Среди собравшихся было также несколько десятков крестьян из соседних деревень. Это были любопытные, прибившиеся к войску Габорна. Их внешность безошибочно выдавала их происхождение. Большинство из них были одеты в овчинные тулупы и вязаные шерстяные шляпы. Фермеры и лесорубы принесли с собой тяжелые топоры и тисовые луки, показывая тем самым стремление присоединиться к армии Короля Земли.
И вот Габорн наконец-то объявился. Кто-то в толпе крикнул:
Славьте Короля Земли!
В ответ раздались оглушительные приветствия.
* * *
У входа в пещеру Аверан немного помедлила. Взгляд ее был направлен вверх. Мерцающий свет костра освещал закопченный свод, с которого свисали лоскутья бурых пещерных водорослей.
Среди зарослей осторожно пробирался огромный краб-слепец, прячась в неровностях свода и изредка останавливаясь, чтобы пожевать водоросли.
Даже здесь, у самого входа в пещеру, флора и фауна Подземного Мира имели странный, неземной вид. Аверан все медлила. Она боялась, что, переступив порог пещеры, она навсегда оставит позади привычный мир, а путь вниз станет теперь неотвратимым.
Оглянувшись, Аверан вновь увидела усыпанное звездами небо. Она глубоко вдохнула чистый горный воздух, прислушалась к мирному воркованию лесного голубя. Затем решительно вступила под сень пещерного свода. Путешествие началось.
Неподалеку молодой рыцарь сидел на камне, пытаясь выровнять выбоину в своем шлеме. Он взглянул на Аверан. Глаза его сияли. Мальчишки из местного населения сворачивали лагерьубирали котелки с огня, проверяли снова и снова свои рюкзаки. Потрепанный рыцарь из Индопала стоял на коленях на земле, затачивая острия своих стрел точильным камнем.
Все вокруг бурлило. С прибытием Габорна все настолько оживились, что Аверан показалось, будто они ждали его не несколько часов, а всю свою жизнь.
Вильде, творение Биннесмана, стояла посреди пещеры. Ее фигура в толпе сразу бросалась в глаза. Это существо было создано волшебником для того, чтобы стать воителем на благо Земли. Она единственная из женщин, и без того немногочисленных, имела при себе оружиепалицу из массивного дуба. Одета она была в кожаные штаны и шерстяную тунику. На первый взгляд вильде была похожа на симпатичную молодую женщину, если не считать странного цвета лица. Ее кожа напоминала яркую молодую зелень, зрачки ее были темно-зеленые, почти черные, а волосы ниспадали на плечи волнами цвета авокадо.
Аверан подошла к вильде.
Здравствуй, Весна! сказала Аверан, назвав ее тем именем, которое впервые произнесла, когда увидала, как зеленая женщина свалилась с небес.
Привет! ответила вильде.
Ее речевые навыки были еще не слишком развиты. Но ведь Биннесман создал свое творение всего неделю назад. Ни один младенец в таком возрасте еще не умеет говорить.
Как ты себя чувствуешь? поинтересовалась Аверан, надеясь завязать беседу.
Зеленая женщина, не мигая, уставилась на Аверан. Поразмыслив с минуту, она ответила:
Я чувствую желание кого-нибудь убить.
Бывают дни, когда и я чувствую то же самое, поделилась Аверан, стараясь проникнуться настроением своей собеседницы.
Однако эта попытка лишь резче обозначила пропасть, лежащую между ними. Первоначально Аверан видела в зеленой женщине личность, человека, нуждающегося в ее помощи. Но ведь у Весны не было ни отца, ни матери, она не знала семьи, никто не воспитывал ее. Биннесман слепил ее из корней, камней и сока земли. Она просто не могла стать Аверан другом, поскольку зеленая женщина желала лишь одного: преследовать и истреблять врагов Земли.
Когда Аверан входила в пещеру, ей показалось, что внутри было около двух сотен воинов. Теперь она заметила, что ошиблась в своих подсчетах как минимум вдвое. Многие бойцы были скрыты в тени в глубине пещеры. На самом деле отряд был намного больше. Вид такого количества воинов подействовал на Аверан успокаивающе. Ей бы хотелось, чтобы, когда она пойдет в Подземный Мир, за ее спиной собрались все Властители Рун, которых она знала.
Аверан чувствовала себя, как выжатый лимон. За последнюю неделю, с тех пор как она бежала от нашествия опустошителей в форте Хаберде, от нее постоянно требовалось невероятное напряжение всех ее физических и духовных сил.
