- Даже если я соглашусь приехать в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда этого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, - вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.
- А если я уговорю князя Владимира разрешить вам княжить в городе Полоцке? - улыбнувшись, просил Торвальд.
- Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк, - махнув рукой, сказал князь Изяслав.
А после Торвальд отправился в далекий Киев. Оказалось, что с князем Владимиром Ясно Солнышко было не так-то просто встретиться. И тогда Торвальд организовал встречу, через новую жену князя Владимира, византийскую принцессу Анну, с которой Торвальд познакомился во время путешествия в Константинополь. Я даже не могу себе представить, кто еще на Руси в тот момент мог осмелиться поехать к князю Владимиру, чтобы просить за князя Изяслава и Рогнеду.
Перед тем, как войти в княжеский терем, Торвальд отпустил ворона. Охранник терема, норвежец по происхождению, с интересом наблюдал, как ручной ворон сел на крышу одного из домов напротив.
И вдруг у стражника волосы стали дыбом, когда ручной ворон громко произнес норвежскую поговорку:
- И маленькая кочка большой воз может своротить! - сказал ворон по-норвежски, медленно прохаживаясь по крыше. А затем, к еще большему удивлению охранника, ворон начал произносить молитву.
В это время киевские дружинники ввели Торвальда к Владимиру. Разговор обещал быть не из легких. Торвальд застал князя Владимира сильно раздраженным. Киевский князь был разодет в дорогие ткани и сверкал драгоценными камнями. Торвальд же был одет в простой серый плащ и предстал перед князем спокойным и невозмутимым. Лишь перебирание в правой руке четок из какого-то полупрозрачного фиолетового камня выдавало в Торвальде оживленные размышления.
- Как ты посмел явиться ко мне с разговором о моем сыне Изяславе и городе Полоцке. Если бы не моя жена из Византии, я бы давно уже приказал бросить тебя в поруб или пытать, а потом убить. Ты находишься на моей земле, твоя жизнь полностью в моей власти. Да как у тебя вообще могла появиться идея прийти ко мне с советами и нравоучениями, ко мне, киевскому князю и правителю всех русских земель! - закричал князь Владимир и при последних словах многозначительно поднял правую руку вверх.
Но, несмотря на крик и угрозы князя Владимира, Торвальд как и прежде оставался невозмутим, даже казалось, что он смотрит на раздраженного князя Владимира с какой-то молчаливой насмешкой.
- Светлейший князь, за свою жизнь мне пришлось увидеть множество знатных людей: баронов, герцогов, графов, королей. Многие из этих людей, наделенных властью, были моими друзьями, многие пленниками и даже слугами. Когда я был в Саксонии, то мне повезло увидеть там германского императора, самого Оттона Великого в пике его могущества, и там же в Саксонии я общался с его родственниками, которые принимали меня как равного.
Во время путешествия в Иерусалим я сталкивался с мусульманскими правителями. А находясь в Константинополе, я общался с императором бескрайней Византии - Василием. Пообщавшись со столькими правителями, я не испытываю страха при встрече с великим князем Киевским.
В моем нынешнем положении, когда я хочу провести оставшуюся жизнь в молитвах и служении Богу, поруб для этого может оказаться не худшим местом. Смертью или пытками меня также не запугать, я уже давно готов их принять, если на то будет воля Божья, - спокойно ответил Торвальд.
- Прикрываешься чужими именами? Я великий князь, меня опасается и сам византийский император. На моей стороне войска и корабли, безграничные земли и богатства всей Руси. А ты кто такой, чтобы давать мне советы? - гулко произнес князь Владимир.
- Еще недавно, светлейший князь, вы были изгнанником, а все эти земли, войска и корабли принадлежали вашему брату. Вы, ваша светлость, словно находитесь в гостях в чужом богатом доме, пользуетесь и восхищаетесь одеждами, яствами и роскошью этого дома. Но вы забываете, что хозяин дома - Господь Бог, а вы в нем лишь гость. И время заберет у вас все богатства и власть, ничего не останется. А на моей стороне правда, она намного ценнее, потому что нетленна, и время у меня ее не отнимет.
От слов Торвальда настроение князя Владимира изменилось, казалось, Киевский князь стал спокойнее. Князь Владимир с удивлением смотрел на четки в руке Торвальда, которые в начале их разговора были фиолетового цвета, затем, играя разными переливами, их цвет поменялся на красный и, наконец, во время рассуждений Торвальда о готовности принять смерть, камни, из которых были собраны четки, стали желтого цвета.
