Не знаешь, зачем они придумали это всё? спросила, когда мы зашли внутрь домика, Дима снял шлепки, он был в одной футболке, ему в принципе какая разница, взял и подогрел собственное тело.
Хаски почти не смотрел на меня, лишь мельком взглянул и отвернулся, как когда-то в те моменты, что мы еще не познакомились в спортзале, когда он не замечал простых людей, и меня считал обыкновенным Бастардом, не стоящим внимания. Сегодня Дима почти не смотрел на меня, не настолько пристально и внимательно взглядом хищника.
Маска это или нет? Или он действительно забыл? Как ужасную фантазию оставил во сне?
Не знаю. Если это шутка, то плохая, ответил Хаски. Они изъявили желание со мной справить праздник, я так и быть согласился, но как оказалось, это был какой-то непонятный ходэто странно.
Мысленно согласилась. А мой сосед по домику прошел к камину, в котором огонь мелко подрагивал, словно на него кто-то дул со стороны.
Тебе холодно? спросил, но ответа будто не ждал, подкинул поленьев аккуратным движением. Искры невольно вырывались после того, как деревяшки падали на горящие угли.
Нормально, отделалась сухо на его действия.
Пуховик сняла, разулась, стараясь не смотреть на раздражавшее белое пятно майки. Но боковым зрение замечала, как Дима поднял ладони к пламени, сделав его сильнее. Энергия красиво обрисовала небольшой участок воздуха от ладоней до поленьев, а потом растворилась, когда подожгла деревянные бруски.
Не могла здесь находиться, пространство давило, чужие руки сжимали горло, выбивали воздух из легких. Не в состоянии бороться с этим состоянием, оно всегда брало в плен рядом с Хаски. Мечтала остаться одной в теплой кровати, под защитой, чтобы никто не смел трогать или смотреть.
Сумку подхватила, которую Хаски оставил на диване, и быстрым шагом направилась к лестнице. Потом бегом рванула.
Машинально забежала на третий этаж, который мы когда-то делили с подружками, и сразу поняла поспешность решения. Хаски судя по всему на втором, а на третьем всего две комнаты. Та, которую делили мы с Волчицей и вторая- где были Маша с Кристиной.
Та, где я обитала с Волчицейя помню скрип кроватей, помню движения Димы во мне, я помню, как сжег запястья на руках. Как не спрашивая бралбрал. брал. как безвольную рабыню, ничтожную тварь, не смевшую сказать «нет» господину.
Открыла эту вторую комнату, где обитали Кристина тогда с Машей и швырнула сумку со всей дури на кровать, та остановилась только возле подоконника и белой шторки.
Я опять вспоминала тот ужас. Взлохматила волосы от негодования, хотелось их с корнями выдрать, достать эти мысли из головы, убрать их. Поджечь и чтобы ни одного уголька не осталось после сожжения.
Телефон оставила в куртке, но вниз больше ни ногой. В сумке планшет, на нем проверила связьестественно не работает. И кто нам заблокировал сеть? Конечно, Капрал разведывательной службы!
Даже в Клик не могу зайти.
Итак мы находимся на территории Белесья, на выходах охранные пункты Виталика. Выйти мне или Хаски охранники не могут запретить, это как бы не в их власти. Никто не осмелится, значит, ворота просто закрыты для всех. Я видела здесь людей, вероятно и они погребены вместе с нами в снежном мире Белесья.
Территория охраняется также энергетическим куполом. Переместиться не смогу, к тому же умею лишь на небольшие расстояния, максимум километр. По всему периметру стоит высокий забор с острыми шпилями. Яне я, если не попробую перелезть его. Пять метров делов. Перелезу, а дальше что? Машина у меня здесь.
О! Всевышние силы, я убью подружек! Найду и убью! Потом воскрешу и заново убью. Итак пока злость не пройдет.
* * *
Ворочалась из стороны в сторону, пряталась в легкой простынке, Хаски не слышала или старалась не прислушиваться к скрипу лестницы. Но заснуть не могла, пялилась в окошко на сизый спутник планеты, поскорее бы сердце перестало меня бить, уже больно внутри где-то в груди. Болезненно сжималось. Постукивала кулаком по этому месту, чтобы отвлечься от внутренней боли на внешнюю.
Надоело. Надоело. Но заснуть не удалось, а потом и солнце встало, а белый снег заискрился на подоконнике. День обещал быть солнечным, ослепляющим. Другим рядом с Хаски дни и не бывали.
