Народ, не хотите куда-нибудь отсюда сдымить? интересуется Джейк. Потремся в музыкальной комнате или еще где.
На самом деле ответа он ждет только от Клары. На всех остальных ему насрать.
Нам всем там места не хватит, бормочет в ответ Клара, не поднимая глаз от доски.
Может, в прятки поиграем? с надеждой предлагает Элеонора.
Дэниел ухмыляется, как будто в жизни не слыхал предложения глупее. Так и видно по жирной роже, какая злобная у него душонка. Хуже хулигана только тот, кто под хулигана косит.
Согласен, говорю я. Все равно в шахматах мне ни черта не светит. Уилл, ты как?
Играю! Он уже откладывает в сторону книгу.
Элеонора взволнованно хлопает в ладоши:
Я вожу! А вы прячьтесь! Считаю до ста.
Только считай медленно. Клара поднимается со стула. Никаких хитростей.
Ага, никаких хитростей, вторит ей Джейк.
От того, как он готов на все, что захочет Клара, я откровенно смеюсь. А вот Дэниел никак не может решить, фыркнуть или улыбнуться.
Дружище, но это ж детская игра, ворчит Элби.
Есть идеи получше? рявкает в ответ Джейк.
Элби втягивает голову в толстовку:
Да я просто так сказал
Ну фиг с ним, разок попробовать можно. Дэниел важно сопит и сует руки в карманы джинсов, отчего пузо торчит даже больше, чем раньше. Пусть Дэниелу не суждено повзрослеть, но он уже тень того, кем мог бы стать.
На него пристально смотрит Том:
Играть тебя никто не заставляет.
Во взгляде Тома столько презрения, будто Дэниелтаракан, которого надо срочно раздавить. Том как я. Сто раз подумает, связываться ли с Джейком, но не позволит какому-то мелкому куску дерьма строить при нас мужика.
Я же сказал, что поиграю, почти хнычет Дэниел, так и не получив поддержки ни от Джейка, ни от Элби.
Интересно, издевались ли над ним в школе? Если да, то все ясно. От одного диагноза тот, кто когда-то жрал говно, сам стал говнюком.
Один, два, три
Стоя лицом к стене, Элеонора медленно считает, а мы мчимся в коридор. Пока никто не видит, Клара быстренько сжимает мою ладонь, и тепло поднимается по руке прямо к сердцу. Я подмигиваю в ответ, и Клара слегка розовеет. Значит, я ей нравлюсь не меньше, чем она мне. И, несмотря на все странности в доме, это мне кажется самым странным. Невероятно классно, но охренеть как странно. Я все жду, что она как-нибудь проснется и передумает, но ничего подобного не происходит.
На лестнице мы расходимся в разные стороны, и Джейк бежит за Кларой. Видимо, хочет спрятаться там же, где она, и провести с ней хоть немного времени наедине. Дэниел ковыляет к душевым. Никто не бежит по коридору к церкви. Поднимаясь на этаж выше, я слышу, как в церкви поют. Долбаный Эшли учит своих прихвостней петь чертовы гимны! Не могу вспомнить, когда в последний раз слышал гимн. Может быть, на свадьбе, на которую меня когда-то затащили родители. Я пытаюсь отгородиться от музыки, но она будто нарочно плывет ко мне по воздуху.
Беда в том, что дом слишком большой и мест, где можно спрятаться, до фига, но все равно недостаточно. Мебели в комнатах по минимуму. Все подчинено единственной целипрактичности. В конце концов я прячусь под кроватью в одной из пустых спален. От половиц исходит богатый и насыщенный аромат отполированной древесины. Я жду, и в ушах начинает звенеть от тишины. Лежать здесь неудобно. Надеюсь, Элеонора скоро меня найдет. Я смотрю на матрасные пружины, чтобы не видеть заблокированных колес и не слышать их скрипа в мыслях. Идею Элеоноры я поддержал только для того, чтобы побесить Джейка, но, честно говоря, из подобного дерьма я давно вырос. Скучно. Вот если бы я был на месте Элеоноры, или если бы мы играли в «сардины» Может, в следующий раз предложу. Я ерзаю, пытаясь улечься так, чтобы пол не вдавливался в кости, и нос чешется от поднявшейся пыли. Блин, надо было спрятаться за занавеской.
