Вспоминать историю своей безумной любви и такого же безумного потрясения, разочарования, отчаяния, Маргарита не любила и не делала этого. Рану залечивают, бинтуют и берегут, а не ковыряют в ней каждый день гвоздем: ах, как я несчастна, как мне больно!.. Все верноговорить о страдании любит тот, кто никогда по-настоящему не страдал, и классиков древности и современности можно цитировать до бесконечности. Санька пока не задавала вопросов. Думая о том, что когда-нибудь же дочь задаст вопросы «на тему», Маргарита, как всегда, надеялась, что «как-нибудь»
Кончился август и начался сентябрь, началась школа. Дни покатились за днями, похожие, как биллиардные шары, когда однажды утром, собираясь в школу, дочь сказала:
Я сегодня у бабушки останусь ночевать, можно?
Чего это?
Ну-у, заныла обиженно. Тетя Лена ведь приезжает! И баба Света! Ты что, забыла?..
Забыла
Обожаемая своей племянницей до трепета тетя Лена приходилась Маргарите двоюродной сестрой. Отношения между семьями, более чем теплые, поддерживались такими уже в третьем поколении и ежегодно преодолевались тысячи километров в одну и другую сторонувстречи были регулярными. Двоюродная сестра, «кузина» Лена была незаурядной личностью и умеющим слушать собеседником, тут уж можно было поговорить обо всемдействительно о чем угодно, о самом болезненном. Но Маргарита вспомнила и другое: что у их общей тетки есть дача в сосновом лесу, а она там ни разу еще не побывала. И потому сразу же приняла решение: поехать в Беларусь вместе с родственниками, когда те будут возвращаться, засесть на два-три дня на этой даче, никого не видеть и попытаться привести в порядов мысли и нервы.
Примерно так же, как Санька обожала «тетю Лену», Маргарита относилась к своим двум тетками, одна из которых, Светлана Алексеевна, и приезжала как раз, пока еще тепло, погреться на морском солнышке.
Истории из жизни своих родственников Маргарита называла семейными преданиями, достойными того, чтобы сделаться основой сюжета романа или хотя бы небольшой повести. Первое образование тетушки было педагогическим и она даже отработала по распределению три года в школе учителем начальных классов. Когда малыши заканчивают свои первые три класса и прощаются со своим первым учителем, часто бывает много слез, учительница утешает детей вечными словами, что не на век они расстаются, что останутся в той же школе и будут видеться каждый день, ходить в гости в классы друг к другу и так далее. Но тут вcе было с точностью до наоборот: на выпускной линейке молодая учительница плакала навзрыд, прощаясь со свои первым выпуском, а дети утешали ее теми же самыми словами: что они будут видеться каждый день, ходить друг к другу в гости и так далее. Пережив этот кошмар, Светлана Алексеевна поклялась себе, что в школу она больше не вернется: «Второй такой выпуск я не переживу, у меня будет инфаркт» Начались каникулы, она занялась поисками новой работы и тут как раз встретила знакомых, попросивших ее подменить одного заболевшего коллегу в городской газете. «Я же не журналист!» пыталась возразить она. На что ей ответили: «Какая разница! Ты грамотный человек, с высшим образованием! Посиди месяц, покорректируй статьи» Так Светлана Алексеевна попала в журналистику, там и осталась
Решение Маргариты было принято с живым одобрением, только мама, как всегда, задала свой извечный вопрос, на который, несмотря на его внешнюю простоту, в известных ситуациях непросто бывает ответить: «Зачем?»
Хочу. Мне надо.
Но планы сломались, как всегда они у нее ломались: в последний момент и с треском. Вечером накануне отъезда позвонил А.М. и сказал:
Рита, я хотел бы, чтобы ты приехала.
Они познакомились во время одной из ее командировок в Италию, когда она в качестве переводчика и организатора сопровождала своих и чужих начальников на бестолковые и кончившиеся ничем переговоры. А.М. был руководителем одной из сотрудничающих фирм итальянской стороны. Он был разведен, без детейво всяком случае, с его слов. У них сложились вначале служебные, потом внеслужебные отношения. Он был бы неплохой партией, хотя и почти на двадцать лет старше. Она строила иллюзии несмотря на то, что отношения развивались, можно сказать Можно сказать, никак не развивались. За без малого год он позвонил всего пару раз. Ей приходилось самой напоминать о себе. Писем тоже не писал. Она уже почти плюнула на негов конце концов, не то что любвивлюбленности не было, такделовой интерес и симпатия. Она понимала, что этоне основа для построения семьи, и поначалу переживала, а потом занялась думанием и стало не до того, да и прямой угрозы построения семьи с данным индивидуумом не наблюдалось И тутзвонок. Маргарита напряглась и задала любимый мамин вопрос:
Зачем?
