Где-то вдалеке, за рядами неподвижных тел раздался звук. Я замер, чувствуя ползущий за шиворот ледяной палец страха. Звук не повторялся. Что это было? Похоже на стук падения чего-то тяжелого кто-то выпустил оружие из мертвых рук? Или здесь не все умерли?
Ужас, копившийся во мне весь день, словно прорвал какую-то плотину. Я вдруг осознал, что стою в колоссальном морге, заполненном телами чудовищ, и весь этот корабль-призракне более чем гигантский склеп. Спотыкаясь и поминутно оглядываясь, я бросился прочь из зала. Мертвецы провожали меня злобными остановившимися взглядами.
Корабль умирает. Сегодня мне показалось, что свет в рубке и коридорах стал более тусклым. Впрочем, это не сильно пугает меняведь я сам уже умирал несколько раз.
Все время я провожу в рубке, где капитан давал бой неведомым врагам. Интересно, как это былогигантские пунцовые тюльпаны? Серебристые молнии? Или то ядовито-зеленое пламя, затопившее космос под конец? Несколько дней назад я собрался с силами и оттащил тело капитана в одну из ближайших кают. Это было нелегкокак я уже упоминал, пришельцы довольно крупные существа. Признаков разложения на их телах по-прежнему нет.
Теперь на верхнем уровне корабля появилась хотя бы одна комната, где я могу находиться, не оставаясь под пристальным взглядом мертвых глаз.
Страх, изумление, печаль и любопытство: вот чувства, что поочередноа порой и все одновременнонаполняют мое сердце здесь.
Если все здесь погибли, кто же спас меня? Неужели кто-то все же прячется внизу?
Еще в первый день я внимательно осмотрел рубку, но не обнаружил никаких кнопок, рычаговсловом, всего того, что служит средствами управления нашими космическими кораблями. Тогда я вспомнил о черном вытянутом цилиндре в руке мертвого капитана. То был жезл двадцати пятитридцати сантиметров длиной, из почти черного неизвестного материалана ощупь металл, а по весу легкий, как дерево. Я долго вертел в ладонях этот предмет, гадая как им пользоваться, но так ничего и не понял. Я закрывал глаза, пытался представить полет корабля, с силой сжимал жезл руками, шептал команды и ругательстваничего не происходило. Несколько часов этого неистового барахтанья привели меня в бешенствоведь в душе моей уже жила надежда на возвращение домой, и сейчас она умирала, разбившись о невидимую стену. Каждый день я снова пытался включить управление кораблем, но уже все менее настойчиво. В конце концов, этот черный жезл мог оказаться чем угоднокаким-нибудь амулетом, или средством связикто знает, может быть даже личным оружием капитана, с помощью которого он в последний момент пытался свести счеты с жизнью.
Сегодня я узнал, как это сделать. То, что случилось, можно вновь отнести только на счет моего необыкновенного везения, впрочем, никакой радости открытие не принесло.
Обессиленный очередной изматывающей попыткой понять принцип управления кораблем и собственными тяжелыми размышлениями, я задремал в громадном капитанском кресле. Голова моя клонилась все ниже, и в какой-то момент непроизвольно соприкоснулась с жезлом, который я сжимал в ладони. В тот же миг произошло две вещи: во-первых, сквозь все мое тело прошел легкий разряд энергии, словно бы электрического токая почувствовал, как крошечные волоски на запястьях встают дыбом, во-вторых, где-то в глубинах корабля раздалось тихое гудениеоно длилось минуты две и затем смолкло.
Сон как рукой сняло. Я в очередной раз проклял свою недогадливость, и осторожно поднес жезл к правому виску.
Больше ударов током не было.
Не знаю, как описать то невероятное ощущение, что я испытал. Мой разум словно отделился от меня, он воспарил свободно и легко, как птица, взмахнувшая крылами. Он будто бы слился с чем-то громадным, мягким и податливым, и в следующее мгновение я понял что это. У корабля был свой разум. Не интеллект в нашем обыденном понимании, а скорее гигантская операционная система, таким мог бы быть оживший компьютертолько лишенный всякой самостоятельности и даже зачатков стремления к самостоятельности, впрочем, имеющий признаки души? Возможно ли создать мыслящий, одухотворенный механизм? Мой разум не просто втекал в него, он как бы оплодотворял его существованиедремавшее огромное существо шевельнулось, недовольно вздохнуло и замерло в ожидании приказаний. Позднее я подумал, что для выполнения моих предыдущих простеньких запросов разум корабля, наверное, даже не выходил из дремы.
