вполне, к слову, человеческими, как и вся его внешность. (Даже его наряд с виду казался обычным людскимправда, из-за лишней цветастости он смахивал на шутовской).
- Ишь ты: четверолапое бессловесное, а дело понимает! Ну, прошу, прошу! Все под крышу! Вот сейчас сделаю конюшню, и сразу к вам присоединюсь
8
Как ни хотелось мне понаблюдать за процессом "делания конюшни", пришлось засунуть любопытство куда подальше. Леди Одиночество строгим голосом сказала:
- Ровер, к ноге!
И я почёл за благо исполнить приказ, войдя в трактир вместе с высокими господами.
Стоп! Почёл за благо, значит?
Нечто внутри меня, отсечённое барьером добровольного забвения, но всё равно живое (не то ли самое нечто, которое позволило мне сохранить себя и на мосту, и во время дикой скачки по изменчивой реальности?) выстрелило очередной искрой воспоминаний.
- проходил подготовку актёра или аналогичную? Тебя готовили как шпиона?
- Те-арр, нет и нет, те-арр! Я не актёр и не шпион, те-арр!
- Тогда объясни, почему ты так легко откровенничаешь?
- Те-арр, потому что не хочу испытывать боль, те-арр!
Искра погасла, вонзившись в подушку темноты. Но след оставила всё равно.
Игры. Роли. Маски. Кажется, мне знакомо всё это хотя не как актёру и не как шпиону. Но тогдакак?.. ох, лучше не спрашивать. Моё делоотыгрывать Ровера. Так хорошо, как сумею. И искать что? Вертится, вертится за пеленой забвения
И тает, не успев вспомниться как следует.
Холл трактира Циклопа (почему, кстати, Циклопа? откуда бы такое прозвание?) напоминал сильно окультуренную пещеру. С совершенно невозможным сочетанием материалов. Уж на что я профан в геологии, но даже мне хватает ума, чтобы сообразить: сталагнатов из малахита в природе не встречается, невозможно и сочетание плавно переходящих друг в друга яшмы с базальтом и горным хрусталём. Неведомый мастер потрудился на славу, создавая ощущения естественности и уютано разум и только разум мог заявить во весь голос, что ничего естественного вокруг нет. Всего здесь коснулась если не рука, так преображающая реальность магия.
И если это сделал Циклоп, он должен быть мастером Земли.
Впрочем, я опять пытаюсь подогнать реальность под шаблоны. Ну с чего я взял, что только власть над стихией способна создать подобное? Наверняка существуют и иные способы.
Стоп ещё раз. А вот эта мысль, о других способах
И опять я то ли не успел, то ли не смог добраться до сути. Отвлекли.
- Ровер, посмотри на меня.
Повинуясь собачьей натуре, я посмотрел.
Леди Одиночество вольготно расположилась на одном из каменных кресел. Да, каменных, но при этом больше похожих на изделия из дерева своими изящно выгнутыми формами и, надо полагать, удобством также способных потягаться с деревянными. За её спиной стоял лорд Печаль, положив руки на резную спинку кресла своей сестры. Он тоже смотрел на меня в упор.
И именно он начал ментальную атаку.
Как ни далёк я был от мысли недооценивать таланты высоких господ, всё же такого натиска не ожидал. Воля Печали смела мои внешние барьеры быстрее, чем морская волна смывает замок из песка, построенный ребёнком. Он ворвался в сущность Ровера, как штормовой ветер в разбитые им же окна и приостановился в растерянности, не обнаружив кроме Ровера ровным счётом ничего. Могущество сыграло с ним злую шутку: Печали явно не хватало тонкости и искусства что, впрочем, с лихвой компенсировала мощь. Он взялся за поиски, и леди Одиночество помогала ему в трудах. Ну а я развлекался вовсю, подкидывая этой паре подлинные сенсорные оттиски, запомнившиеся мне благодаря недавней скачке, и тупиковые ассоциативные цепочки.
Впрочем, развлечение быстро перестало быть таковым. При всём недостатке изощрённости высокие господа не являлись глупцами и учились поразительно быстро, не без успеха копируя мои собственные методы работы в ментале. Они узнавали обо мне всё больше, а я мало что мог противопоставить их воле. До тех пор, пока леди не коснулась непроницаемо чёрной стены, скрытой за не столь плотной и прочной пеленой забвения,стены, на которую даже я сам раньше не обращал внимания.
Прикосновение Одиночества изменило всё.