Клара! Уилл! Сюда! Скорее!!!
Я валяюсь под кроватью уже минут десять, как вдруг слышу крик Элеоноры. Она где-то поблизости.
Я кое-что нашла!
До меня доходит не сразу, но, вылезая из-под кровати, я с ужасом осознаю, что так взволновало Элеонору. Пролетаю по лестнице и бегу по длинному коридору. Мне не нужно прислушиваться к голосуя и так знаю, куда бежать. Черт меня дернул согласиться на эту дурацкую игру! Почему я раньше не подумал?!
Едва дыша, я врываюсь в комнату. Элеонора сидит перед открытым шкафом. У нее на коленях коробка. Здесь уже Клара и Джейк, но больше пока никого. Где бы ни прятались остальные, они, судя по всему, не слышали, как звала Элеонора. Я украдкой смотрю на Клару. Мы оба в ужасе.
Она была тут. Сидела в коробке, представляете? Лицо Элеоноры сияет от восхищения. Она подается вперед и внимательно смотрит на заднюю стенку шкафа. Прямо как платяной шкаф из Нарнии, говорит она. Настоящее волшебство!
Не мели ерунду, резко осекает ее Джейк. Кто-то ее сюда принес. Он присаживается рядом и забирает коробку. Шуруй отсюда и закрой за собой дверь.
Глядя на него с Джорджи, я сглатываю приступ тошноты. Джейк мрачно смотрит на Элеонору:
Иди, говорю, и поищи остальных. И больше не ори.
Элеонора открывает рот, но, видя, что мы с Кларой молчим, делает, как было велено.
Дверь с щелчком закрывается, и несколько секунд в комнате царит тишина. Джейк смотрит в коробку, а потом гладит птицу по голове. Ласково и осторожно, чему я от души удивляюсь. Впрочем, в воздухе так и трещит напряжение.
От крыла разит, говорит наконец Джейк и вытаскивает Джорджи из коробки.
Джейк прав, крыло воняет. Как ни старались мы с Кларой промывать рану, из нее сочится все больше гноя, а птице становится только хуже. Рана не заживает.
Он мой, быстро говорит Клара. Не трогай его. Я нашла его в саду. Хотела вылечить.
Джейк поднимает голову:
Когда ты его нашла?
По его лицу ничего понять нельзя. Джейк кладет птицу себе на колени и осторожно расправляет раненое крыло. С моего места видно грязные перья. Джорджи тихонько щебечет. Не будь мы в ловушке жуткой, острой тишины, я бы не услышал.
Недавно. Клара падает на колени рядом с Джейком, а я стою как истукан и не знаю, что сказать и что сделать. Не обижай его.
Джейк смотрит на нее с каким-то неясным отвращением:
Зачем мне его обижать?
Клара молча и неуверенно пожимает плечами.
Мы балансируем на тонком канатеэто ясно. Мало того, я чувствую, что мы вот-вот сорвемся, но не понимаю почему.
Он умирает, говорит Джейк. Эта воньот яда в его организме. Крыло гниет. Надо было оставить его там, где нашла. Все случилось бы быстрее.
С чего ты вдруг экспертом стал? ляпаю я, не успев подумать.
Джорджи наш. Наш с Кларой. Мы его вылечим и отпустим на свободу. На глаза Клары наворачиваются слезы. У меня горит лицо.
У меня дядя в животных шарил. Любил поохотиться, отвечает Джейк, даже не глядя на меня, как будто я ноль без палочки. Значит, он твой, Клара? Ты его здесь спрятала?
Она пытается улыбнуться:
Да. Хотелось иметь хоть что-то, что принадлежит только мне.
Джейк медленно кивает, словно обдумывает какую-то мысль. Никогда не видел его таким спокойным.
