Огнеяр положил руку ей на голову, и она мгновенно заснула. И не видела во сне совсем ничегодух ее отдыхал, Огнеяр запретил ему странствовать. Самому Огнеяру спать не хотелось. Белый свет Хорсова ножа сиял перед его глазами, ослеплял и дразнил. Как и у Малинки, у него не было дороги назад. Бросить Князю Волков девушку, которая ему верила, Огнеяр не мог. А если стоять за нее до концанаверняка придется драться. Огнеяр слишком хорошо знал Хромого, чтобы поверить в его нежданную доброту. Огромная, мощная фигура Старого Князя стояла у него перед глазамитолько безумец мог надеяться одолеть его. «Он сидит перед пнем и никого не пустит на свое место, думалось Огнеяру. А впрочем На то он и старый, что ему на смену приходит молодой. И почему не я? Кто имеет на это место больше прав, чем я, сын Велеса? Отец! может быть, впервые в жизни осознанно позвал он. Поможешь?»
И багровое пламя ярко вспыхнуло перед его глазами. За свою жизнь Огнеяр совершил много такого, что не нравилось его отцу, но в этом деле Подземный Хозяин поможет. Став Белым Князем Волков, Огнеяр сделает шаг к обретению той божественной сущности, в которой был рожден. А теперь он знал, что его главный поединок еще впереди.
В который раз за последние месяцы Огнеяр подумал о своем противникесыне Перуна. Огнеяр жалел, что так мало выспросил о нем у Еловы и Оборотневой Смертидаже имени не знает. Где его искать? Теперь в жизни Огнеяра появилась новая цель, но он знал, что к поединку своей судьбы еще не готов. Он не знал главного: за что он будет биться с неведомым оборотнем, покрытым рыжей шкурой? Казалось бы, о чем тут спрашиватьих битва должна стать продолжением извечной битвы их отцов, Перуна и Велеса. Но этого Огнеяру было мало. Пусть Велес создал его только как свое оружиеон не был бессловесным и нерассуждающим орудием даже в руках бога. Сам полубог и полузверь, он обладал беспокойным, вечно жадным человеческим разумом и хотел знать дороги своей судьбы.
«Дожить бы еще!»угрюмо подумал Огнеяр, вспомнив сияющие глаза Белого Князя. Но здесь было и прощесейчас Огнеяр точно знал, за что будет драться.
Глава 3
На займище Вешничей несколько дней прошло спокойно. Два березовых листочка так и сидели в волосах Милавы, она привыкла к ним, осторожно причесывалась, стараясь не задеть их гребнем. День ото дня они росли, наливались густой зеленью, словно сидели на обычной березовой ветке, где посадила Мать Макошь, и с каждым днем все труднее было прятать их под волосы, чтобы не заметили родичи. А что будет, если кто-нибудь узнает? Тогда ее тоже объявят нечистой, запрут в пустую клеть или отдадут Еловеи уж тогда им останется пропадать вместе с Брезем. Ни за что Милава не хотела попасть в руки ведуньи и старательно прятала листочки. На ходу или от ветра они терлись о ее волосы, нашептывали что-то непонятное, и Милава невольно вслушивалась в тихое шуршание, старалась вникнуть
Тот березовый смех, который она слышала наутро после Ярилина дня, тихо шумел у нее в ушах. Иногда Милаву всплеском охватывали страх, обида, чувство одиночества и тоски, она вспоминала, что листочки этипечать Леса, знак его власти. В такие мгновения ей хотелось сорвать листочкипусть будет больно! рассказать всем, пройти любое, самое суровое очищение, но вырваться из цепкого плена, вернуться в теплый человеческий мир, к родичам, к подругам. По ночам ей снилось, что вокруг нее шумит беспросветный дремучий Лес, ветви тянутся к ней, как хищные жадные лапы, корни ползут из земли и цепко обвивают ноги, дупла раскрываются в толстых стволах, как пасти хищных зверей. Лес голоден!
Но этот страх приходил только ночью, а днем Милаву тянуло в лес, словно там ее ждал кто-то, кто все объяснит, научит, как одолеть беду. Она полюбила сидеть на крыльце и смотреть на большие березы на опушке, видные над верхушками тына. В солнечные ветреные дни, на которые богат оказался нынешний кресень, каждый листочек на развесистых ветвях трепетал, поблескивал в лучах солнца, словно береза смотрит тысячей глаз, говорит тысячей языков. В сильных порывах ветра все ветви взметывались разом, и казалось, что береза, как огромная зеленокрылая птица, вот-вот оторвется от земли и взлетит ввысь А если смотреть подольше, то в белоствольном дереве ей начинала видеться высокая, статная фигура женщины. Она приветливо улыбается солнечными бликами, машет зелеными рукавами. Это сама богиня Лада выступала из светлой рощи, и на глаза Милавы наворачивались слезы от какой-то пронзительной радости перед красотой миратак близок был ей в эти мгновения Надвечный Мир светлых богов.