Из-за стены хлынули, наполняя меня до краёв и перехлёстывая за них, целые океаны энергии. Высокую госпожу отшвырнуло, как котёнкану, не всё же этой паре пользоваться эффектом неожиданности! Лорд Печаль выхватил ментальное отражение своего солнечного клинка и потому устоял, да ещё и сестру поддержал. Но давить, как прежде, они уже не могли. Наметилось некое равновесие: я витал вокруг могущественной парочки, пребывая сразу со всех сторон, а они наносили удары вслепую. Их преимущество в Силе перестало подавлять меня, но и мне не хватало власти, чтобы просто вышвырнуть атаковавших из предполья моего разума.
Ну что ж, маг тем и отличается от волшебника, что не кидается чистыми энергиями. Раз я недостаточно силён (пусть и гораздо сильнее, чем думал), попробую хитрость.
Сделав вид, что понемногу слабею, я слегка уменьшил натиск. Со всех сторон, кроме одной. Лорд и леди в момент заглотили наживку и ринулись к точке наибольшего сопротивления. Я немного поупирался, но в итоге позволил им прорваться сквозь одну, вторую, третью препону проломиться ещё дальше
И вырваться из моего ментального пространства, мгновенно ощетинившегося такими блоками, что даже знаменитая Ранкаст Длорр, Перевальная Твердыня, утратила бы в сравнении с моей обороной ореол неприступности.
короткий, хриплый, низкий рыкскорее, рявквырвался из моей глотки в адрес сидящей и стоящего. После чего я повернулся к высоким господам боком и улёгся, расслабив тело, но держа наготове Силу. Внутри по-прежнему бурлило и переливалось целое море, свитое из струй чистой тьмы. Море неисчерпаемое, потому что при необходимости в него влились бы новые тёмные струи из необозримо громадного океана. Смутное знание о том, откуда взялся этот океан, колыхнулось за чёрной гранью забвенияи снова замерло.
Не время сейчас тревожить тщательно укрытую память. Не время! Слишком много сил и внимания требует момент.
- Что скажешь? Подтвердились ли твои догадки, брат?
- Потом.
- Почему?искреннее недоумение. Потом что-то наподобие страха.Или ты полагаешь, что это существо может понимать не только Общую речь, но и
- Я полагаю, что его способность к пониманию сказанного вслух подобна его способности к перемене внешних форм. То есть неисчерпаема.
- Но ведь это
- Потом, принцесса.
Увенчанная инеем гордая голова неохотно склоняется, выражая согласие.
А лорд Печаль проницателен. Я вспоминаю его диалог с леди Одиночество на дороге. Тот самый, который моя слишком цепкая память сохранила, несмотря ни на что. Вспоминаюи мысленно ставлю зарубку: выяснить, кто такие Бесформенные и за кого пара высоких господ принимает меня. Взгляд со стороны это может оказаться очень любопытно. И полезно.
Неисчерпаемая способность к пониманию сказанного вслух? Сейчас я не помню этого но если я обладаю ею, значит, я ею пользуюсь. Так пьяница, забывшийся от вина, порой безошибочно находит дорогу к дверям своего дома. И во мне сейчас тоже свиваются в один не рвущийся шнур: способность управлять Силойбез понимания источника этой Силы; способность проникать в смысл слов, менять свои плотные формы, запоминать и анализировать происходящее вокругбез ясного понимания собственной природы. Кличка, данная троллем, мастером-хранителем моста через реку певучих смыслов: Ровернадёжно защищает меня от меня самого. Хотя я и не помню, для чего мне эта защита.
И хорошо.
Точнее, не так. Это не хорошо, нет. Не совсем
Это правильно.
- А вот и я, любезные мои гости!чёртиком из табакерки выскочил Циклоп. Откуда? Кто ж знает уж точно не я. Дверь не скрипела, значит, хозяин воспользовался иным путём.Что ж вы сидите в холле? Извольте пройти в покои. Я приготовил их специально для вас: ванна с ароматом можжевельника и лунной пыли для лорда, бассейн с цветами сирени и медовой росой для леди. И свечи, на фитилях которых танцует морской рассветредкость по нынешним временам, но для вас мне ничего не жаль. А что угодно вашему лохматому спутнику? Нет-нет, позвольте, я угадаю ванна с полярным льдом, ради контраста дополненная дыханием тропического бриза, а затем парное мясо молодого барашка, замоченное в сухом золотом вине трёхлетней выдержки? О! Поистине королевский выбор!
В голосе Циклопа, начавшего спич о ванне с полярным льдом, мне почудилась мгновенная нота неуверенности, но это мгновение быстро миновало. Говоря о королевском выборе, хозяин уже был совершенно искренен и прямо-таки лучился радостью.