Если это твой секрет, тихо говорит он, то откуда в коробке его толстовка?
Лихорадочно придумывая ответ, Клара открывает рот, а я смотрю на свою толстовку на дне «гнезда» Джорджи, покрытую птичьим пометом и перьями. Вот и все. Мы сорвались с каната и падаем на землю. Но хуже всеголицо Джейка. Смущенное. Обиженное. По глазам видно, что он вспоминает, как крутился вокруг Клары, стараясь привлечь ее внимание. Как она смеялась над его дурацкими шутками и все это время делила тайну о Джорджи со мной. О ночах Джейк ничего не знает, но того, что ему сегодня открылось, достаточно. В его глазах стоит боль, на которую я не могу смотреть. Клара ему нравилась. По-настоящему нравилась.
Понимаешь
Я все понимаю, перебивает меня Джейк. Он до сих пор ласково гладит птицу по голове. Джорджи льнет к его руке, будто чувствует, сколько заботы в этом прикосновении. Мир встал с ног на голову. Не дурак.
Послушай, Джейк, ты мне нравишься, но Клара протягивает к нему руку, и мне хочется сказать ей, чтобы остановилась, иначе будет только хуже.
Джейка сжигает злость. По нашей милости он чувствует себя конченым идиотом, и этого не исправишь словами, в которых звучит одна лишь жалость. Хочется сквозь землю провалиться. Или убежать в пещеру. Быть где угодно, только бы не здесь.
Ой, блин, заткнись, устало говорит Джейк, и это пугает меня больше, чем если бы он орал. А теперь валите оба и ждите за дверью. Смотреть на это вам точно не захочется.
Что ты задумал, Джейк? Глаза щиплет от слез. И голос у менякак у скулящего ребенка, младше Уилла. Ничего не могу с собой поделать. Не вымещай злость на Джорджи. Ударь меня или еще что-нибудь.
Джейк резко разворачивается и рычит:
По-твоему, я стану вымещать злость на больной птице? Да кем, черт возьми, ты меня считаешь? И кем, мать твою, ты себя возомнил? Ты ни хрена обо мне не знаешь. Он все еще с невероятной осторожностью держит Джорджи, но слова вылетают изо рта, как осколки стекла. Я сделаю то, что должен был сделать ты. Избавлю его от страданий. А теперь пошли на хрен. Оба.
Его трясет. Злость, стыд и унижение смешались и породили кошмарную ярость. Клара плачет и гладит Джорджи, но тот даже не поднимает головы. Джейк прав. Мы себя обманывали. Джорджи не поправится.
Идем, тихо говорю я и, взяв за руку, помогаю Кларе подняться.
Джейк на нас не смотрит. В голове бардак, в ушах гудит. Я с трудом сглатываю ком в горле. Выходя из комнаты, мы не оглядываемся, но, как только оказываемся за дверью, Клара, рыдая, падает мне на грудь. Я ничего не говорю, только крепко обнимаю ее, а онаменя. Мы цепляемся друг за друга, словно нам больше некуда податься. Может быть, так оно и есть.
Понятия не имею, сколько проходит времени к тому моменту, как Джейк открывает дверь и выходит в коридор. Наверное, максимум минута, но кажется, что больше. Я думаю о том, как быстро билось сердце Джорджи под моими пальцами. И как сильно Кларе хотелось выпустить его на свободу.
Забирая у Джейка коробку, я вижу, что Джорджи больше нет. В «гнезде» мертвое, неподвижное тело птицы с головой, повернутой под странным углом.
Похороните, если хотите, говорит Джейк и спускается по лестнице.
Я смотрю, как он уходит. Клара все еще плачет, но меня внезапно начинает больше беспокоить Джейк. Ничего еще не кончено.
Мы играем, или как? На первом лестничном пролете нас встречает Уилл. Что происходит? И куда Джейка понесло? Он замечает раскрасневшееся лицо Клары и озадаченно добавляет:А Клара-то чего плачет?
Заткнись, Уилл, угрюмо цежу я, проталкиваясь мимо. Потом поговорим.
