Цел. Почему вы так долго?
Долго? Кален изогнул бровь. Мальчик, если бы я решил, что это не стоит того, мы бы вообще не пришли. Гвардеец должен быть готов к тому, что в любой момент он окажется один, без всякой надежды на помощь, а не ждать небесного благословения.
Сех смущенно хлопнул ресницами, уставившись на изгаженные сапоги.
Простите, командир.
Мы пришли так быстро, как смогли, нехотя объяснил Виньес. Пока я нашел Калена и Дьерда, пока мы оторвались от погони, пока то да се Раньше рассвета нам все равно здесь нечего было делать. Дьерда опустошил маг Эрестьена, а без магии нас бы порезали, как свиней.
Сейчас утро? оторопело спросил Сони.
Ему казалось, что прошло лет десять.
Кален оглядел побоище и выбрал один из непогасших фонарей.
Виньес, подними Сони. Нам пора уходить. Сейчас сюда прибудет настоящая стража. Их будет сложнее обмануть, что мы «свои».
Когда маг вскинул Сони на плечи, от резкого движения его замутило. Тошноты добавлял и запах крови, наполнивший тоннель. Убраться отсюда следовало как можно скорее. Мундиры магов были не украдены, а одолжены у «истуканов»некоторые из них на что только не были готовы за деньги Альезана, но попадаться им на глаза все же не стоило, особенно на месте преступления. Кален, однако, не спешил. Покусывая нижнюю губу, он с одинаковым сомнением изучал оба конца коридора.
Канализация скоро будет полна стражи. В резиденции наверняка вспомнили про загадочный амбар, из которого «все всегда пропадает», да и любой сметливый человек догадается поискать в коллекторах, где часто прятались разбойники. К тому же существовал риск наткнуться на оставшихся людей Тайли или других гостей канализации, светиться перед которыми было излишне.
Но и подниматься на улицы было нельзя. Пятеро мужчин, избитых, вонючих, перемазанных отходами, в придачу переодетых стражниками, не то что привлекут вниманиепотаращиться на них примчатся все могаредские мальчишки, которые разнесут новость по всему городу. Какой же выбрать путь?
Сони, угадав колебания командира, прохрипел:
Нас может укрыть Ниса.
Кто это?
Ниса не раз прикушенный язык еле ворочался, и Сони пришлось сделать передышку. Хозяйка приюта, где я иногда жил.
Она надежна?
Вопрос на горсть золота. В Могареде Сони не знал ни единого по-настоящему надежного человека, но Ниса лучше других подходила под это определение.
Мне она никогда не отказывала. И идти до нее близко.
Веди, кивнул Кален.
Отличное предложение. Сони не слишком хорошо соображал, что творится вокруг, а тут Он заставил себя встряхнуться. Если он распустит нюни, висеть отряду на общей перекладине. А Сони все еще хотел жить.
Помоги дойти до поворота, попросил он Виньеса.
Тот покорно его потащил. Сони искореженными, непослушными пальцами коснулся угла. Сначала они не ощущали ничего, кроме боли и онемения. Сони несколько раз сжал ладонь в кулак и разжал, возвращая ей чувствительность. Ну же, вспоминай Ага. Знакомая щербина на кирпиче. В этом тоннеле Даки рассказывал им о том, как грабил Тесгелла.
Один коридор до Нисы, объявил Сони.
Добраться отсюда до приюта было элементарно: прошлепать чуть-чуть по канализации, открыть люк, подняться по ржавым скобамили, в случае Сони, быть вытащенным наружу, потому что сам забраться он не мог. «Закрыть глаза» паре уже занявших рабочие места нищих монетой, обескураживающе улыбнуться застывшему посреди дороги лавочнику. И юркнуть в подворотню, к старому дому, который снаружи казался обветшалым, но мог выдержать не одну осаду стражи.
В ранний час, когда над Могаредом брезжил рассвет, двери приюта были заперты. Его обитатели предпочитали ночь; открывать белому дню свое лицо для них было опасно. Все посвященные в истинное предназначение невзрачного здания, затерявшегося в переулках, знали, что хорошую компанию, угощение и приятное времяпрепровождение они найдут лишь вечером. Утренним посетителям Ниса могла и не открыть.
Ну же, ну же приговаривал Сони, барабаня в прочную дверь, выдержавшую на своем веку множество попыток ее выломать.