- Вижу, ты отважный человек, мне рассказывали, что в Исландии берсерки в бешенстве грозились разорвать тебя на куски и крошили скалы возле тебя. Все живое в округе оцепенело от ужаса, но ты невозмутимо продолжал молиться. Наверняка у тебя заготовлена целая речь в защиту моего сына и бывшей жены. Но прежде, чем я ее выслушаю, ответь мне на один вопрос, - при этих словах князь Владимир посмотрел в глаза Торвальду, который символически поклонился, но не отвел взгляда, а князь Владимир продолжал: - Правду ли говорят, что ты, Торвальд, обладаешь даром внушения?
- Светлейший князь, я был проповедником христианства у себя на родине, в Исландии, где многие меня знали с детства и не воспринимали всерьез. И тем не менее там я обратил в христианство много людей. Поэтому мой ответ будет утвердительным, я обладаю определенной способностью внушения, - безразлично глядя князю Владимиру в глаза, ответил Торвальд.
- Что ж, тогда, учитывая твои способности и опыт, наличие которых ты сам признаешь, я бы не желал обсуждать с тобой судьбу моего старшего сына, жены и города Полоцка. К тому же я знаю, что ты можешь мне сказать, мол, по справедливости Изяславу нужно отдать Полоцк. Сегодня ты играешь здесь роль смиренного мудреца, но я наслышан о твоем бурном прошлом викинга, и, говорят, что даже будучи христианским проповедником в Исландии, ты убил несколько человек. А после убил еще одного знатного скандинава в Норвегии, правда ли это?
- Это правда, светлейший князь, однако скальды, которых я убил в Исландии, ослепленный горем и яростью, вели себя не достойно. А знатный язычник, которого я убил в Норвегии, был повинен в убийстве десятков людей, включая женщин и детей, это были люди, которых я привел к христианской вере! - потеряв свою невозмутимость и повысив тон ответил Торвальд, и четки в его руке также изменили свой цвет с желтого на красный.
- Значит, христианский проповедник и убийца. Я ведь тоже сделал в своей жизни очень много неблаговидных поступков, а теперь я также проповедник христианства. Жалеешь ли ты, Торвальд, что убил этих людей в Исландии и Норвегии и отомстил за убийство своей женщины и других христиан? - спросил князь Владимир, и на лице князя появилась злорадная улыбка.
- Да, я жалею о том, что убил их, и искренне в этом раскаиваюсь. Тогда я находился лишь в начале своего духовного пути и еще не понимал, что это я спровоцировал зло в язычниках. Это мои действия и мои проповеди привели к тому, что язычники стали проливать кровь, и моя доля вины в гибели Вероники и христиан Исландии не меньше, чем у убийц христиан. Лишь из-за своей духовной неопытности и самонадеянности, я переложил всю ответственность на язычников и осквернил свою веру убийством.
Ваша светлость не желает меня слушать, но я вижу, что вы достойный человек, и в вас борются доброе и злое начало. Вы вели распутный образ жизни и убивали, но это было нормой для традиций этих земель. Вы убивали по необходимости, в борьбе за власть. И, конечно, у вашей светлости есть причины ненавидеть город Полоцк, но сегодня процветание Полоцка - это процветание части вашей державы и ваших подданных. Полоцк не должен исчезнуть из-за гордости Рагвальда. Полочане и так понесли тяжелое наказание.
Теперь вы христианский правитель, и я наслышан о добрых деяниях, которые вы, светлейший князь, сделали для своей державы в последнее время. Вы поступили очень великодушно, пощадив свою бывшую жену Рогнеду. Я знаю, несмотря ни на что, вы любите ее, потому и пощадили, и верю, что и сейчас она близкий вам человек. А князь Изяслав и вовсе ваша плоть и кровь, он был первым претендентом на следующего верховного правителя Руси. И за что, ваша светлость, хочет лишить Изяслава достойного удела? За то, что он нашел в себе силы вступиться за мать? Только вы, светлейший князь, сможете восстановить справедливость, дав Изяславу значительный удел и вернув Полоцку жизнь. Простите полочан, Рогнеду и Изяслава, вы уже пощадили их, а теперь простите, как христианский правитель.