Я захотел увидеть, что происходит вокруг, и вскрикнулпотому что желание было выполнено мгновенно. Голубое сияние стен погасло, громадный экран передо мной потемнел, заискрился звездами. Открывшаяся картина заворожила меня: сотни звездных кораблей висели в черной пустоте, облитые белым яростным светом Кассандры. Я уже видел их раньше из своей капсулы, но по понятным причинам не мог оценить всего этого великолепия. Сейчас я созерцал их все! Громадные флагманы, похожие на планеты с кольцами, юркие овальные штурмовики с вытянутыми крыльями, какие-то непонятные маленькие суда, похожие на соединенные вместе пары кубов. Господи, еще никогда в жизни я не видел так четко и ясно. Это было не просто зрение. Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я понял, что слышу легкий металлический стук и поскрипывание. Это казалось невероятным, но я слышал звуки соприкасавшихся бортами кораблей! Создатели корабля владели технологией, позволявшей слышать в вакууме звуки.
Зрелище из рубки было и захватывающим, и пронзительно-грустным: у меня не осталось сомнений, что все эти корабли несут только мертвые тела. Приглядевшись, я заметил почти на каждом судне следы ударов неведомого оружияпочерневшие трещины, разбитые окна, гнутые изломанные крылья. Чудесное зрение позволяло приблизить и рассмотреть в подробностях любой корабль. Ни в одном не было заметно признаков жизни.
Никто не прятался в глубине моего флагмана, никто не слышал мой SOS и не отдавал приказа кораблю захватить капсулу. Это сделал сам корабль, автоматическидремлющий бесхозный разум, сквозь прикрытые веки заметивший перед собой признаки живого существа.
Убирайся отсюда. Лети домой. Скорей.
Мой разум заметался, он вытягивался, растекался внутри разума кораблятакого чужеродного и такого покорногоя искал способ привести флагман в движение. Все новые и новые глубины открывались мнея обрел возможность зажигать солнца и проливать дожди над пустыми хрустальными городами; я послал прикази вспыхнул свет, и бессмысленно завертелись решетчатые башни кранов в грузовых отсеках; и белый металлический гигант, карауливший у шахты лифта на одном из нижних ярусов, вскочил на ноги, ожидая моих распоряжений. Корабль мелко задрожал, качнулсяраз, другой, третий кажется, я закричалощущение собственного мозга, расплывшегося на тысячи километров в пространстве было мучительно прекрасным и жутким. В следующий миг все померкло.
Я снова сидел у экрана, глядя на мертвые корабли.
У меня не вышло. Не только потому, что корабль был слишком велик для меня: его нутро было выжжено и разбито. Теперь я понял, что за пламя бушевало в нижних и центральных отсеках: врагу, кем бы он ни был, удалось не только уничтожить весь экипаж, но и вывести из строя большую часть механизмов.
Что ж, сказал я себе, сжимая жезл едва заметно дрожащей рукой, по крайней мере, я видел все это. Единственный из людей, я был здесь, в самом центре чужой цивилизации.
Где-то далеко впереди, на полпути к пылающей Кассандре, остались Камей и Кулхуспланеты-близнецы, смертельно ненавидящие друг друга. Взгляд мой скользнул во мрак за экраном и вдруг я четко, словно с орбиты, увидел родной Камей. Корабль, уловив мое желание, выполнил его! Я вскрикнулКамей выглядел в точности так, как и вечность назад, когда я пролетал над ним в своей страшной капсуле. Но картина менялась на глазахвзгляд уже плыл над Кулхусом, и я почувствовал, как ярость заклокотала в горле. Ненависть ослепила и оглушила меня, и я не сразу услышал обращенный ко мне голос.
«Уничтожить? Уничтожить?»
Корабль понял мои эмоции и незамедлительно, даже с какой-то радостью предложил стереть Кулхус с лица галактики. «Ты можешь это сделать?» обратился к нему я, словно к живому существу. «О да, о да, ответил призрачный голос в сознании, я с удовольствием уничтожу эту планету. Начнем же скорей!»
