- Нет, нет! Ты что-то темнишь, - не унимался коротышка. - Милочка, ни с того, ни с сего не прибегают к Стихийному чародейству. А у нас получается, что бац! И дриада всколыхнула пол Мендарва и большую часть Круана. Чую, без тебя тут не обошлось.
- Ты ошибаешься, - устало протянула Табора, - я действительно не имею отношения к природной заварушке.
Эльф, задумавшись, почесал рыжую, а не каштановую макушку. Дела обстояли хуже некуда. Таре удалось передать послание сестрам. А это - очень плохо! У Науро и Таборы оставалось не так много времени, дабы отыскать Жезл. Но как это сделать, когда над Дубками витает множество искр волшебства? Над каждым домом и даже над замком! Ареал поисков расширился! Чертова дриада, спутала все карты!
- Если ты говоришь правду, то у нас появится множество хлопот, зайчик мой, - молвил коротышка.
- Не смей меня так называть, - прошипела Табора, но не двинулась с места.
Науро укоризненно взглянул на нее.
- Ладно, козочка моя...
- Ты нарываешься!
- Я же любя...
- Ну, держись эльф! - Табора сжала кулаки и взглянула вверх, где во тьме дупла прятался ехидный напарник. - Когда все закончится, ты ответишь мне за каждую издевку.
Толстячок насмешливо хмыкнул.
- Ну, до этого прекрасного момента нам с тобой надо еще дожить.
- Идиот!
- Опять обзываешься? Где тебя только воспитывали? А да, вспомнил...
- Сгинь с моих глаз!
- Эй, эй, не дерзи. Забыла, что весь спрос с меня, если что? Я все записываю: и про погоду, и про дриаду, и про измывательства.
- Да иди ты, Науро! - демоница вскочила с корня и, чертыхаясь под нос, пошла прочь от дуба, перебираясь через валежник. Подальше от назойливого напарника.
Лес был безмолвен, если не считать капель срывающихся с крон деревьев, скрежет стволов, измотанных бурей, да хлюпающей воды под ногами демоницы. Табора тихо бранясь, перешагивала через сломанные ветви и обходила корневища поваленных древ. Она торопливо и бесцельно слонялась по Темной Дубраве, стремясь вернуть себе спокойное расположение духа.
Ее не страшил тот факт, что она может ненароком нарваться на приграничную стражу. Вряд ли эти болваны до утра выйдут в дозор. Им придется прибегнуть к силам крестьян да слугам замка, чтобы разобрать завалы у стены.
- Безмозглая Тара! - выругалась демонесса, выбравшись на набольшую поляну, на которой возвышался огромный дуб с расколотой надвое верхушкой. Молния ударила точно в центр. Ствол дерева раздвоился, но не сгорел и не упал, как его многие собратья в этой чащобе.
- Вот с этого места расскажи поподробней, моя дорогая, - раздался скрипучий голос позади нее. Табора не успела оглянуться, как почувствовала, что неведомая сила, с невероятной мощью толкнула ее в спину. Подобно яйцу, брошенному озорным мальчишкой в стену соседского дома, она врезалась в ствол покореженного гиганта. Удар был настолько сильным, что у девицы на мгновение потемнело в глазах, а жесткая кора больно оцарапала кожу щек. Стараясь сохранить самообладание Табора, медленно развернулась, ее рука потянулась к кинжалу, висящему на поясе, но воспользоваться клинком ей не удалось. Тяжелый витый посох прижался к ее горлу, сдавливая, словно петля висельника.
- Ты, так предсказуема, милая, - голос из-под темного капюшона плаща звучал иронично, - только совсем растеряла осторожность. Видимо, твоя беззаботность вызвана тем, что ты научилась управлять силами, которые не предназначены для демонов.
Табора нервно сглотнула слюну. Даже в самых худших своих кошмарах она не могла представить себе эту встречу. Она бы справилась с десятком копейщиков, но не с ним.
- Морган... - дрожащим голосом прошептала она.
Незнакомец в темном плаще, прижимающий разветвленный наконечник посоха к ее горлу, гнусно расхохотался и свободной рукой откинул капюшон, обнажив белесые волосы.
- Сюрприз!- с сарказмом произнес он, и в его глазах вспыхнули огоньки злорадства.
- Псилон...
Глаза демонессы расширились от ужаса. Она почувствовала, как все тело обдало жаром, словно Табору бросили в жерло вулкана. Перед глазами поплыли воспоминания прошлого.