Наверняка Элеонора ему расскажет. Еще до ужина все обо всем узнают.
Дождь ледяной. Ветра нет, поэтому потоки жутко холодной воды льются прямо на нас, пока мы голыми руками выкапываем в мокрой земле ямку. Волосы Клары намокли и выпрямились. Под ногти забивается грязь. Мы оба дрожим, но я не чувствую холода. Знаю, что промок до нитки и не на шутку замерз, но почему-то меня это как будто не касается.
Беру Джорджи из коробки и осторожно укладываю на сырую землю. Он все еще завернут в мою толстовку. Глупо, конечно, но мне не хочется, чтобы ему было холодно, хотя тепла в маленьком тельце уже не осталось. Джорджи ел червей, а теперь черви будут есть его. Эта мысль пришла сама по себе, и я незаметно вздрагиваю.
Прощай, Джорджи, еле слышно в шуме дождя говорит Клара. Вода стекает по ее лицу и капает с носа. Не знаю, плачет ли она. Мне очень жаль, что ты так и не улетел.
Очень бережно мы закапываем ямку, словно Джорджи еще что-то чувствует. По веткам деревьев потоки дождя выбивают жуткий похоронный ритм. Если бы не ливень, вокруг царила бы пугающая тишина.
Внезапно я вспоминаю об Эллори и Генри. И обо всех остальных. Они тоже лежат где-то совсем одни в сырой холодной земле. Хотя, может быть, нас кремируют. Не знаю, что лучше и что бы я предпочел для себя. А потом вспоминаю, что теперь все они превратились в ничто и ничего уже не чувствуют. Сгусток в животе разгорается так жарко, как еще ни разу с первого поцелуя Клары.
Напитай деревья силой, дружочек, продолжает она, и долети до самого солнца.
Я смотрю на нее. От холода губы побледнели, и на белой коже ярче проступили веснушки. Слова, которые она только что сказала, прозвучали красиво и почему-то успокаивающе. Как спасательная лодка в океане смертельного ужаса. Сердце сжимается, а в животе, наоборот, рассасывается сгусток. Здесь и сейчас я понимаю, что люблю Клару. И эта любовь живет глубоко внутри меня.
Переодеться мы не успеваем. Звенит звонок, и на ужин приходится идти мокрыми и грязными. Наш вид сразу выдает, что мы будто существуем отдельно от остальных. Когда я кладу на тарелку горох и кусок запеканки с мясом, медсестры и бровью не ведут. Неудивительно. Какой смысл говорить нам переодеться в сухое и отогреться? Кому какая разница, подхватят дефективные грипп или нет?
По глазам вокруг видно, что народ уже слышал историю про птицу. И все же я не оглядываюсь на Клару, пока мы с ней идем к разным столам. На стол Джейка я тоже не кошусь, хотя слышу оттуда приглушенный смех. Смотрю строго вперед, и все.
Так это начинает Уилл, явно пытаясь понять, что к чему. Когда вы птицу-то нашли?
Ее нашла Клара. Я запихиваю в рот вилку с едой и заставляю себя жевать. Есть совершенно не хочется, но еда горячая и согревает изнутри. А потом рассказала мне. Ничего особенного.
Когда? Луису тоже любопытно.
Я знаю, что они делают. Пытаются сопоставить дни, чтобы понять, когда все это могло произойти.
Точно не помню. Может, как-то днем, когда я спал. Кажется, неплохо для вранья. Луис с Уиллом давно уяснили: пока я сплю, лучше меня не доставать.
Оба кивают, но я сомневаюсь, что они купились на мою байку. Луис точно нет. Он слишком умен. У него мозги как компьютер.
Почему ты? угрюмо спрашивает Том, не поднимая от тарелки головы. А когда наконец смотрит на меня, не заметить неприязни мог бы только слепой. Наверное, он был наполовину готов к тому, что Клара выберет Джейка, и тут на сцене появился подвох в моем лице. Странно как-то. Вы ведь даже не общаетесь.
