Всего по залу сновало никак не менее пяти десятков людей. Конан для вида тоже включился в общую суматоху, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Слова Эрглен были четки и просты:
"Убить Марагара. Статую Спящегосбросить с пьедестала. Тогда она разобьется на куски и бог погибнет".
Легко сказатьсбросить с пьедестала! как тут сбросишь, если вокругцела туча прислужников, того и гляди заметят, что Конан не из их числа. За себя киммериец не боялсябыл уверен, что сумеет прорваться, но вот этот премилый веночек на шее Кром! До чего же эти колдуны спесивы и самолюбивы! Всегда стремятся, чтобы грязную работу за них делали другие
Конан уже совсем было решили идти напролом, то есть долбануть верховного жреца по голове палицей, когда на ступенях лестницы внезапно раздались крики.
Пропустите! Пропустите! К великому мастеру! Спешное известие! Пропустите!
Гонец вопил так громко, что Марагар даже приподнялся со своего рассохшегося трона.
Расталкивая растерянных стражников, по ступеням в зал кубарем скатился гонец. Глаза его горели безумным огнем, одежда была изорвана и перемазана желтым. Конана тотчас же узнал ту самую глину, на которой разыгралось его сражение с упырихой.
Не требовалось особых усилий, чтобы догадаться, о чем шепчет гонец на ухо великому мастеру Марагару.
Верховный Жрец позеленел. Не в силах сдержать себя, он вскочил, резко толкнув черного вестника всей пятерней в лицо. Служитель Спящего не произнес ни слова, однако палачи все поняли по-своему, мигом разложив гонца и принялись усердно лохматить ему спину плетьми.
Великий мастер, за что?! взвыл бедняга, однако Марагару было явно не до воплей какого-то жалкого мужика. Брови его сошлись. Конану не требовалось никакой чародейской силы, чтобы прочесть сейчас мысли верховного жреца.
Купленный Бог погиб! Чаша валяется в грязи, расколотая и вскрытая! Ученики Торгующих Богами убиты! Едва ли те, кто держит в своих руках этот странный промысел, оставят подобное без последствий Как бы это ни было, получать еще одного врага Марагар явно не хотел. Он трижды хлопнул в ладоши. Подскочили несколько посыльных; получив какие-то приказы, тотчас умчались в разные стороны.
Под ударами выл незадачливый вестник. Про него, похоже, все забыли, и палачи, не получая знака остановиться, знай себе взмахивали плетками.
Конан продолжал наблюдать. Притаившись в тени за колонной, рядом со сваленными грудой какими-то кожаными мешками, он видел, как посыльные привели к трону Марагара трех жрецов помладше. После этого охрана без всяких церемоний отогнала суетящихся мужиков подальше от трона.
Совещание длилось недолго. Получив торопливые и угодливые кивки сподвижников, Марагар поднялся, простерев руки в знак того, что желает говорить.
В зале тотчас воцарилась мертвая тишина. Умолк даже поротый гонец. Жрец начал речь; очевидно, он пользовался какой-то магией, доносившей его негромкий голос до каждого, кто был сейчас в этом зале.
Возлюбленные братья, служители Спящего! Прискорбную весть должен сообщить я вам. Бог в Чаше, который должен был помочь нам пробудить Спящего, не появится здесь в должный срок. Мне придется покинуть вас, дети мои, и самому идти за новым Богом. Бдительно храните наш храм! Старшим остается Оодрон, один из трех приближенных верховного жреца шагнул вперед и поклонился, хотя все его и так отлично знали. Мы отложим наш великий обряд на несколько дней. А когда я вернусь, мы пробудим наконец нашего Бога! Эвое!
Эвое! взревела толпа.
Конан не мог поверить своей удаче. Если ему удастся взять Марагара по пути к Торгующим Богами А еще лучшестравить служителей Спящего с теми, кто посылает им упырей в серебряных чашах Может так выйти, что ему и не придется ничего делать самому!
Без помех выбравшись из подземного храма, киммериец засел в развалинахподжидать Марагара.
Однако все оказалось совсем не так просто, как представлялось варвару. Жрец не был ни трусом, ни глупцом, и он пустил в ход магию для того, чтобы проверить, чист ли путь; никак иначе Конан не мог объяснить того, что его внезапно окружили почти две дюжины стражников. Волшебство замкнуло слух чуткого, точно волк, киммерийца, он не слышал ни шагов, ни учащенного дыхания загонщиков и спохватился лишь когда отступать было уже некуда.