Поле битвы... Люди, эльфы, маги, гномы, демоны. Все смешалось в одну кашу. Кровавые тела, ежесекундно падают на землю, сраженные либо оружием, либо чарами. И по трупам скачет конница или пешим ходом мчатся новые войска. Сражение не утихает не на мгновение. Кровь... Столько крови вокруг! Столько мертвых глаз, уставленных на образ Темноликой.
Табора помнила, как во время боя ее оттеснили от Моргана. Но не было времени искать его. Она дралась с неприятелем, который все наступал и наступал своей бесчисленной армией. Клинки в руках демоницы сверкали подобно молниям. Она уворачивалась и от тяжелых мечей, и от острых пик, разя противника кинжалами в самые уязвимые места.
Она уцелела. Рассеченное бедро и кровоточащие полосы на спине были опасны, но не смертельны. Она выжила. Но бой был не окончен. Через тьму бьющихся солдат, она разглядела вначале Яндариуса затем Моргана. Проталкиваясь через стену слившихся в схватке воинов, она крушила недругов, словно тряпичные куклы. Всего несколько шагов. И она вновь станет спиной к спине с возлюбленным!
Обжигающая боль пронзила тело. Ее глаза встретились с Морганом. Она видела, как его взгляд наполнился ужасом, а светлые, как пшеница волосы, почти мгновенно покрылись сединой. Она хотела крикнуть, но новый разрывающий импульс окатил тело волной. Из последних сил Табора развернулась и вонзила клинки во врага, бросившего в нее смертоносные заклятья...
Табора стиснула зубы и молниеносно потянулась к кинжалу, но чародей был стремительней. Он надавил посохом на горло демоницы. Она почувствовала, как темная пелена застилает взор, а живительный воздух не в силах проникнуть в легкие. Рука безвольно повисла. А тело девушки обмякло, хотя она все еще находилась в сознании.
Псилон знал, что никто на территории Нирбисса так не управляется с клинками, как демоны. Даже умирая, они способны метнуть лезвие во врага и угодить точно в цель.
- Ты... Ты мертв... - простонала Табора.
Маг глухо расхохотался, не отрывая взгляда от демонессы, припечатанной к стволу покореженного древа.
- Ты тоже, моя дорогая, - молвил он иронично.- Возможно, мы встретились на небесах? Хотя вряд ли. Тебе туда дорога закрыта.
Табора подняла на чародея свои большие глаза, поддернутые дымкой. Невозможно убить дважды, того, кто уже мертв! Но сейчас, Псилон именно это жаждал сделать. Псилон, которого она пронзила насквозь! Псилон, чье тело было сожжено на поле битвы! Псилон, предавший ее и Моргана!
- Не находишь ли ты забавной данную ситуацию, дорогая? - усмехнулся чародей, слегка ослабив хватку. Табора с жадностью стала глотать воздух. - Через столько лет встретиться, и не где-нибудь, а в Мендарве! Два мертвеца столкнулись в сердце Нирбисса! Умора!
- Не вижу ничего смешного в том, что встретила труп, попытавшейся исподтишка убить меня кислотными шарами, - прошипела демонесса, но на этот раз уняла свое желание швырнуть в чародея кинжал.
Псилон брезгливо скривился, словно эти воспоминания вызывали у него отвращение.
- Это вышло случайно. Я целился не в тебя! - промолвил холодно он. - И я старался исправить оплошность, поспешив к тебе на помощь. А ты в свою очередь, решила распотрошить меня! - его голос зазвучал гневно. - На моем теле, до сих пор, отвратительные рубцы от твоей мясницкой деятельности.
- Не тревожься, моя кожа тоже сохранила следы кислоты, - прошипела Табора, сверкнув глазами.
Псилон выдержал паузу. Затем сменив гнев на милость добродушно рассмеялся.
- Ну, пожалуй, достаточно вспоминать прошлое! Стоит поговорить о насущном!
Демонесса, изо всех сил старалась сохранить непроницаемое выражение лица. Чародей будет последним человеком в Нирбиссе, который узнает о Жезле из ее уст. Он могуч, но не настолько, чтобы развязать ей язык или влезть в голову. Ее Властелин позаботился, чтобы никто не мог выудить у нее информацию при помощи магии.
- Что тебя интересует? - прошептала она сухо.
Волшебник, усмехнувшись, почесал бороду.
- По правде у меня уйма вопросов! Что ты, милая, ищешь в Мендарве? Почему тебя сопровождает Мрачный эльф? Да и не просто клыкастый коротышка, а сам король волосатых карликов. Кто вызвал стихийное бедствие, которое мне с трудом удалось унять, дабы оно не разрушило всю страну? И кто такая Тара Рин?
Демоница оскалила зубы.
