Он выпустил мою руку и наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
По дороге я заехал в Москву. На мать посмотрел. Она так постарела. Хотел увидеть тебя, но не вышло
Его голос замер, затерялся между поникшими стеблями хризантем, нырнул под опавшие кленовые листья.
Почему ты не остался там? спросила я. Ты мог бы полностью изменить внешность, взять другое имя Разве нет?
Мог, согласился он. Теоретически. Но мое имя и лицо это единственное, что у меня осталось от прошлой жизни. Единственная связь с тем человеком, который Ты понимаешь?
У меня на глаза навернулись слезы. Я кивнула и пониже опустила голову, чтобы скрыть их.
Игорь говорит, у остальных та же история. Даже у девчонок. Нос себе подправить или цвет глаз поменять это запросто. Но изменяться до неузнаваемости не хочет никто.
Ты встретился с Игорем?
Я приехал сюда ради этого.
Что он тебе рассказал?
Мой голос предательски дрогнул, но и без этого, я не сомневалась, он бы почуял неладное. Майка всегда было невозможно обмануть.
Ничего особенного, медленно сказал он. Но если есть, о чем надо рассказывать, может быть, ты расскажешь сама? Я ему не сказал, что знаю тебя.
Мне сразу стало легче дышать. Я идиотка, думаю только о себе. Конечно, им было о чем поговорить и помимо меня.
Между вами что-то есть? Я тебя понимаю. Он классный. В такого нельзя не влюбиться.
Не смей так говорить! Мой голос сорвался на визг. Ничего нет!
Серьезно? Он обрадовался так искренне, что у меня сжалось сердце. Дашка, я так счастлив. Я подумать не мог, что ты здесь
Он обхватил голову руками.
Я до сих пор не могу поверить, что мне так повезло. Дашка, ты хоть понимаешь, какое это чудо?
Он повернулся ко мне, и я увидела, что он улыбается. Я не могла пошевелиться. Часть меня ликовала при одном взгляде на него. Но другая часть не верила и боялась и сомневалась в каждом слове. Это не Майк. Я ни на секунду не должна забывать, что это не Майк. Он не может любить меня так, как любил Майк. Пусть он похож на него как две капли воды, пусть он говорит и двигается, как Майк Как я могу знать, что он чувствует то же, что и Майк?
Почему ты не подошел ко мне на кладбище? спросила я и не узнала собственный голос. Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Все это время я думала, что ты умер.
Что бы я тебе сказал? Ты бы решила, что я привидение.
Я все еще могу так подумать.
Нет. Он покачал головой. Ты точно знаешь, кто я. Я живой, Дашка. Я вернулся.
Он потянулся ко мне, такой невообразимо родной и любимый, что мне захотелось зареветь в полный голос.
Я не знаю, прошептала я.
Ясное дело, усмехнулся он. Прошло больше года. У тебя кто-нибудь есть
Я вскочила со скамейки.
Замолчи! Не смей так говорить! И не думай, что ты можешь вот так свалиться мне на голову, и все будет по-старому!
Не кричи, пожалуйста. На тебя смотрят.
Мне все равно! Я схватила свои чемоданы. Я тебе не верю! Я тебя не знаю!
Я потянула чемоданы к дому. Майк встал со скамейки, но за мной не пошел. Все стоял и смотрел, как я мучаюсь с чемоданами, которые никак не желали катиться по каменным дорожкам. Злополучное колесико снова отлетело и, устав сражаться, я подняла чемоданы и потащила их, сгибаясь от тяжести.
Он не пошел за мной, и хотя я была этому рада, мне хотелось плакать.
Кое-как я затащила чемоданы на третий этаж и остановилась перед дверью Дениса. Я жала на звонок и не отпускала, пока он не открыл дверь.
Что случилось? удивился он, но я молча отстранила его и прошла в квартиру.
Скажи, блог может любить? Если человек, который вел дневник, любил кого-то, будет ли его блог тоже любить?
Денис молча смотрел на меня.
Говори! Я оперлась о стену, чтобы не упасть. Ты же любишь своих родителей то есть родителей Дениса. Ты скучаешь по ним.
Да. Блог тоже будет любить
Он добавил что-то, но я не стала слушать. Не попрощавшись, я вывалилась из его квартиры и споткнулась о свои чемоданы, позабытые на площадке. Я соскользнула по стенке между ними и застыла, обхватив колени. Меня захлестывала бешеная, сумасшедшая радость.
