Руори занял надежную позицию верхом на гафеле и перевел дух. Легкие жгло. На вантах, перекладинах, внизу на палубе кипел бой.
Расстояние до второго дирижабля становилось все меньше.
С кормы запустили змея. Корабль шел против ветра, и поток воздуха, подхватив коробку змея, поднял его над кормой. Атель пропел команду и переложил штурвал. Несмотря на бремя прицепившегося дирижабля, Дельфин послушно подчинился рулю. Змей был уже высоко, и по шнуру побежали письмагорящие кусочки бумаги.
Пропитанный китовым жиром змей вспыхнул.
В этот момент дирижабль повело в сторону, и пороховой заряд змея взорвался внезапно и напрасно, не причинив воздушному кораблю вреда. Атель в сердцах выругался. Дельфин лег на новый галс. Второй змей, уже запущенный и уже горящий, попал в цель. Заряд сдетонировал.
Из пробоины в баллоне дирижабля ударил горящий водород. Взрыва не произошло, просто дирижабль оказался в венке лепестков пламени. В слепящем солнечном свете пламя казалось бледным. Появился дымэто загорелся разделяющий газовые ячейки пластик. Словно усталый метеор, пылающий дирижабль медленно ушел к волнам.
Товарищам погибшего экипажа на первом дирижабле не оставалось выбора, только как перерезать оставшиеся абордажные тросы и оставить десант на произвол судьбы. Их капитан не знал, что на Дельфине было только два змея. Пару раз с дирижабля ударили в отместку из катапульт, потом ветер быстро понес его к корме. Маурийский парусник, выпрямившись, закачался на ровном киле.
Враг мог планировать новую атакую или решил отступить. Руори не устраивало ни первое, ни второе. Он поднял мегафон:
К лебедкам! Подтягивайте мерзавцев! И он полетел по вантам вниз на палубу, где еще кипело сражение.
К тому времени Хити с командой всадил в гондолу дирижабля три основных и полдюжины малых гарпунов.
Их тросы, поблескивая, как жилы, тянулись к кабестану на корме. Опасаться перегрузки не было причин. Дельфин, как любой маурийский парусник, строился с расчетом на полной самообеспечение в плавании. Парусник уже не раз укрощал могучих китов, подтягивая морских великанов к борту. Дирижабль был пушинкой в сравнении с ними. Но нужно было спешить, пока команда не поняла, что происходит, и не отыскала способа освободить корабль.
Тохиха, хихоха, итоки, итоки!
Зазвенел старинный напев гребцов каноэ. У кабестана ритмично затопали матросы. Руори спрыгнул на палубу, заметил, как на одного матроса насел небоход с мечом, и ударом топора в затылок раскроил налетчику череп. Бой был недолгим, силы были не в пользу людей Неба. Но полдюжины матросов получили тяжелые ранения. Руори приказал бросать уцелевших пиратов в лазарет, а своих раненных отправил вниз, к анальгетикам, антибиотикам и воркующим доньитам. Потом быстро подготовил команду к следующему этапу.
Дирижабль уже подтянули почти к бушприту. Его катапульты были теперь неопасны. Пираты, грозно потрясая оружием, выстроились на галерее. Количеством они раза в три-четыре превосходили команду Дельфина. Руори узнал одного, высокого, с соломенными волосами, с которым дрался возле дворца. Это было словно во сне.
Подогреем? спросил Атель.
Руори поморщился.
Придется. Но постарайся не зажечь сам корабль. Мы должны его захватить.
Направляемый мускулистыми руками, пришел в действие балансир. Из керамического сопла ударило пламя. Дым, запах горящего жира и мяса, страшные крики. Когда Руори прекратил огонь, островитянам открылась картина, от которой даже у ветеранов противокорсарного патруля побледнели смуглые лица. Маурийцы не страдали сентиментальностью, просто не любили причинять боль другим людям.
Брандспойт, хрипло приказал Руори. Как благословенье, ударил поток воды. Зашипел начавший тлеть тростник гондолы.
С Дельфина полетели крючья. Пара юнг быстро вскарабкалась по тросам, чтобы оказаться в первых рядах абордажной команды. Сопротивления им не оказали. Оставшиеся в живых пираты стояли, опустив руки, словно каменные, забыв про оружие. Из них вышибло боевой дух.
