Чип покачал головой.
Почему же? Есть зацепки. Эти туннели очень похожи на те, которые прорывают земляные черви.
Я нахмурился и опустил взгляд на светокопии дома Ласи. Выполненные тонкими линиями эскизыточно масштабированные, усыпанные крошечными символамидемонстрировали исключительно очертания ходов, прорезанных в почве человеческими машинами. Ни намека на то, с чем сталкиваешься, опустившись под землю.
Думаешь, там живут гигантские черви? Мне казалось, вы у себя в архиве склонны немного больше придерживаться фактов.
Ну, да нам приходится читать много странных материалов. Он ткнул ручкой на край уровня с пометкой «Фитнес-центр». Кто-то, должно быть, заметил вот эту несуразностьи не поленился заполнить огромную форму эс-тэ пятьдесят семь. Он постучал ручкой. Выемка грунта происходила слишком глубоко, чтобы воспринимать это спокойно. Всего несколькими ярдами выше вытяжной системы метро. Малейшее отклонение от этих планов, и они соединились бы.
Соединились с чем?
Ты когда-нибудь видел большие вышки у реки? Вентиляторы около восьмидесяти футов в поперечнике круглые сутки всасывают там воздух. Плохо.
Воздух плохой?
Они качают туда кислород! Чип покачал головой и с видом отвращения бросил ручку на планы. Это все равно что лить удобрения на сорняки. Нехватка кислородафактор, ограничивающий рост подпочвенного биома!
Ах, значит, твари растут. Однако, в конце концов, эти «взрывы» в Джерси произошли сто двадцать лет назад. В наше время мы просто говорим «крысы», правильно?
Наверное.
Наверное. Замечательно.
Стоя здесь в полутьме, я внезапно осознал, что вообще-то мы с Чипом прямо сейчас находимся под землей и над нашими головами тонны скрепленных известковым раствором кирпичей. Под потолком поскрипывал вентилятор, нагнетая кислород; без трепещущего света флуоресцентных ламп здесь было бы слишком темно даже для моих глаз инферна. Ниже лежала враждебная территорияместо для трупов, и червей, и более крупных тварей, пожирающих червей, и еще более крупных тварей, пожирающих этих тварей
Однако наши парни из подземки говорят, что под вытяжными вышками есть места, которых рабочие избегают, добавил Чип. Не то чтобы они официально признаны опасными, просто туда никто больше не ходит.
Замечательно. И как эти места близко к дому Морганы?
Не очень далеко. Ярдов двести.
Я сморщил нос, как если бы в кабинет проник дурной запах. Почему я не сумел утратить невинность самым обычным способом? Безо всяких вампирских инфекций и подземных опасностей.
Ладно. Так как я лучше всего могу туда попасть?
Через переднюю дверь. Чип провел пальцем по планам здания и остановился на группе символов. Вот в этом месте у них главный узел охраны; камеры повсюду, в особенности на нижних уровнях.
Дерьмо.
Я подумал, у тебя ведь есть помощник внутри. Эта девушка, о которой ты писал в форме одиннадцать пятьдесят восемь эс? Та, которая живет там сейчас? Скажи ей, что хочешь проверить подвал.
Она не одобряет моих методов. Я предпочитаю взлом. Любые замки для меня пара пустяков.
Чип вскинул бровь.
Может, санитарный жетон? продолжил я. Санитарного инспектора центров здоровья?
Что произошло между тобой и ею?
Ничего!
Ты можешь доверять мне, Малыш.
Я застонал, но Чип сковал меня взглядом больших карих глаз.
Послушай, просто она Мы с ней Мой голос сошел на нет. Просто имел место Инцидент Проявления Сверхчеловеческих Качеств. Ну, типа того.
Просто? Чип нахмурился. Ты заполнил форму ай-пи двадцать четыре?
Нет, я не заполнял ай-пи двадцать четыре! Это не то, как если бы она видела меня карабкающимся по стене или что-то в этом роде. Все, что я сделал ну, поднял ее, и то всего на мгновение.
И?
И перенес с балкона на балкон. Иначе нам припаяли бы взлом и вторжение. Хотя взлома фактически не было, мы просто вошли. Я решил не затрагивать проблему украденного миксера. Послушай, Чип, все, что мне требуется, это несколько крысиных ловушек и жетон работника по борьбе с эпидемией чумы. Поймаю несколько крыс, доктор проверит их кровь, и станет ясно, наткнулись ли мы на скопище носителей или нет. Только и всего.