Майк вернулся ко мне.
Глава восемнадцатая
Шторы были задернуты, из освещения остались только споты на кухонных шкафчиках. Я ходила по комнате, бесцельно перекладывала вещи с места на место. Майк ничего не говорил, но я знала, что он ждет меня. Ждет, когда я перестану суетиться и наводить порядок там, где его просто невозможно навести. Я чувствовала на себе его взгляд, и от этого приятное вязкое тепло разливалось по телу
Даша.
Его руки легли мне на плечи. Я вдохнула еле уловимый запах его туалетной водынезнакомый мне запах. Стоит ли этому удивляться? Больше года мы жили отдельно друг от друга. За этот год с ним могло произойти все, что угодно. Другая туалетная вода всего лишь вершина айсберга. Что если у него была другая женщина
Для меня всегда существовала только ты, тихо сказал Майк, и его руки скользнули ниже по спине и замерли на моей талии. Только ты.
Я даже не удивилась. Майк всегда умел удивительно точно угадывать, о чем я думаю. Его дыхание согревало мой затылок. Я закрыла глаза и полностью отдалась ощущениямего руки на моем теле, его губы на моей шее как я жила без него целый год? Как я могла поверить в то, что смогу без него жить?
Майк подхватил меня на руки как пушинку. Я почувствовала непривычную силу его мускулов.
Немного подкачался, улыбнулся он. Все равно было нечего делать по вечерам.
Я положила голову ему на плечо, блаженствуя в его крепких объятиях и отгоняя противную мыслишку о том, каким способом были созданы эти мускулы. Майк был рядом. Он улыбался мне, и говорил, что любит, и целовал меня. А я, уже успевшая забыть, какой он чудесный, заново открывала его для себя. Взмах ресниц, поворот головы, усмешка, прячущаяся в уголках губ, маленькая родинка на ключице Я совсем забыла, как он красив и как он нежен, и было так здорово вспоминать все это
Я заснула в его объятиях, хотя давала себе слово, что ни на секунду не сомкну глаз в нашу первую ночь. Но я слишком устала. Оказывается, от счастья тоже можно устать.
Утром меня разбудил поцелуй Майка, который принес в спальню поднос с блинчиками и кофе.
Дашка, вставай. Пора в школу.
Я глотнула кофе, откусила сразу полблинчика, горячего, восхитительного, тонкого блинчика, посмотрела на часы И тут же подавилась и закашлялась.
До звонка оставалось двадцать минут.
Я как пробка вылетела из постели. Заметалась по квартире с зубной щеткой в одной руке и юбкой в другой.
Может, прогуляешь сегодня? спросил Майк. Он стоял в двери и с грустью следил за мной. Мне страшно тебя отпускать.
Я застыла на одной ноге, потому что на вторую я криво натягивала колготки.
Хочешь, пойдем со мной?
В школу?
Я кивнула.
Майк осторожно поставил чашку с кофе на стол.
Если ты разрешишь мне немного поучить детишек
Я бросилась ему на шею, и мы потеряли целых пять минут из без того короткого куска времени, что оставался до начала уроков.
Первый урок Майк мирно просидел за последней партой, игнорируя особо любопытных, которые то и дело оборачивались на него. На втором уроке он предложил сыграть с пятиклассниками в слова, и уже через пять минут вся группа смотрела на него влюбленными глазами, выкрикивая слова из урока с энтузиазмом, какого я никогда у них не замечала. Восьмиклассников он покорил рассказом о встрече с Сергеем Брином, а десятиклассниково поездке в Голливуд. На самом деле Майк ездил в Кремниевую долину, а в Голливуде оказался на день и проездом, но по глазами учеников (и особенно учениц) было заметно, что они считают его суперзвездой.
У меня самой в присутствии Майка все получалось намного лучше. Обычно мне не хватало простых слов, чтобы объяснить сложные темы. Я сбивалась на трудные лингвистические понятия и только всех запутывала. Но сегодня слова находились сами собой, и даже у отстающих был не такой удивленный и непонимающий вид как обычно. Я чувствовала одобрение Майка. Он смотрел на меня с улыбкой и однажды поднял большие пальцы вверх.
Его появление не прошло незамеченным и для учителей. Когда я спустилась в учительскую, меня встретили градом вопросов.