За юнгами по штормтрапам вскарабкались матросы и занялись пленными.
Вдруг из дверцы выскочило несколько небоходов с оружием в руках. Среди них был и знакомый Руори светловолосый гигант. В левой руке блестел кинжал Руори, правая, кажется, была выведена из строя.
Каньон! Каньон! воскликнул гигант, но у него получилось лишь жалкое подобие боевого призыва.
Руори ступил в бок, увернувшись от выпада, выставил ногу. Великан споткнулся. Он не успел упасть, когда тупой стороной топора Руори поймал его шею. Небоход рухнул на пол гондолы, дернулся, попробовал встать и опять упал.
Я пришел за ножом. Руори присел рядом, снял с пирата кожаный ремень и начал стягивать руки и ноги вместе, как дикому кабану.
В помутневших голубых глазах читался немой вопрос.
Ты не убьешь меня? пробормотал пират на спанском.
Харисти, нет, конечно, удивился Руори. Зачем?
Он пружинисто выпрямился. Сопротивление было подавлено полностью, дирижабль был в его руках. Руори открыл дверцу, ведущую к носу. Очевидно, там располагался эквивалент мостика.
На мгновение он застыл. Он слышал только свист ветра и гул собственной крови.
Треза подошла к нему сама. Она протянула перед собой руки, словно слепая, глаза смотрели сквозь Руори.
Это вы, сказала она пустым голосом.
Доньита, выдавил Руори, схватив ее ладони. Если бы я знал, что вы на борту я бы никогда не рискнул
Почему вы не сожгли нас, как второй корабль? Почему мы теперь должны возвращаться в город?
Она высвободила руки и, с трудом ступая, словно ее не слушались ноги, вышла на палубу, споткнулась и подошла к перилам. Ветер играл волосами и разорванным платьем.
Глава 7
Управлять воздушным кораблем было непросто. Требовались специальные, достаточно тонкие навыки. Руори чувствовал, что тридцать человек его команды едва справляются с пилотированием. Опытный небоход уже заранее знал, где и когда следует ожидать восходящих или нисходящих потоков. Ему достаточно было бросить взгляд на сушу или воду внизу. Он мог оценить высоту, на которой дует нужные ветер, мог плавно поднимать или опускать судно. Он даже мог бы вести воздушный корабль против ветра галсами, хотя и медленно из-за сильного обратного дрейфа.
Тем не менее, часа тренировок хватило на усвоение основных навыков. Руори вернулся на мостик и начал командовать через переговорную трубу. Суша приближалась. Дельфин шел за ними на половине парусов. Здорово посмеются над аэронавтами Руоридирижабль тащился со скоростью улитки. Но Руори не улыбнулся при этой мысли и не стал готовить заранее смешной ответ, как он сделал бы еще вчера. Треза тихо сидела за спиной.
Вы не знаете названия этого судна, доньита? спросил он, чтобы нарушить тягостное молчание.
Он называл его Бизон.Ее голос был далеким, равнодушным.
Что это такое?
Разновидность дикого рогатого животного.
Как я понимаю, он разговаривал с вами, пока дирижабль искал нас. Он не упомянул что-нибудь достаточно интересное?
Он говорил о своем народе. Хвастался разными вещами, которых нет у нас: двигателями, машинами, сплавами, энергией. Словно от этого они переставали быть бандой грязных дикарей.
Голос ее, наконец, перестал быть равнодушным. Руори уже начал опасаться, что она решила остановить свое сердце. Впрочем, вспомнил он, эта обычная для маурийцев практика едва ли была известна в Мейко.
Он так плохо обошелся с вами? спросил Руори, не поворачивая головы.
С вашей точки зрения это едва ли было оскорблением, гневно сказала она. Ради всего святого, оставьте меня в покое!
Он слышал, как она встала и ушла в кормовую секцию.
Что ж, в конце концов, ее отец убит. Это горе для любого человека, в любой стране. В Мейко ребенка растили исключительно родители. В отличие от островных детей, он не проводил половины времени с бесчисленными родственниками. Поэтому родители психологически значили здесь гораздо больше. По крайней мере, это было единственное объяснение, которое приходило в голову Руори.