Чип медленно кивнул, перевел взгляд на свои бумаги и продолжил детальный рассказ о туннеле метро Хобокена, однако выражение его лица творило о многом.
Немного поздновато, а?
И не говорите, проворчал я, стараясь, чтобы портье не смог изучить мое лицо.
Это был тот же человек, что и днем, зато я сейчас облачился в комбинезон и надвинул на уши кепку. И представил ему свежеиспеченный жетон санитарного инспектора. С какой стороны ни смотри, теперь перед ним стоял совсем другой человек, чем девять часов назад.
Я-то буду здесь только до полуночи.
Он отвел взгляд от меня и выдвинул ящик письменного стола. Слава богу, не узнал. Одежда делает человека, и это можно сказать о большинстве людей.
Портье вытащил связку ключей, и мы направились к лифту.
К вам поступила жалоба от наших жильцов? Лично я никогда не слышал, чтобы здесь водились крысы.
Нет, просто кое-какие проблемы неподалеку. Вспышка резкого увеличения популяции крыс в районе реки.
А-а, в районе реки. В подвале всегда тянет сыростью. И запах такой, на рыбный похож.
Дверь лифта открылась. Подставив плечо, портье не давал ей закрыться, перебирая ключи, пока не нашел один, с колечком из зеленого пластика. Он вставил его в замочную скважину, помеченную как П2 и расположенную в самом низу блока управления лифтом, и наполовину повернул.
Вам не приходилось слышать, чтобы кого-нибудь из жильцов покусали? спросил я. Может, год назад или около того.
Он поднял на меня взгляд.
Я здесь тогда не работал. Никто из нас здесь тогда не работал. В начале этого года сменили весь персонал. Вроде как прежние парни что-то там жульничали с платежными ведомостями, так я слышал.
А-а Понятно.
Я сделал в уме пометку прогнать фамилии всех портье и уборщиков через архив.
Он нажал на кнопку П2, все еще не давая двери закрыться.
Нельзя сказать, что так уж много жильцов спускаются в подвал. Только несколько особо упорных. Как я уже сказал, запах странный. Кстати, когда будете уходить, не забудьте довести это до сведения того, кто будет сидеть при входе. Предполагается, что дверь у нас по ночам заперта.
Он отпустил дверь, и лифт повез меня вниз.
Пахло и правда странно. Здесь росло около пятидесяти видов плесени. Еще я чувствовал запах гниющих деревянных балок за стенами, засохшего человеческого пота на обитых дерматином скамьях и самой разной вонючей обуви в запертых шкафчиках.
Однако сквозь обычные для фитнес-центра запахи пробивалось что-то еще, хотя я не мог точно сказать, что именно. Запах не так легко идентифицировать, как вид и звук. Запахи похожи на подавленные воспоминания: приходится давать им возможность самим всплыть на поверхность.
За мной закрылась дверь и лифт заскользил вверх. Не желая, чтобы портье подглядывал за мной через камеры наблюдения, я не стал включать свет, втайне надеясь, что он забудет обо мне и уйдет, не сказав сменщику, что я внизу.
Как только глаза адаптировались, красного мерцания тепловых реле и пультов управления тренажерами оказалось достаточно, чтобы видеть. Однако на протяжении нескольких минут я просто стоял, прислушиваясь.
Вообще- то крысам тут делать было нечегоникаких источников еды, даже автомата с драже нет. Ну, пожиратели мусора на улицах были не единственной моей проблемой. Я ожидал появления снизу крупных крыс-королей и, если Чип нрав, других безымянных тварей, Тварей, которые никогда даже не слышали об MM's.
Я слышал, как работает холодильник-автомат с соками, шипение парового отопления и устойчивый далекий рокот. Опустился на колени, плашмя прижал ладонь к полу и ощутил проникающую в тело вибрацию и холод цемента. Рокот производило что-то вращающеесяможет, те самые восьмифутовые лопасти вентилятора, которые порождали ночные кошмары Чипа.
Но, как бы то ни было, я не слышал ни крыс, ни монстров. Я пошел вдоль темных силуэтов тренировочных агрегатов, красные глаза их пультов управления подмигивали мне. Из закрытой ванны джакузи поднимался запах хлорки. Тот, другой запах, который я не мог идентифицировать, казалось, усилился, когда я зашагал к дальней стене.