Вот он! Оскорбитель! завыли и завопили поимщики.
Меч пропел короткую свистящую песнь, вырвавшись из своей темницы. Палицу Конан взял в левую рукупослужит щитом. Силой он превосходил любого из враговте орудовали дубьем, лишь держа его обеими руками.
Кром! бросив в лица окружавших яростный боевой клич Киммерии, Конан устремился на прорыв. Его прыжок был настолько стремителен, что стражник не успел даже мигнуть, не то что поднять оружие для защиты. Меч снес ему голову, а северянин бросился вниз по осыпающемуся каменному склону.
Они не слишком хорошо умели охотиться на подобную дичь, местные стражники. Цепь их оказалась слишком редкой. Пока они развернулись и вновь погнали Конана, его отделяло от них не менее двух десятков шагов.
Поворот, поворот, поворот Топот и крики отдалялись, и Конан уже было решил, что легко уйдет от погони, когда выяснилось, что Марагар предвидел подобный исход. Северянина ждала вторая цепь стражников, куда плотнее первой. Причем преграждала она путь не только по проходу между каменными завалами, но и дорогу наверх, по самим завалам.
Держи, держи, держи-и-и!!!
Меч в руках киммерийца разил с быстротой молнии. Клинок разрубал подставленный под удар палицы, рассекал туловища, сносил головы. Тела валились точно трава под взмахами опытного косаря.
Северянин дрался на узком пятачке. С трех сторон вздымались коричневые стены завалов, с четвертой напирали стражники. Сверху, с осыпей, в варвара старались попасть камнями, но безуспешнобольше доставалось своим.
Драться здешние стражники умели плохо, но их было много, а камней вокругеще больше; кто-то быстро сообразил, что надо не лезть под удары неотразимого меча, а издали забрасывать Конана камнями. Обломки коричневых плит посыпались со всех сторон; и тут киммерийцу пришлось туго. Рыча, точно раненый тигр, он ринулся на загонщиков; один, и другой, и третий стражник упали, не успев отскочить; северянин вторично прорвал заслон. Тут уже выбирать не приходилосьот погони нужно оторваться.
Конана гнали долго, мало-помалу отжимая к краю города. Киммериец бегал куда быстрее своих преследователей, но те лучше знали дорогу, выбирали короткие пути, а кроме того, их было много, очень многоедва ли не сотня.
Киммериец оторвался от них только возле последних, окраинных руин. Переведя дыхание, он осмотрелся. Направо от него вздымался невысокий, заросший кустарником холм; впереди маячили угрюмые стены ущелья; налево, насколько мог окинуть глаз, тянулась зеленеющая пустошь. Руины остались за спиной.
Киммериец ползком пробрался на вершину холма. Острый охотничий инстинкт сам подсказывал, что делать. И никогда не ошибался.
Из зарослей киммериец увидел тропу. Извилистая, но хорошо утоптанная, она петляла между купами и кустов, направляясь куда-то к скалам. И сейчас по ней шли люди.
Марагара, великого мастера, верховного жреца Спящего Бога Конан узнал сразу. Негодяй восседал в отрытом паланкине, который тащили на спинах шестеро крепких носильщиков. Еще там была охранане менее двух десятков, и двое-трое приближенных. Не приходилось гадать, куда направляется эта процессияк торгующим Богами. Более удобного момента и пожелать было нельзя.
Конан скользил среди раскидистых, в рост человека зарослей, точно дикий зверь на ловле. Не шевельнулась ни одна веточка, не хрустнул ни один сучок. И, само собой, их охраны Марагара никто не ничего не заметил.
Конан не спешил. Помимо всего прочего, он хотел бы еще разведать дорогу к обители торгующих Богами, и лишь после этого нанести удар. Однако северянин не забывал и о чародействе верховного жрецаподходить к процессии слишком близко было опасно. Второй раз попадешь под обездвиживающие чарыЭрглен уже не спасет.
Срезав угол сквозь непроходимую поросль, Конан опередил процессию. Теперь было видно, куда направляется паланкинв узкий распадок, неширокую щель, расколовшую поверхность отвесной скалы. Там начиналась новая тропа.