Я хотел бы обсудить с тобой некоторые э перспективы наших отношений.
У нее взмокли ладонинастолько, что телефонная трубка заскользила в руке.
Ты долго молчал.
Я думал.
Она почувствовала, что начинает дрожать:
Почему мы не можем обсудить это по телефону?
Это долгий разговор и и деликатный. Будет лучше, если ты приедешь. Если хочешь, конечно.
Ты понимаешь, что я не могу просто купить билет и приехать. Нужно приглашение, я должна ехать за визой в посольство. Это не будет быстро.
Я пришлю тебе приглашение. Если хочешь, я оплачу тебе билет.
Хочу.
Хорошо
К концу недолгого разговора ее била противная крупная дрожь. С трудом выковыряла сигарету из пачки и поплелась на балкон. «Что же это? Как это понимать? Что, его озарило? Странно» Но тогда слово «странно» не стало стартовым в цепи размышлений. Потому что и цепи размышлений не возникло. Возник такой колокольный звон в голове, что она вообще перестала что-либо соображать. «Может, он решил на мне жениться? Тогда почему не сказать это по телефону? Может, ему нужно видеть меня перед собой, чтобы говорить на эту тему? Ах, ах Может, он приготовил мне там какой-нибудь сюрприз? Он понял, что любит меня? А я его разве люблю? Хм Я ведь не испытываю по отношению к нему никакого душевного трепета. М-да Или Анюта права: какой там трепет, оттрепетали мы свое. Но мне всего тридцать лет! Не уже, а всего! Они там в этой своей Европе к этому возрасту еще из детства не выходят. Так-то оно так, но я-то живу здесь О, Господи, что же делать? Ехать, конечно, раз он приглашает и оплачивает билет, значит, он все хорошо продумал»
Мама, выслушав, сказала:
Возьми денег с запасом. Мало ли что.
Тетка перекрестила. Кузина Лена пообещала:
Я за тебя молиться буду.
Большой конверт с приглашением пришел по скоростной почте на четвертый после разговора день. Еще через две недели Маргарита подала документы на визу. Полученный ею в авиакассах заказанный билет оказался в одну сторону и почему-то на Рим, а не на Милан, и ей пришлось доплатить до полной стоимости, поскольку консульство требовала оплаченного и выкупленного билета в оба конца. Еще через две недели она вылетела в Италию, ничего не соображая от волнения и скорости развития событий.
В Риме ее никто не встречал. Она прождала в аэропорту два часа, потом позвонила А.М. на мобильник:
А, сказал тот спокойно. Да, тебе придется купить билет. Заказать не получилось.
«Он что, совсем ничего не соображает? Разве так встречают любимую женщину? Ну, пусть не любимую, но хоть уважение-то должно быть! Как же так можнодаже без уважения?..»
Она взяла такси, поехала на железнодорожный вокзал, купила билетхорошо еще, что были места на тот же вечери покатила в Милан. «Как-то странно развиваются события. Странно, чтобы не сказать «подозрительно»
В Милане ее тоже не встречали и опять пришлось звонить на мобильник.
Да, ответил А.М. снова невозмутимо. Сейчас я за тобой приеду.
И приехал через час.
Отвез ее в свою квартиру, оставил экземпляр ключей и уехал на работу. Об отношениях, перспективахни слова. Вечером они поехали ужинать куда-то за город, болтая ни о чем. Маргарита ждала: «Ну, когда же начнем говорить на главную тему? Выдернул меня из относительно размеренного существования, разбередил, растравил надежду, я бросила все, понесла материальные затраты, причем довольно значительные, безумной любви я к тебе не испытываю, но замуж пойду, если позовешьчто же ты молчишь?!»
А.М. молчал и второй день, и третий Маргарита тоже молчала, ждала. Днем гуляла по городу, нервничала и много курила. Италия была не в радость. Вечером четвертого дня решила: «Уж завтра-то обязательно спрошу. О чем он думает?! Мне улетать через неделю!»
