Вельд.
Я успел обзавестись ещё парой бутылок вина и подобрать себе место в тени, прежде чем началась развлекательная программа.
Стоянку мы разбили вместе с двумя другими патрулями, прочёсывавшими берег, так что всего нас было человек двадцать. Среди них один варлок, затесавшийся на эту службу по непонятной причиневозможно, такой же ссыльный, как и я. А может, он просто надеялся поживиться приграничными трофеями. Остальныевоины. Все довольно крупные, но не самые ловкие. И, конечно, с начала службы не видевшие женщин.
Эльфиек раздели почти сразу, и так же быстро определилась очередь. Сказать честно, в том, чтобы смотреть, как развлекаются другие, было мало радости. От этого сожаление по поводу принесённых клятв становилось только сильнее. Я уже собирался отправиться на боковую, когда воздух разрезал свист, и стрела с зелёным оперением вспахала землю в паре метров от меня.
Я отскочил назад в тень. Стрела была эльфийской, а значит, выстрел не был промахом, скореепредупреждением. К сожалению, мои сослуживцы этого не поняли. Некоторые в общем гоготе и вовсе не расслышали, что произошло, и продолжали развлекаться. Именно так, со спущенными штанами, вторая жертва встретила свою смерть. Тут-то и началась бестолковая и бесполезная беготня.
Оставаясь в тени, я всматривался в переплетение ветвей деревьев. Хоть все мы и видели в темноте, но воспринимали лишь контуры тёплого тела. А сейчас не было и их, будто нападавшей сам был деревом или камнем, и сердце в его груди не билось. Полагаю, все остальные недоумевали точно так же, потому что, уже схватившись за оружие, они всё ещё ничего не делали.
Тем временем третья стрела пробила грудь еще одного насильника.
Я выругался. Неизвестный, похоже, собирался нанизать нас на эти стрелы, как бабочек на булавки, и оставить валяться тут. Пока мои сослуживцы бестолково метались по поляне, одна из эльфиек, недолго думая, уже скользнула в темноту и наверняка сейчас обыскивала мешки в поисках своего оружия.
- Держите пленных, - рявкнул я, когда ещё одна стрела вошла в глаз очередного пограничника.
Я прикинул, откуда могли лететь эти посланцы смерти, и, прицелившись, швырнул в крону дерева небольшой огненный снаряд. Листья запылали, какая-то тень мелькнула, спрыгивая на землю, и я понял, что угадал направление, но с атакой опоздал. Пришлось метнуть вдогонку стрелку, скользнувшему вбок, еще один снаряд, а затем ещё один. Я ткал заклинания так быстро, как только это возможно, но тень двигалась стремительнее. Ещё один снаряд, уже третье пылающее дерево, и мужчина в выцветшем зелёном плаще рухнул в руки моего командира. Вот тут он уж сумел показать себя! Всё оружие незнакомцапривязанное к спине копьё, лук и охотничьи ножиоказалось свалено в сторонке. Руки эльфакрепко стянуты верёвкой. А самого его для острастки дважды ударили по лицу.
Я вошёл в круг света от костра и вгляделся в нашего пленника. Странно. Он выглядел так, будто я знал его давным давно. Но Но ведь это было не так. Светлые неухоженные волосы разметались по плечам. Несколько линий на загорелой коже должны были служить ему маскировкой среди ветвейпоэтому я и не заметил его обычным зрением. Нет. Я точно видел его впервые. Но тогда почему
Минуя командира, я схватил его руку, почти целиком закованную в кожаный доспех. Даже ладони покрывали перчатки, и только кончики пальцев торчали наружу, чтобы удобнее было браться за тетиву. Кожа доспеха была дублёной как-то не по-нашему и на ощупь оказалась абсолютно холодной. Я снова посмотрел эльфу в глаза. Серо-зелёные, как пожухлые листья. Да я бы и днём не заметил его в лесу, а эти недосолдаты и подавно.
А ещё стыдно признаться Возможно, дело было в том, что у меня давно не было женщины Но мне показалось, что он красив. Красив какой-то странной красотой, стоящей на грани женственности и мужественности. Черты его лица были твёрдыми, руки сильными Но он оставался изящным. И ловким. Я чувствовал эту ловкость в тех резких движениях, которыми он пытался высвободиться из цепких рук солдат.
- Девки сбежали, - услышал я в стороне, и десяток недовольных глаз уставился на эльфа, а тот закинул голову далеко назад и расхохотался. Кажется, он ни капли нас не боялся. Скорее даже, не ставил ни во что. Напрасно, потому что, как бы красив он не был, он оставался диким эльфом и, скорее всего, просто не представлял, что ждёт его теперь.