Собралась с мыслями едва рассвело, но к своему огорчению Хаски сидел на диване ко мне спиной и пил кофе, чуяла аромат. На меня Дима не смотрел и не здоровался был поглощен созерцанием телевизора. Это и прекрасно. Мынезнакомцы.
Каблуки вчерашние я заменила на теплые кроссовки на высокой подошве, присела на коврике, пряча в сумку обувь.
Уже убегаешь? поинтересовался равнодушный голос.
Уже, ответила не глядя, пялилась в пол и в сумку, куда прятала сапоги, по крайней мере искала им место. Заметила, что Хаски встал с дивана, держа в руках кружку.
Не стала на него обращать внимания просто открыла дверь и вышла на свежий воздух, прищурившись от яркого, слепящего снега. Глаза закололо с невиданной силой, естественно, после бессонной ночи их будто специями намазали.
На парковке посмотрела на машину, мысленно всплакнула, придется ее оставить, но мне все равно лишь бы подальше от Хаски. Прошла к воротам железным, в охранном пункте обнаружила парочку мужчин в форме, которые делали вид, что разговаривали. Я им помахала рукой, как и предполагалось, они не заметили. Потом я двумя руками как мельница замахала. Потом уже раз дразнилась, начала беспрестанно мельтешить, подошла к воротам, которые были закрыты и замком постучала. Грохот был достаточный, чтобы разбудить посетителей в ближайшем первом домике к парковке.
Жаль у охранников не было мухобойки, а то прихлопнули бы меня не глядя. В заключительный раз от злости грохнула массивным замком по забору. Гады игнорируют!
Как идет бегство? обернулась на вопрос.
Хаски вышел по-прежнему в сланцах, то есть сбегать не собирался явно. В спортивных, теплых штанах и черном свитере на молнии, что очень четко обозначили размеры его грудной клетки и массивные руки Ну пусть сидит, если хочет.
Как видишь! оскалилась.
Подошла к бордюру, где заканчивалась асфальтированная дорожка и начинались сугробы снега. Нырнула ногами в белое покрывало, которое смялось когда наступила на него.
Итакпередо мной забор, горизонтальных поверхностей очень мало. Вот одна на расстоянии сантиметров сорока от сугроба, дальше длинные прутья и примерно возле моей головы следующая горизонтальная черточка.
При большом желании ногу настолько высоко не задеру.
Решила подтянуться на руках, стопой оперлась о неровную поверхность прутьев, с трудом удерживала равновесие и не падала. Твою ж нога, как и следовало ожидать от заледеневшей корочки на подошве соскочила.
Сзади услышала довольный смешок, а ему будто удовольствие доставляло наблюдать за моими беспочвенными попытками перелезть забор.
Поможешь? недовольно обернулась и указала на забор, а потом ладонью показала, как бы мог он меня подсадить или энергией подкинуть.
Предпочту конечно, чтобы энергией, чтобы не смел и пальцем прикасаться ко мне, пусть и сквозь одежду. Хаски, как бы одобрительно указал на забор, с намеком, что поможет.
Я повторила трюклевую ногу на нижнюю перекладинку, вторую подняла и тут же меня словно сильный поток воздух поднял, опустим момент, будто кто-то двумя ладонями под попой подхватил, но похоже это мои личные заморочки. И я ухитрилась на вторую перекладину переместить обе ноги, а пальцами вцепиться в холодную железяку. Ну что же еще метра два с половиной и я на воле.
Оптимистично добралась при помощи Хаски до шпили забора, обернулась назад, где Дима задрав голову наблюдал за мной, при это наготове держал одну руку ладонью вверх. Страховал?
А я, как обезьяна, повисла на шпилях, руку перетащила через забор, намереваясь и ногу перекинуть.
Все тело вздрогнуло, будто его засунули под электрический ток, не удержалась и от неожиданности завалилась назад. Руки отпустила, а это по правилам безопасности запрещено делать. Бастард подери, хребет сломаю с такой высоты!
Но благо почувствовала, что скорость замедлена и на спину опустилась очень аккуратно.
Да какого!? вскинулась, отряхивая локти и джинсы от снега. Пальцем показывала неприлично на забор, а Хаски с легкими смешинками вокруг глаз наблюдал, как посетитель в фойе цирка. Что это?
Естественная защита, пожал плечами раздражавший субъект. Думаешь от энергетических воздействий Белесье защищено, а от физического нет? Проходите и воруйте кто угодно?
