Прошу прощения, здесь довольно грязно, молодой да-ори не пытается скрыть своего отвращения к происходящему. И все эти звуки раздражает, правда?
Скорее уж убивает, Рубеус не представлял, как здесь можно существовать. Если и существовал ад для да-ори, то он был здесь. Вонь краски, растворителя, пота, жженой резины, раздражающе резкие, навязчивые, но звуки хуже всего
Поневоле начинаешь завидовать глухим.
С этим нельзя было не согласиться.
Позволено ли будет узнать о причинах инспекции? Сколько здесь работаю, до сих пор не случалось. Поговаривают, будто вице-диктаторличность оригинальная.
Весьма оригинальная, это Рубеус мог подтвердить с чистой совестью.
ЯЛют Вар, старший менеджер завода, да-ори протянул руку. Ладонь сухая, пожатие крепкое, на лице улыбка и ни следа беспокойства. А судя по докладам вежливый и улыбчивый Лют истреблял от трех до пяти человек в неделю, причем именно рабочих из одиннадцатого цеха, в результате этой маниакальной привычки старшего менеджера в последнюю неделю цех стоял, люди наотрез отказывались работать там.
Хотелось бы узнать ваше имя, инспектор, напомнил Лют.
Рубеус.
Что ж, кратко и внушительно. Честно говоря, слышать о вас не приходилось, но это ведь не о чем еще не говорит. И что именно здесь вы желали бы проинспектировать? Вот теперь Лют откровенно издевался. Самоуверенный, с документацией-то у него наверняка полный порядок, а если и есть недочеты, то незначительные. Но на бумаги Рубеусу плевать, он еще не настолько разобрался в теории, чтобы разбираться в бумагах.
Вы не против, если я просто похожу?
Здесь? удивился Лют. Зачем?
Просто так интересно, знаете ли. Никогда не бывал. А вы можете быть свободны. Полагаю, у главного менеджера полно дел, не хотелось бы, чтобы мой визит нарушил привычный ритм работы.
Лют все понял правильно и, вежливо улыбнувшись, пожелал:
Смотрите, не заблудитесь и будьте осторожнее, все-таки производство всякое случиться может.
Постараюсь.
Что ж, кто предупрежден, тот вооружен. А вооружился Рубеус неплохо.
Часа через два он почти привык и к шуму, и к запахам, и к постоянной суете вокруг. Люди делали вид, что не замечают Рубеуса, но при этом старательно обходили его стороной. Разговоры разговоров было много, только слушай. Рубеус слушал и делал выводы.
Например, в одиннадцатом цехе нестерпимо воняло, не растворитель, не краска, но что-то гораздо более специфическое и гадкое. К краске хотя бы привыкнуть можно, а это и главное вонь липла к людям, пропитывала одежду и раздражающими нотами вклинивалась в общую какофонию запахов, царящую на заводе. Желание избавиться от источника раздражения было вполне естественным, но вот методы хотя, конечно, Люта можно понять. Еще пару минут и Рубеус сам кого-нибудь убьет.
Осталось поговорить с Лютом и можно домой. Кабинет главного менеджера был маленьким и чрезвычайно захламленным. Признаться, Рубеус ожидал чего-то большего. От силы шесть квадратных метров, стены без окон, то ли грязно-белые, то ли выцветшие серые, на полу ковер, больше похожий на тряпку. Лампочка на длинном шнуре покачивается, разгоняя по углам тени. И мебель того и гляди развалится.
Что, удивлен? Лют с ходу перешел на ты. Пить будешь? Правда, коньяков не держим.
Нагнувшись, Лют вытащил из-под стола бутыль внушительных размеров.
Спирт. Технический. Хорошо накрывает. Будешь?
Спасибо, воздержусь.
Твое дело, Лют наполнил стакан и выверенным жестом опрокинул содержимое в глотку. Х-хорошая штука. Единственная хорошая штука в этом аду. Что доложишь?
Тебя запах раздражает?
Запах? А ну да запах. Звук. Проблемы бесконечные. Не представляешь, как это достает, когда двадцать лет на одном месте, а все одни и те же проблемы, ты их решаешь, решаешь, а они не заканчиваются. И никогда не закончатся на хрена я тут? И запахи эти, особенно один я не псих, просто достало уже. Вот где у меня завод этот, Лют резанул ребром ладони по горлу. Порой сдохнуть хочется, так что, если ты, инспектор, нашел чего, то давай, пиши докладную, что не справляюсь
Успокойся.
