Не стоит, не стоит. Думаю, мы все с большим интересом послушаем, что скажет этот мистер Уикер.
В самом деле, слабым голосом сказала Джудит, повинуясь невысказанному приказу, кроющемуся в словах матери. Пришлите его к нам, Ландуин.
Дворецкий с поклоном удалился. Судя по расторопности, с коей появился мистер Уикер, он рванулся вперед в тот же миг, как его пригласили войти; в каждом его движении чувствовались волнение и тревога. Однако он уже давно изо всех сил старался улучшить манеры, усвоенные с детства, и потому прежде всего представился Джудит.
Доброе утро, миссис Эндмор. ЯТомас Уикер. Простите, что беспокою вас, но у меня срочное сообщение для миссис Кэмхерст. Должно быть, мы с ней разминулись по дороге: я приехал к ней вскоре после того, как она выехала из дому. А новости, боюсь, настолько плачевны, что не могут ждать. Мне сказали, она отправилась с визитом к вам.
Услышав его отрывистую, не слишком внятную речь, я изо всех сил стиснула кулаки, охваченная самыми дурными предчувствиями. Между тем мистер Уикер, как и подобает, смотрел только на Джудитразве что коротко кивнул в мою сторону, когда произнес мое имя, и я помимо собственной воли переглянулась с матерью.
Увиденное в ее глазах повергло меня в изумление. «Мы все с большим интересом послушаем, что скажет этот мистер Уикер» Да она думала, что онмой любовник! Возможно, я несколько преувеличивала, но на лице матери было именно такое выражение, точно она со всем вниманием приглядывалась к нам в поисках признаков нашей непристойной связи, но осталась ни с чем.
Так и должно было случиться. Пусть мы с мистером Уикером и не были больше на ножах, как в Выштране, но романтических чувств к нему я питала не больше, чем он ко мне. Наши отношения были чисто деловыми.
Мне очень хотелось в самых недвусмысленных выражениях дать матери отповедь за подобные мысли, но я воздержалась. Не столько из-за совершенной недопустимости подобных разговоров на людях, сколько из-за того, что вспомнила: нас с мистером Уикером связывают не только вопросы эриганской экспедиции, но и еще одно дело.
К счастью, прежде, чем я успела забыть о рамках приличий и разразиться вопросами, Джудит жестом пригласила мистера Уикера продолжать.
Разумеется, мистер Уикер. Или ваше сообщениене для посторонних ушей?
Помня о подозрениях матери, я не согласилась бы выслушать его новости наедине даже за сто соверенов.
Прошу вас, сказала я. Что произошло?
Мистер Уикер испустил долгий вздох, и все напряжение оставило его. Он разом обмяк, плечи его поникли.
Вторжение со взломом. К Кемблу.
К Кемблу о, нет, мои плечи тоже поникли, точно так же, как и его. Что уничтожено? Или
Мистер Уикер мрачно кивнул.
Украдено. Его записи.
Не уничтожение, но кража Кто-то узнал, чем занимается Кембл, и решил украсть результаты его работы, чтобы воспользоваться ими самому.
Совершенно забыв о подобающем леди достоинстве, я устало опустилась в кресло. Фредерик Кембл был химиком, нанятым мистером Уикеромвернее, мной: деньги были моими, хотя выбирал их получателя ондля продолжения исследований, данные о которых мы, в свою очередь, похитили в Выштране три года назад.
Эти исследовательские данные касались методики сохранения драконьей костиизумительного вещества, прочного и легкого, но быстро распадающегося вне живого организма.
Чиаворец, разработавший эту методику, был вовсе не первым, пытавшимся добиться этого. То, что началось с простой таксидермической проблемы, порожденной стремлением охотников сохранять трофеи в виде голов убитых драконов и желанием натуралистов получить образцы для долговременного изучения, вызвало немалое любопытство со стороны химиков. В поиске решения этой головоломки состязались около десятка ученых: каждый старался найти ответ (как они полагали) первым. По-видимому, несмотря на все наши старания держать работу Кембла в секрете, кто-то прознал о ней.
Когда? спросила я, но тут же отмахнулась от этого вопроса, как от глупого и бессмысленного. Впрочем, ясно: прошлой ночью, и более точное время вам вряд ли известно.