Иногда общаемся, как ни в чем не бывало пожимаю плечами я. Может, я просто вовремя подвернулся.
По-моему, она по тебе сохнет, ни с того ни с сего ляпает Уилл с озорной ухмылочкой. А ты сохнешь по ней. Одного не пойму. Зачем от нас такое скрывать?
Я пытаюсь испепелить его взглядом, а он еще шире улыбается.
Вы уже тискались? Она теперь твоя подружка?
Том пялится на меня, наполовину ожидая ответа и наполовину не желая его слышать.
Блин, отвянь, бурчу я.
Наверняка так и есть, вмешивается Луис. Джейк на взводе. Выгнал из-за своего стола весь Божественный Отряд.
Я смотрю на народ из седьмой спальни. Луис прав. За столом только Джейк, Элби и Дэниел. О чем-то разговаривают, смеются. Дэниел украдкой косится на нас. Точнее на меня. Эшли, Гарриет, Джо и еще несколько человек пересели за свободный стол в другом конце столовой недалеко от Клары с Элеонорой.
Что он с нами сделает, Тоби? спрашивает Луис. За последние несколько дней здесь воцарилось затишье. Народ даже время вместе проводил.
Я вижу, что он нервничает, и знаю почему. Джейк проявил слабость, и ему это явно не нравится. Придется защищать свой имидж. В конце концов, больше у него ничего нет.
Поживемувидим, бормочу я.
Мне их жаль. Не хочу, чтобы им грозили неприятности. Не хочу, чтобы они боялись. Но еще больше мне жаль, что все обо всем узнали. А вдруг из-за этого все испортится? Я не хочу, чтобы портились наши с Кларой отношения.
Надо сказать Кларе и Элеоноре, чтобы садились к нам за стол, спокойно говорит Уилл, запихивая в рот хлеб с маслом. Если уж Клара твоя подружка, глупо сидеть порознь. К тому же она прикольная. И Элеонора тоже. Правда, Луис?
Луис кивает:
Как для девочкиничего.
Джейку это не понравится, замечает Том.
Джейку это уже не нравится, так какая разница?
Иногда я думаю, что Уилл намного умнее, чем кажется на первый взгляд.
Пообедать было решено на склоне холма, ведущем к теннисным кортам внизу. Технически, еду надо было съесть в столовой, но от жары и духоты хлеб в бутербродах Тоби и так стал сырым. Впрочем, есть почти не хотелось. На перемене Джонси купил чипсы, а из бутербродов, которые приготовила мама Тоби, друзья скатали рулеты. Сидя по-турецки прямо на траве, Тоби открыл банку кока-колы, сделал большой глоток и громко отрыгнул.
Да-да, рассмеялся Джонси, так ты точно залезешь в панталоны к Джули Маккендрик.
Отвали уже, ухмыльнулся Тоби.
Во сколько, говоришь, будет вечеринка?
Фиг его знает. Где-то около восьми, наверное.
Тоби посмотрел на отверстие в банке с шипящей жидкостью. Он еще не сказал Джонси, что не хочет идти на вечеринку вместе с ним. И дело вовсе не в желаниях самого Тоби, а в том, что Джули пригласила его одного. Значит, он не мог взять с собой друга, верно? Так он говорил себе снова и снова, чтобы не чувствовать себя виноватым, но в глубине души просто-напросто боялся, что в присутствии Джонси окажется на вечеринке не в своей тарелке. Или упустит шанс побыть с Джули наедине. Вместе Тоби и Джонсивсего лишь два отстойных девятиклассника, а в одиночку у Тоби хотя бы была возможность притвориться кем-то другим. И все равно он казался себе последним куском дерьма.
Похоже, нам предстоит круто провести время. Ты побудешь с Джули, а я возьму на себя ее подружку. Джонси лег на траву и широко улыбнулся. Слышал, она отсасывает направо и налево.
Ага, конечно. Можно подумать, и тебе отсосет. Придется сначала накачать ее по самое не хочу. Как-то я сомневаюсь, что минет без сознания вообще возможен.