- Да, Рогнеда мне не чужая, и я могу ее понять. Знаешь, Торвальд, а ведь я не хотел лишать ее чести, да еще так унизительно, несмотря на нанесенное мне оскорбление. Но мой дядя Добрыня на этом настоял, заявив, что это нужно, чтобы повысить свой авторитет в дружине. Возможно, в жизни мне попадались не те советчики. Но как бы там ни было, я победил в схватке со своим братом и сейчас могу многое сделать для Руси. Я вижу, что под твоим и Изяслава руководством Полоцк возродится, но нужно ли это мне? Надо все хорошо обдумать, а сейчас убирайся, мой ответ тебе передадут.
Несколько дней Торвальд жил в Киеве, ожидая ответа князя Владимира, и это были мучительные для Торвальда дни. Как и в Исландии, он сделал все, что мог, но Торвальд не знал, будет ли Господь более благосклонен к нему на этот раз.
На четвертый день ожидания, когда Торвальд наблюдал, как снежная метель строит в воздухе причудливые фигуры и укрывает Киев узорчатым белым полотном, Торвальд услышал крики своего ворона, сидящего на крыльце дома.
- Пожар, пожар! - закричал ворон.
Торвальд вышел на порог и увидел вдалеке приближающегося всадника. Тогда Торвальду показалось, что конь под всадником словно парит над снегом, вообще не касаясь земли, как какой-нибудь крылатый Пегас, конь бога Одина Слейпнир или несший пророка Мухаммеда - Бурак, то есть как существо, на котором перемещались проводники воли высших сил. Не менее странным был и всадник, одетый в необычные сияющие доспехи.
- Великий князь Владимир приказал вам передать, что князь Изяслав с княгиней Рогнедой могут править в Полоцке, город Изяславль также остается в собственности князя Изяслава, - предъявив княжескую грамоту, с величественным видом сказал всадник. И с этого момента в истории города Полоцка началась новая эра.
Вместе с князем Изяславом Товальд быстро восстановил процветание города, после начала правления князя Изяслава полочане стали массово возвращаться в Полоцк. Князь Изяслав прославился своей ученостью и переписыванием книг, а ведь это было в языческие темные времена.
Рогнеда со слезами на глазах слушала рассказы Торвальда о возрождении величия Полоцка и успехах ее сына. Но ехать в Полоцк Рогнеда не захотела и осталась жить в городе Изяславле, приняв монашеский постриг. Рогнеда объяснила свое решение желанием служить Богу и слишком страшными воспоминаниями, связанными с Полоцком.
Внушительны были и успехи Торвальда в распространении христианства в полоцких землях. Активно сотрудничая с Полоцкой епархией, Торвальд коренным образом изменил духовную жизнь полотчины и заложил ее нравственные основы. Умер Торвальд своей смертью, в Полоцке, и был захоронен в церкви Святой Богородицы, им же в Полоцке и построенной. Его ворон Хугин, после смерти Торвальда поселился в лесу и еще долго жил неподалеку от Полоцка, по утрам оглашая окрестности города чтением молитвы.
Постепенно город богател и разрастался. Уже сын князя Изяслава, блистательный князь Брячислав, правил в могущественном Полоцке. Брячислав провел реформу в войсках Полоцка - полоцкая дружина начала обучать городское ополчение.
После смерти князя Владимира свою власть на Руси установил его сын новгородский князь Ярослав. Чтобы прийти к власти, князь Ярослав перебил своих братьев, вошел в союз с язычниками, однако в итоге обманул своих же союзников, таких, как прославленный конунг Эймунд, спасший Ярославу жизнь.
Молодой полоцкий князь Брячислав принял тогда всех бежавших от беззаконий, включая Эймунда, объединил с ним свои силы и выступил против братоубийцы и предводителя полуязыческого войска, князя Ярослава Владимировича. В битве при Судомире в 1021 году князь Брячислав разгромил союзное войско из киевлян и новгородцев. Это был военный и моральный триумф города Полоцка. Притеснениям и беззаконию на Руси, установленным воинами Ярослава, пришел конец.