На следующий день была суббота, А.М. на работу не спешил, а вместо этого сказал:
По субботам я проведываю мою маму. Хочешь поехать со мной?
Что-то такое неприятное кольнуло в висок: «Проведать твою маму? Сколько же твой маме лет?.. При том, что твои четверо братьев и сестер значительно старше тебя О-о Что-то мне это не нравится»
Ехать пришлось часа два, и к полудню добрались до маленькой деревеньки, где на улице не видно было ни одного человека. Крытые позеленевшей черепицей дома из серого камня придавали этому населенному пункту вид театральной декорации. Над некоторыми торчали антенны. Но в некоторых зияли провалы окон и крыш, и А.М. начал рассказывать, что итальянская деревня вымирает, молодеж уезжает, старики отходят в мир иной, дома ветшаютникому здесь ничего не нужно
В одном из таких каменных домов с черепичной крышей и маленьким скучным, без цветов и растений двориком, у камина с едва тлеющими дровами сидела в примитивном кресле-каталке маленькая сухонькая старушка с подслеповатыми невыразительными глазками. Сморщенные ручки ее дрожали. Казалось, она дремала.
Маргарита остолбенела. Голове ее вдруг стало жарко, а ногам холодно. «Это ловушка, пронеслось. Ему просто нужна бесплатная нянька для его старухи! А живут они тут до ста лет. Б! Для этого он меня приглашал?! Брак по-итальянски!.. Не показывать! Не подать виду! Хрен его знает, чего от него ждать. Завез позволила завезти себя в глухомань, скотина! Физически я с ним не справлюсь»
Уход за немощными старикамиэто было последнее, чем Маргарита хотела бы заниматься в жизни. Ей всегда казалось, что последнее для нее лично занятиеэто сельскохозяйственные работы и чистка конюшен и прочих помещений для скота. Но теперь даже чистка конюшен казалась ей более привлекательным делом. Не о том речь, что она считала это недостойными занятиями, грязной работой, нетно для себя лично она не хотела этого. Она занималась офисной, бумажной работой и любила эту работу. Она любила книги. Пыталась даже сама писать кое-что, так, пустячки, волшебные сказкинаверное, все филологи грешат бумагомарательствомно все оставалось незаконченным, все руки не доходили отредактировать, откорректировать, отполировать эффектный финал и заточить его, как лезвие клинка
Вечером, когда старушку уложили в постель, Маргарита тщательно вымыла рукией хотелось принять душ с большим количеством мылаи вышла во двор курить. А.М. вышел следом:
Тебе не следует курить при моей маме.
Я разве курю при ней?
Это на будущее.
«На будущее?! Ах ты»внутри у нее все клокотало и холодело и становилось страшно: полупустая далекая деревня, ночь «Только бы вернуться в город!..»
Останемся ночевать здесь или вернемся?
«Б! Еще чего не хватало!!»
Я ничего не взяла из вещей, залепетала Маргарита. Даже зубной щетки, ничего Я хотела бы вернуться.»
Хорошо. А.М. выглядел невозмутимым, как всегда. Вернемся.
Обратная дорога показалась ей бесконечной. Было страшно. Ни о чем другом она не думалатолько бы вернуться, а потом уже будем плакать и в очередной раз проклинать судьбу. А.М. молчал, за всю дорогуни слова. Маргарита тоже молчала. Она не только говоритьдумать не могла ни о чем другом, как о том, чтобы схватить сумку с вещами ина вокзал В принципе, можно было бы бежать, даже бросив к черту вещипаспорт и деньги при ней, а жизнь дороже барахла. «Иначе он похоронит меня в этой дыре»
До квартиры добрались около полуночи, ужинать не поехали. А.М. направился в душ, сказав:
Собери вещи. Завтра утром поедем. Ты ей понравилась.
«Нет, это даже не «Брак по-итальянски»: никакого притворства, все просто, грубо»
Она кое-как побросала в сумку вещи, торопясь изо всех сил. Проверила еще раз, на месте ли паспорт, билет и деньги, вышла из квартиры на цыпочках, закрыла за собой дверь и бегом рванула вниз по лестнице. По улице, на счастье, еще людной и щедро освещенной, тоже пошла торопливо, но стараясь не бежать, чтобы не подвернуть ногу, к стоянке такси.
