Условия просты: какая «септима» всех больше съест, та и есть более эффективной и преданной некрократии. Тщательно пережёвывая насекомых, ты помагаешь Владыке лично.
Правда, есть и пожелание Мад, которому следовать, как она сказала, вроде, и не обязательно, но которое всё же повышает твои шансы: перед поглощением насекомых не обездвиживать. То есть, не отрывать лапки, как делали некоторые, пытаясь себя убедить, что перед тобою не таракан, а, скажем, фасоль. Ну и не свинчивать раньше времени тараканью голову пальцами, а кусать с целоготак ведь зрелищней. И больше напоминает весёлую некрократическую игру.
А ещё есть пожелание Мад, о котором она даже не сказала, но царевна-то понимает! Поглощая тараканов, нельзя показывать отвращения. Если что вокруг себя и излучать, то только лишь вдохновение, дерзновение и удовольствие. Когда испытание представляет собой весёлую игру, то и лица должны быть соответственные. В этом суть некрократического артистизма.
Сколько времени прошло с натянутой гримасой удовольствия на лице? Оксоляна бы не сказала. За гастрономическим испытанием не только время перестало существовать, но и пространство сузилось до малого участка пиршественного стола, на которым расположилась твоя «септима».
Только твои люди, других и не надо. И враги-тараканы. Изредка в поле внимания попадает служительница, которая накладывает на центральное блюдоточку сборки твоей «септимы» новую порцию шевелящейся пищи.
Прежде тараканов поливали парализующими соусами да прикалывали к посуде специальными пищевыми булавками. Теперь их без затей вытряхивают из поварёшки. Какая разница? Насекомые врассыпную, но ни одно не уходит от бдительных хранительниц некрократии. Мёртвые люди быстрее мёртвых насекомых. Писица из Глукша по имени Бац объяснила всем, почему.
Насекомые холоднобальзамны, сказала крючконосая, человек же принадлежит к теплобальзамным мертвецам, ибо у него четырёхкамерное сердце.
Как это верно, как это славно подмечено! Именно четырёхкамерное. В первой камерелюбовь к Владыке Смерти, это не обсуждается. Во второй камере царит Ангелоликая, она это заслужила. В третьей камере притаилась ты сама, и в трепетной любви к себе нет ничего постыдного. А в четвёртойтараканы!!!
* * *
Кто сколько тараканов сумел в себя запихнуть, Оксоляна сперва ревниво подмечала, потом сбилась со счёта и просто отдалась процессу. И так ясно, что в преследовании и поглощении пищи торговку Данею никто не переплюнет. Эх, самой бы царевне так! Если у тебя истинный талант, пусть это даже талант обжоры, он достоин уважения, а то и поклонения тех, кто не в состоянии доставить своей «септиме» подобных конкурентных преимуществ.
Карлица Тупси тоже закидывалась тараканами будь здоров. Конечно, до клямской торговки ей, как до Небесного яруса, но надо же сделать поправку на размеры! В такую малютку, да столько тварей величиною в её ладонькак они только в ней поместились?
Основательно вгрызлась в насекомых и сама царевна. Не всё получалось идеально и быстро. Тонкое нижневосточное воспитание мешало запихивать в рот слишком объёмистые куски пищи, ведь получается некрасиво, да и щёки почём зря круглятся.
Не слишком отставала от неё и въедливая писица из Глукща. Уж так она въедалась в хитиновые панцири, словно пирующий падальщик на поле сражения недавно живых воинов. Расколет панцирь зубами, а кажется, будто клювом взрезала.
Дама лёгкого поведения, та, что сменила столичную Эузу на лучшую жизнь в провинциальном Шкмо, старалась не просто есть, и не примитивно имитировать удовольствие от еды, а будто бы переживать его. Нанижет таракана на вилку, изящным движением поднесёт ко рту, быстрым движением язычка слижет лимонный соус, пару раз шаловливо прикусит дрыгающиеся лапки, затем, грудным голосом похохатывая от щекотки, заглотит насекомое целиком И давай лакомиться. Этак другие уже по третьему таракану приканчивают, а она всё первого любовно додавливает. Медленно ест, гадина такая! Зато безукоризненно.
Единственным слабым звеном в семёрке царицы Оксоляны оказалась купчихина дочь. Затолкать в себя насекомоеподумаешь, трудность. Но барышня после каждого поглощения ныла и скулила о том, что уж этот-то таракан должен быть последним. Вся «септима» её дружно уговаривала, попутно теряя драгоценное время. Почему нас не шесть? Этак бы съели намного больше, чем всемером. Разнообразие разнообразием, а подводить своихвсё же не дело.