Мистер Уикер кивнул. Он жил в городе и каждый селемер с утра первым делом навещал Кембла. Значит, новости были утренними, если только Кембл не услышал взломщика и не спустился вниз в ночной рубашке посмотреть, что там за шум.
Внезапно похолодев, я подумала о том, что могло бы случиться, если бы так и вышло. Пустился бы взломщик бежать? Или наутро мистер Уикер обнаружил бы нашего химика мертвым?
Подумав об этом, я тут же упрекнула себя в излишнем драматизме. Но, справедлив был упрек или нет, времени на подобные мысли у меня не оказалось: от раздумий отвлек резкий голос матери.
Изабелла! Во имя неба, о чем говорит этот человек?
Непочтительная мысль о том, что мать, по крайней мере, не сумела найти в сообщении мистера Уикера ни намека на что-либо нескромное, послужила мне некоторым утешением.
О наших исследованиях, мама́, ответила я, выпрямляясь в кресле и поднимаясь на ноги. Тебя это никоим образом не должно волновать. Но, боюсь, визит придется прервать: мне крайне необходимо поговорить с мистером Кемблом, и как можно скорее. Поэтому я, с твоего позволения
Мать тоже встала и протянула руку мне вслед.
Прошу тебя, Изабелла. Я ужасно беспокоюсь за тебя. Эта экспедиция, в которую ты намерена
Должно быть, она действительно была обеспокоена, если заговорила о столь личных материях при постороннемто есть мистере Уикере.
Мама́, поговорим об этом позже, сказала я, отнюдь не собираясь продолжать этот разговор. Дело действительно неотложное. Я вложила в работу мистера Кембла немалые деньги и должна выяснить, сколько потеряла.
Глава вторая
У Фредерика КемблаСинтезСимпозиумЛорд ХилфордНатали и ее виды на будущееДве недели
Затворническая жизнь крайне отрицательно сказывается на живости речи. За эти годы я привыкла обдумывать свои слова, перечитывать их по нескольку раз и переписывать начисто, прежде чем отправить окончательный вариант письма адресату. Но мое замечание достигло предполагаемой целимать наконец-то позволила мне уйти под вежливые прощания Джулии, заполнявшие неловкие паузы. Но, стоило выйти на улицу, от моего удовлетворения не осталось и следа.
Боюсь, я еще пожалею об этом, призналась я мистеру Уикеру, натягивая перчатки.
Не думаю, что вы потеряли так уж много денег, заметил он, поднимая руку, чтобы остановить кеб-двуколку, направлявшийся к ближайшей извозчичьей бирже.
Вздохнув, я опустила его руку.
Мой экипажчерез улицу. Нет, речь не о вложенияхжалеть о них мне и в голову не пришло бы. Только о том, что я упомянула об этом при матери. Сейчас она склонна считать ошибочным все, что бы я ни делала.
Мистер Уикер оставил это без ответа. Хоть отношения наши и сделались к тому времени теплее, между нами не было обычая обсуждать друг с другом личные неприятности.
Впрочем, пропало не все, сказал он. Прошлым вечером, отправляясь спать, Кембл взял последний из дневников с собой, наверх, чтобы перечитать и подумать перед сном. Возможно, его жена и недовольна этой привычкой, но в данном случае нам остается только благодарить за нее бога.
(Тех из моих читателей, кого коробят подобные мелкие богохульства, должна предупредить: дальше последуют и новые. Во время выштранской экспедиции мистер Уикер сдерживал язык в моем присутствии, но после того, как мы свыклись друг с другом, за ним обнаружилась привычка поминать имя господа всуе. Если же подвергать его язык цензуре, вы не получите полного представления о его характере, и посему молю вас простить егоа заодно и моюпрямоту. Ни он, ни я особой религиозностью никогда не отличались.)
Миссис Кембл вовсе не была возмущенной домохозяйкой: она работала с мужем, взяв на себя практические заботы наподобие заказа и отмеривания химикатов, пока он часами таращился в стену и грыз разлохмаченный кончик пера, погрузившись в теоретические размышления. Однако она полагала, что работу следует отделять от повседневной жизни, и якак вы могли заметить, человек того же склада ума, что и Фредерик Кемблблагословляла ее неспособность отучить мужа от его привычек.