- С удовольствием пообщаюсь с тобой, если уберешь от моего горла эту штуку, - сказала она, указывая на посох.
- Почему бы и нет, - согласился Псилон. - Но вначале, я кое-что у тебя конфискую, - с этими словами он что-то буркнул под нос и сделал круговое движение указательным пальцем. Кинжалы из-за пояса Таборы вылетели и упали у его ног, там-же приземлились два охотничьих ножа, которые доселе скрывались в голенищах сапог демоницы.
Табора невозмутимо глянула на оружие, до которого теперь ей было не добраться. Маг убрал посох и оперся на него. Девица потерла шею.
- Надеюсь, ты не подумываешь сбежать? Иначе, я буду вынужден на этот раз запустить в тебя кислотой, намеренно.
Демонесса молча покачала головой.
- Вот и ладненько. А теперь рассказывай, что да как. У меня не так много времени на болтовню, но я готов выслушать тебя.
- Тара... - протянула девица. - Дриада, которая устроила весь этот хаос.
- Хм. Интересно... Дочь Дрита в Мендарве? Продолжай.
- Я не знаю причины, по которым она призвала магию Стихий. Дриады не владеют волшебством, но оно у них в крови. Они способны управлять погодой.
Псилон ехидно прищурил глаза, созерцаю демоницу. Он, как никто другой знал, что демоны лживы и коварны. Но сейчас, глядя на Табору, он ощущал, что та говорит правду, но не всю.
- Ясно. С дриадой я разберусь. А теперь поведай мне, что ты здесь делаешь? И как к твоим проискам причастен эльф?
Лицо Таборы помрачнело. Она не могла ему дать искренний ответ. Что же. Однажды умерщвленный, не может погибнуть дважды.
- Эльф меня сопровождает, - тихо произнесла она. - Но почему мы здесь, я не могу тебе сказать. Это тебя не касается. Ты можешь меня убить, но все равно не получишь ответов.
Псилон нахмурился, его седые брови сошлись на переносице, нервно подрагивая. Его внутренний голос шептал, что стоит выбить сведения из демона, но в тоже время интуиция подсказывала, что чародей не желает знать причину, по которой эта дамочка оказалась в Мендарве. Он облизал пересохшие губы и проговорил:
- Я не стану тебя убивать, Табора. Пока не стану. Но ты должна убраться отсюда немедленно, а заодно прихвати с собой напарника.
Глаза демонессы блеснули, она умоляюще взглянула на волшебника, чем крайне его удивила.
- Дай мне месяц или два, и я покину эту проклятую страну.
Маг с интересом разглядывал демоницу. Она его просит? Странно. Значит, дела обстоят весьма серьезно.
- Ты испуганна? Занимательно, - протянул он. - Чего же ты так боишься, и почему должна находиться здесь?
- Я не могу сказать, - опустила она голову. - Прошу, дай мне время, и я уберусь отсюда, и ты обо мне никогда больше не услышишь.
Псилон осторожно подошел к девушке, держа посох наготове. Он провел рукой по волосам и внезапно выдернул тонкую прядь. Демоница вскрикнула и зашипела.
- У тебя месяц или полтора, Табора, - ухмыляясь, молвил чародей. - Ты уберешься из Мендарва, до того, когда последний лист упадет с древ Темной Дубравы. А взамен на мою милость, ты никому не скажешь о том, что меня видела. И придешь на мой зов, когда мне понадобишься?
Псилон спрятал прядь волос под плащ. Демоница яростно взглянула на него, но не стала дерзить. Это была лишь малая плата за ее неосторожность.
- Хорошо, - кротко ответила она.
- Прекрасно, - улыбнулся волшебник. - И запомни, никакой магии! Иначе, тебе не избежать храмовников. С ними так просто не договоришься. Я слишком мягкосердечен. А приверженцы Тарумона Милосердного - нет.
Табора, молча стиснув зубы, кивнула.
- Раз мы решили на время все наши вопросы, я, пожалуй, пойду. У меня уйма дел. Например, отыскать Тару Рин. Может, мне дитя земли, что-нибудь интересное поведает.
Демоница продолжала хранить безмолвие, мечтая о том, чтобы чародей побыстрее сгинул прочь с ее глаз.
- До встречи, моя дорогая. До скорой встречи, - наконец попрощался маг и неспешно растворился в воздухе. Последним, пропало его ехидно ухмыляющееся лицо.
Табора еще несколько минут стояла, подобно истукану. Она должна была убедиться, что Псилон исчез безвозвратно. И лишь, когда ее уверенность окрепла, демоница устало опустилась на мокрую траву, подле расколотого дуба.