- Дрянь, - один из солдат наотмашь ударил его по смеющемуся лицу. Не знаю почему, но моя голова дёрнулась, будто били меня.
- Он их заменит, - сообщил командир, и теперь уже захохотали все остальные.
Эльф облизнул кровь с губы, глядя на нас со злостью и недоумением.
Анхэ
Когда я догнал лунных, меня пробрал озноб. Не так уж часто доводится обычному эльфу видеть подобные сцены. Трое наших девушек стояли на четвереньках в круге света. Остальное вспоминать и описывать было отвратительно. Закрепив копьё на спине, я взлетел на дерево и прицелился. Я искал главаря, того, что был на виверне, но опознать его не смог. Все они были на одно лицо в своей одинаковой чёрной форме.
Тогда я просто сделал предупредительный выстрел, который они не приняли в расчет. Ритуал чести был соблюдён. Я снова положил стрелу на тетиву, и первым в Ночь отправился тот, что стоял полуголым рядом с чародейкой. Только после этого начался переполох. Солдаты пытались понять, что происходит, но так и не смогли. А вот девушки оказались неглупыми. Особенно темноволосая охотница. Они рванулись в рассыпную, и, по большому счёту, мне оставалось лишь прикрыть их отступление, когда после очередного выстрела в ветку дерева подо мной врезалась стрела огня.
Ненормальный. Ни один настоящий эльф не стал бы так мучить деревья, ради своих разборок.
Я чуть не рухнул вниз, в последний момент подставив руку и скользнув в сторону, а вслед мне летели уже новые огненные снаряды. Времени думать не оставалось, и это решило делоочередной прыжок привёл меня прямо в руки одного из солдат.
Лунные были сильнее, и их было четверо, но я бы попробовал вырваться, если бы не ещё один, темноволосый и синеглазый эльф, оказавшийся напротив меня. Его глаза гипнотизировали. Мои руки обмякли, поддаваясь усилиям врагов. Я был будто бы в бесцветном туннеле, на другом конце которого было его лицо. Всё остальное не имело значения. В себя меня привели слова одного из солдат о том, что девушкам удалось сбежать. Я расхохотался. Значит, мне удалось то, к чему я стремился. Это главное. Оставалось сбежать от лунных, или умереть. И только последняя фраза заставила моё веселье выдохнуться.
- Он их заменит, - сказал один из пограничников, и по моему позвоночнику пробежал озноб.
Он же не может говорить серьёзно? Я посмотрел сначала на него, потом на другого солдата, державшего меня, и, наконец, на этого удивительного эльфа с глазами цвета ночного неба. Почему-то я был уверен, что именно он их предводитель. Всё в нём выдавало привычку вести за собойжёсткий изгиб губ, прищур глаз и цепкие пальцы, не сползавшие с рукоятей мечей у пояса. Я был уверен, что решение будет принимать он. Так и произошло.
Вельд.
Они говорили всё правильно. Так, как бывает всегда. За побег отвечает виновник побега. Но почему-то серо-зелёные глаза эльфа затягивали меня в какую-то малознакомую мне трясину. Я не хотел отдавать его. Это существо было не для них. Не может эта шваль использовать и выкинуть того, кто так легко уходит от моих заклятий.
- Он мой, - я расслышал свой голос будто бы издалека, но тут же понял, что всё только так и должно быть.
Я окинул пристальным взглядом всех своих вынужденных соратников. Солдаты притихли. Только командир колебался. Я мог бы и не продолжать, но мне захотелось объяснить происходящее самому себе.
- Вам достались женщины, я их не трогал. Теперь моя очередь развлекаться с добычей, тем более, что без меня его вы не поймали бы никогда.
Командир подобострастно поклонился.
- Ко мне в шатёр его, - стараясь разомкнуть сковавшую наши взгляды цепь, я развернулся на каблуках и двинулся к себе.
========== Шатёр ==========
Вельд
Не знаю, что ударило мне в голову. При свете магического камня, установленного в моём шатре, он выглядел ещё прекраснее. Оранжевые блики метались по его лицу, подсвечивая смуглую кожу. Захотелось встать и прикоснуться к нему рукой, а я привык делать то, что хочу. Я опустил пальцы ему на щёку, и хлёсткий взгляд ударил меня наотмашь, будто я коснулся пламени. Но руку я не убрал. Он был моим. Он пришёл на мою землю и проиграл мне в бою, и теперь никто не посмеет сказать мне, что он не в моей власти. Разве что сам король.