Кстати, его уверенность в своей способности угадать, что именно придётся мне по нраву, кое-что мне напомнила. Вот только что именно?
До чего неудобная это штукасознательная амнезия!
моя комната оказалась самой дальней по коридору. Очень удачно. Потому что меня весьма заинтересовал разговор высоких господ о моей скромной персоне, и, проходя мимо дверей в их покои (отдельные), я аккуратно уронил около каждой по шерстинке.
Собака линяет. Что тут такого? Надеюсь, маленькая хитрость осталась никем не замечена. В смысле, если упавшая шерсть будет замечена, это ещё ничего. А вот если кто-то видел, как мои шерстинки своим ходом просочились за порог в интересующие меня помещения, это было бы неловко. Да. Я понятия не имел, где именно состоится разговору лорда или у леди, поэтому и "наследил" около обеих комнат.
Ждать долго мне не пришлось. Я всё ещё бултыхался в своей ванне, подумывая, правда, вылезать (вода со льдомэто приятно, но только до определённых пределов), когда лорд Печаль соизволил перейти в комнату своей сестры и без промедления наложить тяжёлые, плотные чары на всё: пол, стены, потолок, вентиляционные щели и оконные проёмы. В тот момент, когда чары активировались, я почти перестал чувствовать свою шерстинкуту, что находилась в защищённом помещении. Но не расстроился. Потому что когда чары были сняты, моя связь с кусочком меня восстановилась, а вскоре я получил возможность подобрать шерстинку и насладиться плодами своих магическо-шпионских ухищрений.
Шерстинка запомнила только звук. Ни подтекстов, ни выражений лиц, ни поз, не говоря уже об аурах и тончайших перепадах магического фона, я считать не смог. Увы. Но я далеко не мастер магии подобий, в конце-то концов; до Сунь У-куна мне далековот он творил со своей шерстью вещи куда более впечатляющие. Смертельно впечатляющие, да. (Сунь У-кун? а это ещё кто? проклятая амнезия). В общем, мой добычей стал только звук. Но что-тогораздо лучше, чем ничего. К тому же воссоздать общий смысл мне всё же удалось.
- Вот теперь можно говорить.
- Брат, ты меня пугаешь. К чему такие меры предосторожности?
- Лучше переоценить противника, чем недооценить.
- Ты полагаешь, что Ровернаш враг? Что он всё же имеет какое-то отношение к Бесформенным?
- Насчёт Бесформенныхнет. На наше счастье, они не знают, что такое союзы, и не способны даже к совместным действиям с себе подобными. А Ровер если он затаил на нас злобу, то, боюсь, по нашей же вине.
- Ну и что? Я не собираюсь бояться блохастой шавки, как бы велика она ни была.
- Не торопись с суждениями, принцесса. Эта "блохастая шавка" выкинула нас из своего разума, не позволив узнать почти ничего.
- Выкинула?
- Важен результат, не так ли? А этот результат меня тревожит.
- Ты понял, что находится в глубине Ровера?
- Конечно. Там спит Сила. Не похожая на нашу, но не меньшая. А "шавка", имеющая столько Силы, опасна отнюдь не из-за своих размеров.
- Допустим. Но откуда взялись те волны ожившей тьмы? Я уничтожила достаточно Бесформенных и уверена: это не Хаос. Но это и не его противоположность. Откуда Ровер попал к мастеру-хранителю? Кто он вообще такой?
- Интересные вопросы, не правда ли? Жаль, что задавать их блохастой шавке и при этом рассчитывать на ответ несколько нелепо.
- Ладно-ладно. Я погорячилась. Роверочень чистый пёс, обожающий купания, ценитель мяса, замаринованного в вине, и вообще душка. А если вспомнить про его формы, то ли очень многочисленные, то ли вообще неисчерпаемые, можно усомниться и в том, пёс ли он вообще. Но вопроса это не снимает. Кто он такой? Какой Силе он служит проводником? У тебя есть свои соображения на этот счёт, брат мой?
- Ты права, есть. Хотя проще всего ответить на вопрос о Силе. Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что ожившая тьма, так тебя поразившаяпроекция энергий Предвечной Ночи. Или, говоря короче, Бездны.
- Что?!
- Вот тебе и блохастая шавка, а?
- Ты понимаешь, что говоришь? Назвать Ровера проводником той же Силы, что и
- Почему бы нет? К примеру, и комара, и дракона мы называем живымино это ещё не значит, что я ставлю комара и дракона на одну доску. Они всего лишь являются носителями энергии Жизни, только и всего. Причём Жизнь преломляется в них по-разному хотя, замечу, комар тоже способен летать.