Это ты мне? А я спокоен. Вот сейчас еще выпью и совсем успокоюсь. Только ты смотри, напиши, что старший менеджер ни хрена не справляется и вообще на передовую его ну хоть сейчас готов со всем осознанием вины и
После завода Саммуш-ун показался самым замечательным местом на земле. Ни сводящего с ума шума, ни разъедающего глаза дыма, ни вони, ни суеты мир и покой. На составление отчета ушла половина дня, Рубеус попытался изложить все честно и беспристрастно, хотя и сам не понимал, кому сочувствовал больше: запертым в грохочущем вонючем аду да-ори или людям, вынужденным расплачиваться за чужой психоз.
Значит, на передовую? Карл задумчиво пролистал отчет. И дело в запахе? Ну что ж, поздравляю.
С чем?
С первым опытом. Отчет, конечно, дерьмо, лишнего много, полезного мало, но основная причина понятна, честно говоря, ожидал чего-то подобного. И твои рекомендации? Кроме того, что этого маньяка-добровольца спровадить туда, куда просит. Давай, прояви фантазию, считай, что хозяйство твое
Рекомендации? О рекомендациях Рубеус как-то не думал. Вице-диктатор не упустил случая поддеть:
Это тебе не саблей махать.
Ну и чего он к этой сабле прицепился? Хотя действительно, с саблей оно как-то проще.
Глава 9
Вальрик.
В томительном ожидании прошло семь дней, причем время то тянулось нарочито-медленно, поселившись на острие кованой стрелки больших часов, то срываясь с привязи, летело вскачь, тогда оно пахло янтарным медом, белым чуть кисловатым вином и еще немного солнцем. Светлые волосы и россыпь рыжих веснушек, капельки пота на белой коже, стыдливый румянец и совершенно бесстыдный взгляд, в котором Вальрику чудился то вызов, то насмешка, то вообще что-то непонятное.
Илия значит "крадущая время". Это Вальрик сам придумал, когда тупо валялся в кровати, разглядывая потолок, занимать чем бы то ни было еще у него не получалось, да и желания не было.
Благодаря технологиям да-ори, рука зажила, только шкура чесалась и шелушилась, но это от лекарств, пройдет вот странно, что боли он не ощущает, а этот настырный раздражающий зудда. Треклятые стрелки замерли на четверти второго, а Илия обычно приходила в половину второго, еще пятнадцать минут безвременья
Вместо Илии пришел Кхимар и, вежливо поклонившись, заявил, что его превосходительствоинтересный титулжелают видеть князя в Фехтовальном зале.
Не вовремя, почему сейчас, когда должна была придти она? Или Карл специально выбрал именно это время? И почему Фехтовальный зал? Впрочем, а почему бы и нет? Вальрик не был уверен, что его не убьют, а умереть в Фехтовальном зале, в честном поединке гораздо приятнее, чем быть убитым в библиотеке или в кабинете его превосходительства.
Нет, ну до чего забавный титул.
Карл придирчиво рассматривал пару клинков. Длинная гарда и узкое слегка изогнутое лезвие, украшенное изящной гравировкой.
Как тебе? Карл взмахнул клинками, двумя, одновременно быстро и синхронно. По мне чересчур легкие, это скорее женский вариант.
Красиво.
И женская оценка. И женский запах развлекаешься?
Не твое дело.
Ну, как сказать, Карл протянул один из клинков. Ты можешь заниматься чем угодно, но ровно до тех пор, пока, во-первых, твои дела не наносят ущерб моему комфорту, и во-вторых, не вредят тебе же. В данном случае имеем обе проблемы. Продолжишь в том же духе, девушка скоро забеременеет, у вас это просто, значит, исполнять свои обязанности не сможет, я в свою очередь не смогу выставить ее из замка. Вассальная клятваоружие обоюдоострое, как и всякое иное оружие. Идем дальше. Посмотри на себя, давай, скажи, что ты видишь?
Ничего.
Зеркало мутное? Карл, достав белый платок, провел по стеклу, и придирчиво осмотрев ткань, сделал вывод. Вроде бы чистое. Значит, дело не в зеркале, а в тебе, князь. Ты или не видишь, или не хочешь видеть, в кого превратился. Скажи, когда ты последний раз был здесь? Или хотя бы когда в последний раз тренировался? Оружие в руки брал?
Зачем?