Так я и сказала ей, когда мы прибыли в Таннер-филдс, в дом Кембла, служивший ему и лабораторией. Ответом мне был холодный взгляд, не вполне скрывавший нервозность, вызванную ночным вторжением.
Благодарю вас, миссис Кэмхерст, но, боюсь, лабораторной посуды его привычки не уберегли.
Позвольте взглянуть, сказала я.
Миссис Кембл отвела нас в подвал, освещенный лишь лучами солнца, проникавшими внутрь сквозь подвальные окошки. Но масштаб разрушений нетрудно было оценить и в полумраке: повсюду битое стекло, сломанные и искореженные измерительные приборы Воздух был полон вони химикалий, несмотря на распахнутые окна и усилия мальчишки, старательно вращавшего ручку вентилятора снаружи. Грабители не только похитили записи Кемблаони сделали все, что могли, чтобы замедлить его будущий прогресс.
Мне очень жаль, миссис Кембл, сказала я, зажимая нос платком. Напишите моему поверенному, и я позабочусь о возмещении ущерба. Конечно, это не восстановит вашего душевного спокойствия, но я беспомощно развела руками. Но хотя бы поможет восстановить лабораторию.
Очень любезно с вашей стороны, миссис Кэмхерст, смягчившись, ответила она. Кембла я отослала наверх, чтобы не путался под ногами, пока я разбираюсь, что сломано, а что пропало. Люси приготовит вам чаю.
Мы с мистером Уикером послушно поднялись в гостиную, где обнаружили Фредерика Кембла, яростно строчившего что-то на листе писчей бумаги. Другие такие же листы были разбросаны по столу и по полу, и Люси, единственная незамужняя дочь Кемблов, безуспешно пыталась найти свободное место для подноса с чайными приборами и стопкой чистой бумаги. Увидев нас на пороге, она коснулась локтя отца.
Папа́
Не сейчас! Дайте же мне
Он резко мотнул головойпо-видимому, это должно было заменить взмах руки, поскольку руки его были заняты.
Люси отступила к нам.
Что он делает? тихонько, не смея повысить голос, спросила я.
Записывает все, что удается вспомнить, ответила Люси. Из того, что было в похищенных дневниках.
После трех лет работы процесс консервации драконьей кости должен был отпечататься на изнанке его век: даже я запомнила его во всех подробностях, отнюдь не будучи химиком и не понимая, что означает большая их часть. Что же до остального
Мистер Уикер сказал, что последний из дневников уцелел, верно? А если так, что проку в прежних дневниках?
Большая часть прежних дневников описывала неудачные эксперименты и к данному моменту устарела.
Люси развела руками.
Он говорит, даже старые дневники очень важны: ему нужно заглядывать в них время от времени.
Она ушла, чтобы принести еще чашек, и после этого мы с мистером Уикером, устроившись в дальнем углу гостиной, выслушали ее рассказ о взломе и о прогрессе в расследовании его причин. К концу рассказа Кембл был готов сделать перерыв в работе и обратить внимание на окружающий мир.
Явись они накануне шаббата сказал он, очевидно, радуясь, что этого не произошло. Дочь подала ему чашку чая, он принял ее, не глядя, и рассеянно выпил до дна. В эромер, за ленчем, я просматривал старые дневники и нашел в них кое-что, достойное внимания. В прошлом году я
Мистер Уикер, давно научившийся распознавать тревожные признаки, прервал Кембла прежде, чем тот успел углубиться в дебри научного жаргона, в котором я не поняла бы ни слова. На протяжении одной моей жизни объем наших познаний возрос так стремительно, что я, хоть и считаюсь дамой весьма ученой, совершенно не разбираюсь в целом ряде областей науки, к числу коих принадлежит и химия. Во времена моей молодости все это не входило в курс обучения юных леди, а мое самообразование развивалось в иных направлениях. Посему мистер Уикер перевел разговор на то, что меня действительно интересовало.
Да, утром вы упоминали об этом. У вас возникла новая идея?
Думаю, да, ответил Кембл. Пока что это только мысли; потребуется множество опытов. Но, возможно, мне, наконец, удалось найти идею синтеза.