Северянин скользнул в распадок несколько раньше, чем медлительный кортеж Марагара. Устроить здесь засаду было парой пустяков. Конан стремительно поднялся по почти неприступному склонуи если ли хоть один человек, родившийся не в Киммерии, сумел бы последовать сейчас за ним! затаившись на узком выступе скалы. Здесь отвесный склон становился более пологим, появились камнииные весьма крупные и тяжелые. Ха оставшееся у него время Конан успел подтащить к краю обрыва почти две дюжины увесистых гранитных глыб.
И все-таки служитель Спящего что-то учуял. Паланкин замер, не доходя шагов двадцати до того места, над которым засел северянин. Марагар съежился в носилках, так что из-под прикрывавших лицо ладоней виднелись лишь зло посверкивающие глаза.
Он здесь! тонким голосом внезапно завопил жрец, и в тот же миг Конан швырнул вниз первый камень. Киммериец промахнулся совсем ненамного, и пущенный сильной рукой валун раздробил опорный шест паланкина. Сооружение накренилось, затрещало, и еще миг спустя на земли барахталась целая куча маланосильщики, воины, все запутавшиеся в складках покрывавшей паланкин ткани
Конан с ревом бросился вниз. Сейчас или никогда! Обдирая пальцы и живот, он скользил по отвесной каменной стене.
Чего вы смотрите! раздался истошный вопль Марагара. Убейте его! убейте! жрец отчаянно брыкался, пытаясь выбраться из-под придавивших его к земле обломков паланкина.
Стражники и Конан достигли подножия скалы одновременно.
С дороги! взревел киммериец. Он понимал, что все висит на волоскестоит Марагару привести в действие свою магию
Дубину Конан потерял, в руке остался один лишь меч. Пуще всего опасаясь того, что лезвие пусть на один миг, но застрянет в теле, а жрец за этот миг успеет наложить на Конана свои чары, северянин не колол, а рубил. Его путь отмечали лужи крови на камнях и снопами валящиеся мертвые тела. Любые более опытные воины отступили бы, несли такие потери, но на сей раз Конана столкнулся с фанатиками, ни во что не ставившими собственные жизни. Место убитых занимали новые; стражники с размаху бросались на клинок Конана, собственными телами преграждая ему путь к паланкину великого мастера. Конан рубил и рубил, точно бог смерти; стражники пытались повисать на плечах северянина, он расшвыривал их, стряхивая, точно медведь псов; и успел как раз в тот миг, когда вставший-таки на ноги Марагар начал творить какое-то чародейство.
Однако меч Конана оказался быстрее. Мелькнули дико выпученные глаза жреца, раззявленный в крике рот а затем лезвие пересекло шею, и обезглавленное тело, сделав свой самый последний в жизни шаг, тупо брякнулось на камни.
Бой разом прекратился. Пораженные ужасом, уцелевшие стражники смотрели на тело своего повелителя. Конан шагнул было к ним, вновь поднимая мечоднако они бросились наутек и с такой быстротой, словно за ними гнался сам Бог Смерти, черный Эрлик.
Ну, полдела сделано усмехнулся Конан, наклоняясь над головой верховного жреца.
Мертвая голова открыла глаза.
Проклинаю вырвалось из окровавленных губ. Проклинаю Торгующие узнают И тут глаза вновь закрылись. Последние остатки магических сил покинули плоть Марагара.
Глава IV
Киммериец тщательно вытер меч. Окинув последним взглядом обезглавленный труп жреца, он двинулся дальше по горной тропе. Однако, пройдя несколько десятков шагов, варвар внезапно остановился. Инстинкт охотника подсказывал, что там, у него за спиной, внезапно появилась опасность. Конан резко повернулсяи тотчас одним движением бросил тело за камни на краю тропы.
Над мертвым Марагаром сгустилось облако тьмы, вспухающее и опадающее, точно бьющееся человеческое сердце. Это облако разрасталось, с каждой секундой становясь все больше и больше, угрожая поглотить в ненасытной утробе все окрести тропу, и камни, и склоны гор, и даже, верно, самого Конана.