Джонси обозвал Тоби придурком, и друзья расхохотались. День был замечательным. Настроения не портила даже взбучка по поводу ненаписанного реферата по истории. Тоби не хотелось, чтобы такой день чем-то омрачался. Высоко в небе ярко светило переполненное надеждами солнце, а завтра, очень вероятно, Тоби удастся пообжиматься с Джули в темном уголке. Значит, Джонси он все завтра и расскажет. Может быть, напишет сообщение или еще как-нибудь. Всегда можно сказать, что Джули просила никого не приводить.
А знаешь, Тобс, может, и на нашей улице начинается праздник, с довольным видом протянул Джонси. Может, мы наконец-то станем крутыми.
Говорил он так спокойно, что на душе у Тоби заскребли кошки. Может быть, стоит все-таки взять Джонси с собой. В конце концов, они ведь лучшие друзья. А если с Джули светит задница (Тоби улыбнулся собственной шутке), то Джонси может даже пригодиться. Наверное, надо перестать вести себя, как поверхностный кретин. И все же при мысли о том, чтобы заявиться на вечеринку вместе Джонси, который сто процентов будет улыбаться во все зубы, как какой-то перевозбужденный недоумок, Тоби хотелось съежиться от стыда.
Откуда ни возьмись появился футбольный мяч и попал по Джонси, вырвав обоих из мечтательного предвкушения. Если точнее, удар пришелся по банке, расплескав сладкий липкий лимонад на футболку и лицо друга.
Какого хрена? Взбешенный до белого каления, Джонси тут же вскочил на ноги и заозирался в поисках шестиклассников. Что за ублюдок это сделал?!
Тоби тоже встал, нечаянно разлив колу на траву, и прищурился, глядя на группу приближавшихся парней. Под палящим солнцем трудно было рассмотреть их лица, но все они были довольно высокими.
Кого ты ублюдком назвал?
Билли. Это был Билли из выпускного класса. Кто же еще? Сердце Тоби на миг замерло, а Джонси заметно ссутулился.
Извини, Билл, я не знал
Не называй меня Биллом. Меня никто так не называет.
Идем, Джонси, пробормотал Тоби, собирая с травы вещи. Дви
Но не договорил. А хотел сказать «Двигаем отсюда! И поскорее!», как вдруг увидел ее. Среди ребят, которые пришли вместе с Билли, была и Джули Маккендрик, которая сейчас смотрела прямо на Тоби.
Ты разлил его лимонад, чувак. Он весь в липкой дряни. Будем считать, вы квиты.
Он понятия не имел, кто его дернул за язык. У Джонси чуть глаза из орбит не вылезли. Порой даже младшеклассники ведут себя, как взрослые, но Биллисовсем другое дело. Пусть он здоровый бугай, но мозгами остался глубоко в детстве. Еще будучи мелким пацаном, он уже был злобным гадом. Таким и остался. Потому что Билли жил ради таких моментов, как этот.
Тебя кто спрашивал?
Тоби посмотрел на Билли, а потом на стоявшую чуть дальше Джули Маккендрик. Если дойдет до драки, сильно ли его покалечит выпускник? Узнавать ответ на этот вопрос не хотелось. Но еще меньше хотелось позориться перед Джули, а значит, трусливо уйтине вариант. К тому же Тоби был взвинчен, а Билли наверняка уже великоват для подобного дерьма.
Я просто говорю, что не хрен быть козлом. Бери свой мяч и оставь нас в покое.
Билли расхохотался. Смех вышел коротким и сильно смахивал на удивленный лай. Широченная грудь затряслась. У Джонси был такой вид, словно он впервые видел Тоби.
Билли шагнул вперед.
Да кто ты, мать твою, такой?
Может, вернемся в школу? предложила Джули. Жара невозможная.
Она неловко переминалась с ноги на ногу, явно не веря, что Тоби справится с Билли. В коконе собственного страха Тоби был с ней целиком и полностью согласен.
Слушай, делить нам тут неч начал он, глядя, как Билли расправляет плечи, готовясь к драке, как вдруг, словно ожившее чудо, раздался громкий свист.