Насмешка и самодовольство искренне выбешивало всегда. И сейчас с трудом держалась, чтобы не злиться.
А предупредить нельзя? спросила у него грубо.
Ты же у нас упертая, пока самолично не удостоверишься, бесполезно.
А он прав, гад!
А ты не желаешь отсюда выбраться? Тебя всё устраивает, что я и ты здесь вдвоем? А как же Юленька? выплюнула ее имя. Юленька.
Что за имя!? И вообще не честно, она брюнетка, а он всегда любил блондинок. И по росту, итак по внешности кажется мы чем-то похожи. Это странно, он спит с девушкой, похожей на меня. Немного нервирует. Она не заревнует?
Отвечать он явно не собирался, пошел по дорожке, шаркая сланцами, при этом мою сумку опять взял. Кстати, а если бы я перелезла через забор, как бы я потом в одиночку вещи перетаскивала? Умные мысли, как говорится, приходят потом.
Я просто знаю Санька, услышала его вскоре ответ, когда обреченно вздохнув двинулась за спиной проводника. Если Санек берет дело в свои руки, можно не рыпаться. А если он сказал, что мы здесь на пять дней, значит мы здесь на пять дней.
Сейчас прям разбежался. Возле общего домика, когда Хаски насмешливо демонстративно вдруг отошел от двери, при этом естественно раскрыл ее и галантным жестом предложил войти мне первой. Очень смешно.
Я развернулась на ходу и пошла в главное здание.
Ну и куда теперь? донеслось в спину.
Другое место себе поищу. Уверена есть свободные места.
* * *
POV Хаски
На открывание двери не обратил внимание, чтобы не смущать ее, тщательно скрывал улыбку, которая норовила раздвинуть губы.
Я говорил Санек всё предусматривает. Совсем ни одного места? спросил, при этом слышал, как она раздевалась. Как двигались ее тонкие руки, передвигались ноги, звук ее шагов помнил. Ее аккуратные шажки по полу, бег по ступенькам или плитке, и звук ее каблуков на асфальте. Из сотни различу. Я знаю, как передвигается ее тело, плечи, бедра, жесты помню. Мне можно не смотреть назад я итак помню.
Помассировал раздраженно виски пальцами, прогнать прогнать эти мысли. Они вновь мной завладевали рядом с ней. В этой опасной близости
Было одно место среди девятерых дяденек в годах, празднующих что-то. НО! Они без женщин, это наводит на странные мысли. Либо голубые, либо извращенцы. Тыменее страшен, как мне кажется!
Какая похвала из ее уст. Она прошла мимо, машинально почувствовал аромат ее духов новый. Да какой бы он ни был, все духи становились особенные, смешанные с ее запахом кожи. И его теперь сохраню в памяти не осознанно.
Я буду наверху, не подходи лучше!
Сказала она прежде, чем зазвучали мелкие шажки на лестнице. Я заставлял себя не смотреть, не поворачиваться. Я переболел этой болезнью, удалось ее заглушить за прошедшее время. Успешно анальгетики спасали от полного разложения, Юля помогла сама того не ведая, за что я ей благодарен.
Развернул шею и уловил кончик ее джинс.
Бастард меня подери! А иммунитет к этой болезни я не приобрел похоже и приобрету когда-нибудь? Прикрыл глаза, но в темноте опять увидел ее непокорные мне глаза, что снились изредка в кошмарах, поначалу частостекло и кровь, и голубые глаза, потом пореже. Но вчера боялся заснуть.
Я чуть ее не убил собственными руками. Поднял ладони кверху, тщательно рассматривая. Ни одного шрама, только кожа на костяшках слегка отечная после битья Санька, а больше нечего. Кожа чистая, ровная, без единого пореза.
А Аня была изуродована там в больнице, помню ее порезы, не скрытые бинтами. И помню отчетливо, что я причина этих ранений.
Когда принесли завтрак, хотел Аню позвать, поднялся на третий этаж. Зашел в первую комнату и, когда вошел, вспомнил.
Каждый уголок. Стена возле которой она, дрожа, стояла передо мной. Я был зол на ее отказ, на ее насмешку, уродовалась ходила специально, отгоняя меня от себя. Как дикое животное держала от себя подальше на привязи. Игралась, дразнила своей улыбкой. Я не собирался с ней спать, пока она не раздразнила мой аппетит на горках.
Аня была очень милая, как маленькая девочка любопытная, норовила каждый раз потыкать или развеселить меня. От одной ее попытки уже становилось весело, а уж ее непосредственность, откровенность и улыбка кажется выбили почву из-под ног тамна самой высшей точке на горках.