Железнодорожный вокзал, скорее.
Синьорина опаздывает на поезд? Не волнуйтесь, успеем
Она едва успела войти в вагон, как поезд тронулся и, если и дальше повезет, то она еще успевала на утренний самолет домой, если будут места, конечнобилет с «открытой датой», и не планировалось возвращаться так скоро Она курила в тамбуре, пытаясь снять напряжение, спать не хотелоськакой тут сон «Даже если не будет прямого рейсалюбой комбинацией, через Франкфурт, Стамбулнаплевать Ну, теперь он меня уже не достанет, главное быловыскочить из подъезда Господи, почему он так со мной обошелся?! Что я опять сделала не так? Почему он считает, что со мной можно обращаться подобным образом?..»
Ей повезлоона успела на прямой самолет домой, успела по времени, и места были. Все-таки начало октябряуже на пик сезона. «По крайней мере, мне повезло по части бегства»
Открывая ключом дверь в свою к квартиру, она до полусмерти напугала мамута приходила в периоды ее отсутствий через день поливать цветы и теперь стояла в ванной комнате, закрывшись на задвижку, затаив дыхание и держа палец на последней кнопке набора номера милиции: бедная женщина решила, что лезут воры. Но по доносившимся снаружи звукамсбрасывание туфель, шаги она узнала дочь. И испугалась еще сильнее.
Маргарита стояла на балконе, облокотившись о перила, глубоко затягивалась и шумно выпускала дым. Тамара Алексеевна растерялась:
Рита, ты куришь?
Хорошо еще, что не пью и не колюсь. Но все к тому идет.
Что случилось? мама, конечно, была добра и, как все нормальные мамы, переживала неудачи дочери болезненнее ее самой. Ты так быстро вернулась
Маргарита закрыла глаза рукой:
Не хочу говорить об этом. Все дерьмо. В очередной раз. Самой надо пробиваться. Никто не даст нам избавленья, и свободу не подарят Завтра я поеду к нашим в Беларусь. Мне нужно не знаю я уничтожена
Она не хотела плакать при маме, и сдержалась. Просила не говорить пока Саньке, ночевавшей у бабушки в дни маминых «командировок», что вернулась. После того, как мама ушла, она дала волю всему: слезам, крику (закрывшись в туалете и прижимая ко рту подушку, чтобы не напугать соседей), мату и проклятиям. Пыталась потом остановить истерику алкоголем, но опьянения не наступало, только голова налилась свинцовой тяжестью. Наконец она устала и легла.
«Что делать? Почему со мной так поступают? Что, что я делаю не так??!! Я пыталась быть гордой и независимойполучила по соплям, пыталась быть романтичной и покорнойеще хуже. Какой же надо быть? Просто жестокой ведьмой? Как? Я ведь ничего не умею. Чтобы быть жестокой, нужно прежде всего быть сильной, уметь защитить себя и близкихв прямом и переносном смысле. А что могу я? Ничего! Значит, об меня так и будут продолжать вытирать ноги? Почему я такая невезучая? Как, как стать везучей? Просто чтобы повезло! Ерунда это все, что человек может сам себя переделать. Ничего он не может, так бы все были удачливыми, красивыми и счастливыми. «Счастьеэто внутреннее состояние». Да, конечно, внутреннее, только зависит оно от внешних факторов. И не надо мне рассказывать сказки»
Белоруссия встретила туманом и пустым перроном. Из вагона где-то в другом конце поезда вышли еще двое человек с корзинкамии все. Остальные пассажиры крепко спали и ехали дальше. Вокзальные часы показывали шесть утра. Пытался накрапывать дождик. Тетушка Светлана Алексеевна в плаще и под зонтиком встречала племянницу на вокзале. Домой приехали на троллейбусе. На звук открываемой двери вышла Лена, протирая заспанные глаза:
Не помню, когда это я в мирное время вставала в такую рань Привет, сестра. Страшно рада тебя видеть.
Потом они сели пить кофе, а Светлана Алексеевна занялась выпеканием булочек. Она все делала быстро: ходила, говорила, читала, и выпечку готовила тоже удивительно быстро, как бы между делом.
Судя по выражению твоего лица, сказала Лена, эта поездка в Италию кончилась ничем.