Не рви душу, Петь, уже спокойным голосом произнес товарищ Петров. Отмахиваясь от сизого тумана, клубящегося у его лица. Самокрутка Дворкина уже давно потухла, только дым никак не хотел рассеиваться, сам говоришь, что этой Милане должно быть уже под сорок! Где она столько времени была? Почему почти за двадцать шесть лет ни одного проявления магии, ни одного всплеска?
Да потому что по норам они все сидели! закричал Дворкин. По норам! Куда мы своей инквизицией их и загнали, тварей колдовских! А теперь чуют, что не наша сила, так и прут со всех щелейИ будь уверен, Вася, что это лишь первая ласточка, первый птенчик, который не зря залетел в это гнездышкоСкоро к тебе, в твой город на огонек заглянет и сама Алаида Шпиц, злым шепотом проговорил Дворкин своему товарищу.
Свят свят! ненароком перекрестился Петров.
И тогда, когда она с товарками своими вернется, то тебе немцы роднее братьев станут Уж я-то ее знаю, хорошо изучил пока охотился на эту мразь изворотливую! Она уж отомстит, небо с овчинку покажется!
Хватит мне тут разводит антисоветчину! вскипел молодой партработник, вскочив со своего места и поправив длинную прядь чуба, сбившуюся на порозовевшие почти еще детские щеки. Как самый старший партийный работник оставшийся в городе, я вам запрещаю охотиться на Милану Лесс без приказа высшего командования! Есть более значимые фигуры для Ставки, чем эта ваша девчонка, товарищ Дворкин.
Не веришь мне грустно покивал головой Петр Васильевич, как-то сразу сникнув. Думаешь старик тебя подставить хочет? Обмануть?
Зачем вы так, Петр Васильевич? укоризненно на него посмотрел комсомолец. Просто сейчас не время устраивать погоню за призраками прошлого
Ну ясноЗначит не дашь мне отряд?
Может дивизию вам попросить из Ставки, чтобы вы убедились, что Милана Лесс всего лишь обычная немецкая девочка подросток с замороченнной головой, а не коварная колдунья из семнадцатого года? съехидничал Петров.
Не дашь уныло кивнул Дворкин, блеснув гневным взглядом из-под седых косматых бровей. И черт с тобой! Сам разберусь!
Дворкин резко развернулся на пятках и рванул к двери, впуская клубы холода в жарко натопленный подвал. Ему вслед донесся отчаянный крик товарища Петрова:
Куда?! Дворкин! Стоять!
Но Петр его уже не услышал. Быстрыми шагами, удивительными для такого человека предпенсионного возраста, он взлетел на первый этаж, мимоходом кивнув часовому, проскользнул в узкий кирпичный лаз в стене и шмыгнул на улицу, которая уже почти скрылась в потемках позднего морозного вечера.
Снег приветливо захрустел под ногами так громко, что заставил мужчину испугатьсясобственных шагов. Он обернулся по сторонам и, стараясь держаться тени домов, побежал вперед по улице.
Сердце бешено стучало в ушах, отбивая сумасшедший ритм. Дворкин на ходу отметил для себя, что организм постарел и далеко не молод, уже не так оперативно отвечает на команды мозга и надо быть осторожней. Он чувствовал нутром, что Милана Лессочень опасна, что ни пистолет с сербрянными пулями, ни его молниеносная реакция, может его не спасти, но долг и ненависть ко всем ведьмам вселенной, ужасающая, всепоглащающая, грызущая нутро гнала его вперед, придавая сил. Только бы не встретить патрульПодумал он, как из-за угла прямо ему навстречу вывалилась парочка выпивших солдат в форме вермахта. Один из них что-то играл на губной гармошке, второй тихо подпевал, улыбаясь во весь рот своей белозубой улыбки.
Они его тоже заметили. Бежать назад было поздно. На плечах солдатиков висели вполне себе огнестрельные шмайснеры, которыми по бегущей мишени стрелять одно удовольствие. Дворкин облизал пересохшие губы и медленно пошел им навстречу, спрятав руку за пазуху, где хранился наградной револьвер.
Солдаты замерли на месте, пьяно улыбаясь, что не оставляло сомненийони затеяли какую-то пакость и разойтись миром не удасться. Закурлыкали на своем наречии. Тот, что был с губной гармошкой показывал пальцем на Петра Васильевича, аккуратно приближающегося к ним.