Потом я ощутил сквозняк, еле заметный поток прохладного воздуха. Обшарил взглядом плинтус позади радиатора в поисках крысиной дыры, сквозь которую мог проникать холод осени. Крысы способны пролезть и сквозь небольшое отверстие: их костная основа легко сжимается, позволяя протиснуться через дыру размером с четвертак (Предположительно мы, инферны, тоже способны на такое, но, я слышал, это чертовски больно.)
Однако на полу не нашлось никаких отверстий. Трубы отопления плотно прилегали к стене. Я не заметил и дверей, под которыми можно было проскользнуть, и болтающихся плиток на потолке. Для любой твари не было способа подняться из глубин.
Зато в самом дальнем углу гимнастического зала обшитые панелями стены сами излучали холод. Я постучал по стене. За ней была пустота.
Услышав этот гулкий звук, я понял кое-что насчет утопавшего во тьме центра здоровьяв нем не было никаких лестниц вниз. Второй уровень, обозначенный на светокопиях, не существовал. Или был спрятан.
Я с клацаньем поставил вещмешок на цементный иол, достал из кармана план, распечатанный для меня Чипом, проверил свой компас. Согласно плану, ведущая в нижний этаж подвала лестница находилась всего в нескольких ярдах от меня, но ту сторону стеньг.
Надавил на деревянные панели, но они не поддались, чувствовалось, за ними находится что-то твердое. Конечно, в моем вещмешке были сверла, ножовки, болторезный станок и лом; па худой конец я мог просто кулаком проломить стену. Однако мне еще предстояло вернуться сюда в наряде санитарного инспектора и вынести крыс, попавших в мои ловушки; кроме того, персоналу не нравится, когда ломают вверенное им здание.
Я пошел вдоль стены, надавливая и постукивая. Эхо звучало приглушенно; значит, панель поддерживают множество перекрещивающихся перекладин. Лестница надежно запечатана. Может, они просто забросили весь нижний этаж подвала?
Деревянная панель закончилась у ряда шкафчиковслишком тяжелых, чтобы передвинуть их, даже с моими мышцами инферна. Я постучал ногой по полу, ломая голову над тем, что спрятано внизу. С потолка насмешливо мерцали красные глаза камер. Потом до меня дошло: все камеры нацелены на меня. Они что, следят за мной?
Я отошел на несколько ярдов, снова в холодный угол, камеры остались неподвижны, нацеленные на одно и то же месторяд шкафчиков. Кто бы ни устанавливал охранную систему, их не интересовало, что происходит в остальной части клуба; важно было наблюдать только за этим местом.
Я пошел вдоль шкафчиков, проводя по ним пальцами, вдыхая запах грязных носков и хлорированных купальников внутри. По мере того как я двигался, металл под пальцами становился холоднее.
В центре ряда один шкафчик показался па ощупь ледяным, сквозь его вентиляционные отверстия раздавался наполовину знакомый запах, тот самый, который не поддавался идентификации. Я взглянул на камеры, сейчас они смотрели прямо на меня.
Висячий замок ничего особенного собой не представлял, хотя был снабжен цифровым механизмом и четырьмя тумблерами вместо обычных трех, более дорогой, чем остальные. Я опустился на колени и прижал его к голове, словно сотовый телефон. Цифры перемещались влево, потом вправо, я слышал, как соединяются крошечные стальные зубчики, смешаются тумблеры и наконец замок неожиданно открылся, так громко, словно пистолетный выстрел.
Я снял замок с петель и открыл дверцу. Внутри не было ничего, совсем ничего. Ни висящей одежды, ни крючков или полочек. Черная пустота, поглощающая тусклый свет гимнастического зала. Из этой тьмы тянуло холодным воздухом, несущим тот самый запах, сейчас более резкий.
Я сунул в шкафчик руку. Пройдя сквозь тьму и холод, она ушла в никуда. Позвольте мне кое-что пояснить относительно ночного видения: дома у меня горит только светодиод зарядного устройства сотового телефона; хороший шрифт я могу читать при свете звезд; мне приходится обматывать чем-нибудь мерцающий диск своего DVD-плеера, потому что иначе в спальне слишком светло, чтобы уснуть.