На солнечных полянах поспела земляника. Хотя Елова и не велела молодым ходить в лес, остаться без ягод на всю зиму Вешничи не хотели, и девушек со старшими парнями послали на земляничные поляны. Им наказали не отходить друг от друга дальше трех шагов, но и без приказов все со страхом думали о берегинях, о том, что в пору цветения Лес голоден и жаден. Со всеми пошла и Милава.
Березняк встретил их ласковым шумом, птичьим пением, приветливо рассыпал на пути землянику. Рядом с Милавой по траве ползал братец Вострец. Ему было всего четырнадцать лет, но его пустили со старшими, потому что с самого детства он считался любимцем Лесного Деда. Никто лучше него не умел искать в лесу дорогу, а на грибы и ягоды он имел поистине волшебное чутье. Если в худой год во всем лесу вырастал хоть один гриб, то находил его непременно Вострец. Все хотели ходить по грибы вместе с ним, но он выбирал себе попутчиков сам. Если кто пытался перехватить выбранную им тропу, то он просто сворачивал, и все грибы, как по волшебству, перебегали со старого места на новое и оказывались у него, а не у другого.
Сейчас он лениво шарил в траве, но все сыпал и сыпал в берестянку Милавы горсть за горстью самых крупных и спелых ягод. Своего туеска Вострец не озаботился захватить и потому не отпускал сестру далеко.
А вот бы не берегиня Брезя, а Брезь берегиню поймал, вдруг сказал Вострец Милаве, и она быстро повернулась к нему. Как раз об этом думала она сама.
Молчи, молчи! Одна из старших сестер, Полянка, ткнула берестянку в траву и негодующе замахала руками. Как же можно такие слова в лесу вслух говорить! Берегини-сестрицы, Леший-Батюшка, простите нас! попросила она, кланяясь на все четыре стороны.
А что, разве не бывало? Вострец сел на траву среди земляничных листьев, взял в рот травинку и принялся ее жевать. Слыхали, что дед Щуряк рассказывал? Ежели парень себе в жены берегиню добудет, то весь род будет счастлив и удачлив. И урожаи будут обильные, и птица-рыба сама в руки прыгать станет, и скотины расплодится, что звезд на небе. Был бы я постарше, уж я бы счастья не упустил. У нас по двору берегиня ходит, а мы только слезы льем. В полынь зарылись по уши, дышать нечем, скоро нас вместо Вешничей Полынниками прозовут! Стыд! Взять бы ее в невестки, коли уж она Брезю так полюбилась!
Молчи, дурной! прикрикнул на него Заренец, расслышав, о чем они говорят. Да где ты такой видал род, чтобы в невестках берегиня жила?
А вот и знаю! Дед сказывал! В одном роду берегиня парня полюбила, и он ее в жены взял. И род ее принял!
Дед басни сказывал! Ты уж не малое дитя, чтоб в басни верить. Это ж суметь надоберегиню поймать! Лягушек и то ловить умеючи надо!
А дед сказывал, как их ловить! не сдавался Вострец. Надобно подстеречь, когда они в озере купаются, да лебединые крылья у одной утащить. Она без крыльев улететь не сможет и за тем человеком пойдет.
Да как ты к ним подойдешь? снова вмешалась Полянка, раздосадованная тем, что непутевый парень дурной болтовней растравляет их общее горе. Глупый ты, хоть и ловок грибы искать! Берегини же живого человека за пять верст чуют! К ним подойтиэто слово надо особое знать! Вон, Косанка на репище сорняки деретты хоть к ней подойди, чтоб не учуяла! А тоберегиня! Тоже, ведун сыскался! Не трепи языком попусту!
Вострец не стал с ними спорить, равнодушно жевал свою травинку. А Милава с нетерпением ждала, когда старшие отойдут подальше, ей хотелось продолжить разговор. Хоть один человек нашелся во всем роду, кто верит, что Брезя можно спасти! Все другие уже в душе распрощались с парнем, не надеясь увидеть его здоровым и в ясном рассудке, даже родители оплакивали его, как умершего. Только Милава не могла с этим смириться, и ее так порадовало открытие, что не все еще похоронили ее брата!