- Как твоё имя?спросил я.
- Анхэ.
Моя рука дрогнула и скользнула вниз. Эльф усмехнулся краем рта.
- Уже хочешь от меня избавиться?
Я улыбнулся, так же криво.
- Нет. Я не суеверен.
Странно. Он как-то обмяк. Будто наше общение сулило ему что-то хорошее.
- Меня зовут Вельд, - я торжествующе улыбнулся, увидев, как вздрогнуло его лицо. - Забавно, что для вашего народа смертьэто сон. Но вы боитесь того, кто её несёт. Для моего же народа смертьэто конец. Но тот, в чьём имени это слово, достоин почтения.
- Это интересно, - сказал он тихо, отводя взгляд. Кажется, я задел его за живое. Любопытно.
- Ты знаешь, что тебя ждёт?спросил я.
Он молчал.
- Что ты знаешь о моём народе, Анхэ?
Он покачал головой.
- Мало.
Проклятье, а мне не хотелось ему говорить. Он был слишком гордым и свободным, чтобы просто принять мои слова. Я опустил руку ниже, касаясь края его доспеха. Это было приятно. Очень. Хотелось проникнуть глубже, чтобы пальцами ощутить его тело без всякой защиты. Именно так. Не сломить и не взять, как я брал всех своих женщин. А просто узнать его на ощупь, на вид, на вкус.
- Сними доспех, - я старался говорить мягче, но голос всё равно звенел напряжением.
Он мешкал.
- Я не люблю оставаться без него.
Он не понимал? Или делал вид? Я чуть отошёл назад, заглядывая ему в глаза. Мы были почти одного роста, только он чуть сутулился и всё время смотрел вниз, так что хотелось вздёрнуть его голову вверх за подбородок.
- Ты мой пленник, Анхэ. Не заставляй меня подтверждать это силой.
Он поднял взгляд, и глаза его сверкнули. Впрочем, в них не было злобы. Только естественное неприятие моих слов. Я прищурился.
- Твой народ должен знать, что такое честь.
- Я не сдавался в плен, - отрезал он.
Мне начинало надоедать. Я сделал ещё шаг назад и осмотрел его. Сорвать доспехи можно и не пытаться, он будет бороться, пока не развалит мне весь шатёр. Я сделал пальцами быстрое движение, делая ставку на внезапность, и его с ног до головы оплёл кокон белоснежной паутины. Эльф рванулся в сторону, силясь вырваться, но только запутался сильнее.
- Повторяю, Анхэ, тымой пленник. Можешь подчиниться мне добровольно, или развлечь меня, сопротивляясь. Я ведь пока не рвусь причинять тебе боль.
Он рванулся ещё пару раз и затих. Подозреваю, в его белобрысой голове зрел какой-то весьма неприятный для меня план.
- Хорошо, - согласился он, но в голосе его не доставало тяжести, присущей обреченным. Он всё ещё чувствовал себя хозяином положения, и это меня нервировало.Сними путы.
Я колебался. Соблазн увидеть его покорность, пусть и мнимую, победил. Вообще, я начинал чувствовать азарт. Когда-то давно, сто или двести лет назад, я любил объезжать диких виверн. Теперь ощущения были похожие. Я повернул пальцы в обратную сторону, и паутина разлетелась хлопьями, пачкая мне стены.
- Сними доспехи, - повторил я.
На сей раз изящные пальцы лучника легли на ремешки нагрудника. Мне вдруг показалось, что он и сам плохо помнил, как снимается его вторая кожа. Он с минуту возился с затянувшимся узелком, пока я, выругавшись, не подошёл к нему.
- Я помогу, - бросил я, и наши пальцы встретились у него на плече.
Это было как удар молнии. Я понял, что мне срочно нужен кто-то, с кем я смогу выпускать пар, потому что такие ощущения от соприкосновения с незнакомым мужчиной грозили многому в моей жизни. И тем не менее это было приятно. Касаться его рук. Вместе с ним освобождать его от сбруи. Ремешок и правда оказался затянут так туго, что мне едва удалось подцепить его ногтем и, не удержавшись, я спросил:
- Ты в нём что, спишь?
- Да.
Я поёжился и попытался поймать его взгляд. Очень интересный мне попался экземпляр. Обычно у лесных эльфов нет воинов. Все они уверены в своём дружелюбии, хоть и стреляют в чужаков, прежде чем начинать разговор. Они предпочитают лёгкую одежду из простых грубых тканей и оружие используют только для охоты. Этот эльф был неправильным. Его движения были движениями опытного солдата, а не деревенского увальня-охотника. Меня это интриговало.