За ней не раздавалось ни звука. То ли Ниса еще спала, то ли выглянула в окно и заметила на гостях стражницкую форму. Скорее всего, второе. Обычно, когда к ней стучались подозрительные люди, хозяйка сперва будила тех, кому в доме находиться было нельзя, и спускала их в подпол. Разумная предосторожность, но она занимала много времени, а отряду тоже угрожало преследование.
Ниса! в отчаянии крикнул Сони, ударив плашмя ладонями по двери.
Она резко распахнулась, и от падения Сони удержался лишь благодаря Виньесу. В щель высунулась низенькая полная женщина, которая сердито помахивала метлой.
Кто такие, чего тарабаните, честную женщину спозаранку поднимаете? Стража? Вы уже были сегодня, все вопросы задали. Чего опять заявились?
Ниса выдавил из себя Сони.
Гнев в ее взгляде сменился на изумление.
Сони? За что тебя так? Это они?..
Нет. Тайли.
Ниса замерла. Сони догадывался, о чем она думает. Он исчез на несколько месяцев, а потом привел к ней «истуканов». «Сдал?»читалось по ее поджатым губам.
Они не стражники, Ниса. Не бойся, они свои. Нам нужно убежище.
От стражников, Тайли или от кого?
Сони, чувствуя, что больше не может стоять, сполз с плеча Виньеса и опустился коленями на истоптанное крыльцо.
От всех.
* * *
Шасть-шасть. Ворсистая метла смахнула грязь со ступенек и принялась гулять по дорожке к алтарю. Там, на половине Бездны, высилась свежая горка. Сони, как только смог самостоятельно ходить, сделал Кайди обильное подношение за то, что она сохранила его в ночь убийства Эрестьена. Дьерд, как правило, равнодушный к жертвоприношениям, тоже принял в этом участие, принеся бутылку первосортного сантийского вина. Шальная богиня миловала и его. По рассказам Дьерда, стражники Эрестьена чуть его не загнали. И если бы оцарапавшая его бок стрела летела на пару пальцев правее, то быть бы ему сейчас закопанным на кладбище для преступников.
Шасть-шасть. Метла, обогнув свежевыкрашенную оградку, замерла. Сех, который так ловко ей управлял, пригорюнился, глядя на алтарь. Сбоку каменную плиту подпирал завязанный мешочекдар Сатосу, полубогу и прародителю сехенов. По традиции следовало положить подношение под его статуэткой, но у Нисы такой не было. Поэтому Сех оставил дар на половине Небес, где вместе с богами жил великий предок.
В отличие от Сони и Дьерда, Сех своего бога ни за что не благодарил. Он просил прощения за убийство родичателохранителя Тена. Мальчишка тяжело переживал то, что натворил, но сострадания к нему никто не испытывал. У гвардейца нет семьи, он служит стране и обязан убить хоть родную мать, если того потребует король. К тому же в гибели Тена Сех был виноват сам.
О его многочисленных оплошностях Сони молчать не сталвыложил их Калену во всех подробностях, как только отоспался и смог связно говорить. Не из вредности, а ради самого Сеха. Мальчишка должен был научиться исполнять приказы. Сокрытие его ошибок могло привести к гибели весь отряд.
Наказание Кален выбрал соответствующее. Сеху предписывалось слушаться всего, что ему говорят гвардейцы. Особенно развлекался Дьерд, заставляя его заниматься бестолковой, на первый взгляд, работой: почистить сапоги и снова их испачкать или наносить воды из колодца, а потом отнести обратно и вылитьи так раз по десять. В этом, как ни странно, был свой смысл. У мальчишки изрядно повышались сила, выносливость, а главноетерпение. Как повторял с умным видом Виньес, косясь при этом на Дьерда, нетерпеливый гвардеецмертвый гвардеец.
Самым строгим «командиром» для Сеха стала Ниса. Благодаря особому женскому чутью она сообразила, что мальчишка проштрафился, и гоняла парня до седьмого пота, пользуясь обещанием гвардейцев помогать с уборкой занятых ими помещений. Зато впервые на памяти Сони в приюте заблестели медные блюда и подсвечники, а с потолка была убрана паутина.
Шасть-шасть-шасть. Метла стала двигаться быстреек дому размашистым шагом подходил Кален. Удостоверившись, что подчиненный старательно работает, он с легкостью юноши взлетел на крыльцо. Сони встречал немного людей, которые к сорокалетию сохраняли такую силу и бодрость. А если учесть постоянную опасность и неизбежные ранения, которые сопровождали службу в гвардии, то оставалось лишь удивляться. Неужели северяне все настолько выносливы?
Кален идет, сказал Сони, отворачиваясь от окна.