И ведь он прав! Когда встречается земной мир и Надвечный, человек и берегиня, их тянет друг к другу, но жить на грани миров опасно. И первым гибнет человек, как более слабый. Но если это окажется сильный человек, то он не позволит берегине утянуть его с собой, а сам перетянет и найдет способ оставить ее на земле! Да, рассказывали про одного, которому это удалось. И если Брезь сам не сумеет, ему ведь можно помочь! А Милава была готова на все, что в человеческих силах, и даже на большее.
Постепенно они с Вострецом отделились от остальных. Сначала на них оглядывались, звали, но потом Заренец махнул рукой: уж Вострец и сам не заблудится, и другим не даст. Милава только открыла рот, чтобы вернуться к речи о берегине, но вдруг заметила за деревьями неясную человеческую фигуру. Кто-то худой и длинный, в серой рубахе ниже колен, шел прямо к ним. Милава ахнулане Леший ли явился?! и схватила за плечо сидящего на траве Востреца, а он только посмотрел туда и спокойно выплюнул изжеванную травинку.
Лешачий кум пожаловал! пробормотал он. Садисьсейчас чего занятное порасскажет.
Милава облегченно вздохнулатеперь и она узнала лесного гостя. Это был всего-навсего Говорок, придурковатый пастух. Рассказывали, что в детстве он, прельстившись обильным малинником, забрел один в чащу, а там его закружил и заморочил Леший. С тех пор Говорок сделался неспособен ни к какому толковому делу, а только и может, что пасти скотину. Целыми днями он просиживал на пеньке, бормоча что-то себе под нос и подслеповато морщась на свет. Матери указывали на него маленьким детям, наставляя не ходить в лес в одиночку: «А не то таким же станешь!» Зато пастуха такого было поискать: ни у кого скотина не хворала меньше и не плодилась лучше, чем у Вешничей. Дети посмелее часто просили Говорка обучить их звериным языкам, но матери гнали их прочь от пастуха, опасаясь порчи.
Завидев бледное лицо Говорка, наполовину завешенное спутанными отросшими волосами, узкие плечи, пастушеский кнут в вялой руке, Милава подумала о Брезекак бы и ему не стать таким же!
Дозволите с вами присесть? смирно спросил Говорок, щурясь от солнца и кланяясь.
Сейчас в его голове было посветлее обычного: он смотрел на Востреца и Милаву осмысленно и даже узнал их.
Отчего же нет? ответил Вострец. Он был лучшим приятелем Говорка во всем роду, никогда его не сторонился и с любопытством прислушивался к его путаным речам. Лес-то не нашсиди где хочешь.
«Да он здесь хозяин побольше нашего!»подумала Милава.
Как же ты стадо оставил? спросил Вострец. Не разбредутся коровы?
Не, я им ноги заговором спутал, обстоятельно ответил Говорок. Усевшись на траву, он разложил вокруг себя кнут, дудочку и потертую холщовую сумку, устраиваясь на долгий отдых. Да и Лесовица присмотрит. Я ей хлебушка на пенечке оставил. Да, вот иду я вчера через болото, оживленно заговорил вдруг пастух и даже выпрямился, как будто вокруг него сидело с десяток слушателей. Да гляжуна листе лягушка сидит, такая лягушкао трех головах! Да поет. Ой девушки, голубушки, подружки мои! тонким женским голосом запел пастух, закрыв глаза, лицо его стало мечтательным, на щеках сквозь неряшливую щетину пробился румянец. Милава смотрела на Говорка с жалостью и тоской, а Вострец усмехался, радуясь развлечению.
Да так сладко поет, как девицы на посиделках Говорок помолчал, потом открыл глаза, удивленно оглядел поляну, тряхнул головой и обратился к Милаве: Да! А ты, Ясинка моя, матушке скажи, как будет она пироги печь, пусть и пастуха не забудет, а то сызнова коровке вашей теленочка живого не видать!
Я не Ясинка, грустно ответила Милава и глазами сделала Вострецу знак: пойдем отсюда. Чего разговаривать с убогим, если он уже ее с другой перепутал?
Нет? Говорок удивился, лицо его разом погасло. Милава шагнула в сторону, но пастух вдруг быстро вскинул руку, словно хотел ее удержать. Вот ты говоришь: не Ясинка. А почему? Вот оно, имя-то! Не имяуже и не ты! Дали имяесть человек! Не дали именинет человека, хоть волки его ешь! А кто имя знает, тому и дух в руки идет. Знаешь имякого хочешь возьмешь, хоть лешего, хоть оборотня, хоть
Пастух внезапно замолчал и уставился в траву перед собой.
