Алая Река, по которой бредят люди, сильно отличается от той, что существует на самом деле. Путь к Реке великое паломничество, в ходе которого ты определяешь свою истинную страсть, и которую потом питает кровь Драконов. О чем ты мечтал, когда шел?
Сардат не думал и секунды:
Перебить всех этих выродков!
Погано, вздохнул Аммит. Рано или поздно ты либо сойдешь с ума и я тебя убью, либо добьешься своего и убьешь себя сам. А теперь попробуй.
Он отступил на шаг и выжидающе уставился на Сардата. Тот сдвинул брови.
Давай, подбодрил Аммит. Я выродок. Перворожденный. Хорошая добыча. Убей меня. Сила у тебя есть, не сомневайся не меньше, чем у меня.
Парень колебался. То ли чувствовал подвох, то ли
Ты ж вроде ее друг, так? Ну, там, учитель, что ли? Она рассказывала. Она вообще о тебе много рассказывала.
Аммит кивнул, заложив руки за спину.
С чего мне тебя убивать?
Моя дружба и мое учительство не делают меня человеком. Я вампир. И я не хочу, чтобы власть перешла в руки людей. Грязные твари, которые не видят дальше своего носа. Люди превратят мир в свинарник, где будут с удовольствием хрюкать, постепенно забывая, как ходить на двух ногах и разговаривать. Я на стороне выродков, Сардат. Мне просто не нравится профиль Эрлота, вот и все. Так что будь добр убей меня во имя своей страсти.
Вот это сработало. Гнев исказил черты лица Сардата. Молниеносно он выхватил нож из-за пояса и бросился в атаку. Аммит позволил лезвию приблизиться к груди и шагнул в сторону.
Удар пришелся в пустоту. Сардат взмахнул руками, Аммит перехватил правую, заломил. В мгновение ока Сардат оказался согнутым в три погибели, рыча на свое отражение в реке.
Вот тебе второй урок, произнес Аммит. Убийство не должно быть твоей страстью. Это прыжок в пустоту. Вампир же следует за своей страстью вечно. Я не жду, что ты так легко перестроишь себя это тяжкий труд. Но ты будешь стараться, обещаю. Представь, что промываешь золото. Позволь песку уйти, и на дне обязательно останутся золотые песчинки. Ты ведь знаешь, как это делается.
Сардат вздохнул и перестал вырываться. Аммит, решив, что достучался до него, утратил бдительность, и сухой щелчок, с которым сустав разъединился, застал его врасплох.
Сардат присел, развернулся, выворотив руку под немыслимым углом, и плечом толкнул Аммита на землю. Повалился сверху
И тут, видимо, тебе должна была помочь вторая рука, спокойно сказал Аммит, глядя, как скользнула по кулаку правой руки культя левой. Перехватить нож, само собой, не получилось.
Скотина, прошипел Сардат и дернулся было встать, но Аммит, выпустив его руку, схватил за рубаху и притянул к себе. Лезвие кинжала коснулось шеи.
Полагаю, у каждого «выродка» сейчас при себе оружие на крови вампира. Примерно как этот кинжал. Пропустишь удар наплачешься. От такого клинка раны долго не заживают, порой даже остаются шрамы. Если кидаешься с ножичком на вампира потрудись хотя бы остановить сердце.
Аммит отшвырнул Сардата и поднялся. Тот уже вскочил. Левой руки нет по локоть, правая болтается плетью. Да уж, великий воин.
Достаточно, поморщился Аммит. Это как сказка, конец которой ты уже знаешь, но вынужден слушать снова и снова. Я могу испепелить тебя сию секунду лишь потому, что ты не знаешь, как защититься от моего огня. А теперь иди сюда вправлю сустав.
Мозги себе вправь, огрызнулся Сардат. Нож он бросил на землю и подошел к ближайшему деревцу. С трудом поднял правую руку, поддерживая левой, и вцепился в нижнюю ветку. Люди ему не нравятся. Как в той шутке знаешь? «А зачем тогда ешь?»
Жрать охота, беспечным тоном сказал Аммит, глядя, как Сардат готовится к рывку. Кстати, чем раньше привыкнешь к мысли, что придется пить кровь, тем спокойней будет на душе, когда дойдет до дела. Только без иллюзий. Драться придется, убивать тоже это я тебе обещаю. А с бьющимся сердцем боец из тебя Вот такой.
Сардат дернулся, негромко вскрикнув сквозь сжатые зубы. Сустав встал на место.