Дашенька, что это за молодой человек, с которым вы сегодня шли на работу?
Симпатичный такой
Он наш коллега?
Он не хочет поработать в школе?
Кажется, вчера я его тоже здесь видела.
В другое время такие вопросы только бы взбесили меня. Но сегодня я была в слишком хорошем настроении, чтобы злиться. Сегодня эти вопросы были мне даже приятны. Я объяснила, что это мой друг, который полгода жил в Америке и с которым, как мне кажется, школьникам будет полезно пообщаться. Но мой ответ никого не обманул.
Очень привлекательный юноша, сказала Елена Николаевна, а ее ехидная близняшка добавила себе под нос:
Вы прямо роковая женщина
Но даже это не могло меня расстроить. Со мной был Майк. Какое мне дело до всех ехидных сплетниц мира?
Но испортить мне настроението, чего не смогла добиться Светлана Николаевнасумел сделать другой человек. Когда я поднялась на пятый этаж с журналом и приятным головокружением после комплиментов в адрес Майка, я увидела, что он стоит в коридоре и разговаривает с Игорем. Разговаривает как старый приятель, мирно и заинтересованно. Мои ноги стали ватными, а в груди закололо от неприятного предчувствия.
Я забыла про Игоря. Я была так счастлива после возвращения Майка, что совсем про него забыла.
Я быстро подошла к ним и, не говоря ни слова, схватила Майка за руку и затащила в свой кабинет.
Ты чего? возмутился он. Что о тебе человек подумает?
Мне плевать, что он подумает! выпалила я. Я не хочу, чтобы ты с ним общался. Он ужасный.
Я так понимаю, весь его ужас в том, что он кое в чем с тобой не согласен, спокойно сказал Майк.
Кое в чем? вспыхнула я. Этот сайт опасен, а Игорь из-за своего глупого тщеславия отказывается это признать!
Это не глупое тщеславие. Он создал невероятную вещь. Естественно, что он ею гордится.
Еще скажи, что ему надо выдать Нобелевку! фыркнула я.
Может быть.
Еще скажи, что он гений!
Гений, твердо сказал Майк. Я на пару секунд заглянул в код
Меня прошиб холодный пот. Майк, мой Майк никогда бы не стал восхищаться таким человеком.
Видимо, ужас отразился на моем лице, потому что Майк встревоженно посмотрел на меня.
Раз тебе это неприятно, я больше не буду с ним общаться. Он обнял меня и уткнулся носом в мои волосы. Кому все это нужно. Пусть он делает, что хочет. Я буду просто жить.
Незаметно для меня наступили каникулы. Стояла теплая погода, и Майк каждый день заходил за мной после школы. Мы бродили по улицам до вечера и приносили домой охапки ярких сухих листьев, которые я потом обнаруживала в самых неожиданных местахв стаканчике с зубными щетками, в ящике с нижним бельем, под тарелкой с завтраком. Майк нашел работу на неполный день и писал программы для какого-то банка. Работал он немного и когда я была в школе, и это было замечательно. Я ни секунды не желала делить Майка с миром.
Это была самая чудесная неделя в моей жизни. Все, что волновало меня совсем недавно, потеряло значение. Мила, единственная, из-за кого я волновалась, пошла на поправку. К огорчению деда Семена она не помнила, что с ней произошло в субботу вечером. Что касается остальныхблоги, Игорь, Александра, Кирюхининогда я смутно вспоминала об их существовании, но с таким чувством, будто я не была лично с ними знакома, а вычитала о них в какой-то книжке.
Однажды мы столкнулись в подъезде с Денисом. Его побледневшее осунувшееся лицо резануло меня по сердцу. Он едва что-то буркнул в ответ на мой привет и стал быстрее подниматься по лестнице.
Твой ученик? спросил Майк с любопытством. Суровый парень. Хотя я в его возрасте, наверное, был таким же.
Не был, возразила я про себя. Зато сейчас у вас гораздо больше общего, чем ты думаешь.
Но вслух я ничего не стала говорить. После той ссоры мы не говорили ни об Игоре, ни о сайте, ни о блогах. Так было проще. Я не хотела ни о чем знать. Я не хотела думать, что мой Майк на самом деле не мой Майк. Все, что я хотела, это быть вечно с ним. Я хотела знать лишь то, что мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Я была готова игнорировать то, что не вписывается в этот идеал.