Аусвайс, швайне! заорал второй, сдергивая с плеча автомат и передергивая затвор.
Петр замер, стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать гуляк на стрельбу.
Какие документы, господа офицеры пробормотал он достаточно громко, чтобы его услышали. Я у вас в комендатуре работаю он сделал шажок вперед, боромча что-то бессвязное. И жинка у меня там! А сами мы из-под ИзюмаДеревня Лопушки, знаете?
Между ними уже было метра полтора. Немцы изумленно переглядывались, не понимая, что говорит им эта русская свинья. Они ждали испуга, стремительного бега и развлечения охотой, но никак того, что рус сам пойдет им навстречу, что-то приговаривая.
Лапьюшки? изумленно повторил за Дворкиным тот, что подпевал губной гармошке.
Лапьюшкилапьюшки! подтвердил Петр, глупо кивая. Он уже был на дистанции броска. Все продумал заранее, зная, что первым надо валить того с автоматом. На счет триСердце спокойно повела отсчет. В мозгу сработал стопор и тело рвануло вперед само собой.
Он даже ничего не смог понять, этот ариец, незнамо зачем пришедший на советскую землю. Одной рукой бывший инквизитор отвел автомат в сторону, а ребром ладони второй угодил прямо по поросшему жесткой светло-пшеничной щетиной кадыку. Раздался противный хруст ломаемой кости. Глаза немца закатились от боли, он кулем рухнул на засыпанную снегом брусчатку.
Вилли! воскликнул второй, пытаясь сорвать с плеча шмайснер. Отпущенный ремень цеплялся за погон, мешал сдернуть оружие. Это позволило Дворкину вытащит свое. Наградной револьвер два раза выплюнул смерть. Фашист нелепо схватился за грудь, рухнув в сугроб.
Вот тебе и Вилли! по-волчьи огляделся по сторонам Дворкин, делая контрольный в голову обоим.
Хенде хох! очередь в начале улицы прорезали ночную темень яркими автоматными вспышками.
А вот это уже патруль!
Загавкала собака, хрипя на жестком поводке. Петр наугад, вскинув руку, выстрелил в темноту, бросившись со всех ног в близлижайшую подворотню. Позади слышались крики на немецком и выстрелы.
Если спустят пса, то ему не уйти, надо было срочно прятаться куда-то, но все ставни, все подъездывсе было закрыто. Голоса погони приближались. Дворкин впервые в жизни почувствовал себя так, как те за кем он всю жизнь устраивал охотузагнанным в ловушку зверем.
Ноги сами его понесли вперед. Перед глазами белели сплошным пятном замерзшие сугробы, какие-то улицы, полуразрушенные дома, подворотни, скверикиОн бежал куда глаза глядят, не видя вокруг себя ничего. Дыхание сбилось, он споткнулся, полетел лицом вниз, пропахав в снегу широкую борозду, вскочил на ноги, не подумав отряхнуться. Голоса стихли, но звонкий лай кружил где-то неподалеку. Сил бежать больше не было. Дворкин непонимающе огляделся по сторонам и с удивлением обнаружил, что по прихоти судьбы оказался прямо перед «крышей мира» или, как его еще называли в народе, «бутусовым домом», где когда-то не сумел выловить Ковен самых опасных ведьм планеты.
Это судьба, товарищ Дворкин, пробормотал он сам себе, шмыгая в темный пролом в стене возле главного входа. Он, как сейчас помнил широкие ступени, огромный подвалцелый этаж, спрятанный под землей, где его долго могут искать, если не пустят собаку.
ФухОн привалился к промерзшей, покрытой толстым слоем инея стены спиной и выдохнул, кое-как уняв бешено бьющееся сердце. Теперь он не слышал и не видел того, что происходит на улице, зато был в относительной безопасности. Вряд ли немцы догадаются, что он решился прятаться прямо под носом их комендатуры.
И сегодня тебе предстоит великая честь вернуть этих достойных людей из междумирья, мой дорогой! звонкий голос и тихий шорох шагов раздались у Дворкина над головой. Он замер, стараясь не дышать, ловя каждую брошенную фразу. Мир изменится сегодня и в этом изменившимся мире роль семьи Кононенко будет отнюдь не последняя
Алаида меня отблагодарит?
По-царски, Михаил Андреевич, по-королевски! Петр выглянул из-за угла, стараясь разглядеть неожиданных ночных посетителей «бутусова дома», но их тени уже скрылись где-то на лестнице, ведущей в главный зал, в котором когда-то развернулась драма по поимке харьковского ковена ведьм.