Аверан подошла к костру. Какой-то крестьянский мальчик немедленно сунул ей в руки тарелку. Рыцарь, присматривающий за крутящимся на вертеле над огнем бараном, отрезал от него кусок мяса и шлепнул Аверан на тарелку, затем зачерпнул хлебного пудинга из котелка и добавил его к мясу.
Для такого нехитрого лагеря подобная еда могла считаться деликатесом. Рыцари прилагали все усилия, изощряясь в кулинарном мастерстве, ведь эта еда могла стать последним достойным обедом в их жизни. Аверан приняла тарелку и огляделась в поисках свободного валуна, чтобы сесть.
Она направилась в затемненный угол пещеры, где уже разместилось с полдюжины людей с тарелками.
Присев на корточки на песке, Аверан склонилась над своим блюдом. Она отрезала кусочек баранины и вдруг подняла глаза.
Взгляды всех без исключения в радиусе двадцати футов были устремлены на нее. На их лицах читалось нескрываемое удивление, смешанное с любопытством. Щеки Аверан зарделись от смущения.
Значит, они все говорили обо мне, подумала Аверан.
Они знали, что она отведала мозг одного из опустошителей и благодаря этому научилась распознавать их секреты. Она положила кусочек мяса в рот. Сочное мясо было искусно приправлено розмарином и сдобрено медово-мятным соусом.
Почти так же вкусно, как поджаренный мозг опустошителя, сказала она.
Несколько фермеров преувеличенно громко рассмеялись над ее шуткой, несмотря на то что она оказалась не слишком удачной. Но благодаря этому Аверан удалось разрядить напряженную обстановку. Внезапно прерванные разговоры возобновились. Но только Аверан всерьез принялась за свою баранину, чья-то мясистая лапа шлепнула ее по спине.
Хочешь промочить горло? в ее руках, откуда не возьмись, оказалась жестяная кружка с элем.
Узнав голос, она с трудом подавила возглас изумления:
Брэнд?
Егерь Брэнд, ее давний приятель, нависал над ней, скалясь во весь рот. Он распростер руки, вернее, свою единственную руку, для объятия. Аверан вскочила и повисла у него на шее.
А я думала, тебя уже нет в живых! воскликнула она.
Не ты одна так думала, засмеялся он. Я и сам несколько раз почти прощался с жизнью.
Его смех прозвучал достаточно искренне, но не так беззаботно, как он звучал бы неделю назад. В его смехе Аверан послышалась боль.
Она вгляделась в его лицо. Брэнд был ее наставником. Он принял Аверан в обучение, когда она была еще ребенком. Он научил ее летать на грааках в гнездовье форта Хаберда. Он научил ее читать и писать, чтобы она могла доставлять послания герцога. Он обучил ее кормить грааков и ухаживать за ними. Уже только за это она должна была быть ему бесконечно благодарна. Но Брэнд был для нее больше чем учитель. Он был отцом и матерью, господином и семьей, ее лучшим другом. Стоило Аверан вновь увидеть его целым и невредимым, как у нее отлегло от сердца. Слезы радости полились из глаз.
Ах, Брэнд, как же тебе удалось спастись? Когда я видела тебя в последний раз, опустошители
во весь опор неслись к форту, продолжил Брэнд. Перед мысленным взором Аверан живо предстал этот момент. Они с Брэндом находились высоко над фортом Хабердом. Сверху хорошо были видны крепостные стены и надвигающаяся на них орда опустошителей. Их войско было настолько велико и надвигалось с такой немыслимой скоростью, что он просто не мог спастись.
Я усадил тебя на спину старине Кожаному Загривку и отправил в небо, сказал Брэнд. Затем отвязал оставшихся грааков. После этого я остался стоять на площадке. Я смотрел вниз на город. Орда опустошителей, охваченная паникой, стремительно приближалась. Их неудержимый бег сотрясал землю. Они были похожи на черный поток, внезапно обрушившийся на дно каньона и затопивший все вокруг. Большая часть грааков спасалась бегством. Но молодая Светлокрылая продолжала кружить над гнездовьем, издавая горестные крики. Врезавшись в городские стены, опустошители и не подумали остановиться. Что им наши баллисты, наши рыцари Опустошители просто проломились через стены и ворвались на улицы. Некоторые люди пытались бежать, другие пробовали спрятаться. И тех и других настигали опустошители. Имея в своем распоряжении только одну руку, я не мог сражаться. Мне не оставалось ничего другого, как стоять и ждать, пока опустошители не доберутся до меня и, наверное, сожрут тут же на месте. Как вдруг что-то изо всех сил ударило меня по спине. Не успел я оглянуться, как оказался в воздухе. Это Светлокрылая подняла меня вверх и понесла над всей этой бойней. Представь, она ухватилась лапами за мою кожаную жилетку! Сама знаешья старый и толстый. Вот я и думаю: несет она меня на верную смерть. Однако Светлокрылая отчаянно хлопала крыльями и тащила меня через всю долину, словно я какой-нибудь поросеночек, которым она вознамерилась пообедать. Она летит вперед изо всех сил, а мне-то кажется, что ее неумолимо тянет к земле.