Теперь у нее было два хозяина. Один, столь могуч, что может превратить ее в прах в долю секунды. Второй хитер и опасен. Радовало лишь то, что Псилон мог попросить ее об услуге всего лишь один раз, используя прядь для призыва. Науро не следует знать об этом неприятном инциденте. Она не сможет ему даже рассказать о Псилоне. Никому не сможет рассказать!
«Полтора месяца. У меня есть полтора месяца, дабы отыскать Жезл и сбежать из этой страны»
Тара Рин, вызвавшая бурю, смешала воздух Дубравы и Дубков с частицами магии. Теперь все дома и люди излучали свет, который могла видеть демоница. А раньше только дом дриады, да ее семья так мерцали.
«Будь ты проклята, Тара. Будь ты проклята!»
Веяло заброшенным склепом от мрачного сырого помещения, подобного гробницам древних воинов или великих королей, но на самом деле, являющегося всего лишь потускневшей от времени комнатой. Одной из немногих, оставшихся целой, среди вековых развалин, возвышающихся на холме и обросших зарослями чертополоха да дикого плюща.
Когда-то на этом величественном увале находился сияющий храм. Здесь совершались обряды, возносились молитвы и воспевали хвалу Кхаа Лауру - золотому дракону. Но вечность стерла память людей, яростные битвы и стихии разрушили камень, и святилище превратилось в руины, в которых еще сохранилось несколько небольших каморок, грозящих последовать за собратьями и обратиться в вековую пыль.
На уцелевших стенах, кое-где, виднелись фрагменты фресок, изображающих грозную рептилию, извергающую пламя. Пугающий и прекрасный ящер, все еще хранил былое величие: широкий размах крыльев, глаза подобно изумрудам, чешуя, словно частицы солнца. Местами золотое покрытие потерлось и потускнело, а в углах комнатушки образовалась паутина трещин, через которые произрастал ржавый густой мох. Жесткая медная растительность будто напоминало о том, что, несмотря на давность лет, этот разрушенный храм, вечно будет обителью лучезарного чешуйчатого божества.
Барк, в мокром плаще, стоял, прислонившись к гранитной колонне, исписанной облезлым золотистым орнаментом. Он задумчиво глядел на горный массив, раскинувшийся на горизонте. Каменные исполины неровной стеной возвышались к небосводу. Их вершины терялись в клубящихся облаках. Даже в самую ясную погоду, нельзя было рассмотреть пики Вертикальных гор, они словно растворялись в хрустальном куполе небес. Травник поскреб подбородок и обернулся к мужчине, сидящему на белом мраморном кубе, который когда-то служил либо тумбой, либо частью алтаря.
Незнакомцу было около тридцати. Но с таким же успехом можно было утверждать, что ему только минуло двадцать, или перевалило за сорок. На его, чуть загорелом овальном лице, не было морщин, лишь глубокая складка на переносице, да темные миндалевидные глаза хранили опыт прожитых лет. Черные густые волосы, доходящие до плеч, не были исполосованы сединой, хотя у левого виска виднелась тонкая белоснежная нить. Прямой нос, узкие губы, густые изогнутые брови. Его можно было назвать привлекательным, если бы не шрам, пересекающий левую щеку: от остроконечного уха до уголка рта. Рубец, шириной со стебель колоса, но с рваными краями. Огонь? Метал? Кислота? Неизвестно, что оставило свой след на коже, но бесспорно то, что нанесло рану, причинило немыслимую боль.
Травник укутался поплотнее в дорожную накидку, еще хранящую печать грозы, заставшую его в Мендарве. В этих развалинах сквозняки были частыми гостями. Воздушные массы, образующиеся у вершин гор, набрасывались на руины храма, как коршуны на добычу. В этом месте всегда было неуютно, но вполне безопасно.
Мужчина в черных одеяниях не обращал внимания на порывы ветра, врывающиеся через открытую террасу комнатушки. Он, закрыв глаза и соединив ладони, что-то шептал, словно молился. А напротив него, в глубине помещения, медленно таяли фиолетовые искры - последние следы, напоминающие о портале. Когда сияние исчезло, он облегченно вздохнул и потер руки. Затем его глаза распахнулись, мерцая таинственными зелеными бликами на черных зрачках. Незнакомец поднялся с камня. Он был высок и широкоплеч. Статный, сильный, закаленный боями, он был похож на легендарного полководца, о котором слагают баллады бродячие барды и королевские трубадуры. Поправив плащ, мужчина твердым шагом подошел к колонне и окинул взглядом горный хребет, возвышающийся колоссальной бесконечной стеной.