Показался город. Над ним сверкали три оставшихся дирижабля людей Неба. Три против одного Да, если им будет сопутствовать успех, это станет легендой для людей Моря. Руори понимал, что может испытывать то же бесшабашное удовольствие, как и во время катания на волнах в шторм, или ведя парусник в тайфун, или охотясь на акул. Любой из этих головокружительно-рискованных видов спорта в случае успеха означал славу и любовь девушек. Он слышал, как поют его людиритмичная боевая песня, военный ритм, хлопки и топанье ногами. Но в его собственном сердце царила антарктическая зима.
Ближайший вражеский дирижабль был уже рядом. Руори постарался встретить врага профессионально. Он облачил отборную команду в одежды, отобранные у небоходов. Быстрый взгляд мог и не заметить разницу между фальшивыми и подлинными каньонарцами.
Когда северяне подрулили поближе, Руори приказал в переговорную трубу:
Так держать! Открыть огонь, когда противник окажется на траверзе!
Есть, сказал Хити.
Минуту спустя Руори услышал выстрел катапульты. Сквозь иллюминатор он видел, что гарпун вонзился во вражескую гондолу почти точно посередине.
Трави канат, приказал он. Мы ее ударим змеем. Но надо, чтобы мы сами не загорелись.
Есть, капитан, засмеялся Хити. Я в детстве любил играть в меч-рыбу.
В панике второй дирижабль подался в сторону. Несколько раз выстрелили катапульты. Одна попала в газовый мешок, но пара пробитых ячеек погоды не делала.
Поворот! крикнул Руори: не было смысла подставлять бок. В подветренную сторону!
Теперь Бизон, сковывая маневры жертвы, стал воздушным соответствием плавучего якоря, и пришло время пустить в ход приготовленный по дороге змей. На этот раз ему были приданы еще и рыболовные крючки. Змей надежно прицепился к газовому баллону каньонцев.
Пускай огонь! крикнул Руори.
Огненные шарики побежали по шнуру. Через несколько минут воздушный корабль противника пылал. Несколько парашютистов унесло в море.
Второй готов, сказал сам себе Руори. Но оставалось еще два, и в голосе его не слышно было триумфа, охватившего команду.
Пираты не были дураками. Два оставшихся дирижабля отошли к городу, после чего один начал срочную посадку. С него сбросили тросы и сейчас быстро опускали на площадь. Тем временем второй, на котором был, скорее всего, только патрульный экипаж, начал маневрировать.
Кажется, они решили навязать нам бой, предупредил Хити. А второй тем временем поднимет на борт пару сотен бойцов и пойдет на абордаж.
Знаю, сказал Руори. Мы пойдем им навстречу.
Патрульный дирижабль не пытался уклониться, чего в душе опасался Руори. Впрочем, он зря опасалсякультура небоходов непременно должна включать условие обязательной демонстарции силы и отваги. Патрульный дирижабль поспешил выбросить абордажные крючья, чтобы дать товарищу максимальное время для погрузки и взлета и был уже совсем близко.
Чтобы посеять среди врагов страх, Руори приказал:
Зажечь стрелы!
Лучники на галерее воткнули поршни из твердого дерева в маленькие деревянные цилиндры, на дне которых был заготовлен трут. Вскоре трение добыло огонь, от которого запылали смазанные китовым жиром древка. Когда враг подошел на дистанцию стрельбы, к нему помчались красные огневые кометы.
Если бы план не сработал, Руори повернул бы прочь. Он не желал жертвовать людьми в рукопашной схватке и попытался бы зажечь врага на безопасном расстоянии. Но эффект паники был еще очень силен после только что случившейся катастрофы с товарищами пиратов. Поэтому, когда горящие стрелы начали втыкаться в палубу и борта гондолысовершенно незнакомая каньонцам тактика боя, патрульная команда тут же выбросилась с парашютами. Быть может, пока они спускались, кто-то заметил, что ни одна из стрел не была направлена в газовый баллон.
Бросай кошки! рявкнул Руори. Быстро гаси огонь!
Полетели абордажные кошки. Дирижабли, покачнувшись, остановились относительно друг друга. На галерею второго судна прыгнули маурийцы, заливая огонь из ведер.
Приготовиться! Половину команды на приз!
Руори опустил переговорную трубу. За спиной скрипнула дверь. Он повернулся и увидел Трезу. Она все еще была бледна, но уже привела в порядок волосы и гордо держала голову.
Еще один! сказала она почти радостно. И всего один остался!