Аммит подобрал нож, подал рукояткой вперед.
Вернемся к началу разговора. Не так далеко отсюда находятся вампиры. Не самые слабые, прошу заметить. Лично я бы не стал кидаться на них с кулаками, не поговорив сперва. Нужно выяснить, зачем Река принесла нас сюда. Кстати, что она сказала тебе напоследок?
Сардат рассмеялся. Аммиту даже показалось, что у парня началась истерика, но нет он довольно быстро пришел в себя. Покачал головой, прислонившись к дереву.
Река сказала: «Убей. Убей их всех».
***
«Всех до единого», так сказала Алая Река, и рокот ее слов еще отдавался в ушах, а перед глазами одно за другим возникали перекошенные лица вампиров, напавших на поселок, оскаленные пасти, перечеркнутые почерневшим от крови лезвием. Видения застилали взор, и Сардат, следуя за Аммитом, уже дважды споткнулся.
«А ну, хватит!» мысленно прикрикнул сам на себя и сжал кулаки. Как будто даже почувствовал пальцы левой и рывком поднял ее к лицу. Ничего. Но стоило расфокусировать взгляд, как будто появлялись призрачные контуры. Она все еще жила, не хватало только плоти, чтобы объяснить это миру.
«Когда вампиру что-то нужно, прошелестела Река, он берет. Ни сомнений, ни жалости, ни границ».
Сардат споткнулся в третий раз и упал на одно колено. Аммит, идущий на пять шагов впереди, оглянулся.
Ноги выше поднимай. У вас же там лес вроде был что ты как в первый раз?
Двигай давай, без тебя разберусь, огрызнулся Сардат.
Ну да, лес был. Но не такой. Деревья росли куда как тоньше, трава пониже. Каждый шаг убеждал Сардата: он больше не дома. А жара? Рубаха уже липнет к телу. В поселке-то в самые теплые дни спокойно ходил в куртке.
Но тревожило Сардата не это а вышагивающий впереди старик. Впрочем, стариком его называть не получалось. Волосы, на берегу казавшиеся седыми, потемнели. Осанка прямая, на лице ни одной морщинки. Это выводило Сардата из себя. Потому что Аммиту нужно было дать прозвище в меру унизительное, панибратское. Такое, чтоб прижилось. Не в первый раз приходилось доказывать, кто главный, и далеко не всегда кулаки становились решающим доводом.
Эй, Учитель! окликнул Сардат. Куда прешь-то, будто дорогу знаешь?
Ответить Аммит не успел. Едва различимо щелкнула тетива в зарослях, и длинная стрела вонзилась в левую сторону груди «новорожденного» Учителя.
Он замер, опустил голову, видимо, разглядывая внезапно появившийся предмет, после чего вдруг повалился на спину.
Это начал было Сардат, но тут снова послышался щелчок. На самом деле два щелчка раздались едва ли не одновременно, и человеческий глаз, должно быть, даже не увидел заминки Аммита, но Сардат более не был человеком.
Он видел стрелу, летящую к нему из кустов, видел прищуренный глаз стрелка. Руки инстинктивно дернулись, чтобы поймать И он мог бы поймать смертоносный снаряд. Сердце замедлило ход, почти остановилось, но перейти эту границу Сардат не осмелился. Руки двигались так медленно.
Удар и резкая боль. Воздух со стоном вышел из легких. В отличие от Аммита, Сардат не притворялся ноги действительно перестали держать. Подогнулись колени, и он упал на спину. В глазах потемнело, но тут же прояснилось.
Небо над головой в переплетении ветвей. Щебет птиц. Все осталось таким, как было, только стало четче и ярче. Даже на высоте десятка человеческих ростов Сардат мог разглядеть прожилки на каждом листке, увидеть отражение неба в глазу пестрой пичуги. И боль почти пропала, сменившись тянущим досадным неудобством.
Только услышав шаги осторожные, вкрадчивые Сардат понял, что не дышит. А потом уже дошло: остановилось-таки пронзенное меткой стрелой сердце. «Вот и все, подумал Сардат. Я вампир». И от этой мысли только ощущение силы переполнило его, а страха и тоски нет и в помине.
Садани-ка этому еще в голову, тихо произнес мужской голос. Дергается.
Может, подожжем? Обладатель второго голоса, потоньше, ощутимо трусил.
А ну как прикидываются? Я к ним так просто не подойду. Давай по стреле в башку каждому, для верности.
