- Вы можете приступать к работе.
- Прямо сейчас? - зачем-то уточнила я.
Но она не удивилась. Наверное, такие тупицы к ней пачками ежедневно приходят.
- Да, сейчас, - кивнула она. - На входе вам наденут браслет, и с его помощью будут отмечаться дни, которые вы работали в нашем... волонтерском центре. Для отчетности. Вам ведь нужен документ по окончанию работы?
Я только молча кивнула, и направилась к двери. Тут лучше не выпендриваться со своими «а вы как думаете», понятно же, что никак она не думает, просто работа у неё такая.
За дверью оказался плохо освещенный короткий коридорчик, в котором мутного вида высокий парень нацепил мне легкий пластиковый браслет и указал на следующую дверь. И всё это молча. Впрочем, выглядел он так, что я и сама бы предпочла с ним не разговаривать.
Я открыла дверь и шагнула внутрь быстрее, чем сообразила, что оказалась на улице. Сначала я собиралась возмутиться. Потом испугаласьпотому как позади меня двери не оказалось. И всего напоминаний было о том,что я куда-то ходилапластиковый браслет, да чернильное пятно на пальце. И только успокоив себя парой глубоких вздохов, я поняла самое главноеэто был не мой город!
Да-да, можно с кислым видом говорить о том, что никто не знает всех улиц своего города, и в больших городах есть такие места, которые словно сошли с фотографий о дальних странах. Всё выдуманное выдумали уже не раз, вот и с домами всё так. Но дело было в другом, как не странно это прозвучитвоздух был другим. А еще деревья. Вовсю цвели яблони, а ведь я вошла в то проклятущее здание в конце июня!
Позади открылась дверьпрямо в воздухе, и я приготовилась поделиться наработанными за эти несколько минут мыслями с еще одним пострадавшим. Но вместо него я увидела того самого мутного парня, что надел мне браслет.
- Вы молодец, Ольга, - произнес он спокойным и таким искренним голосом, что я смутилась. Не очень понятно, за что хвалят, но приятно же! И вовсе он не мутный. Так, не слишком симпатичный, да пара прыщей всё портит и легкая небритость. Блондинам вообще ужасно не идет небритость. А вот глаза у него были хорошие. Живые и умные.
- Мы где? - надо же, стоит меня похвалить, так и язык не заплетается и вместо вялого блеяния выдает вопросы, да еще и неплохие. Хоть и короткие.
Но парень не оценил всё равно.
- Ольга, это неважно, - мягко произнес он. - Вы быстро разберетесь. Но пока я буду вашим куратором. Идите за мной и ничему не удивляйтесь.
И просто пошел по улице вперед, даже не оглядываясьиду ли я. Мне собственно ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Потому что как бы я не храбрилась, но оказаться в чужом городе с одной крошечной сумочкойэто не моя мечта. Да, обычно я хожу с объемным рюкзаком, где есть бутылка воды, кошелек, паспорт, косметичка с цветными карандашами и ручкой, электронная книга... В общем, проще сказать, чего там не было. Но ведь надо было мне пойти в новом сарафане! А с ним рюкзак совершенно не смотрелся.
- Кстати да, - я даже испугалась, когда мой провожатый заговорил, но он, похоже, тоже время не тратил, и о чем-то думал. И высказался вслух к своим мыслям, а не моим, как мне сдуру сначала показалось. - Ваш вид, Ольга, немного не соответствует реальности.
Он провел рукой, и мой сарафан стал белым и совершенно другого фасона, да еще и едва прикрывающим колени. И босоножки сменились туфельками, а сумка превратилась во что-то невообразимое.
Я прикусила язык, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Это в книжках хорошо томно мазнуть ресницами и заявить что-то вроде «если так хотели увидеть мои ножки, могли просто сказать». А когда в реальности вот такая чепуха происходит, лучше промолчать. К тому же я не видела у моего проводника палочку, посох или чем там еще пользуются всякие маги. На мага он походил мало, но я предпочитала доверять своим глазам. Если я, конечно, не лежу где-то, облепленная трубками и иглами и не вижу свой последний сон, пока из меня вырезают всякие важные и для меня тоже органы. Нет уж, я лучше буду считать этого типа волшебником, для меня это как-то приятнее.
- Идемте, Ольга, - снова повторил этот чудик, но тут я уже не сдержалась.
- Куратор, - голос-то у меня до чего противный, когда я нервничаю! - А мне вас так и звать куратором, или у вас имя есть?