Мне можно рассчитывать на должность наместника? робким голосом уточнил неизвестный Кононенко.
Даже более голос, отвечавший ему был тонким, по-девичьи ломким и это-то смущало Петра. Много лет назад из окруженного дома куда-то исчезли харьковские ведьмы, избежавшие справедливого суда инквизиции, осталась лишь Милана Лесс, которую сам Дворкин и вытащил из пылающего огня. И вот спустя двадцать с лишним лет эта девочкавсе еще такая же девочка объявилась в Харькове вместе с немецкими оккупантами. Чего она здесь забыла? Что хотела? Для чего прибыла, ведь явно не соскучившись по Родине? Сейчас Петр понял всеВедьмы спрятались туда, откуда сами не могли выбраться, в междумирьеДля того, чтобы открыть портал назад им нужен был человек, умеющий разрывать хрупкую завесу между мирами. Они ждали долго и кажется его нашлиНекто КононенкоМечтающий о троне наместника. Какого наместника?
Плюнув на все предосторожности, Дворкин медленно и осторожно пошел за Миланой Лесс и ее спутником в главную залу. пОд ногами еле слышно зрустели кирпичные обломки, но увлеченные разговором преступники не слышали робких шагов бывшего инквизитора.
Подождите проговорил мужской голос. Я же не магЯ не совсем знаю, что мне надо делать в этом случаеА вдруг
Вдруг не случится! резко отрезал голос маленькой девочки Миланы Лесс. Он был так не похож на то детское лепетание, которое Петр слышал двадцать с лишним лет в этом здании. Он был полон суровой жесткости и непреклонной власности. Было понятно, что эта ведьма умеет илюбит отдавать приказы, привыкнув, что ее беспрекословно слушаются. Ох и чертовка! Подумал про себя Дворкин. Самого главного инквизитора империи сумела обвести вокруг пальца. Но ведь в ней было ни капли магии, иначе приток силы он бы непременно ощутил.
Михаил Адреевич, начала она, справившись с минутным порывом, снова превратившись в милую и мягкую волшебницу с елейным голосом, вам стоит только закрыть глаза, посмотреть на все вокруг своим внутренним особым зрением, и портал наведеться сам собой. ТамС той стороны вам помогут! Они слишком долго ждали своего возвращения
Двадцать пять лет добавил за нее Дворкин, выглядывая из-за высокой колонны с полуобвалившейся лепниной. Каким терпением надо обладать, чтобы выжидать удобного момента столько времени. Наполненные какой злобой вернуться назад в наш мир сильнейшие колдуньи нашей планеты? От этой панической мысли сердце Петра затрепетало. В его руках была судьба всего человечества, всего того, ради чего он жил, служил в инквизиции, по всему миру уничтожая эту нечисть.
Стараясь, чтобы случайный шорох не выдал его присутствия, он достал из внутреннего кармана телогрейки револьвер, проверил барабан, взвел тугой курок. Замер, выжидая удобного момента. У него был всего лишь один шанс, и Петр был обязан его использовать.
Милана сделал несколько шагов внутрь зала и взмахнула руками. Лицо Дворкина обожгло мощнейшей вспыщкой силы, взятой словно из-под земли, сотканной, словно из воздуха. Он зажмурился. По глазам ударил яркий свет сотен свечей, паривших над потолком и вокруг Кононенко с колдуньей. Теперь инквизитор мог легко рассмотреть всю комнату. Она ничуть не изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз. Тот же засыпанный обломками пол, закопченные стены и обломок гардины, висевшей над широким витражным окном. Возле небольшого постамента. Выполненного из черного мрамора высилась обезглавленная статуя угрюмого, слегка полноватого мужчины средних лет. Голова, украшенная гривой косматых волос, этого архитектурного шедевра валялась рядом, подле крепких, чуть косолапых ног. Тот кто слепил эту скульптуру был бессомненно талантливым человеком! В каждой черточке, в каждом изгибе тела был запечтлен один миг, грань между жизнью и бессмысленной смертью.
Ээто кто? сдавленным голосом пробормотал Кононенко, указывая на статую.