Но на нем будет полно бойцов, нахмурился Руори. Я теперь жалею, что отпустил вас с Дельфина. Я как следует не подумал. Все это слишком опасно.
Думаете, меня волнует опасность? Я не боюсь! Я из семьи Карабан! Но опасность волнует меня
Возбуждение оставило ее и она тронула его руку.
Простите меня. Вы столько для меня сделали. Мы никогда не сможем вас отблагодарить.
Сможете, сказал Руори.
Как?
Не останавливайте свое сердце, доньита, только потому что оно было ранено.
В ее глазах словно заиграли отблески солнечного восхода. В дверях показался боцман.
Все готово, капитан. Мы держимся на тысяче футов, у у всех клапанов на обоих кораблях стоят люди. Они знают, что делать.
Всем выделены спасательные лини?
Да. Боцман ушел.
Вам тоже понадобится линь.
Руори взял Трезу за руку и вывел на галерею. Открылось небо, бриз охладил лица, палуба под ногами покачивалась, как спина живого существа. Руори показал на один из линейих захватили со склада Дельфина,надежно привязанный к поручню.
Опыта у нас нет, и с парашютами прыгать мы не рискуем, объяснил Руори. Но и по линю вы тоже никогда, наверное, не спускались. Я сделаю вам перевязь, с ней вы будете в безопасности. Спускайтесь медленно, перебирая руками. На земле просто отрежете линь.
Он ловко вырезал ножом несколько кусков веревки, которые связал с привычным проворством морехода. Когда он надевал и подгонял перевязь, Треза, почувствовав прикосновение его пальцев, вдруг напряглась.
Я друг, тихо сказал Руори.
Треза успокоилась, расслабилась. Потом улыбнулась дрожащими губами. Руори отдал ей нож и вернулся на мостик.
Глава 8
Последний пиратский дирижабль поднялся с площади. Он приближался. Два дирижабля Руори бежать не пытались. Руори видел блеск солнца на клинках. Он понимал, что пираты были свидетелями гибели товарища, и старая тактика теперь не поможет. Даже загоревшись, они пойдут в атаку В крайнем случае, они могут поджечь и корабли Руори, а сами спокойно вспрыгнут на парашютах. Стрелы он посылать не стал.
Когда его и врага разделяло совсем немного, Руори отдал приказ:
Открыть клапаны!
Водород с шумом ринулся наружу из обоих газовых баллонов. Связанные вместе дирижабли пошли вниз.
Стреляй! крикнул Руори.
Хити быстро развернул катапульту и послал гарпун с якорным канатом в днище атакующего судна.
Зажигай корабль! Все за борт! Покинуть судно!
Разлитая по галереям ворвань вспыхнула в одну секунду. Языки пламени потянулись вверх.
Каньонский дирижабль, не выдерживая веса двух тянущих вниз кораблей, начал терять высоту. На пятистах футах лини коснулись крыш, потянулись по мостовым улиц. Руори прыгнул через поручень. Слетая вниз по линю, он чуть не сжег кожу ладоней.
И он торопился не зря. Загарпуненный дирижабль использовал запасы сжатого водорода. Несмотря на бремя двух падающих кораблей, судно умудрилось подняться до тысячи футов. Вероятно, на борту никто не заметил, что их груз охвачен пламенем. В любом случае, освободиться от груза им было бы нелегко, тем болееучитывая качество гарпунов и выстрелов Хити.
Пламя на ветру было бездымным, как маленькое яростное солнце. Руори не ожидал, что пожар застанет противника врасплох: он предполагал, что небоходы парашютируют на землю, где их смогут атаковать мейканцы, и был почти готов предупредить их.
Потом пламя добралось до остатков водорода в сморщившихся баллонах. Раздался могучий вздох невидимого великана. Верхний дирижабль в мгновение ока превратился в летящий погребальный костер. Несколько муравьиных фигурок успели выпрыгнуть. Парашют на одном горел.
Сантсима Мари, прошептала Треза. Руори обнял ее, и она спрятала лицо у него на груди.
Глава 9
Когда наступил вечер, во дворце были зажжены свечи. Но и мерцающий свет не мог скрыть уродливых ободранных стен и закопченных потолков. Стражники вдоль стены тронной залы стояли усталые, в рваной форме.
Да и в самом городе САнтон не было слышно радости.