А просто так. Чтобы форму не потерять. Или ты тоже только и способен, что страдать об упущенных возможностях? И параллельно ждать, пока я за тебя решу, что с тобой делать, а?
Вальрик хотел отвернутьсяу существа в зеркале была всклоченная грива сальных волос, впавшие, заросшие темной щетиной щеки и совершенно безумный взглядно жесткая рука, вцепившись в шею, буквально впечатала Вальрика носом в зеркало.
Посмотри, в кого ты превратился. Всего семь дней и вместо человекаживотное. Ты настолько слаб, князь, что позволил женщине превратить себя в животное? Хочешь скажу, что будет потом? Седло на спину, плеть в руке, а в качестве награды за послушаниепостельные игры.
Стекло под щекой холодное, скользкое, а пальцы у Карла железные, не дернуться, не вдохнуть.
А что в конце? Глупая смерть по прихоти девицы, которой не хватает острых впечатлений?
Отпусти.
Слово каплями слюны осело на зеркале.
Отпустить? Переспросил Карл. У тебя оружие, а ты просишь. Вежливо, но глупо.
Оружие? Да, кажется в руке клинок, тот самый, чересчур легкий, чересчур красивый. Женский. Ладонь вспотела и рукоять выскальзывает.
Я жду, князь.
Теперь Карл улыбается. Ярость накатила внезапно, холодная, злая Да по какому праву Вальрик сам знает, что ему делать, советы ему не нужны и ударить снизу вверх, сзади чтобы в живот чтобы с пола встать.
Носом в плитку. Сапоги да-ори перед глазами. Своя рука онемела. В его, когтистой, клинок. Пусть бы бил, чтобы по шее и с одного удара. Чего тянет? Победил ведь. У него клинок и сила, а Вальрик так, недоразумение.
Уже лучше, хотя я, честно говоря, ожидал немного большего, вице-диктатор убрал клинок и ногой поддел второй, выпавший из руки Вальрика. И оружие не бросай. Без оружия ты мертв. А теперь вставай, поговорим.
О чем? злость ушла, и теперь Вальрику было стыдно.
Можно о погоде, но вообще, если мне не изменяет память, у нас с тобой другая тема. Или настроения нет? А руку не дергай, минут через пятнадцать отойдет.
Почему так получилось?
Ты про что сейчас спросил? Про прием или про жизнь в целом? Прием покажу, а что до остального, просто учти на будущееженщины далеко не те безобидные создания, какими представляются.
Серб тоже так говорил, Вальрик, несмотря на предупреждение, попытался пошевелить пальцамибесполезно, рука висела плетью. А потом убивал.
Ну это уже крайность, трупы мне здесь ни к чему. Итак, ты готов к нормальному разговору? Если полагаешь, что несколько не в форме, то я могу предоставить некоторое время часа полтора хватит?
Вполне. Испасибо.
Пожалуйста. Значит, через полтора часа здесь же. Кстати, что больше нравится, сабля или ятаган? Может, меч? Ладно, иди, потом решим.
За полтора часа Вальрик успел принять душ, побриться и одеть что-то не слишком мятое, странно, раньше за его одеждой вроде бы следили, а почему теперь все в таком виде? Из-за Илии? Она вошла без стука и, чуть сморщившись, будто увидела что-то в крайней степени неприятное, спросила:
Ты здесь? Прости, но дядя сказал, что тебя вызвали Илия села на кровать. Зачем? Что он сказал?
Ничего.
Совсем? Это невозможно. Зачем ему вызывать тебя, если сказать нечего? Нехорошо обманывать бедную девушку, Илия склонила голову на бок, светлые волосы ровными волнами лежали на плечах, оттеняя белизну кожи, а синие глаза смотрели насмешливо и строго, точно на напроказившего мальчишку. Он и есть мальчишка, если поверил всему этому. В глаза лезли мелкие детали, на которые Вальрик прежде не обращал внимания. Например, поза. Илия полулежит, опираясь на левую руку, ноги полусогнуты в коленях, а правая рука небрежно гладит покрывало один в один девушка с картины, которая висит в холле. Правда девушка обнажена, а Илия одета. Вот кстати про одежду, синяя полупрозрачная ткань, легкие линии, тонкое кружево, ничего общего с тем коричневым унылым нарядом, в которых ходят слуги.
Откуда у тебя это платье?
Платье? Тебе нравится? Илия выгибается назад, еще одна картина, на этот раз из библиотеки. Помнишь ту комнату, ты ведь сам сказал, что я могу выбрать что-нибудь оттуда?