Так продолжалось неделю. А потом снова начались занятия, и мой персональный рай рухнул.
Это случилось в первый же день на пятом уроке. Я стояла у окна и слушала, как моя тезка Даша Курбатова из шестого класса пересказывает текст из урока. Слова отлетали от зубов как пулеметная очередь, и общий смысл улавливался с трудом. Текст был очевидно вызубрен наизусть, и я слушала вполуха. После недели блаженной свободы, заполненной одним Майком, втягиваться в бешеный ритм школьной жизни было особенно тяжело. Я смотрела в окно на желто-красные деревья пришкольного участка, на голубое небо, которое вдали приобретало неприятный графитовый оттенок, предвещавший затяжной дождь. Майк скинул смску, что задерживается на работе, и я грустила. Мне казалось, что солнечные дни нашей первой осени сегодня заканчиваются навсегда.
На асфальтовой дорожке внизу, под окнами какая-то девчонка с ведерком краски старательно выводила длинную вертикальную полосу. Директрисе это точно не понравится, что бы там девчонка ни рисовала. Но окна директрисы выходили на противоположную сторону, поэтому сейчас волноваться не стоило, а можно было спокойно наблюдать.
Краска ложилась хорошо, густо. Девчонка довела линию до конца асфальтовой дорожки и пририсовала сверху горизонтальную полоску. Получилась буква «Т». Рядом она нарисовала «И», за ней «М», но только когда она поставила запятую и вывела «Я», я вдруг поняла, кто она и что она пишет.
Даша, садись, пять! выпалила я и рванула к двери. Читайте текст дальше по учебнику. Сидите тихо!
Я выскочила из кабинета и что есть духу помчалась по коридору. Только бы успеть. Четвертый этаж третий второй первый Только бы никто не встретился по дороге.
И главное, только бы никто не увидел ее.
Через минуту я вылетела из дверей школы и помчалась вокруг левого крыла, к окнам своего кабинета. Я не знала, что я ей скажу. Я надеялась, что слова найдутся сами. Но когда я выбежала на асфальтовую дорожку, там никого не было. Лишь незаконченная надпись:
Тим, я тебя
и опрокинутое ведерко с краской, которая залила букву «Л».
Я подняла голову и увидела в окнах своего кабинета десяток любопытных физиономий. Они, наверное, видели, куда делась девчонка с краской. А сейчас видят, как их учительница строит из себя идиотку, пытаясь разглядеть что-то в недописанном признании.
Я услышала шум шагов за спиной и обернулась. Из-за школы выбежал покрасневший, запыхавшийся Денис.
Где она? выпалил он, сгибаясь пополам в попытке отдышаться.
Не знаю, сказала я. Я увидела ее в окно. Она писала буквы на асфальте, видишь? Когда я спустилась, ее не было.
Черт, ругнулся ДенисЕе кто-нибудь видел?
Разве что они. Я показала на свой класс, в окнах которого виднелась уже вся группа.
Это не считается, отмахнулся Денис. Он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда побежала Рита. Что-либо объяснять он, видимо, не собирался.
Почему ты не в школе?
Нам сейчас не до школы.
Очень плохо, сказала я строго, по-учительски. У вас в этом году ЕГЭ, а ты носишься по улицам вместо того, чтобы
Денис так посмотрел на меня, что остаток моей поучительной фразы застрял у меня в горле. Действительно, что я несу. Если уж говорить об экзаменах, то блогам сдать экзамен раз плюнуть.
Мы должны найти Риту и увезти ее из города, сказал Денис тихо.
Разве она не может уехать сама, без вашей помощи?
Он мотнул головой.
Она не хочет уезжать. Из-за Тима.
Пусть не хочет. Это ее дело, сказала я. Вы не можете ее заставить.
Мы должны! воскликнул он с отчаянием. Если мы этого не сделаем, они ее убьют.
Глава девятнадцатая
Тормоза пронзительно взвизгнули за моей спиной. Я обернулась и тут же отпрыгнула в сторону. Красный кабриолет влетел на бордюр и остановился в сантиметре от ведра с краской. Из машины выскочила Лера. Ее обычно пышные волосы висели безжизненными прядями, одета она былавпервые на моей памятив черные джинсы и серый свитер. Только глаза ярко горели на бледном уставшем лице.
Где она? выпалила она, подбегая к Денису.
Он развел руками. Лера в сердцах топнула ногой.