Заскрипела натягиваемая тетива
Послушайте, уважаемые, заговорил Аммит, спокойно, будто вел беседу за столом, я упал исключительно из уважения к вашему методу знакомства. Но всему есть свои пределы. Давайте хотя бы обсудим
Свистнула стрела, и первый голос выругался.
Вот видите? Снова Аммит. Я просто поймал стрелу, потому что не хочу, чтобы она пробила мне голову. Это неприятно, поверьте опыту. И я, конечно, могу ошибаться так на моем месте поступил бы любой из вас, если б мог.
Свистнуть, что ль? дрожал второй голос.
Погодь, отозвался первый. Звук шагов. Слышь, да я тебя видал вроде. Ты ж три года назад каких-то детишек разыскивал?
Сардат слушал вполуха. Его и так мало интересовало, каких детишек и зачем разыскивал три года назад Аммит, а сейчас он больше думал о стреле, застрявшей в груди. Смотрел на перышки, чуть трепещущие на ветру, и прощался с собой. Как будто стрела убила человека и вызвала к жизни вампира.
Три года назад повторил Аммит. Да, я вспоминаю твой голос. Когда Ратканон бросался на нас, ты крикнул: «Они же помогали!» Так?
Ну, так. А тут-то вы чего теперь?
Услышав движение, Сардат поднял голову. На него никто не обращал внимания. Оба человека стояли перед Аммитом. Один все еще целился из лука ему в голову, но тетиву ослабил. А второй как раз убирал в ножны меч. От этого меча повеяло холодком, и Сардат вспомнил слова Аммита об оружии на крови вампира.
Выглядели партизаны печально. Худые уставшие лица, спутанные волосы и бороды, одежда сплошь рванина. А привязанные то тут, то там видно, для маскировки ветки с подвядающими листиками делали их похожими на мертвецов, заваленных лесным мусором. Мертвецов, которые все никак не могут успокоиться.
Аммит приподнялся на локте и осторожно вынул из груди стрелу, протянул ее лучнику.
Бери, сказал тот, что с мечом, своему более молодому спутнику. Эти мирные.
Как так мирные? изумился тот. Они ж все
Сказано уймись! Тут в голосе прорезались командирские интонации. Забирай стрелу пригодится еще, жизнь продавать.
И молодой правда, все равно старше Сардата подчинился. Осторожно, двумя пальцами, за самый кончик взял из рук Аммита стрелу. Старший тем временем рассказывал:
Мы тогда деревенских спасали. Кого в отряд, кого в схрон. Уж не помню и где было-то отмахали за все время столько, что как ноги выдержали не вразумею. А эти, вишь, раньше нас в деревню пришли. И тут вот удача! отряд вампиров. Ну, вместе мы им накостыляли, а без этих двоих не знаю, чем бы кончилось. Нас тогда мало было, драться не умел почти никто. Они ж, твари, за драку наказывали завсегда, чувствовали, мрази! Повернувшись куда-то, старший погрозил лесу кулаком.
Аммит встал, повернулся к Сардату.
Ну что, как на душе-то? Стрелу сам вынешь, или помочь?
Сардат, скрипя зубами от неприятного чувства, потянул стрелу из сердца. Зубами, впрочем, поскрипеть особо не удалось клыки мешали. Клыки! Сардат осторожно провел по ним кончиком языка.
Зря вы так вампиров ненавидите, говорил тем временем Аммит. Вот, вместо «здравствуйте» дали в грудь стрелой, и даже извиняться не надо. Посмеялись, да забыли. Верно говорю?
Звиняй уж, буркнул старший. Меня это Вартом зовут. Варт.
Аммит. А это мой новый лучший друг, волей Реки, зовут Сардат.
Сардат швырнул стрелу под ноги младшему наконечник впился в землю у самой ноги. Тот дернулся было поднять лук, но встретил взгляд Варта.
Слышь, старшой Сардат встал, потирая заживающую грудь. Скажи своему, чтоб лук убрал, а то я волноваться начну ужас что получится.
Забавно. Дышать вовсе не требовалось, но, чтобы говорить, приходилось наполнять легкие воздухом. Как будто два воздушных шара надувались и сдувались в груди. Сардат не рассчитал, и воздуха на всю фразу не хватило «что получится» вышло сипло, чуть слышно. Впрочем, его поняли. Варт махнул рукой, и младший с недовольным видом повесил за спину лук, а стрелу, брошенную Сардатом, отправил в колчан.
Ну и что их, спросил младший, в лагерь, что ли, приведем, кормить-поить, песни петь?