Эй, ребятки! Что бы вы там ни задумали, советую притормозить. К ним решительно шагал физрук, мистер Мейсон. И еду с земли поубирайте.
Джонси торопливо засеменил к школе.
Пойдем, Тобс.
Еще несколько секунд Тоби смотрел Билли в глаза.
Пошел отсюда на хрен, недомерок.
Уходя, Тоби изо всех сил старался идти спокойно, но ноги бешено тряслись. Когда он проходил мимо Джули, она подмигнула ему с улыбкой, и ноги почему-то затряслись еще сильнее.
Глава 13
Открутив шарик от прута в изголовье кровати, я осторожно достаю смятый сверток из туалетной бумаги и добавляю к своей коллекции сегодняшнюю таблетку. Поначалу каждая пилюля становилась маленькой победой, но теперь их очень много, и я не перестаю думать, что мое время на исходе. Кто из нас станет следующим? Снова сворачиваю мятую бумагу и заталкиваю обратно в прутик. Нужно обдумать вещи поважнее неизбежной смерти, которая, если быть до конца честным, даже в самые жуткие минуты все равно остается далекой абстракцией. Каждый из нас, как и Генри, снова и снова переживает момент под названием «Здесь какая-то ошибка». Я не исключение. По крайней мере до тех пор, пока не загремлю в лазарет. Или пока не ощущаю странную боль, которая заставляет задуматься, нормально это или настала моя очередь. Тогда я мчусь в ванную, сажусь в воду и с бешено колотящимся сердцем по несколько раз провожу уже привычные проверки. Но большую часть времени пугающая пустота все-таки кажется чем-то таким, что происходит с другими и никогда не произойдет ни со мной, ни с Кларой. Никогда. Нам с ней здесь не место. Мы обязательно убежим.
Я нахожу ее в комнате отдыха. Никому из нас сегодня не хочется есть. Мы стоим на коленях на старом диване и смотрим в окно на бесконечный дождь. Без Джорджи дом кажется больше. Птенец стал частью нашей жизни, а теперь его нет. От переживаний у Клары напряженное лицо. Непривычно видеть ее такой.
Если хотите, можете с Элеонорой в столовке сидеть за нашим столом. Это Уилл предложил. По-моему, хорошая идея.
Голос у меня воодушевленный, потому что и настроение вроде неплохое. Видимо, мой черед побыть беззаботным. К тому же Уилл прав. Что толку трусить и притворяться, будто ничего не изменилось? К чему тратить время на взаимный игнор только из-за того, что могут подумать другие?
Клара прикусывает губу.
А как же Джейк?
Он уже в бешенстве. Ну, взбесится еще сильнее. И что с того? улыбаюсь я. Да и какая нам разница, что он там подумает? Он же тебе не отец. Это наша с тобой жизнь. Неужели мы обязаны быть несчастными, только чтобы сделать счастливым его?
Может быть, я во всем виновата. Ввела его в заблуждение.
С чего ты взяла? Кто-то будто прокрутил во мне острый нож. Ты же с ним не целовалась?
Сам знаю, это глупо, но до сих пор иногда вспоминаю то свидание в комнате отдыха.
Нет, конечно. Но я знала, что нравлюсь ему. Может быть, я дала ему повод.
Ни в чем ты не виновата. А он переживет.
Молча я загадываю желание, чтобы приехал еще один фургон с кучей симпатичных девушек. Если у Джейка будет выбор, ему будет легче. Да и Тому тоже.
Странно, что люди о нас знают, правда? тихо говорит Клара. Как думаешь, теперь между нами все изменится?
В жилах стынет кровь.
С чего вдруг? Тем более никто не знает и половины того, что происходит на самом деле. Ну знает народ о Джорджи. Знает, что мы друг другу нравимся. Но вот об этом не знает вообще никто. Я осматриваюсь во мраке, в котором мы с Кларой изо всех сил стараемся жить.