Руори сидел на троне кальда. Справа сидела Треза, слеваПаволо Дуножу. До выборов новых властей им предстояло вершить управление. Дон сидел прямо, стараясь не шевелить забинтованной головой. Время от времени, несмотря на все усилия, веки у него опускались. Закутавшись в плащ, Треза блестела огромными глазами из-под капюшона. Руори расположился поудобнее. Теперь, когда с боем было покончено, он чувствовал себя почти счастливым.
Это было мрачное приключение, даже когда воодушевленные успехом воины города погнали поддавшихся панике пиратов. Но многие из людей Неба дрались до последнего. И несколько сотен пленных оказались довольно опасной добычей. Никто не знал точно, что же с ними делать.
По крайней мере, с войском покончено, сказал Дуножу.
Руори с сомнением покачал головой.
Едва ли, сьнёр. Прошу прощения, но конца пока не видно. На севере остаются тысячи таких воздушных кораблей, много сильных, голодных воинов. Они придут опять.
Мы встретим их достойно, капитан. К следующему разу мы будем готовы. Мы увеличим гарнизон, поставим заградительные аэростаты, создадим собственный воздушный флот Мы сможем этому научиться!
Сидевшая неподвижно Треза вдруг заговорила:
И в конце мы придем к ним с огнем и мечом. На корадских плоскогорьях не останется ни одной живой души.
В ее словах опять появилась энергия жизни, но энергия, которая ненавидит.
Нет, твердо сказал Руори. Этого быть не должно.
Она вздрогнула, пристально посмотрела на Руори и, наконец, сказала:
Верно, мы должны любить даже врагов. Но не этих же небоходов! Они не люди!
Руори обратился к пажу:
Пошлите за вождем пленных!
Чтобы он услышал наш приговор? предположил Дуножу. Но это надлежит делать формально, в присутствии общественности
Я просто хочу с ним поговорить, сказал Руори.
Не понимаю, воскликнула Треза. Голос ее дрогнул, словно она хотела вложить в слова максимум презрения. После всего, что вы совершили, вы вдруг перестали вести себя, как мужчина.
Странно, подумал Руори, почему ей так трудно было сказать это? Если бы на ее месте был он, ему было бы все равно.
Двое охранников ввели Локланна. Руки небохода были связаны за спиной, на лице запеклась кровь, но шагал он с видом завоевателя. Возле тронного возвышения он остановился, нагло расставив ноги, и ухмыльнулся Трезе в лицо:
Итак, ты обнаружила, что эти двое не могут тебя удовлетворить, и послала за мной?
Прикончите его! вскрикнула Треза, вскакивая.
Нет! приказал Руори.
Охранники замерли в нерешительности, наполовину обнажив мачете. Руори поймал Трезу за запястья.
Хорошо, пусть не сейчас, сказала она, овладев собой. Пусть умрет медленно. Задушите его, сожгите заживо, бросьте на копья
Руори крепко держал ее, пока она не успокоилась до конца.
Паволо Дуножу сказал голосом, похожим на сталь:
Кажется, я понимаю. Соответствующее наказание будет приготовлено.
Локланн сплюнул.
Конечно. Связали человеку руки Тогда с ним легко играть в грязные игры.
Тихо, приказал Руори. Ты вредишь и себе, и мне.
Он сел, обхватив колено сплетенными пальцами, глядя пристально в темноту, сгустившуюся в другом конце зала.
Я знаю, вы все пострадали от рук этого человека, сказал он, тщательно выбирая слова. Ив будущем, возможно, ничего хорошего его соплеменники вам не принесут. Онимолодой народ. Они не умеют себя контролировать, оникак дети. Но и ваши, и мои предки когда-то тоже были такими. Думаете, Перио создавался тихо и мирно? Или спанцев местные племени иниос встречали с распростертыми объятиями? А инглисыони устроили на НЗелане кровавую бойню. А маурийцы были людоедами. В эпоху героев у героя должен быть противник.
Ваше настоящее оружие против людей Небаэто не армия, посланная в неведомые горы Это ваши священники, торговцы, художники, мастера, ваши манеры, моды, ваши учения. Вот чем вы в конечном итоге поставите людей Неба на колени. Если правильно используете это оружие!
Локланн хмыкнул.
Черт тебя задери! прошептал он. Ты в самом деле думаешь обратить нас в баб? Посадить в клетки городов? Он тряхнул гривой соломенных волос и рявкнул так, что это прозвучало по залуНикогда!