Однако внутри этого шкафчика я не мог разглядеть ничего. Существует такое выражение«пещерная тьма». Это в десять раз темнее, чем сидеть в чулане, подсунув под дверь полотенца и прикрывая руками глаза, существенно темнее всего, с чем вам когда-либо приходилось сталкиваться, за исключением того, что ощущаешь в пещере. Руки исчезают перед лицом, вы не понимаете, открыты ваши глаза или нет, а периферийным зрением видите мерцание красных огоньковпроявление мозгового возбуждения, порожденного полным отсутствием света.
Замечательно пробормотал я.
Поднял вещмешок и шагнул в пустоту.
Стандартные фонарики Ночного Дозора имеют три режима работы. Один дает низкую освещенностьчтобы не выжечь способность инферна к ночному видению. Второй нормальный, используемый обычными людьми. Третий, создающий световой поток в десять тысяч люмен, предназначен для того, чтобы отгонять инфернов и распугивать стаи крыс; как правило, его применяют лишь в состоянии паники. Подержите его на расстоянии нескольких дюймов от кожи, и она загорится.
Включив фонарикон давал еле заметный свет, я обнаружил, что стою в узком коридоре, зажатом между цементной стеной подвала и задней стороной невероятно усиленной деревянной панели. Пол был усыпан маленькими шариками чего-то липкого. Я опустился на колени и принюхался: арахисовое масло, смешанное с отдающим известью крысиным ядом. Кто-то разложил здесь уйму отравы, а нижнюю часть ложной стены густо намазал ею, чтобы крысы не прогрызли деревянную панель.
Я осторожно ступал среди липких шариков. Коридор вывел меня на угол, где должна была находиться отсутствующая лестница. Там обнаружилась мощная металлическая дверь, усиленная длинной цепью и огромным количеством засунутой в нижнюю щель спрессованной стальной стружки вроде той, что применяют для чистки кастрюль.
Спрессованная стальная стружкаединственная вещь, которую крысы не в состоянии прогрызть. Кто-то добросовестно расставил заграждение от крыс. Это внушало надежду, что Чип просто слегка сдвинулся на проблеме гигантского монстра и здесь обитает всего лишь давным-давно оставшаяся без своего инферна крысиная «семья».
Цепи, несколько раз намотанные между дверной ручкой и зацементированным в стену стальным кольцом, были скреплены внушительным висячим замком, открывающимся простым ключом. Чтобы сэкономить время, я вытащил из вещмешка болторезный станок и разрезал цепи. Туго натянутые, они разомкнулись и с грохотом упали на пол.
«Странно, подумал я. Цепи крысам не помеха».
Игнорируя этот непонятный факт, я с силой толкнул дверь; она со скрипом отворилась на несколько дюймов. Через щель виднелась долгожданная лестница, уходившая вниз, в еще более густые запахи, еще более холодный воздух и еще более непроницаемую тьму. Стали слышны звуки: царапали маленькие коготки, принюхивались крошечные носы, грызли острые зубы. «Обычный еженощный крысиный пирно что, интересно, они там ели? Уж точно не шоколад», подумалось мне.
Я натянул прочные резиновые перчатки. Щель в двери была достаточно велика, чтобы протиснуться в нее. Спускаясь по лестнице, я держал палец на переключателе фонарика, готовый в любой момент ослепить инферна, если он там окажется. Я не слышал никого крупнее крыс, но, как уже говорилось, инферны способны надолго задерживать дыхание.
Крысы, по-видимому, почуяли меня еще до того, как я перерезал цени, по признаков нервозности не проявляли. Неужели у них часто бывают гости?
К концу лестницы мое ночное видение приспособилось к непроницаемой мгле, и я смог увидеть весь подвал. Сначала я подумал, что просто пол имеет уклон, потом разглядел, что большую часть помещения занимает длинный плавательный бассейн с наклонным полом. С обеих его сторон поблескивали хромированные лестницы, а на глубоком конце с края выступал трамплин для прыжков.
Б бассейне, однако, было нечто похуже, чем вода.
Все его дно покрывала масса крыс: бурлящая поверхность из бледного меха, скользящих хвостов и крошечных пульсирующих мышц. Они карабкались на края бассейна, толпясь и неистово вгрызаясь в груды чего-то, что я не мог разглядеть. Все они выглядели как крысы, живущие очень глубоко под землей и медленно теряющие свой серый камуфляжи в конечном счете даже зрениепо мере того, как поколение за поколением проводили дни и ночи без солнечного света.