Выбрала?
Правда, красивое? Илия улыбается, руки медленно скользят по ткани, разглаживая несуществующие складки. И на ощупь приятно, вот, посмотри. Почти не ощущается, правда?
Правда.
Ну, лицо Илии оказывается близко-близко, запах меда и вина одуряет, а в расширенных зрачках Вальрик видит свое отражение как в зеркале. При мысли о зеркале наваждение исчезает. Он снова едва не попался, до чего же глупо.
О чем он говорил?
Ни о чем, освободиться из нежного плена ее рук оказалось сложнее, чем Вальрик предполагал.
Он сердится, да? Потому что я без спроса взяла? Но зачем ему платье? Они все равно не носят то, что одевал кто-то другой. Разборчивые а браслет я верну, я ведь не специально, просто он очень хорошо подходил к платью.
Какой браслет? Вальрик окончательно перестал что-либо понимать.
Этот, Илия протянула руку. Ну ведь подходит же, честно.
Синие звезды, совсем как те, из города-в-горе, цеплялись друг за друга тонкими лучами, создавая невероятно хрупкое, удивительное по красоте кружево из нежного синего цвета и серебра.
Я ведь не специально, честное слово, я просто подумала, что раз он там, то никому не нужен. И ожерелье еще есть. Да там целый ящик всяких украшений, дедушка говорил, что их сюда из старого замка привезли вместе с другими вещами, а он глянул и приказал убрать. Значит, не нужны были. А жалко, что пропадают, красивые ведь и к платью подходит. Ты ведь скажешь, правда?
Обязательно.
Наверное, его уход больше напоминал побег, ну да Вальрику было все равно, главноеподальше от нее.
Обстановка в Фехтовальном зале несколько изменилась, яркий белый свет, отражаясь в зеркалах, солнечными зайчиками разлетался по выложенному белой плиткой полу. Зачем столько света? Ничего ведь не видно, зеркала жадно ловят любое движение, а желтые пятна на полу то разбегаются, то наоборот, сливаются вместе, чтобы в следующую секунду разлететься невесомыми осколками несуществующего солнца. Это беспрестанное движение, порожденное не то светом, не то зеркалами, вызывало головокружение.
Карлу здесь тоже не нравилось, вице-диктатор сидел, закрыв глаза, и нежно гладил изогнутое лезвие ятагана.
Сядь куда-нибудь. Там, если не ошибаюсь, стул есть.
Стул был, простой, добротный, безо всякой там резьбы и позолоты, даже странно, что в месте, подобном Саммуш-ун, отыскалась столь вызывающе простая мебель.
Итак, вижу, наша предыдущая беседа пошла на пользу. От тебя снова пахнет женщиной, но между тем ты здесь и в довольно-таки пристойном виде. Надеюсь, дальше с этим вопросом ты разберешься самостоятельно, не люблю, знаешь ли, в личные отношения вмешиваться. Теперь что касается тебя есть одна любопытная идея, но процент успеха довольно низок, кроме того, не важно, получится у тебя или не получится, девять против одного, что ты не выживешь. Правда, в первом случае твоя смерть принесет ощутимую пользуговорю о людях, не о да-ори, во втором сам понимаешь.
И что за идея?
Вальрик понял, что если смотреть строго на вице-диктатора и не шевелиться, то безумная пляска солнечных зайчиков и яркий свет не так уж и раздражают. Что же касается смерти, то чего ее бояться? Боли? Ну так боли он не чувствует.
Доводилось ли тебе слышать о гладиаторах, князь?
Фома.
Второй разговор состоялся спустя три дня после первого. В общем-то Фома разговора не желал и даже будь у него возможность, всеми силами постарался бы избежать, но во-первых, подобной возможности ему не предоставили, а во-вторых, разговор и разговором-то назвать было сложно. Говорил главным образом Ильяс, теперь он не злился, не кричал, наоборот, был предельно вежлив. Однако вежливость эта пугала куда сильнее. Чего стоило одно предложение пойти погулять, и не внутри базы по узким бетонированным дорожкам, а снаружи, где почти свобода.
На сей раз ворота были закрыты, и пришлось ждать, пока один из солдат распахнет створки, не широко, ровно, чтобы человеку пройти. Фома прошелхоть какое-то развлечениеа следом и Ильяс, то ли и вправду гуляет, то ли приглядывает, чтоб не сбежал. Бежать Фома не собирался, с прошлого раза пока синяки не сошли.