У Аверан от изумления глаза полезли на лоб.
И как долго она тебя тащила?
Полторы мили, ответил Брэнд. Или две.
Да, Аверан знала, что грааки иногда могут поднимать в воздух предметы, превосходящие вес ребенка (вес, который грааки переносят легко).
Она однажды видела, как старик Кожаный Загривок схватил в поле быка и поднял его в воздух. Бык наверняка весил не меньше, чем Брэнд. Также она слышала о том, что самки грааков носят своих тяжеленных птенцов из одного гнезда в другое, если им грозит опасность. Но все равно грааки просто не способны удержать такую ношу в течение длительного времени.
Должно быть, она полетела с тобой по ветру прочь от крепости.
Не вызывало сомнений, если бы они полетели против ветра, опустошители обязательно учуяли бы их, пусть даже на расстоянии двух миль.
Вот именно, подтвердил Брэнд. Именно это она и сделала. И у меня хватило ума, оказавшись на земле, не двигаться, пока орда не схлынула.
А что стало с городом? спросила Аверан.
Брэнд печально покачал головой.
Он исчез с лица земли. Некоторым удалось улизнуть на лошадях, отмеченных рунами силы, герцогу Хаберду и некоторым из его приспешников.
При этих словах голос его сорвался, и Брэнд на мгновение замолчал, как бы захлебнувшись гневом при мысли о подобной трусости.
Расскажи о своих приключениях! вдруг повеселел Брэнд. Ты подросла с тех пор, как я в последний раз тебя видел.
Подросла? удивилась Аверан. Всего-то за неделю?
Выше, ты, возможно, и не стала, но вот повзрослелаэто точно!
Он протянул руку и дотронулся до ее одежды. Старая синяя мантия «пилота» была покрыта мельчайшими корешками, будто какие-то семена проросли на влажной ткани. Поросль густо покрывала синюю шерстяную ткань, и под зеленью уже невозможно было различить ее первоначального цвета. Корни срослись вместе, образовав новую монолитную материю. Это новое платье Аверан должно было стать для нее волшебным одеянием, которое, как Охранитель Земли, спрячет ее и защитит от опасности.
Да, думаю, я действительно повзрослела, ответила Аверан.
Сказав это, она взгрустнула. Она, конечно, не выросла, однако ощущала себя на тысячу лет старше. Слишком много невинных людей погибло на ее глазах в битвах при Каррисе и Фельдоншире. За последнюю неделю она стала свидетельницей такого количества событий, чудесных и чудовищных, сколько ей не суждено было испытать за всю жизнь. Эти потрясения заставили ее измениться, пробудили к жизни кровь земли в ее венах. Ее человеческая природа, происхождение от рода людского, были для Аверан безвозвратно потеряны. Теперь она была волшебницей, обладавшей мистическими силами, которые завораживали ее саму не меньше, чем людей, ее окружавших.
Брэнд расплылся в улыбке и произнес хриплым голосом:
Я так рад
Он неловко прижал Аверан к себе. Когда он отпустил ее, лицо его вдруг приняло деловое выражение:
Значит, ты собираешься в Подземный Мир, так?
Аверан кивнула. Казалось, Брэнд изучает ее. Помолчав, он продолжал:
Я пошел бы с тобой, если бы только мог. Но боюсь, проку от меня большого не будет, рука-то у меня всего одна Конечно, я смогу тащить мешок с провизией, как и всякий другой, но
Не надо Я понимаю, прервала его Аверан.
Подожди, продолжал Брэнд. Кое на что я сгожусь. Я хочу помочь тебе. Я сильный человек, Аверан. Всегда был таким. Я хочу отдать тебе мою силу.
У Аверан словно комок застрял в горле. Она с трудом сдержала слезы.
Ты хочешь стать моим Посвященным?
Не только я, ответил Брэнд. Он кивнул в сторону местных лесорубов, расположившихся в пещере. Многие из нас готовы отдать все, что угодно, лишь бы стать тебе полезными. Может, мы и не достойны выступить в поход вместе с Властителями Рун, такими, как ты и Габорн, но мы непременно сделаем то, на что способны. Королевские способствующие принесли сотни форсиблей!