Это? переспросила Милана, оглянувшись. Это наш страж, тот кто хранит портал от посторонних лиц. Бутус! негромко позвала она, и скульптура косматого мужика слегка закачалась. Потом из нее повалил то ли дым, то ли пар, который сформировался через пару секунд в полноценного человека, точнее в его призрака. Эта была высшая магия! Ни на что не похожее, что видел Дворкин раньше, гоняясь по всей стране за бабками-знахарками, что-то сверхсильное и ужасно опасное.
Здравствуй, Милана! поклонился призрак, слегка склонив голову.
Ты так и не научился говорить мне «вы»! укоризненно посмотрела на него девчонка, скривив полноватые губки.
Так обращаются только к хозяйке, а она у меня одна, буркнул Бутус, сжав кулаки.
Отлично! Пусть так примерительно подняла руки колдунья.
Ты пришла попробывать снова? нахмурился призрак. Он шевелил губами, сотканными из сизого дыма, но его голос отчего-то слышался у Дворкина в голове, будто общался неизвестный мужчина посредством телекинеза.
Это наш новый претендент! гордо представила своего спутника Милана.
Как тогда в восемнадцатом? жестко усмехнулся Бутус. Тебе не надоело собирать по углам всякую шелупонь?
Этот много сильнееУ него большой потенциал, если он видит тебя. Михаил Андреевич, вы ведь видите нашего друга? она повернулась к замершему посреди комнаты Кононенко, наблюдающему за призраком во все глаза. Тот отчаянно закивал, мысленно готовый уже сбежать из этого страшного дома на все четыре стороны.
Вот и отлично! улыбнулась Милана. Приступим
Колдунья отступила от Кононенко на шаг, сложила руки на груди и ободряюще улыбнулась, поощряя бедного мужика. Дворкин тяжело вздохнул, набирая в легкие воздуха. Лишь бы не промахнутьсяРука с револьвером слегка дрожала. Мысли путались, но он старался попасть.
Михаил Андреевич стал посреди зала, напротив черного мраморного постамента, вздохнул, потелячьи причмокнув губами, прикрыл глаза, широко расставив руки в сторону. Голова его запрокинулась, а постамент задрожал, будто готовый взорваться и тут же разлететься на мелкие кусочки.
Сейчас или никогдаКурок взведен, прицелТолько мушка подозрительно дергается то влево, то вправо. Господи, помоги! Дворкин нажал на спусковой крючок, потом еще и еще раз. Выстрел эхом отразился от стен, всего на миг оглушив. Время, будто замерло. Пространство искривилось. И себя, и других Петр видел, как будто со стороны.
Вот Кононенконеудавшийся наместник нелепо падает на спину, широко открыв глаза от боли. Из уголка его губ льется тонкая струйка крови. Вот Милана резко разворачивается на пятках, а в руках у нее уже огненный клубок, который летит стремительно в сторону стоявшего за колнной Дворкина. Бутус кривляется, от чего его и без того некрасивое хмурое лицо превращается в страшную маску.
Время порвалось вместе с болью, которое охватило все тело. Годы все-таки сыграли свою роль, уклониться от заклятия, пущенного умелой рукой, Петр уклониться не смог. Его грудь приняла удар на себя. Брови и усы обгорели, оставив после себя запах осмоленной курицы. Ребра скомканные и сломанные взорвались острой болью. Он понял, что проиграл битву, но похоже выйграл войну. Сколько времени еще понадобиться Милане, чтобы найти нового человека, который сумеет порвать завесу? Годы, а возможно и столетияДворкин улыбнулся, поняв, что умирает, исполнив свой долг до конца. Он все-таки оказался прав и спас мир!
Не так быстро, мой дорогой над его почти потухшими глазами всплыл силуэт Миланы Лессдевчонки, которую он когда-то своими руками вынес из горящего особняка Алаиды Шпиц. Боль утихла от легкого мановения ее руки. В глазах немного просветлело. Дворкин захрипел, не в силах пошевелиться.
Чего тебе надо? прохрипел он, собрав последние силы.
Все говорили, Дворкин, Дворкинсамый опасный инквизитор, а на делеНичего опасного! пожала плечами чародейка, ехидно ухмыляясь. Зауряднейший человечишко, только слишком упертый! Победить тебя оказалось очень легкоВот только планы мои ты все-таки умудрился поломать напрочь! Хотя нетНе поломать, лишь слегка отодвинуть во времени. И за это ты должен быть наказан! За каждую жизнь, отнятую у моих сестер! Милана слегка прикусила нижнюю губу, раздумывая над наказанием. Бутус! Иди сюда!