Что узнают? Что отец? словно галчонок, с любопытством вытянув шею, начал расспрос Маркус.
Ничего! Убирайся с моей кровати! сердито ответил Луций, спихивая брата на пол.
Топот и возня в их комнате привлекла внимание Леонида, который тут же угомонил обоих, распихав их по разным углам.
За завтраком, во время которого дети сидели за отдельным столом, Корнелий сказал, что Маркуса отправят учиться в соседнее селение, в школу, которую содержит друг Ливерия. Пускай она и не престижная, но знания там дают нормальные, и прожить с ними в будущем можно, да и плата там сносная, не то, что в школе Луция. К тому же отношения там другие, мало кто будет знать о том, кто его отец. Маркус сидел и слушал, как отец разговаривает с Ливерием и Кристианом, которые завтракали в тот день у них дома. Затем детвору под присмотром Леонида отправили грызть гранит науки. Проводив старших ребят, Леонид отправился с Маркусом, который радостно бежал рядом и которому все было интересно. А его, так сказать, воспитатель шел рядом и нес подарок его новому учителю. Что поделаешь? Так уж заведено: как подмажешь, так и поедешь. И Корнелий знал это не хуже других, поэтому и завернул в платок серебро, которое получил, продав рано утром те самые доспехи, на которые еще накануне любовался его старший сын.
Вскоре они подошли к одному из деревянных бараковэто и была школа Маркуса. Передав нового ученика учителю, Леонид с улыбкой протянул ему сверток и, отведя в сторону и мило улыбаясь, о чем-то долго разговаривал с ним. Потом учитель, которого звали Герот, отвел Маркуса в класс и посадил на стул, после чего начался образовательный процесс. Учитель начал беседу, подняв одного из учеников:
В одном денарии содержится четыре сестерция или шестнадцать ассов. Сколько медных ассов содержит в себе монета ценой в один сестерций?
Все это было пока не понятно Маркусу: считать сестерции и денарии, чертить буквы, слушать какую-то «Илиаду», которую написал когда-то какой-то Гомер, но все это было интересно. И он, словно завороженный, слушал учителя и вникал в то, о чем идет речь.
В то время, пока дети были заняты учебой, и никто не мог мешать разговору, в доме у Корнелия собрались его товарищи. Сидели они за столом, на котором стоял кувшин с мульсумом[1], сыр, хлеб, оливки и немного фруктов. Беседу вели о том, что детей пора пристраивать в армию и выводить их во взрослую жизнь.
Я прекрасно тебя понимаю, Корнелий. Луцийкрепкий парень. И Мартин с Понтием тоже. А вот мой Ромул, он ведь слаб телом, да и духом. Не в меня пошел. Видать, в деда по материнской линии, будь он неладен. Какая ему служба, если он с утра до вечера то тумаки в школе получает, то чертит что-то, изобретатель хренов. Да за книгами сидит. Я его хотел бы в служители Юпитера отдать, так с нашим-то прошлым кто его туда возьмет? Туда рекомендательное письмо нужно. Впрочем, как и в легион. А кто нам даст эту злосчастную бумажку? Уже столько лет правды ищем. Нужно было там, у Дэрского ущелья, на меч кинуться, чтобы позора этого сейчас не видеть!
А что не кинулся-то? отпивая из чаши, спросил Кристиан.
Что, что Жить хотел! отворачиваясь, ответил Ливерий, который очень сдал за это время. Не было его прежней улыбки, не было насмешек и шутоквсе кончились, словно их и не было вовсе. Сейчас он был седой и больше походил на старика, чем на прежнего бесстрашного и не унывающего воина. Время смяло его, как подмяло под себя всех, кто сейчас сидел за этим столом и решал судьбы своих детей, думая, как устроить их в этой жизни. Они рассуждали о том, как вывести их в люди и отпустить в плаванье по бескрайнему морю, которое называется жизнь.
Ладно вам, что-нибудь решим и с Ромулом. Надо подумать и о Мартине. У его матери нет средств даже на его обучение.
Мы и так платим совместно за него.
Я не про это. Нужно будет скинуться и купить ему все необходимое для службы. Его мать и так тянет еще троих. Покойный Аврелий не только мечом мог лихо рубить, как мы видим.
Ага, четверых жене нарубил, усмехнулся Кристиан, и все сидящие за столом громко рассмеялись, после чего молча подняли чаши за павшего друга. Потом они долго спорили о том, куда и как устраивать своих отпрысков и где достать нужные рекомендации, затем ругались и снова спорили. Время шло, но до сих пор было неясно, куда и в какой легион определить парней, хотя бы даже не в легион, а во вспомогательный отряд на крайний случай.