- Да, брат. Сравнения у тебя но что-то в этом есть. Хотя звучит почти безумно. И всё же множество форм вдобавок на мосту Ровер выжил, а это не так-то просто для тех, кто не прошёл Горнила
- Заметь: он выжил на мосту, хотя в тот момент не имел активной связи с Бездной.
- Ты думаешь?
- Это было бы заметно, не находишь? Рисковать так просто ради того, чтобы обвести нас вокруг пальцаэто неразумно. А Ровер куда умнее, чем хочет показать.
- Да?
- Наверняка, сестра. Те барьеры в его разуме поверь: живущее лишь инстинктами существо никогда не смогло бы выстроить столь гармоничную систему заклятий. Ведь старую его защиту мы смели начисто, но Ровер возвёл новую. Уже иную. Быстро, уверенно и мощно.
- Верно клянусь Горнилом! Как я ухитрилась не заметить очевидного?
- Не расстраивайся. Ты ещё успеешь набраться опыта.
- Но что же тогда получается? Ровер оказался около моста случайно, забыв слишком многое, а на деле он кто же он?
- Полагаю, Тенерождённый. Но не простой. Я почти уверен
- В чём?
- Чуть позже. Нам пора собираться: Циклоп уже приготовил праздник вина. И за столом я попробую разговорить Ровера если он вообще захочет говорить с нами.
- Не захочет? Да для любого будет честью, если о.
- Именно. Мы прошли Горнило, да, но в нём живёт Предвечная Ночь! И не забывай: мы напали на него. Возможно, нам ещё придётся принести свои извинения.
- Наши извинениясобаке?
- Кажется, мы установили, что Ровервовсе не собака. Верней, далеко не только собака. Впрочем, увидим. Поторопись, принцесса: вино ждёт.
Спустя час или, может быть, полтора с момента моего знакомства с Циклопом мы все собрались в комнате, которую так и хотелось назвать трапезной. Синевато-стального оттенка стены её странным образом не противоречили алебастровой белизне потолка, украшенного (а может, заклятого?) спиральными завитками тонких чёрных рун. Посреди помещения стоял овальный стеклянный стол с тремя стеклянными же стульями и одной стеклянной скамьёй, а зеркальный пол из чёрного мрамора удваивал и мебель, и сидящих. Да-да, я тоже сидел на стуле наравне с высокими господами, положив передние лапы на столи хвост после очередного маленького изменения формы ничуть не мешал мне.
Судя по запаху, лорд Печаль принял свою ванну с ароматом можжевельника и лунной пыли, а леди Одиночество смыла дорожную грязь, сменив её на запахи сирени и медовой росы. За этими пахучими ореолами почти терялся собственный запах высоких господ, довольно схожий и совершенно нечеловеческий. Он источал слабый аромат догорающей свечи, а оназатяжного моросящего дождя скажете, эти запахи не похожи? Тогда выражусь яснее: его запахом был запах печали, а её запахомзапах одиночества.
Схожие, как я и сказал. Родственные.
К слову сказать, Циклоп, усевшийся на скамью хозяина, лишённую спинки, тоже не кислым потом и чесноком благоухал. От него волнами расходился запах грозы и колючего звёздного света. Последний я ощутил ещё снаружи, но хозяин трактира пропах звёздами, словно кусок неба. Так, как будто в лишённом окон помещении всё же были широко распахнутые окна.
- А теперь,молвил Циклоп торжественно,воздадим должное дарам лозы и мастерству виноделов. Встречайте серебристое вино предпоследнего урожая, господа!
Перед каждым из нас, включая и хозяина, соткались волшебной красоты хрустальные кубки, кажущиеся плодом брачного союза воздуха и лунного огня. Ещё миг, и колдовство трактирщика выхватило из пустоты совершенно чёрную фигурную бутылку. То же самое колдовство с лёгким хлопком вынуло из горлышка пробку, после чего бутылка наклонилась, переливая своё содержимое в бокал лорда, в бокал леди, в мой бокал и, наконец, в бокал хозяина. В воздухе разлился ещё один аромат, сильнейший, чем все прочие. Но я не возьмусь описать его так, как он того достоин, и промолчу. Скажу лишь, что в тот миг, когда ноздрей моих коснулся онсеребряный раздался звон, и моя душа всколыхнулась до самого донышка. Торжественность Циклопа в одно мгновение перестала казаться мне чем-то преувеличенным и выспренним.