А хотя бы, пожал плечами Варт. Нам что терять-то? Может, хоть помогут чем, как в другой раз.
При этом он с надеждой смотрел на Аммита. Сардат решительно шагнул к нему:
Давай с начала. Что за место? Чего вы тут забыли? В чем помочь нужно?
***
Местность называлась Туриудсом (как быстро пояснил Аммит это одно из южных графств, а вернее название города), и партизаны пришли сюда, спасаясь от облав, которые начал устраивать его величество Эрлот. Кроме того, Ратканон, их предводитель, родился и вырос где-то в этих краях и без обиняков заявил подопечным, что если уж помирать так здесь. Никто возражать не стал. Все прекрасно понимали, что помирать так и так придется, и не все ли равно, где.
Прибыв на место, партизаны занялись тем, что умели: нападали на караваны с данью, убивали сопровождающих, а людей убеждали присоединиться. Однако люди вовсе не горели желанием менять какую-никакую крышу над головой на вольное партизанское житье. Остались считанные единицы. Некоторые подались в им одним известные места, а большинство Большинство возвращалось в бараки.
Разумеется, вернувшихся допрашивали. Партизанам приходилось каждый день совершать огромные переходы, оставляя, тем не менее, город в пределах видимости. Отряды баронетов прочесывали леса, стихийно выставлялись дозоры граф будто бы не желал принимать партизан всерьез и лишь отмахивался, как от расшалившихся детишек.
Наконец, случилось то, чего и следовало ждать. Очередной караван, отправившийся в Кармаигс оказался ловушкой. Вместо людей в телегах сидели переодетые в простую одежду вампиры. Да не просто баронеты, а воины.
Конвоиры сдались подозрительно быстро, и когда ободренные успехом партизаны в полном составе высыпали из леса на тракт, началась бойня. Как теперь говорил Варт их все же, видимо, жалели. Огня было мало. Хватали и крутили по одному, правда, зачем непонятно.
«Чего тут непонятного? вмешался Аммит. Про вас наверняка легенды ходят. Что толку перебить и похвастаться? А вот приволочь всю шайку на площадь, нагнать людей и казнить другое дело».
Партизаны соблюдали неписаное правило: теряем троих отходим. Лучше сохранить силы и потом нанести еще один удар, чем без толку всем погибнуть. И поэтому, когда в первые минуты битвы погибло десять человек, Варт скомандовал отход. Скомандовал, потому что не видел, что происходит с Ратканоном и думал, что он мертв. Потому что Ратканон никогда бы не подверг своих людей такой бессмысленной опасности.
Но когда он обернулся, пропустив в лес последнего из оставшихся, увидел своего командира живым. Великан размахивал огромным топором, кроша врагов, которые ничего с ним не могли сделать. «Очевидно, предположил Аммит, главного приказали в любом случае брать живьем».
В тот миг, когда меч одного из вампиров перерубил-таки топорище, Варт, доселе колебавшийся, повернулся и побежал. «Я б остался, с горечью говорил он теперь, но остальные-то уж далеко ушли, пока-то вернутся все равно уж. Да и отвечать-то мне за них, не кому-то. Ай, не знаю! Ну или испугался я кто теперь разберет? Он-то, он зачем на рожон полез? Ушли б все вместе, отмахались как-нибудь не впервой. Эти черти только ночью преследовать горазды, а днем в лесу уйти дело плевое. Лес-то наш, человеческий. Завсегда укроет».
Остатки партизанского отряда, порядком попетляв, стали лагерем неподалеку оттуда, где Река сочла нужным выбросить Аммита и Сардата. Не успели дух перевести, не успели оплакать командира, как раздалось хлопанье крыльев. Летучая мышь с писком вылетела из-за деревьев и сбросила на колени Варту маленький свиток.
Среди партизан грамотная выискалась только одна угрюмая женщина, которая даже имя свое назвать отказывалась. Она и прочитала послание: «Ратканон мертв. Хотите выжить выходите на тракт. Даю три дня, потом сдаваться будет бесполезно. Барон М.»
Два дня минули. Партизаны устроили вылазку самый ловкий и незаметный прокрался к тракту и увидел отряд вампиров. Хорошо расположились, стулья принесли, гамаки растянули. Тут же оказалось, что прятаться нет смысла. Затаившемуся в кустах партизану приветливо помахали руками и бросили кусок хлеба, а когда он вчистил обратно рассмеялись вслед. «Завтра ночью!» услышал он крик.