Ладно, на том и порешим. Я на днях поеду в Рим и повидаюсь со старыми друзьями, если их еще можно так назвать. Попробую достать рекомендательные письма. Может, есть все же в них хоть что-то человеческое, сухо, без особой надежды промолвил Корнелий.
С тобой поехать? Может, помочь чем?
Не стоит, сам как-нибудь.
Было уже далеко за полдень, когда кончились занятия. Маркус в сопровождении Леонида возвращался домой, уставший, но очень довольный и необыкновенно оживленный. Он скакал вокруг Леонида и постоянно что-то у него спрашивал. Убегал вперед, снова прибегал, хватая своего воспитателя за руку. Леонид, не скрывая радости за малыша, честно и непринужденно улыбался во весь рот. Своих детей боги ему не дали, поэтому он искренне любил этих двух сорванцов.
Я буду много учится и стану очень умным! А потом я заработаю много денариев и сестерциев, и мы все будем жить богато, как император Тиберий[2].
Леонид снова усмехнулся, после чего произнес:
Ты мыслишь, как взрослый. Никогда не забывай, что тот, кто не хочет учиться и постигать науку, никогда не сможет стать ни полководцем, ни государственным деятелем. Более того, неуч не сумеет попросту заработать себе на хлеб. Таких полно в Риме, ждущих подачек на праздники и клянчащих у проходящих богачей себе еду.
Леонид, я буду учиться и стану умным и смелым, как мой отец или, например, как ты, Маркус остановился и посмотрел на Леонида щенячьими, по-детски невинными глазами, отчего у бывшего раба дрогнуло сердце. Он подхватил парня на руки и, улыбаясь, понес его домой, повторяя:
Конечно, будешь. Конечно. Все у тебя получится, вся жизнь впереди.
По оврагу неслись мальчишки. Впереди всех бежал Ромул. Луций, Понтий и Мартин мчались за ним. Задыхаясь, черные от пыли, они перескакивали через сухостой, который здесь навалило в прошлом году, когда прошел сильный ураган.
Мартин, не отставай! кричал Луций, видя, что его друг все дальше и дальше отрывается от них.
Я больше не могу! держась за бок и присев на корточки, прокричал Мартин.
Все остановились и подбежали к нему.
Все, не могу больше! Пускай лучше опять излупят! Что я им заяц, что ли, по полям скакать! чуть ли не плача, бормотал он.
Луций, делать-то что? тихо спросил Ромул.
Ничего! Как всегда, будем получать тумаки. Понтий, сложи таблички для письма, чтобы не разбить их, а то дома нам за них тоже наваляют, а не хотелось бы.
Понтий поспешно собрал все школьные принадлежности и засунул их под стоящий рядом пень. Не прошло и минуты, как из-за поворота выскочила толпа разъяренных от бега и преследования подростков. Их было человек пятнадцать. Увидев, что те, кого они так долго догоняли, стоят и ждут их, парни остановились.
Ух! Трусливые девки! облокотившись на своего друга и тяжело дыша, сказал Клементий.
Они драпают, как их отцы! Слышь, Луций, ты, наверное, предводитель этих трусов? смеясь, подхватил оскорбления Кассий.
Да брось! Их семейная порода такая! Постоянно бежать от опасностей! А, впрочем, чему удивляться? От трусливого пса рождается не менее трусливый щенок! Правильно я говорю, парни? крикнул Публий, и толпа захохотала.
Луций со своими друзьями стоял, молча насупив нос. Они не говорили ни слова, понимая, что этой своре дай только повод. Впрочем, обычно для Клементия и его шайки особого повода не требовалось. И вдруг не выдержал тот, от которого меньше всего этого ожидали. Ромул, схватив камень, швырнул его в толпу с криком:
Сам ты сучий выродок! А твоя матьподстилка для варваров!
Камень просвистел над головой Клементия и попал какому-то парню в голову. Тот взвизгнул от боли и повалился на землю, прижимая рукой рану, из которой потекла кровь.
Ах ты, гаденыш! сжав зубы, прошипел, словно змея, Клементий и тут же добавил:Тебя, дохляк, я лично отметелю так, что ты забудешь дорогу в школу!