Виньес, сидевший на кровати в «лордской» позепрямая спина, нога закинута на ногу, руки сложены «замочком», кивнул. Зато Дьерд, кинувшийся прибирать свой вечный бардак, признательно промычал в ответ. Все убрать он не успел (и никогда не успевал), поэтому Кален, открыв дверь и обнаружив перед собой вывернутый заплечный мешок, нахмурился.
Я думаю, тебя стоит наказать так же, как и Сеха. Мигом научишься соблюдать порядок.
Подтянув к себе мешок, Дьерд кисло улыбнулся и не съехидничал, как обычно. За нарушение приказа в Аримине, когда он должен был остаться вместе с Сони у Кьёра, парня так и не наказали, но Кален мог вспомнить об этом в любой момент. Вряд ли Дьерду хотелось скакать с тряпкой по приюту, натирая полы до тех пор, пока не заблестят доски.
Какие новости? спросил командир, усаживаясь на стул.
Ежевечернее собрание началось.
Я позову Сеха, Виньес начал подниматься с кровати.
Сиди.
Его брови взметнулись вверх, но он шлепнулся обратно. Сони насторожился. Сеха исключали из собрания впервые, и если о причине такого приказа не знал горбоносый, это было чем-то из ряда вон выходящим. Однако поразмышлять над этим Кален не дал.
Сони, давай.
Сони по сложившейся в последние дни традиции говорил первыму него было меньше всего сведений.
Я целых три раза прошел по улице туда и обратно, без воодушевления сообщил он.
И не важно, что это была одна из кратчайших улиц в Могареде.
Молодец, сказал командир. Набирайся сил.
Он не насмехался. После того как Сони избила свора Тайли, он смог подняться с кровати лишь на третий день. И ему надо было благодарить Небеса, что он отделался легко. Его не пытались убить, только поиздевались над ним. Вывих, ушибы, пара шрамовсущие мелочи. Из серьезного только нутро поболело, была сломана пара ребер, да и все на этом. Некоторые после встречи с бандой Быстрой Руки всю оставшуюся жизнь мочились в штаны или оставались калеками.
Виньес, Дьерд? продолжал Кален.
Они не рассказали ничего интересного. Стража до сих пор тщетно искала убийцу Эрестьена, а градоначальник клялся, что перестанет пускать в Могаред маговвыживший маг лорда рассказал, что убийца атаковал его волшебством. В городе, однако, гулял слух, что убийца лорда уже умер и им был телохранитель Тен, которого лишили разума издевательства жестокого хозяина.
В подполье Могареда после смерти Тайли началась грызня. Его место пытались занять десятки людей и банд, и на улицах по утрам стража находила вдвое больше мертвецов, чем до этого. Говорили, что победу уже кто-то одержал, но Сони не хотел узнавать, кто это. Ловушка Тайли и его смерть стали для него последней каплей. С воровской жизнью отныне покончено.
Когда два мага завершили доклад, настала очередь Калена.
Я был у Альезана, сказал он.
Переговорщик должен был убедиться, что сехены удовлетворены исполнением их требований, и после этого отпустить отряд к Невеньен.
И что, Дьерд с безмятежной улыбкой потянулся, когда возвращаемся в Остевард?
Кален, не торопясь отвечать, встал и подошел к окну. Улыбка медленно слезла с губ Дьерда. Поведение командира могло значить только однодомой они не поедут.
Нам выдали новое задание.
Почему мы не зовем Сеха? спросил Виньес.
Мальчишка оказался не самым надежным спутником, но послушать о задании ему следовало. Кален сам установил правило, что в отряде все равны.
Он часть задания, командир, оторвав взгляд от неказистой фигурки с метлой, развернулся и прислонился к стене.
Виньес поморщился, а Дьерд потер лохматый затылок. Эта фраза попахивала предательством.
Что, мы должны убрать своего? мрачно спросил рыжий маг.
Нет. Его отца.
Глава 10. Сердце королевы
В уютной комнате, завешанной гобеленами, лилась тихая речь. Четыре женщины, сидящие среди забытых пялец и вязальных спиц, внимательно слушали пятую, высокую и седовласую, с гордым северным профилем и разлетающимися бровями. Леди Иллирен прекрасно подходила к героической поэме «Песнь Арамьена», которую она читала.
«Он выхватил меч
И вонзил его в горло
Предателя черного
Советника Келла».