Но ты ведь можешь измениться. Начнешь вести себя иначе на глазах у других людей. Тебе будет стыдно или еще что. Знаю я, как поступают мальчики.
Так вот что ее беспокоит! Неужели она всерьез переживает из-за моего поведения? Вконец обалдев, я смотрю на Клару, пока она не поворачивается ко мне. По плечам струятся и вьются волосы, точь-в-точь как у русалки.
Я люблю тебя, Клара. Слова вырываются прямо из самой души. От них воздух будто звенит, и в этом звоне растворяются последние пылинки призрака Джули Маккендрик. Да и не была она никогда настоящей. Так, пустая ребяческая фантазия. Я никогда и никого так не любил. Не мог. Не умел. До сих пор. И плевать, что уготовило нам будущее.
Ты серьезно? наконец еле слышно шепчет Клара.
Я киваю. Серьезнее некуда. Хотя все равно чуть-чуть чувствую себя кретином, потому что сказал такое вслух.
Несколько секунд спустя Клара улыбается и бросается мне на шею.
Что ж, тогда все в порядке. С этим Джейку точно не тягаться.
Клара не говорит, что в женской ванной наверху Джейк написал фломастером на зеркале «ШЛЮХА». Зато Элеонора рассказывает об этом Уиллу и Луису, а те, ясное дело, мне. Целый час они оттирали зеркало, чтобы не увидели медсестры. Прошло три дня с тех пор, как Джейк узнал обо мне и Кларе, и на первый взгляд кажется, что ему на это глубоко наплевать. Он по-прежнему с важным видом расхаживает по коридорам, смеется и шутит со своими соседями по спальне, а в столовой даже не косится на наш стол и вообще никак нас не замечает. Но он злится, и от этой злости воздух в доме трещит, как от тока. А все потому, что Джейк чувствует себя идиотом. Мы все это знаем. Чувствовать себя идиотом для таких, как Джейк, дело опасное. Интересно, сколько он наврал Дэниелу и Элби о том, что было у него с Кларой? Зуб даю, Джейк нагородил дерьма выше крыше, расписал в подробностях, что якобы делал с Кларой, а теперь все в курсе, что это вранье. Само собой, никто вслух ничего не говорит, но всем и так все ясно.
Для нас с Кларой все не так страшно, потому что мы есть друг у друга. Большую часть времени днем мы мечтаем о будущем или планируем, как проведем ночи. А вот для остальных атмосфера в доме стала невыносимой. Словно кто-то провел невидимую линию, и если ты оказался не на стороне Джейка, дела плохи. Седьмая спальня больше не пускает Тома в музыкальную комнату, хотя до сих пор он торчал там с ними каждый вечер. Младшие дети почти не заходят в комнату отдыха, потому что боятся при Джейке сказать или сделать что-нибудь не то. А ведь война между двумя нашими спальнями их вообще не касается. Луис с Уиллом сделали себе логово в одной из пустых спален, но, стоит им оттуда уйти, кто-то устраивает там погром. Перемены не коснулись только Божественного Отряда, но на него уже перестали обращать внимание. Даже когда Эшли возвращается в спальню на ночь, мы разговариваем так, словно его нет. В конце концов он бросил попытки вписаться в нашу компанию.
После обеда Клара предлагает сыграть в карты, и я ухожу на поиски колоды. Из музыкальной комнаты доносятся звуки, громкие и слегка невпопад. Значит, можно спокойно зайти в комнату отдыха. За прошедшие три дня мы с Джейком стали как отталкивающиеся магниты. Ходим по дому в разных направлениях и стараемся не пересекаться. Жаль, что Джейк не врезал мне по морде. Может быть, тогда бы все закончилось. Но он не может, иначе привлечет внимание Хозяйки. Вот мы и увязли по уши в холодной войне, чтобы не нарушать неписаные правила.
Видимо, репетицию группы слышу не я один. В комнате отдыха то тут, то там группками сидят дети. Разговаривают, читают, играют в настольные игры. В углу сидят Уилл с Луисом и печально глазеют на какую-то картонную коробку.