И с этими словами он бесстрашно ринулся на обидчика, и вся толпа тоже последовала за ним. Подходя ближе к Луцию, он рассчитывал, как обычно, оттолкнуть его, но тот неожиданно для всех схватил палку с земли и со всего размаха ударил Клементия. Удар пришелся вскользь, и вся его сила обрушилась не на голову, как рассчитывал Луций, а на плечо соперника. Тот отшатнулся и замер, явно неготовый к такой наглости. Боль сковала его тело, и он смотрел явно напуганно на Луция, который с обезумевшими, мокрыми от обиды глазами сжимал в руке деревяшку. Придя в себя, Клементий с криком накинулся на него и повалил на землю. Мартин, Понтий и Ромул бросились на Клементия. В свою очередь толпа стала бить их. Завязалась нешуточная драка, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы по счастливой случайности рядом не оказался Клавдий Марк Нерон, который прогуливался со своей свитой неподалеку. Его привлек крик мальчишек и отчаянная брань, которая была слышна издалека. Остановившись на вершине оврага, он и Сципион молча смотрели на то, как молотят друг друга эти ребята. Затем он дал понять, чтобы его прислуга оставила их, а сам вместе со своим верным помощником спустился вниз. Они подошли к драчунам почти вплотную, но никто из мальчишек не обратил на них внимания. В облаке пыли, ругаясь и оттаскивая друг друга, они то вставали, то снова падали. Бывало, кого-то одного принимались бить сразу несколько человек, но затем к нему подбегал кто-то из прежде оттесненных и кидался в толпу, пытаясь помочь товарищу.
Как ты думаешь, Абигор, стоит ли прекращать данное избиение или мы с тобой все-таки досмотрим этот спектакль до конца?
По-моему, все тут и так ясно, если, конечно, не произойдет какого-либо чуда. Хотя даже если чудо и произойдет, я не уверен в том, что можно победить вчетвером столько народу. С другой стороны, я знал одного человека, который творил чудеса на поле битвы только за счет своего несгибаемого характера.
Да, ты прав. Но порой отвага, Абигор, возникает из-за страха. Думаешь, они бы стали сражаться, если бы смогли убежать? Страх сделал их сильными. Трусливый пес, зажатый в угол, всегда кинется первым. Поэтому, мой друг, разум должен владеть телом в любой ситуации.
Разум без отвагисвойство женщины! сплюнув презрительно в сторону, обмолвился Сципион. Марк без эмоций глянул на него и ответил:
Отвага без разумасвойство скотины. Ступай, прекрати этот балаган. А то мы дождемся того, что парней и впрямь покалечат не на шутку.
Сципион быстрым шагом подошел к толпе и стал, как котят за шкирку, распихивать всех по разным сторонам. Последним он оттащил Клементия, который сидел сверху на лежащем на земле Луции и продолжал упорно наносить ему удары. Угомонив участников драки, он пристально обвел их взглядом. Подростки стояли, тяжело дыша, в рваных и грязных туниках, утирая кровавые сопли. Кто-то светил сизым заплывшим глазом, у кого-то была разбита бровь или губа. Единственным, кто еще лежал на земле, был Луций. Первым к нему подбежал Ромул. Он долго тряс его за плечи и бил по щекам, испугавшись, что того убили, а затем тихо зарыдал, опустившись на колени у неподвижного тела друга. Но тут его оттолкнул в сторону Сципион и, подняв Луция, сильно встряхнул. Луций открыл глаза. В полном тумане и с жутко болевшей головой, парень отрешенно смотрел на человека, который стоял перед ним и держал его за грудки. Размазанное очертание черного пятна с какими-то огромными птичьими крыльями за спиной было у него перед глазами. Луций зажмурился и, тряхнув головой, снова открыл глаза. Теперь он ясно видел, что перед ним стоит какой-то человек в военной одежде и, тряся его, о чем-то говорит. Луций прислушался. В ушах у него звенело, но он отчетливо услышал, как тот спрашивает его о самочувствии.
Все нормально, еле шевеля губами, ответил Луций. После этих слов Сципион отпустил парня, но вдруг стоявший в стороне Клементий с бешеными глазами вновь кинулся на противника. Однако не успел он сделать и пары шагов, как его горло сжала стальная, нечеловеческая хватка Сципиона, который, приподняв парня над землей, отшвырнул его в сторону со словами:
Довольно! Не смей!
Клементий вскочил, словно ошпаренный, с налившимися кровью глазами от обиды и от стыда перед друзьями за то, что его, сына сенатора, как какого-то простолюдина, отшвырнул в сторону какой-то непонятный солдафон. Клементий тут же проорал:
Ты знаешь, кто мой отец?! Ты, деревенщина!
Сципион медленно повернулся к нему спиной и сурово произнес:
Я знаю, кто твой отец. Прекрасно знаю, кто он и что он. И поверь мне, малыш, мне плевать на него. А если ты сейчас же не закроешь свою пасть, то я вырву тебе язык, а затем запихаю его так глубоко в глотку, что твой папаша замучается доставать его из собственного сына. Сципион сказал это с такой жестокостью и таким равнодушием, что Клементий и его друзья, молча, отшатнулись назад. Без лишних слов они стали собирать раскиданные и поломанные школьные вещи. Но Марк, до этого безучастно стоявший рядом и безмолвно наблюдавший за происходящим, вдруг словно очнулся. Он расцвел в улыбке и, словно хитрый лис, поспешил к Клементию.