Челюсть зевающей Эмьир щелкнула так, что услышала Невеньен, сидящая на другом конце комнаты. Иллирен, не сбившись, продолжила декламировать. Это была ее идеязаменить надоевшие занятия рукоделием на что-нибудь более интересное. «Песнь Арамьена» сложно было назвать таковой, но все лучше, чем по десятому кругу пересказывать сплетни под звуки шипения из-за уколотых пальцев. В конце концов, выбор книг не всегда оказывался настолько занудным. И теперь на посиделки всегда приходили все настоящие леди, живущие в Остеварде. Бьелен, по рождению купеческая дочка, а по характеру змея, к ним не относилась. Да и все равно она сама отказалась посещать чтения. Ерзать у кого-нибудь на коленях ей было интереснее.
Молчание прервало вежливое покашливание. Невеньен не сразу сообразила, что давно установилась тишина. Пожилую Иллирен нельзя было назвать плохим чтецом, но ее голос был уже слабоват. Оттого становилось легко отвлечься от декламации.
Экхм Недурно, недурно, произнесла Эмельес.
Пышная круглощекая женщина первой очнулась от оцепенения. Она была очень чуткой к происходящему вокруг.
Прекрасный образец северной поэзии, сказала Миллена. Жена Ламана была настолько «замороженной», что это отражалось и в ее неживых, всегда одинаковых похвалах.
Спасибо, леди Эмельес, леди Миллена, чопорно ответила Иллирен.
Спрятавшиеся в тенях служанки выскользнули на свет и налили хозяйкам чай. Подразумевалось, что после того, как закончится выбранный отрывок из произведения, начнется его обсуждение, но в «Песнь Арамьена» никто особенно не вслушивался. Женщины уткнулись в свои чашки, сосредоточенно изучая травяной осадок на дне.
Кому-то это могло показаться неловким или напряженным, но Невеньен чувствовала себя расслабленной. Вышивание ей не нравилось никогда, и стоило женщинам предложить сменить досуг, как она испытала облегчение. В ней не было ни капли крови эле кинам, а рукоделие обязательным занятием для леди сделали именно они, завоевав Тьерру. Родовитые тьеррские дворянки дорожили красивыми длинными ногтями и предпочитали чтение или любые развлечения, которые не требуют работы руками. Возможно, поэтому попытка подружиться со станком для гобелена, спицами и прочими рукодельными принадлежностями превратилась для Невеньен в мучение, и она радовалась, что это прекратилось. Когда станок завесили узорчатым покрывалом, комната стала гораздо симпатичнее, несмотря на въевшийся в ткань запах затхлости.
Если стану королевой, издам постановление, что леди не обязательно на встречах заниматься шитьем, пробормотала она.
Если? удивилась Иллирен.
Может быть, она была старой и подслеповатой и имела привычку случайно пришивать к пяльцам собственное платье, но ее слух и, главное, ум оставались остры.
Когда я стану королевой, поправилась Невеньен.
Когда?.. белые брови Иллирен взвились так, что чуть не выскочили на прическу.
У Невеньен все время выскакивало из головы, что окружающие считают ее королевой. Хотя это было не так.
Когда меня по всем правилам коронуют в Эстале, объяснила она.
О, я уверена, что это произойдет достаточно скоро, оптимистично заявила Эмельес. Стоит нам договориться с сехенами, как дела пойдут на лад.
Леди снова засмотрелись в чашки. Замок полнился самыми разнообразными слухами на эту тему. Идею союза с сехенами одобряли далеко не все. Да и вообще было как-то странно заключать союз со своими же подданными. Многим казалось, что нужно им только приказать, и замок сразу наполнится сехенскими рекрутами, а складыпоставленными забесплатно товарами. Но даже Невеньен (спасибо Тьеру и многочисленным лекциям учителей истории и политики) понимала, что в случае с сехенами приказы пропадут впустую или вызовут очередное восстание. Такова судьба правителяуметь договариваться с собственными подданными.
В отличие от жизнерадостной Эмельес, Невеньен не думала, что все наладится. В этом союзе ей виделось что-то не то. Она не сидела сложа руки и не ждала, когда ей кто-нибудь предложит решение всех проблем. Она скрупулезно изучала документы, копалась в книгах, допрашивала учителей, беседовала с Лэмьетом, Окарьетом, членами Малого совета, всеми леди в замке и даже офицерами. Невеньен не смущалась спрашивать осторожного совета и у людей, которые считались уважаемыми среди местных жителей. Хороший способ победить Гередьеса не отыскался, зато у Невеньен начали приоткрываться глаза на некоторые вещи. То, что Тьер многое не договаривает, она знала и раньше, но теперь начинала догадываться, что именно кроется за его недомолвками.