- О, - он даже остановился и покраснел. Ушами только, но выглядело всё равно забавно. - Прошу прощения, меня зовут Паша. Пойдемте скорее, Ольга.
Вот тут я уже пошла куда бодрее. Потому что может это несусветная глупость, но никак у меня всякие жуткости с именем «Паша» не ассоциировались.
Пока я себя успокаивала, мы вышли на более оживленную улицу, где было множество так же как я одетых девушек, а еще нарядных старушек и детей. На лицо было некоторое изнеможение многих из них, но я решила не лезть со своими наблюдениями. По крайней мере, все чему-то радовались. Паша же сунул мне в руки цветы. Не красиво оформленный букет, нет. Просто охапку цветов.
- Смотри на дорогу, кидай цветы в идущих по ней, особенно постарайся кидать, когда увидишь светящегося как лампочка человека, - указал Паша и собирался отойти куда-то в сторону, еле успела ухватить его за рукав. Серьезно, ну кто так объясняет?!
- А если не докину? - спрашиваю. Терпеть не могу расплывчатые инструкции.
- Куда не докинешь? - он, похоже, всерьез удивился. Затем его лицо озарилось пониманием. - А! Ну это неважно. Ты просто кидай и радуйся. Это же просто.
Замечательная инструкция. Мысленно я уже смирилась с тем, что сегодняшний день мне не зачтут. Но улыбалась, махала руками и бросала цветы. В конце концов, не мешки таскать. И хуже бывает работа.
А перед нами тем временем и впрямь шло шествие. Я чуть искренне не расчувствовалась. Шли солдаты. Прямо как на дне победы, только сапоги у них не блестели, да и форма не выглядела как с иголочки. Но это опять моя привычка замечать мелочи. А в остальноми музыка играла, и цветы, и флаги. Хорошо хоть я не за деньги работать шла, а то стыдно было бы за такое зарплату получать. Парень со светящимся лицом шел в третьем ряду. Кинула в него цветы, всё, что к тому времени осталось. Но он меня не заметил дажемахал какой-то девушке, что стояла в нескольких шагах от меня. А у той и цветов не былоприжала руки к груди и стоит, только слезы текут, и при этом улыбается.
- Отлично, - отвлек меня от разглядывания этих двоих деловой голос Паши. - Переходим в другую локацию.
Перед глазами всё поплыло, словно я всё-таки прослезилась от трогательной сцены. А когда я проморгалась, мы стояли у подножья высотки. Все вокруг смотрели наверх, ну и я тоже голову задрала.
На надцатом этажелучше посчитать не удавалось, стояла маленькая фигурка. Даже отсюда было видно, что собирается прыгать.
- Что делать? - негромко спросила я.
- Смотреть, - голос Паши был также деловит. - Ольга, просто смотрите. Можете пальцем потыкать, но это уж как вам больше нравится.
Приятно, конечно, когда вот так вежливо и на «вы», но тут его ударить захотелось. И пока я боролась с нахлынувшим желанием, человек спрыгнул. Я ахнулаи вся толпа тоже. Но не долетев буквально пару метров, человек исчез. Я только успела разглядеть, что он весь светился.
- Дальше идем, Ольга.
Перед глазами снова померкло.
2 глава
Паша был прав. Втянулась я быстро. Даже перекусила в очередной «локации», и голая светящаяся женщина аппетита мне не испортила. Вообще работа только на первый взгляд была необычной, через несколько часов я поняла, что нет ничего более монотонного и нудного, чем раз за разом в толпе других зевак наблюдать за падениями с крыш, выступлениями актеров и тонущими людьми.
Надо же, а я всегда удивлялась, как журналисты и спасатели живут с этим ежедневно. Теперь мне стало интересно, как они борются с этой скукой и рутиной. Удивительно, и впрямь, человек ко всему привыкает. Хотя я, конечно же, не обманывалась кажущейся простотой. Понятно дело, что если бы после падения я видела тело несчастного, то так просто не могла бы пройти мимо. Но мне везло. Светящиеся мученики исчезали, не долетая до асфальта и не успевая выпустить последний пузырек воздуха. Даже эксгибиционисты и те исчезали раньше, чем кто-то успевал принести плед или плащ.
- Неплохо держишься, - заметил Паша, пододвигая к себе блюдо с бутербродами. Я даже расстроилась. Ведь мы только что были в другом кафе, и я едва успела пару раз откусить от совершенно невероятного идеального эклера, а сейчас передо мной кучка подсохших бутербродов с рыбой. И ёлка в углу выглядит потрепанной, словно после празднования прошло пару дней.