Подняв меч перед грудью, киммериец отступал, не в силах отвести взора от черного бесформенного мешка, наползавшего на северянина, подобно морскому приливу. В нем ощущалась странная сила, в этом сгустившемся дыме, странная и свирепая, глубоко чуждая этому яркому, солнечному миру Киммериец множество раз за свою жизнь встречался с самыми причудливыми и удивительными существами. Иные из них, несмотря на грозный вид, оказались совершенно безобидны, другие жесмертельно опасны; попадались северянину и демоны, и колдуны, и драконы, и иные существа, далеко не всегда из плоти и крови. Однако он впервые видел ожившее облако!
Облако же это, раз взявшись за дело, останавливаться на полпути не собиралось. Полотнища дыма тянулись и тянулись в стороны, точно крылья, словно чудовище вознамерилось стиснуть киммерийца в своих объятиях. Чем могло кончиться подобное объятие, Конан старался не думать. Верхний край черного облака поднялся до самого края ущелья; поднялсяоднако дальше не пошел. Там, на высоте, гуляли свежие ветры, и черный, пропитанный злобой дым оказался не в силах бороться с их веселой и бесшабашной мощью. Впрочем, это чудовище и не интересовало. Северянин оказался в дымном полукольце, ему оставалось либо принять неравный бой, либо бежатьпо единственной оставшейся у него дороге. Туда, в глубь горной страны, куда вела извилистая тропана дальнем ее конце обитали таинственные Торгующие Богами, с которыми Конан был отнюдь не прочь познакомиться поближе
Так что же делать? Рубить эту проклятую тварь мечом? Но у нее де нет тела! Какой ущерб сможет нанести летучему дыму его железный клинок? Для верности Конан рубанул пару раз сплеча по ползущим темно-серым струямбез всякого результата. Меч прошел сквозь дым, как и полагалось, не причинив последнему никакого вреда. Киммериец развернулся и побежал. Не в первый раз ему приходилось отступать, оставляя поле боя врагуправда, еще ни один из этих врагов не сумел насладиться плодами своей победы Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы показывать врагу спину, но хорошо известно, что мертвые умеют только смердеть, а не мстить за обиды.
Бежать по ровной, хоть и узкой тропе было легко. Конан в совершенстве владел искусством длительного бега и вполне мог потягаться с волкамичто ему, кстати, один раз и пришлось проделать в молодости. Не останавливаясь, Конан оглянулсяоблако медленно ползло следом. Тягаться в быстроте с северянином оно явно не могло.
Конан перешел на быстрый шаг. Похоже, Марагара можно сбросить со счетов. Правда, перекрыта обратная дорогано всегда остаются скалы, а в умении подниматься по их пусть даже и отвесным склонам варвар не имел себе равных в южных хайборийских землях.
Окончательно успокоившись, вторично Конан обернулся уже чисто порядка ради. Облако ползло следом. Оно двигалось, словно невиданное морское чудовище, выбрасывая вперед длинные струи дыма, точно спрутсвои щупальца. Оно, однако, было далеко. И Конан решил, что больше об этом всклубленном духе обитого им жреца думать незачем. Ползет где-то там сзадии пусть себе ползет.
Дальше он шел, уже не оглядываясь. Мало-помалу облако отстало, затерявшись где-то за изгибами петлявшего ущелья. Тропа просматривалась не более чем на три десятка шагов; казалось, небесные силы задались целью узнать, сколько поворотов может встретиться в одном отдельно взятом ущелье?
Облако скрылось окончательно, и Конан выбросил его из головы. Он шел своим привычным, волчьим неутомимым шагом. Если все пойдет как сейчас, он достигнет обители Торгующих Богами без особых хлопот, сохранив силыи тогда они узнают, каково натравливать упырих на Конана, варвара из Киммерии! а кроме того, северянин был не прочь и запустить руку в сокровищницу этих неведомых Торгующих, которые наверняка накопили кое-что за годы занятий своим необычным промыслом! Сейчас Конан уже почти не вспоминал про смертоносный венок на шее. С правителями и правительницами он разберется позднееа пока вперед!
А далеко позади широко шагавшего киммерийца следом за ним ползло и ползло черное непроглядное облако, мало-помалу меняясь на пути. В нем замелькали знакомые черты лица верховного жреца Марагара, только гротескно увеличенные. Физиономия врага Конана заняли все ущелье, от края до края