Клементий, постой.
Тот остановился, утирая глаза от обиды и унижения. Марк обнял парня и ласково произнес:
Не слушай этого солдафона, вечно он у меня защищает всякую падаль. Держу его из-за того, что он хороший телохранитель, а мозгов что у курицы. Здорово вы их отметелили! Правильно поступилислабый должен знать свое место и ничего страшного, что вас больше было. Победа она и есть победа, а, как ты знаешь, победителей не судят. Чего бы наша страна достигла, если бы мы соблюдали какие-то там правила чести, тем более, в войне с варварами.
Клементий шмыгнул носом и радостно улыбнулся. Марк потрепал его по волосам, одобрительно хлопнул по плечу и, достав несколько монет, вложил их в руку мальчишки.
Идите с друзьями и купите себе что-нибудь. И не забудь передать привет отцу от Марка. А с этим военным истуканом я разберусь, когда мы окажемся дома. Думаю, с десяток розог хватит ему, чтобы он понял, как нужно вести себя с приличными людьми.
Клементий после ласковых слов, денежной премии и ликования от мысли, что его позор будет смыт розгами, гордо поднял голову и брезгливо посмотрел в сторону Сципиона, который так и продолжал стоять к нему спиной. Затем он крикнул:
А с тобой, Луций, мы еще пообщаемся. И с твоими подругами тоже!
После этого мальчишки с шумом и хохотом, хвалясь меж собой, кто, кому и сколько навешал, скрылись за поворотом дороги.
Позже. Всему свое время, похлопав по плечу Сципиона, проговорил Марк. Затем он подошел к Луцию и тихо спросил:
Ты меня слышишь?
Да, еле шевеля губами, ответил парень.
Прекрасно, ответил Марк и посмотрел на его друзей, которые были потрепаны чуть меньше своего приятеля. Ну, я вижу, храбрости вам не занимать, раз вы решили подраться со столькими сразу. Не знаю даже, глупость это или отвага.
Достали они уже. Если бы один на один, а то они, вон, кучей всегда, вытирая разбитый нос, проворчал Понтий.
Да, жизнь штука такая, справедливости в ней мало. Впрочем, не мне вам об этом говорить, вы и так на своей шкуре это поняли. Ну, будет вам. Да, хочу представиться. Меня зовут Марк, а вот этот милый парень, который спас вас от этих бездарей, мой хороший приятель и верный помощник Сципион. Мало того, он отличный воин и храбрый солдат. Бьюсь об заклад и готов спорить на что угодно, что бойца лучше него нет и не будет. Кстати, если вы хотите, я попрошу его вас кое-чему обучить, чтобы вы могли драться чуть получше, чем сейчас. По крайней мере, хотя бы защищать себя научитесь, а то на вас смотреть жалко. Правда, это все позже, а теперь ребята позвольте мне отвести вас к своему лекарю. Все же вид у вас ужасный.
Сципион, поддерживая шатающегося Луция, повел его к носилкам, которые держали восемь крепких рабов. Они стояли, словно титаны, все как на подбор, крепкие и угрюмые. Луций и его друзья повидали разных невольников за свою жизнь, но таких еще не видели ни у кого. Их головы скрывал какой-то головной убор, похожий на чалму и прятавший лицо полностью, лишь маленькая щелка для глаз была оставлена для того, чтобы эти гиганты могли видеть дорогу. Из одежды на них были штаны длиной чуть ниже колен. Тела их были разукрашены татуировками в виде каких-то непонятных символов. Положив Луция на подушки и усадив рядом его друзей, Марк и Сципион устроились напротив. Почти всю дорогу они молчали. Мальчишки, словно загипнотизированные, рассматривали богатую отделку носилок, украшенных резьбой, шелком и позолотой. Луций полуприкрытыми глазами осматривал Сципиона, голова у него все еще кружилась, все тело болело, его немного подташнивало и ему хотелось закрыть глаза. Но вид строгого воина не давал ему расслабиться. Черные кожаные доспехи Сципиона были отделаны серебром, а серая тога по краям обита черным бархатом. Ничего лишнего не было в его одежде. А его меч! Чего стоила одна ручка из слоновой кости, украшенная на конце головой змеи, глаза которой были инкрустированы темно-синими сапфирами. Карие холодные глаза Сципиона смотрели куда-то в пустоту, будто сквозь всех находившихся рядом с ним. По одному его виду можно было понять, что этот человек храбр и силен физически. Было очевидно, что он побывал во многих битвах и убил много врагов. От него так и веяло холодом, и Луций невольно натянул на себя шелковое покрывало, по его телу прошел озноб.