- А чего, по-другому бывает? - вяло спросила я, беря бутерброд. Можно выпендриваться, а можно поесть. Надо просто успеть до того, как светящийся мужик заберется на стол и сделает какую-то глупость. Например, уронит ёлку.
- Слишком часто, - пожаловался Паша, наливая себе морс. - Большинство начинает спрашивать, истерить, просить остановиться. Честно говоря, обычно первый день не вмещает больше пяти-шести локаций, но мне стало интересно, сколько ты продержишься.
- Гад, - я не злилась. Сама бы сделала также. Да и вообщеразве это не признание того, что я классная? В школе иногда делали также, задавая всё больше и больше, уже не принимая сочинения меньше шести страниц, придираясь к любой ошибке. Это и значит, что тебя заметили. Хотя от этого мутного типа я не ожидала такого, но почему бы и нет.
- Ты даже не спрашиваешь, что происходит, - мне послышалось, или в его голосе послышалось не только восхищение, но и легкая зависть? Странно.
- Логично же, что или ты и так расскажешь, или просто нельзя, - пожала я плечами. Да, логика не очень, но для себя я еще после первого «летуна» решилапока никто не погибает у меня на глазах, буду молчать. Я ведь не простушка какая-то, видела шоу со скрытой камерой с разными фокусами. Нет уж, не дам такой возможности над собой посмеяться. Если бы так не подумала, то давно бы сдалась. Но упрямства мне не занимать, и вредности тоже. На них и продержалась.
- Ты права, - нехотя согласился Паша. - А давай так, мы еще немного попрыгаем, а я в процессе тебе расскажу, что происходит? Уйдем на задний план, там можно хоть разговаривать, хоть спать стоя.
Конечно, я согласилась. А кто бы нет?
Вот так я и узнала, что «прыгать» - это значит переходить из сна в сон. Да-да, я сама обалдела, когда поняла, что это вовсе не шутки. Типы со светящимися фигурамиглавные в сюжете. Собственно те, кому этот сон снится. Но нельзя построить весь сон на пустом месте. Это как кино снимать. Спецэффекты на зеленый экран наклеить можно, но вот люди должны играть живые и настоящие. И, по возможности, не слишком повторяться. Мало ли за кого у несчастного сновидца зацепится взгляд, когда он будет падать с крыши или выступать на сцене. И если это какой-то совершенно картонный тип окажетсябудет неприятно. Для этого-то и нужны мы, волонтеры, которые в качестве безликой массовки как хорошая молния, дважды к одному и тому же сновидцу в сон не попадают.
Вот тут я и столкнулась со всего маху с жестокой реальностью. Я не избранная какая-нибудь, а одна из сотен, нет, тысяч и тысяч людей, которые со всего мира участвуют в таких вот сновидческих массовках. Потому что куда меньше шансов попасть в поле зрения знакомого в чужом сне, если хозяин этого сна проживает на другом конце света.
И никто не знает об этом не потому, что это удел избранных. Просто многие всего пару раз попадают в такие массовки и остаются при твердом убеждении, что это им самим приснилось. А вот летом куда больше людей спит на отдыхе, в отпусках, в санаториях, и наборы идет в реальностиведь даже днем кто-то спит и нуждается в зрителях своего сна.
Ну и тот психологический тест, к которому я с таким пренебрежением отнеслась в самом начале. Вопросы и впрямь не имели большого значения. Кроме парочки. Но об этом позже. Нет, важное было другоеводя ручкой по бумаге, я сама связывала свой язык и память так, чтобы не проговориться даже случайно. Сноходцы тщательно берегут свои тайны. Конечно, массовка во снахэто еще не все. Странно было бы, если бы это было самым главным.
Паша, не боясьтеперь я это прекрасно понимала! - что я проговорюсь, с удовольствием приоткрывал мне дверь в этот мир. Но всем своим видом давал понять, что всё что мне светитжалко постоять на пороге, завидуя жгучей завистью тем, другим. Тем, кто создавал эти сны, управлял ими.
- Вообще некоторые так легко и много играют во снах, что их начинают пригласить на более серьезные роли, - пояснил Паша, когда мы ехали на велосипедах мимо очередного светящегося мужчины. - Например, вот мы сейчас проедем спокойно, а за нами поедет Ника, и вот её этот сновидец зарубит.