Не знаю, что остановило меня. Не жалость же к кулхусцам, обрекшим меня на мучительную смерть? Или все-таки жалость? Я представил, что было бы, если б после казни изображение с камеры из моей капсулы транслировали по телевидению Кулхуса. У меня даже сомнения нетликовала бы вся планета, не исключая маленьких детей. Так сильна наша взаимная ненависть. Я уже видел, как голубой шарик разваливается на части от первого же удара. Как кипят океаны, низвергаясь в открывшиеся пропасти, заполненные кипящей лавой, как в одно мгновение исчезают их серые однообразные города, как в секунду успевают исказиться страхом лица моих палачей, всех этих помешанных на войне бездельников с ядом в сердце и пустотой в душе. Будь они на моем местене колебались бы и секунды. Почему же я сказал «стоп»?!
Возможно, меня остановило отвращение к идее воспользоваться инопланетным оружием для убийства людей? Трудно сказать. Как бы то ни было, в последний момент я осипшим голосом приказал кораблю уничтожить только пушку Бертье.
А перед глазами стояла флотилия мертвых кораблей-миров.
Тонкий, как нитка фиолетовый луч вырвался откуда-то снизу, на полмгновения соединил флагман с пушкой, и тут же бесследно исчез. В следующую секунду я видел только плывущие по орбите Кулхуса оплавленные обломки. Но я не испытывал ни радости, ни удовлетворения этой местью, напротивгнетущее предчувствие отчего-то овладело мною. Своим обострившимся взором я пронзал всю систему Кассандры, все бессчетные миллионы километров пустых пространств, редкие пояса астероидов, облака метеоритной пыли, планеты: пять земного типа и девять газовых гигантов, три кометы, отсюда казавшиеся неподвижными на эллиптических орбитах а между ними да, вот они один рядом с Юсуфом еще двое с другой стороны Кассандры, но я их вижу еще четверосовсем далекона границе системы. Пятеро мужчин и две женщины. Вседавно и безнадежно мертвы в заледеневших, покрытых трещинами капсулах.
Уронив голову на руки, отбросив черный жезл, я рыдал, словно маленький ребенок, и не мог остановиться.
Агония корабля заканчивается. Этим утром я заглянул в его разум и понял, что осталось уже недолго. Пожары внизу отгорели и угасли. Хрустальные города лежали в руинах.
Днем, когда я по своему обыкновению, дремал в кресле напротив экрана, произошло нечто странное. С тихим гулом потолок над головой вдруг начал прогибаться, образуя округлую выпуклость, которая внезапно замерцала изнутри и вдруг вспыхнула ровным зеленоватым светом. Я приоткрыл глаза, но не пошевелился, скованный страхом. Увиденное мною можно сравнить с неким подобием экрана очень странной выгнутой наружу формы. С минуту по нему метались бесформенные тени, затем сквозь тонкую зеленую рябь помех на экране проступило лицо некоего существа. Я не возьмусь описать егоэто бессмысленно, все равно что пытаться описать само время. Я помню только жуткий, всепроникающий взгляд больших черных глаз, и ощущение невероятной древности. Кем бы ни было то существооно было таким старым, что даже звезды казались по сравнению с ним юными, зажженными минуту назад. Я вдруг понял, что оно дотянулось взглядом сюда из страшного, чудовищного далека, из каких-то иных галактик, может быть, случайно наткнувшись на мертвый флот. Мимолетно, равнодушно мазнуло оно взглядом по мне, но я чувствовал себя так, будто каждая клеточка, каждый атом моего тела в эту долю секунды постигнут им. Может, то был повелитель этих кораблей, звездный маршалмне неведомо. Может, то был Бог. Я оцепенел, пребывая в уверенностиесли оно заговорит со мной, я умру на месте, однако оно не обратило на меня ни малейшего внимания. Это длилось минуту или вечность. Взгляд существа скользил по рубке, и в то же время я каким-то образом понималоно видит весь корабль насквозь, да что там корабльвсю несчастную флотилию уничтоживших друг друга инопланетян. Раздался глубочайший вздохсловно вздохнула сама Вселеннаяи лицо, медленно повернувшись, исчезло так же внезапно, как и появилось.
Сегодня я понял, что корабль больше не стоит на месте. Я догадался об этом по изменившемуся рисунку звезд на экране. Более того, другие корабли тоже пришли в движение. Они хаотично перемещаются, покачиваются в пустоте, как пустые жестянки, брошенные мальчишкой в черные воды весеннего ручья. Из динамиков доносится их позвякивание в мертвой тишине ледяной бездны.