Понадобится столетие или два, спокойно сказа Руори.
Дон Паволо усмехнулся в редкую бородку.
Очень тонкая месть, сьнёр капитан, заметил он.
Слишком тонкая! Треза подняла лицо, которое до этого момента прятала в ладонях, глубоко вздохнула. Ее пальцы, согнутые, как когти, готовы были вцепиться в лицо Локланна и вырвать ему глаза. Даже если бы у них в самом деле были души, фыркнула она, зачем нам их дети и внуки? Они сегодня убивали наших младенцев. Клянусь всемогущим Дио, у меня есть союзники в мейканском правительстве, я все-таки еще Карабан. Они скажут за меня слово Клянусь, эти дикари получат то, что заслужилиполное истребление! Мы сделаем все, клянусь! Теккас станет нашим союзником, они позарятся на добычу. И я еще увижу, как пылают твои дома, грязная свинья, а твоих сыновей травят собаками!
Она в отчаянии повернулась к Руори.
Как же нам иначе защитить нашу землю? Нас кольцом окружают враги. У нас нет выбора. Только полное уничтожение, или они уничтожат нас. А мыпоследняя мериканская цивилизация!
Вся дрожа, она села. Руори взял ее за руку. На секунду ее рука сжала его ладонь, ответив на пожатие, но потом она выдернула руку.
Он устало вздохнул.
К сожалению, согласиться с вами не могу. Я понимаю ваши чувства, но
Нет, не понимаете, сказала она сквозь сжатые зубы. Вы не можете, не в состоянии понять.
Кроме того, я не просто человек с человеческими желаниями. Я представляю мое правительство. Я вернусь, чтобы рассказать о том, что происходит здесь. И я предвижу их реакцию. Они помогут вам выстоять. И от такой помощи вы не сможете отказаться, не так ли? Люди, отвечающие за всю Мейко, кроме нескольких экстремистов, не отклонят предложение нашего союза ради некоей эфемерной независимости в действия. А наши условия будут самыми разумными. Мы потребуем политики, направленной на сотрудничество с людьми Неба. После того, конечно, как они истощат силы бесполезными атаками на наши союзные армии.
Что? сказал Локланн.
Повисла тишина, только белки глаз мерцали из-под шлемов. Все смотрели на Руори.
Начнем с тебя. В надлежащий срок ты и твои люди будете отпущены домой Выкупом будет разрешение на нашу дипломатическую и торговую миссис в Каньоне.
Нет, прошептала Треза. Казалось, что-то причиняет ей страшную боль в горле, не дает говорить. Только не он. Отправляйте остальных, если необходимо, но не его Чтобы он хвастал тем, что сделал сегодня
Локланн опять нагло ухмыльнулся.
И еще как!
Гнев молнией прошил Руори, но он заставил себя молчать.
Но я не понимаю! сказал дон Паволо. Почему вы так добры к этим животным?
Потому что они цивилизованнее вас, сказал Руори.
Как? Дворянин схватился за эфес шпаги, но заставил себя сесть. Объяснитесь, сьнёр!
Руори не видел лица Трезы, скрытого тенью капюшона, но чувствовал, что сейчас она дальше от него, чем звезды.
Они создали воздухоплавательные аппараты, сказал он, чувствуя пустоту внутри и ни малейшей радости победы. О великий творец Танароа, пошли мне сон сегодня ночью
Но
Они начали с нуля, объяснил Руори. Это не подражание старой технике. Сначала люди Неба наладили сельское хозяйство, способное прокормить тысячи воинов там, где раньше была только пустыня, и при этом они обошлись без орд пеонов. Я выяснил, что у них есть солнечная и гидроэнергия, развита химия синтеза, хорошо развиты навигация и сопутствующая ей математика, они производят порох, есть металлургия, они открыли заново основы аэродинамики Согласен, их цивилизация однобока: тонкий слой образованных людей над подавляющей массой неграмотных. Но эта масса уважает технологическую элиту, без поддержки масс элите так далеко не продвинуться.