Эти слова я слышала от него уже в пятый разиначе, наверное, была бы взволнована куда сильнее. В конце концов, для этой цели мы и наняли Кембла. Мы знали, как сохранить драконью кость, это больше не составляло трудностей. Но три года назад, обсуждая эту тему, мы с мистером Уикером поняли, к чему могут привести эти знания.
Физические свойства драконьей кости делали ее весьма привлекательной не только для охотников, желавших сохранить на память охотничьи трофеи, и натуралистов, жаждавших заполучить образцы для неторопливого изучения post mortem. Прочностью и легкостью драконья кость намного превосходила железо и сталь, и, ввиду истощения легкодоступных месторождений железной руды в Антиопе и прочих частях света, ценность любой альтернативы год от года росла.
Последствия промышленного применения драконьей кости я могла бы перечислять очень и очень долго. Более того, я загодя написала на эту тему статью, готовую к отправке во все заслуживающие уважения издания в любую минуту. Драконы встречались еще реже, чем железо, и, хотя действительно размножались (чего не водится за железной рудой), любой хоть сколько-нибудь масштабный спрос на их кость привел бы к их массовому истреблению, а то и к полному уничтожению. Неправильная форма многих костей делала их плохо пригодными для постройки машин, вследствие чего множество материала шло бы в отходы. Дороговизна и трудность его добычи путем охоты на драконов (многие из которых обитают в областях столь же чужих и далеких, как и те, что до сих пор были богаты железом) делала все это предприятие, мягко говоря, не слишком выгодным. Все это излагалось на многих страницах, однако в моих построениях имелся серьезный изъян: они основывались на том, что люди, прежде чем принимать решение, поразмыслят над данным вопросом, выбрав рациональный подход.
Правда же заключалась в том, что эта идея привлекла бы к себе множество аферистов, будто дохлая лошадьстаю падальщиков, готовых в считаные минуты обглодать кости дочиста. И если бы я попыталась убедить себя, что это преувеличение, что до такого мрачного сценария дело не дойдет, достаточно было бы вспомнить эриганский континент, где в дела местных народов, привлеченные зовом железа, вмешались несколько антиопейских держав. Если уж ради возможности строить новые паровые машины Тьессин пошел на завоевание Дьяпы, Чиавора инспирировала государственный переворот в Агви, а Ширландия встала стеной между Талусским Союзом и военной мощью Иквунде, то несколькими безмозглыми тварями мы тем более пожертвуем без колебаний.
Я вздохнула и допила чай.
При всем уважении к вам, мистер Кембл, я едва ли не рада еще одному взгляду на нашу проблему. Уверена, вы в силах решить эту головоломку, имея достаточно времени, но, вполне вероятно, времени-то у нас и нет. Рано или поздно кто-нибудь додумается до метода Росси даже без ваших дневников. И, если мы хотим предотвратить тот хаос, к которому это неизбежно приведет, нам нужен способ удовлетворить потребности в новом материале без убийства драконов.
Сомневаюсь, что нам настолько повезет, мрачно сказал мистер Уикер. С обладателем этого еще одного взгляда. Многие ли согласятся затратить столько же сил, сколько мы с вами, всего-то ради спасения животных? Мы уже истребляем слонов ради слоновой кости, а тигровради шкур, а ведь то и другоематериалы чисто декоративные.
Скорее всего, он был прав.
Тогда, со вздохом сказала я, остается только надеяться, что полиция сумеет вернуть похищенные дневники, хотя надежда невелика. Нет ли у нас каких-либо соображений, кто мог сделать это?
Судя по воцарившемуся в гостиной угрюмому молчанию, ответ начинался с «да», а дальше становился таким, что хуже некуда.
Думаю, о симпозиуме вам известно, уклончиво ответил мистер Уикер.
Речь шла о съезде ученых, устроенном Коллоквиумом Натурфилософов, самым почтенным научным обществом Ширландии. Мистер Уикер не был приглашен на этот симпозиум, так как не относился к числу благородных джентльменов. Не получила приглашения и я, при всем благородстве происхождения не относившаяся к числу мужчин.
Однако оба мы знали того, кто соответствовал и тому и другому требованию.
Если это один из гостей, возможно, лорду Хилфорду удастся что-нибудь выяснить.
Но времени у него будет мало, сказал Кембл, очнувшись от раздумий, в которые так часто погружался с головой. Если не ошибаюсь, симпозиум закрывается на этой неделе.