Хоть берегиню? подсказал Вострец.
А хоть и берегиню, тихо, безразлично повторил Говорок. Ой девушки, голубушки, подру Да вот я и говорю: сама такая зелененькая, вот как травка молоденькая, а на спинке пятнушки, будто ряска
Милава досадливо вздохнула: только-только, услышав о берегине, она понадеялась на что-то толковое, и вот вам!
Ну, это ты врешь! уверенно ответил Вострец. Чтоб сама зеленая, а пятнышки ряской!
Не вру, Леший Дед послух, не вру! с прежней горячностью заговорил пастух, глядя то на Востреца, то на Милаву, словно умолял ему поверить.
И песни поет? недоверчиво спросил Вострец.
Милава снова показала ему глазами в сторону. Но Вострец в ответ стал делать ей какие-то оживленные знаки и показывать на Говорка, словно тут сидело с ними невиданное чудо.
Поет, поет! уверял его Говорок. Пойдете вы цветочки рватьсорвите и мне
Да как же ты услыхал? с сомнением спросил Вострец, не давая ему допеть. Ведь такое диво лесное людей за версту чует, схоронится!
А меня не чует! горделиво ответил пастух и захихикал, пригнув голову и заговорщицки оглядываясь. Не чуют меня, не чуют! На мне оберегов-то нету, я импустое место!
Говорок радостно хихикал и мелко тряс головой. Милаве было жалко и тоскливо смотреть на него, но Вострец все не желал уходить.
А может, ты и берегиню близко видел? спросил он у пастуха.
Говорок вдруг разом перестал хихикать и испуганно втянул голову в плечи.
Нельзя говорить! зашептал он, прикрывая рот ладонью. Они близко, ой близко! Всяку ночь я их песни слышу! А одна и вовсе к Еловиной избе ходит! Все ходит, все ходит, поет, поет А другие летят прочь на зарекличут ее! Много их, много! Берегись! Беда, если учуют кого!
Говорок съежился на траве, спрятал лицо в поджатых коленях и затих. Милава смотрела на него, сморщившись от усилия сообразить, собрать воедино отрывки его беспорядочных речей. Она догадалась, что Вострец не зря так долго беседовал с безумцем, что пастух сказал им что-то важное, но что?
Вострец со значением посмотрел на Милаву, потом нагнулся к Говорку и тряхнул его за костлявое плечо, обтянутое грубой серой рубахой безо всяких вышивок.
Эй! Так что там с лягушкой трехголовой?
А? Пастух вскинул голову и посмотрел на них с испугом и недоумением. Вы кто? Вам чего надо? Не трогайте меня! А вам вреда не делаю!
Лицо его побледнело и стало тупо-безразличным, веки полузакрылись.
А будете веночки плестьсплетите и мне снова затянул он себе под нос.
Село солнышко в головушке! с досадой пробормотал Вострец и безнадежно махнул рукой. Все, теперь от него долго слова толком не добьешься!
Из-за деревьев послышались голоса Заренца и Полянки, зовущие их. Милава и Вострец подхватили свою берестянку и побежали на зов. Говорок остался сидеть на поляне, обняв колени, покачиваясь и тусклым голосом напевая лягушкину песню.
Милава и Вострец нагнали остальных, но продолжали держаться вместе. Милава и так, и эдак вертела в памяти слова Говорка, но не могла ничего понять.
Да ты поняла, чего он сказал-то? прошептал ей Вострец, высыпая в берестянку новую горсть ягод.
Нет, оглянувшись на сестер, прошептала Милава в ответ. Муть болотную нес. Про лягушку какую-то трехголовую!
Сама ты трехголовая! с досадой отозвался брат. А ума что в печном горшке! Песню-то слышала русальную? Берегиня эту песню пела, не лягушка! А может, наш дурачок берегиню лягушкой увидел, он может. А про берегиню-то он правду сказал! Каждую ночь она к Еловиной избушке ходит, та, что Брезя заморочила! Видно, она его к себе выманить хочет, да Еловы боится! Вот тут нам бы ее и поймать! Крылья ее мы с тобой не удержим, тут мужик нужен, а сам Брезь едва с лавки встает. Попробуй хоть узнать, как ее имя! Слышала: кто имя знает, тому дух в руки идет!
Ведь правда! Милава вспомнила слова пастуха. Да как я к ней подойду? Она ведь учует меня!
А как же Говорка не чует? Видалана нем рубаха невышитая, оберегов никакихон для нечисти что пустое место! Вот и ты надень рубаху невышитую, оберегов не бери с собойони и тебя не учуют!