После битвы при Судомире великий князь Киевский Ярослав Владимирович был вынужден уступить полочанам два важных торговых пункта: Витебск и Усвяты. Полоцкий князь Брячислав по мирному договору стал соправителем князя Ярослава в Киеве и основал в русской столице свой княжеский двор. Эймунд за свою помощь Полоцку получил в управление город Браслав. После победы при Судомире князь Брячислав сказал:
- В этой битве мы сражались за справедливость, против сил почти всей Руси, и мы победили только благодаря отваге полоцких воинов и небесному заступничеству Торвальда.
Брячислав приказал вышить новое полоцкое знамя с изображением Торвальда. Этим изображением стал всадник на коне, символ Торвальда назвали "Погонь" - то есть привидение язычников к христианской вере. А Полоцкая епархия признала Торвальда местнопочитаемым святым под именем Тимофея Полоцкого.
В полоцком Софийском соборе в северной башне на фресках ты можешь увидеть изображение встреч Торвальда с князем Владимиром Ясно Солнышко и с князем Изяславом.
- Ратимир, но почему тогда сейчас наш князь Всеслав не навещает свои владения в Киеве, и в титулах не называет себя великим князем Киевским? - сбивчиво спросил мой отец и, будучи сильно пьяным, уронил кубок, который со звоном покатился по полу дома.
- Понимаешь, Горислав, после битвы при Судомире на Руси еще долго сохранялось военное и политическое равновесие между тремя князьями: Брячиславом Полоцким, Ярославом Владимировичем и могущественным правителем далекой Тмутаракани князем Мстиславом - сыном великого князя Владимира. Однако после смерти тмутараканьского князя Мстислава, Ярослав Владимирович присоединил его земли к своим владениям, и равновесие на Руси изменилось не в пользу Полоцка. Вдобавок князь Ярослав заключил союзы почти со всеми влиятельными европейскими правителями.
Став сильнее, киевляне забыли о договоре с Полоцком. А после смерти киевского князя Ярослава Владимировича трое старших сыновей Ярослава, князья Изяслав, Святослав и Всеволод, объединились и захватили власть на Руси, подобно своему отцу, начав притеснять своих младших братьев.
Тут пьяный Ратимир повысил голос, перейдя на крик:
- Все на Руси поделили старшие Ярославичи, лишь наше Полоцкое княжество им не по зубам. Во всей Руси только на полоцких землях еще сохраняется незыблемый закон и порядок. Наш народ еще помнит и открыто говорит, что Ярослав Владимирович циничный братоубийца, а обнаглевшие новгородцы и киевляне в бою не так уж сильны.
Независимость Полоцка и полоцкие владения в Киеве уязвляют самолюбие заносчивых Ярославичей. Недавно начали поступать жалобы от полоцких купцов о притеснении их в Новгороде и Пскове.
Наш справедливый полоцкий князь Всеслав не стал отвечать притеснением новгородских купцов, которых отлично знает, посчитав, что это будет не выгодным для Полоцка. Но вот увидишь, Горислав, еще наступит день, когда князь Всеслав, подобно своему отцу Брячиславу, поведет нас против Ярославичей под знаменем Тимофея Полоцкого. И мы вновь разгромим этот разноплеменной полуязыческий сброд и восстановим справедливость на Руси, ведь для этого по воле Господа Полоцк и воспрял из пепла! - стукнув при последних словах кулаком по столу, пьяный Ратимир закрыл глаза, успокоился и заснул, а вскоре отправился спать и мой отец.
Но я в ту ночь не мог заснуть, находясь под впечатлением от рассказа Ратимира. Тогда я впервые столкнулся с духовным миром полоцкой знати, наполненным мистикой и христианскими образами.
Авантюра
1
В Полоцке кипела повседневная торговая жизнь, наша семья вскоре совсем освоилась в этом прекрасном городе. Полочане умели не только хорошо воевать и торговать, но и развлекаться. Особым почитанием у полочан пользовались православные религиозные праздники, которые переняли многие черты вытесненного православием язычества. Традиции предков полочан словно получили новую жизнь, растворившись в христианской духовности.
Масштабно праздновал свой день рождения и князь Всеслав, накрывая столы с угощениями для полочан.
Чего там только не было среди угощений: всевозможные пироги и блины с мясом, рыбой, овощами и ягодами. Столы ломились от мясных блюд из домашних животных и дичи, от гусей, запеченных с яблоками и вишневой подливкой, до тушеного мяса кабана с грибами. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу. Квас, медовуха и пиво лились рекой, а знатных полочан князь угощал вином.