Корабль мертв. Функционируют только некоторые простейшие системы в капитанской рубке. Работает экранмне кажется, не случайно, словно кто-то хочет, чтобы я продолжал наблюдать. Эта мысль пугает меня (заставляя вспомнить о тех черных древних глазах), но и вселяет странную надеждунет, не на спасение, но на какое-то новое ошеломляющее открытие. Я сижу в полной темноте в кресле перед экраном и без устали смотрю по сторонам, пока у меня не начинают болеть глаза; тогда я ненадолго засыпаю, а проснувшись, вновь смотрю и размышляю. Корабль больше не дает воды и пищи, но я заблаговременно запасся всем необходимым. Сейчас коридор за рубкой, и все каюты по его сторонам завалены ящиками консервов и бутылок с водой. Тела инопланетянони высохли и стали совсем легкимия предварительно стащил в главный зал. Аналогия этого корабля с кулхусской капсулой вчера пришла мне на ум, и я долго думал над ней: я все так же заключен в тюрьму, а тюрьма по-прежнему мчится с сумасшедшей скоростью сквозь пустое пространство; да, размером новое узилище в миллионы раз превосходит прежнее, но что значат эти сопоставления для бесконечности, что начинается прямо за бортом?
Перед самой смертью корабля я спустился на лифте в грузовой отсек, нашел капсулу и снял с нее видеокамеру. Её передатчик все еще работает, хотя я не сомневаюсьсквозь обшивку корабля не проникают никакие радиоволны. Я немного модифицировал его, наладил записывающее устройство, и надиктовал эту историю. Я буду записывать наблюдения и дальше, а перед тем как всё закончится, я попытаюсь выбросить передатчик в открытый космос, батареи должно хватить на то, чтобы отправить во все направления закодированный радиосигнал. Невелик шанс, что кто-то поймает его, но попробовать стоит, верно? Если вы читаете или слушаете этоя не зря пытался.
Ощущение времени совсем оставило меня. Иногда я задумываюсь и пытаюсь представитьсколько уже дней или лет я здесь, в этой рубке? Тогда мне становится страшноя вспоминаю, как пытался заняться подобными подсчетами, запертый в капсуле, и я последними словами браню себя за то, что не попросил у корабля, когда было еще можно, обыкновенные наручные часы. И порой кажется, что все случившееся со мной с момента встречи с инопланетным флотомтолько последняя галлюцинация моего истощенного мозга, умирающего в прозрачной тюрьме капсулы.
Подгоняемый невидимым, но необычайно мощным потоком, корабль несётся сквозь тьму с невероятной скоростью. Выше я сравнивал это стремительное движение с весенним ручьем, теперь онополноводная река. В её берегах плывут, кувыркаясь, сталкиваясь бортами, сотни и тысячи мертвых кораблей, каких-то платформ и конструкций, похожих на космические станции, обломки астероидов и погибших планет со всей Вселенной.
Далеко впереди медленно разгорается многоцветное зарево. Сперва оно казалось мне обычным скоплением звезд, пока я не увидел, как оно постепенно расширяется длинной полосой слева направо. Оно становится ярче с каждым днем. Его края, похожие на огненную бахрому, едва заметно двигаются, извиваютсябоюсь даже представить себе, какая у них должна быть скорость. Похоже, поток устремляется прямо к нему.
Зарево растет с каждым днем, постепенно занимая собой всё обозримое пространство. Оно мерцает и переливается всеми цветами радуги, но чаще преобладают мягкие оттенки апельсинового-желтого и карминового. В динамиках понемногу нарастает пока ещё отдаленный, но мощный гул, словно рёв приближающегося водопада.
Очень странноя совсем не боюсь того, что меня ожидает за этой полыхающей завесой. Очевидно я уже утратил всякую способность ощущать страх. Мысли о жизни и смерти отступают, когда я вспоминаю о том, что мне, возможно, выпало увидеть то, что ещё не видели глаза ни одного человека.
Стена пламени придвигается вплотную, я уже вижу на ее поверхности голубые и изумрудно-зеленые вкрапления, отсюда они кажутся маленькими, но в каждом из них легко могла бы поместиться целая планета. Неверно будет назвать это сияние огнемпередо мной какая-то совершенно неизвестная субстанция поверхность её подрагивает и движется, словно принадлежит живому существу.