Короче, вздохнул он, не надеясь, что Треза его поймет, небоходыединственная научная цивилизация, кроме нас самих. И поэтому они слишком дороги, чтобы их потерять. Вы воспитаннее, у вас более гуманные законы, гораздо выше развиты искусство, философия, все традиционные человеческие добродетели. Но вы забыли принципы науки. Потеряв ископаемое топливо, вы оказались в зависимости от мускульной силы, отсюда класс крестьян-пеонов. Исчерпали себя медные и железные рудникивы начали разбирать руины. Я не заметил и намека на попытки освоить энергию солнца, ветра, живой клетки, не говоря уже о теоретической возможности водородного синтеза без урана. Вы тратите силы на ирригацию пустыни, а океан мог бы давать столько же еды, но с меньшими затратами. Вы не научились добывать алюминий, а его еще много в обычных глинах. Из него можно делать прочные сплавы. Нет! Ваши фермеры пользуются орудиями из дерева и вулканического стекла.
Вы образованы, у вас широкое мировоззрение, нельзя сказать, что вы суеверно боитесь науки. Но вы разучились добывать новые знания! Вы прекрасный народ и я люблю вас так же сильно, как ненавижу вот этого дьявола перед нами. Но, в конечном итоге, друзья мои, предоставленные самим себе, вы изящно и плавно соскользнете в каменный век.
Пока он говорил, к нему даже вернулись силы, и голос его властвовал над залом.
Путь людей Небаварварский путь, но это путь вверх, к звездам. И в этом отношении, самом весомом, они больше похожи на нас, маурийцев, чем вы. Мы не можем позволить, чтобы они погибли, исчезли.
Она замолчал. Локланн издевательски ухмылялся. Дуножу смотрел огорошенно. Охранник, скрипнув кожей перевязи, переступил с ноги на ногу.
Наконец, Треза тихо сказала:
Это ваше последнее слово, сьнёр?
Да.
Он повернулся к ней лицом. Она наклонилась, капюшон немного сдвинулся, свет свечей упал на лицо. Руори увидел зеленые глаза, раскрывшиеся губы, и к нему вернулось ощущение победы.
Он улыбнулся.
Я понимаю, сразу вы этого не поймете. Но если можно, я вернусь к этой теме, и не раз. Когда вы увидите острова, я думаю, что вы
Ты! Иностранец! вскрикнула она.
Звонко треснула пощечина. Треза вскочила и побежала вниз по ступенькам, прочь из зала
Джеймс Х. ШмицВедьмы Карреса
Глава 1
Вечер был в самом разгаре, когда капитан Позерт, коммивояжер с Никкельдепейна, познакомился с первой ведьмочкой Карреса.
Случилось это на планете Порлумма и, насколько понимал капитан Позерт, по чистой случайности.
В прекрасном расположении духа, собираясь вернуться на свой корабль, капитан вышел из престижного бара на мощеную булыжником припортовую улицу. Нельзя сказать, что в баре приключилась ссора, нет. Просто стоило капитану произнести имя своей планеты, как кое-кто начал ухмыляться, скалить зубы, и капитану пришлось обратить внимание собравшихся, он был горд собственным остроумием, насколько нелепее называть планету, например, Порлуммой.
Затем капитан сравнил немаловажную, а иногдавыдающуюся роль, которую Никкельдепейн сыграл в истории, со статусом Порлуммынесчастного, жалкого, глухого форпоста Империи, имевшего всего-навсего шестой класс.
В заключение он так прямо им и выдал: мол, не хотелось бы ему окончить свои дни в таком месте, как Порлумма.
Кто-то отчетливо на имперском универсальном посоветовал ему не слишком задерживаться на планете, если он не желает окончить свои дни именно здесь и именно сейчас. Капитан в ответ лишь скорчил идиотскую рожу, заплатил за две выпитые рюмки и вышел.
На пограничных планетах не стоит затевать ссоры. Граждане здесь все еще уверены, будто должны вести себя подобно истинным пионерам окраин, да только Рука Закона незамедлительно дает о себе знать.
Капитан чувствовал себя прекрасно. До последнего времени он никогда не считал себя ярым патриотом, но за последние четыре месяца молодой капитан успел сравнить Никкельдепейн и большинство миров Империи. Никкельдепейн был намного привлекательнее. К тому же, он возвращался домой платежеспособнымвот все уж удивятся!
Иллила ждет его, тоскует, сама молодая госпожа Онсвуд, прекрасная дочка могущественного советника Онсвуда. Они тайно были помолвлены уже почти год. Она одна поверила в него!