Я не хочу причинить тебе боль, сказала Аверан. Вдруг ты умрешь, пытаясь отдать мне свою жизнестойкость?
Думаю, я скорее умру от разрыва сердца, если ты не согласишься принять мой дар
Я не могу, сказала Аверан. Мне невыносима мысль, что, едва найдя тебя, мне снова придется тебя потерять.
Если ты не примешь мой дар, я отдам его кому-нибудь другому, настаивал Брэнд.
Аверан приготовилась спорить, но в этот момент из глубины пещеры появился способствующий и поспешил по направлению к ним.
Аверан! позвал он.
На нем были черные панталоны и черная короткая мантия, поверх который красовались серебряные цепизнак принадлежности к обществу способствующих. Поднявшись, Аверан устремила на Брэнда взгляд, полный неизбывной печали. Затем она пошла прочь, пробираясь сквозь толпу. Следуя за колышущимися одеждами способствующего, она прошла в удаленную часть пещеры.
Тебе предназначено великое множество даров. Его Высочество позаботился об этом, провозгласил способствующий. Двадцать даров чутья от собак, двадцатьжизнестойкости, по восьми даров грации и мускульной силы, двенадцатьметаболизма, по десятизрения и слуха, пять даров осязания.
От этого заявления у Аверан голова пошла кругом. Осознание того, на какие жертвы люди готовы пойти ради нее, потрясло ее до глубины души. Решившись принять все эти дары, она оставит десятки людей слепыми, немыми или лишенными других жизненно важных качеств.
Но не менее громадными должны быть и изменения, которые все эти принятые дары вызовут в ее теле. С двенадцатью дарами метаболизма она будет способна двигаться быстрее, чем другие, бегать со скоростью пятьдесят миль в час, хотя сама этого не заметитей просто будет казаться, будто время замедлилось. Каждый день она будет стареть почти на две недели. Значит, за год она состарится примерно на дюжину лет. Лет через десять она превратится в старуху, если вообще не умрет.
Способствующий провел Аверан в дальний угол пещеры, где на земле примостилось с дюжину потенциальных Посвященных. Способствующий вынул семь форсиблейнебольших прутьев для клеймения, изготовленных из кровяного металла, и разложил их на сатиновой подушечке. Его помощники уже подошли к одной девочке. Они уложили ее на спину и пытались получить у нее дар зрения. Она казалась совсем малышкой, не намного старше, чем Аверан. Тонкие светлые волосы обрамляли ее худенькое личико. Лоб ее был покрыт крупными каплями пота. Один помощник пел тонким голосом, чирикая, как птица, и прижимая форсибль к руке девочки, в то время как другой шептал слова ободрения.
Вот она, настойчиво бормотал помощник способствующего, надежда человечества, она, которая призвана провести нашего господина темными ходами Подземелья. Отдав свое зрение, ты поможешь ей видеть. Твоя жертва даст нам надежду на успех.
«Надежду на успех?»подумала Аверан.
Задача, которую ей предстояло выполнить, представлялась ей поистине устрашающей.
Тропы внутри Подземного Мира были запутаны, как огромный клубок пряжи. И даже если ей удастся пробраться туда, куда она стремилась, что она могла сделать? Убить хозяйку Подземного Мира?
Я не готова сделать это, с отчаянием подумала Аверан.
Тем временем помощник способствующего продолжал монотонно твердить свое заклинание, а девочка смотрела на Аверан умоляющим взглядом.
Спаси меня, прошептала она, обращаясь к Аверан. Спаси всех нас!
Япоследнее, что она увидит, осознала Аверан. Силой ее зрения я буду пронзать непроглядную тьму. Я смогу пересчитать вены на крылышке у мотылька на расстоянии десятка шагов.
Аверан сделала нерешительный шаг вперед и взяла девчушку за руку.
Благодарю тебя, сказала Аверан. Я сделаю все, что в моих силах.
При этих словах форсибль раскалился добела, вырвав у девочки крик боли. Зрачки ее, казалось, сморщились, как сушеные сливы, и побелели. Сразу после этого глаза ее ввалились, образовав две ямы-глазницы. Девчушка забилась, ослепленная болью, а помощник способствующего отнял форсибль от ее руки. Под ним виднелся белый пульсирующий шрамруна зрения.
Помощник способствующего помахал тлеющим кончиком форсибля в воздухе, как бы проверяя что-то. Форсибль оставлял за собой длинный белый след, напоминавший пламя, которое, однако, не угасало, но оставалось висеть в воздухе еще долго.