Я успел вспотеть, пока мы избавили его от нагрудника. Кажется, он и сам вдохнул с облегчением, оставшись в одной рубашке. С наручами дело шло не лучше. Кроме того, он почти перестал мне помогать, хоть и не сопротивлялся. Только когда кусок кожи, скрывавший его левую руку упал на землю, на его лице промелькнула тень недовольства. А я присвистнул, взяв в руки его запястье: чёрный крест с кольцом, символ вечного сна, будто выжженный на коже.
- Эльф, который поклоняется смерти?спросил я с любопытством, но ответом мне было молчание.
Даже не враждебное, просто равнодушное, будто я спросил какую-то глупость. Вообще это равнодушное презрение пропитывало его насквозь. Я не люблю высокомерия в тех, с кем говорю, но его поведение мне нравилось. Сам не знаю, почему. Я вытер пот со лба и посмотрел на свой трофей. Ещё бы снять с него рубашку, но тут без драки точно не обойтись. А после драки можно будет только иметь его, говорить он вряд ли согласится. Так что я решил ещё немного потянуть. Я отошел назад и, взяв со стола бутылку, сделал большой глоток вина.
Анхэ
Не могу сказать, какие чувства вызывал у меня этот эльф, заявивший, что отныне яего. В его словах была сила. Уверенность. Обещание защиты. Как если бы меня снова приняли в клан. Но он был врагом. Я отчётливо ощущал исходящую от него угрозу. Будто весь он дышал жаром. Его приказы были странными. Я не знал, как мне следует их понимать. Желание держать пленникаа роль свою я всё же понимал вполне яснобез доспеха было естественно. Но эти аккуратные пальцы, горячие, как угли Они заставляли думать не о плене. И, простите меня предки, даже не совсем думать. Я слишком долго был в одиночестве. Сейчас я понял это абсолютно ясно, иначе с чего мне так много думать даже не о нём, а всего лишь о кончиках его пальцев, соприкасавшихся с моими.
Освободиться от доспеха было приятно. Он давно уже давил мне грудь, но снимать его в лесу не было смысла. И я расслабился ненадолго, забыв о том, что ещё не выполнил приказ до конца. А потом его руки вынули из кожаного панциря мой локоть и замерли на моей метке. Осторожные и сухие. Безразличные. Его не пугало ни моё имя, ни моя судьба, начертанная на коже. Более того, он назвался Назвался моим защитником - защитником Смерти. Одно это будто камень сняло с моей души, потому что порой мне казалось, что нет в мире существа, которое не проклянёт меня за то, что я выжил.
Он отошёл, чтобы глотнуть вина, и я внезапно ощутил своё одиночество с новой силой. Будто солёная волна горечи захлестнула меня. Он был врагом. Но он был единственным, кто касался меня без страха и говорил со мной без ненависти.
- Сколько тебе лет?услышал я спокойный вопрос. Мне показалось, что этот вопрос странно звучит для тюремщика. Впрочем, почему бы и нет? Ведь мой возраст может помочь ему предсказать мои поступки.
- Триста, - сказал я.
Он поднял брови и улыбнулся.
- Ты выглядишь старше.
Любопытно, что он хотел этим сказать?
- Из какого ты клана?
Я молчал. Я не хотел говорить и не мог. Как можно сказать вот так просто, что у тебя нет клана? Что ты жив, когда те, кого ты должен был защищать, мертвы. Кажется, моё молчание разозлило его. Он принял его за бунт. Но оправдываться я не собирался. Одиночество приучило меня говорить только тогда, когда есть что сказать. Он снова подошёл ко мне вплотную. Его руки легли мне на плечи, и это уже точно не укладывалось в отношения врагов, как я их понимал. Моё сердце забилось с новой силой, когда его ладони поползли вниз. Хотелось избавиться от проклятой рубашки, отделявшей меня от этих сухих сильных пальцев. Я чувствовал, как вздымается под его ладонями моя грудь.
Вельд.
Это тело Под холодными доспехами оно было тёплым и чутким. Мне казалось, что я схожу с ума. И он не сопротивлялся. Я ожидал, что он набросится на меня, едва я коснусь его тела без доспеха, но этого не произошло. Я был уверен, что он отшвырнёт меня прочь, когда я сдеру с него старую льняную рубашку, но он лишь задышал глубже, чаруя меня естественными движениями своей груди. Лишь когда мои губы оказались на его шее, он понял, что творится неладное и дёрнулся, пытаясь вырваться, но слишком слабоя не верю, что такова была вся сила его тела.