- Чего? - я чуть было не упала с велосипеда и оглянулась на этого типа. Выглядел он совершенно безобидно. Таких тысячи по городу ходят.
- На дорогу смотри, - прошипел Паша, но выглядел довольным. Наверное, рад был, что я хоть как-то эмоции проявила. Знаю я таких, не замечаешь их фокусы, так их кожи вон лезут, чтобы это изменить. У меня так одноклассник из окна стол выкинулклассную хотел поразить. - Он может и в жизни мухи не обидит, а в снах мы за себя не отвечаем.
Хотела возразить, но вовремя прикусила язык. Вспомнила, что совсем недавно перед экзаменами на почве стресса и недосыпания видела сон, где садовой лопаткой закапываю живьем небольшой отряд вражеской армии.
- Вот именно, - похоже, мои мысли не были для Паши секретом. Или он и сам имел рыльце в пуху. - Или сны про космос, приключения с инопланетными чудовищами или необходимость изображать кого-то из хороших знакомых человека, но с незнакомыми повадкамиэто уже на ненаученного человека не сбросишь.
- Ты еще скажи, что есть школа специальная для таких сноходцев. - я скосила взглядобидно, между прочим, торчать в толпе на вершине Эйфелевой башни и не иметь возможность подойти ближе. Но светящаяся девушка заняла самое удобное место и теперь с восторженным попискиванием любовалась кольцом, подаренным ей коленопреклоненным теперь уже женихом.
- Если есть чему учиться, то есть и где, - туманно ответил Паша. - Но нет смысла просто так обсуждать то, что не удастся даже увидеть.
Я лично считаю, что именно с этого всё и началось.
Если бы он рассказал мне о Университете так же, как до этого рассказывал о всем прочем, я повздыхала бы, помучилась черной завистью, ну и забыла бы потом. Много, знаете ли, не позавидуешь, иначе всё время на это уйдет. Я многое не умею. Танцевать как балерина, стрелять как снайпер и петь. Но это не повод сидеть и истекать завистью. Вот и этот университет я бы восприняла как еще одно прекрасное место, куда мне не суждено попасть просто потому что мои мечты лежат в другой плоскости. Я легко сумела бы себя уговорить, что нельзя быть одновременно журналистов и сноходцем, а быть журналистом я хотела куда дольше. Да и убеждать себя умела с самого детства похлеще, чем Йода - «это дорогущее платье не хочешь ты».
Но Паша просто замолчал с таким таинственным видом, что во мне поднялась злость, и я пообещала себе обязательно узнать об этом Университете и при возможности попасть в него. Чего бы то мне ни стоило. Я человек азартный, и при этом стараюсь слов на ветер не бросать. Так что меня ждало непростое приключение.
Разумеется, ничего этого своему куратору я говорить не собиралась. В конце-концов, у меня было полно времени.
Мы попрощались после импровизированного ужина в очередном сне, где даже потолок, казалось, давил на всех присутствующих. Если я правильно поняла аналогию, то тот сон снился какому-то моему соотечественнику, заснувшему в самое нежелательное время для снана закате. Сны в это время снились тяжелые и муторные, смысла в них особого не было, но почти всегда было чем перекусить.
Рассказывать что-то о своих планах я не стала. Во-первых, вообще не люблю рассказывать о том, что еще не сделаносчитайте меня суеверной, но дело обстоит именно так. Во-вторых, я слишком мало знаю о возможностях кураторов, и не хотела давать ему лишний шанс помешать мне.
Честно говоря, сомневалась, что получится хоть что-топроведя весь день в чужих снах, я вроде бы и устала, и в то же время чувствовала себя совершенно выспавшийся. Но попытка не пыткаи я легла в постель, плотно сжала веки и попыталась представить перед собой куратора. Вместо Паши перед глазами вставала пустая комната, словно этот зловредный тип не желал появляться. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и было.
Я открыла глаза и пошлепала на кухню попить. Казалось, я даже не засыпала еще, но за окном было темно, и только редкие оранжевые фонари озаряли эту чернильную муть.
«Ну погоди, - я неожиданно разозлилась. - Ты ведь не единственный куратор, верно? Вот и поглядим, кто мне сможет рассказать больше!»
Я снова легла и закрыла глаза. Но теперь пытаясь представить куратора для волонтерской службы. Мне же нужно пройти её идеально. Разве нет? Хорошие характеристики еще никому не помешали.