Хотел поцеловать, а она сбежала. Не понял с чем это связано и ее бегство порой подбешивало. Сама же проявляла интерес, а потом Не люблю так.
Я был настроен на нее, жаждал ее. Я и сейчас-то с трудом сдерживаюсь, чтобы не сотворить тоже, что и раньше.
Только воспоминания о ее ранах на руках в больнице не дают воплотить это в жизнь.
Какие интересно у Ани воспоминания об этой комнате? Оглядел кровать, Аня была сжатая, не хотела расслабляться. Слишком пугалась меня, поэтому решил и прибегнуть к помощи афродизиака, это с легкостью устранило бы наши проблемы и ее бы расслабило.
Откуда я знал, что она не приемлет возбуждающих вспомогательных средств!? Что она так оскорбится!? Да в чем дело!? Женщина после тридцати пяти на этом и живут и спят с мужем?
У нас каждая вторая пирушка заканчивается оргией с африком. В чем дело!? Она под колпаком жила? Раздраженно захлопнул дверь из этой комнаты
всёсуказадолбало.
Прошел ко второй двери и саданул кулаком. Сам не ожидал, что с подобной мощью вломлю по поверхности.
Иди ешь! не проконтролировал злость в голосе, та вновь поднимала свою голову изнутри.
Нет, услышал из-за двери.
Как пожелаешь, стиснув зубы процедил. С трудом сдержался, чтобы еще раз не долбануть по двери. Надоело. Громко зашагал по полу. Злость опять вырывалось изнутри. Не в состоянии сдерживаться с ней. Не могу контролировать себя. Даже сейчас. Надоело. Надоело. Всё это
Я уже сдался, теперь поздно. Не хочу никаких симптомов болезни: ни дрожания в кончиках пальцев, ни учащенного дыхания, ни повышения температуры тела, ни ускоренного сердцебиения.
Я устал ее жаждать. Это невыносимо жаждать ее и не получать.
* * *
POV Вильмонт
Я весь день пряталась в комнате, ходила в помещение метр на метр и думала сама не знаю о чем, телефон не работал, телевизора в комнате нет, средств связи никаких.
Единственный телевизор внизу у Хаски, а мне от скуки было нечем заняться. Посидела в кресле, повалялась на кровати, ноги закинула на стену, опустила обратно на пол. И смотрела в белый потолок. Это каторга, а не Новый Год.
Солнце, в открытое окно палило и заставляло глаза закрываться. Хоть и не спала всю ночь, но и заснуть не представлялось возможным.
Могла бы на горки пойти, но одной и опять же настроения не было. Не вариант.
А кушать-то хотелось. Желудок чуть сам себя не скушал от голода. Долго предупреждал, что съест, но я его не слушалась. Вечером устала от угроз со стороны живота и собралась мысленно с силами.
Не накрашенная, с конским хвостом на голове, в смешных цветных носочках, и дряхлом спортивном костюме примерно трехлетней давности. Зачет! Такая и маньяку не понравится. Я еще и бледная, как поганка, все краски схлынули с лица от страха. Успокоилась мысленно, выдохнула лишний воздух и спустилась вниз.
Хаски удивленно повернул голову в мою сторону. Интересно, а он как без своей любимой работы проживает?
Дима закинул ногу перпендикулярно второй, локтем опирался в подлокотник дивана. Из камина вырывалось тепло. По идее надо снять верхнюю олимпийку, но у меня там топик, лифчик торчит. Всевышние силы, я общаюсь с Хаски, как с шизанутым насильником!
Всё, Аня! У вас всё закончилось! У Хаски есть невеста, ваша непонятная больная связь закончена, лекарства не удалось найти и исцелить ее.
Я заглушила почти, наверное, возможно Но когда я настолько близко с ним, сложно ничего не чувствовать, либо ненависть, либоне знаю этот трепет всегда поражал нервные клетки.
Еда в холодильнике, озвучил Хаски и отвернулся к экрану телевизора.
В тишине, нарушаемой звуками перестрелок из телевизора и легким потрескиванием поленьев в камине, разогрела поесть. Можно было, конечно, позорно сбежать в комнату и показать Хаски опять насколько я его боялась. Но честно, уже устала сидеть одной в комнате и хотелось хоть чем-то заняться, да хоть телевизор посмотреть, интернета правда нет и приходилось смотреть транслируемые фильмы.