А потом где-то на краю мира, очерченного длиной стола, одна «септима» сошла с дистанции. Видать, девчонки вроде купчихиной дочери оказались там в большинстве. Вот и подумали, что их водоизмещение уже заполнено до отказано ведь это было не так!
Ангелоликая потребовала нерадивую «септиму» немедленно увести, а голос у неё был такой, что не оставалось сомнения: от лентяек в негодовании отвернётся некрократия! Тотчас и навсегда.
Оставшимся же «септимам» Владычица сказала, что испытание ими пройдено. Отныне они станут септимами уже без всяких кавычек. Ибо подтвердили свою сплочённость и боевую силу.
Жаль, призналась Данея, что мы не успели съесть остальных тараканов. А такие имели неплохие шансы
Торговка и дальше бы жевала тараканью стряпню, но увы: служительницы храмовой кухни не подносили сего более ненужного блюда. И в самом деле, что годится для испытания, порой не стоит превращать в повседневную пищу.
По-моему, мы тараканами на несколько лет наелись, отметила Оксоляна.
Если не навсегда, усилила переписчица из Глукща.
Постепенно в поле зрения уземфской царевны вернулся трапезный зал. Пиршественный стол, с которого забрали все приборы, напомнил Оксоляне Большую тропу мёртвых. Та ведь тоже тянется через весь Средний мировой ярус, простираясь далеко за Врата Порога Смерти.
И подобно тому, как Порог Смерти всё сильней наезжает на земли, доступные для жизни живых, так и здесь, в этом зале, какая-то сила уменьшила количество гостий храма. Те семеро из неудавшейся «септимы» где они теперь? За столом от них оставалась зияющая брешь, пока другие не сели кучнее Всё ли с ними там благополучно?
Не в том вопрос, каково проигравшим, а в том, что угрожало оставшимсянедурно бы такое узнавать заранее
Ангелоликая снова заговорила о толерантности, о важности разнообразия. В основном повторяла, чтобы недалёкие гостьи храма чего не забыли, но и отметила важный новый урок: лишь достаточно разносторонние способности участников септимы позволяют выдержать всю череду испытаний: на обжорство, на голодание и много ещё на что.
А голодание-то зачем? насупилась торговка Данея, прежде чем Оксоляна успела её остановить.
И правда, вовсе незачем, легко поправилась Ангелоликая, испытания на голод у нас не будет. Это так, к слову пришлось.
Оксоляне и самой ясно, что голодания, скорее всего, не будет. Заставить мертвеца проголодатьсята ещё задача, его ведь сами бальзамы питают, и надо ему немного. К тому же сегодняшней обжираловки самой по себе мёртвому человеку на полгода хватит. Что, кто-то будет специально ждать, чтобы произвести испытание голодом?
Но для Данеиединственно для неёэто испытание уже началось. В ней поселилось беспокойство: а вдруг голод? И потому Мад Ольгерд всё же схитрила, когда отказывалась от своих слов
Какой подозрительно разумной иногда становишьсястоит почувствовать ответственность за успешность игры своей септимы. И какой внимательной: Оксоляна приспособилась поглядывать на зеркальный потолочный плафон, чтобы одним взглядом оценить, что происходит в зале.
А что происходило? Участниц сделалось меньше, пустого пространства большеэто понятно. Но это далеко не всё. В результате совместной работы в септимах разношёрстность гостей храма стала не такой разительной. Некая силасила совместной деятельностибудто причесала здесь каждую единым волшебным гребнем. Кто здесь карлица, а кто полнорослая женщинадаже это определялось не без труда.
То естькуда-то девается расхваленная госпожой Мад прелесть разнообразия, так что ли?
Нет, успокоила себя царевна. Разнообразие сохранилось в полной мере, просто оно теперь менее заметно, не бросается в глаза. Ведь яэто по-прежнему я. Я царевна, в будущемцарица Уземфа. Здесь я одна такая. Ведь не путаю же я себя с кем-нибудь другим?
Кто царевна, кто торговка, а кто и вовсе отшибинская карлицауж это-то сохранится навсегда. В том ведь и сила некрократии, ведь так?
Что-то важное говорила Мад. Но уземфка временно выпала из её темы. Всё из-за взглядов, украдкой брошенных на потолок. Ведь там же
И правда, в зеркальном плафоне все участники состязания в септимах выглядели не просто похожими друг на друга. Они теперь сильно смахивали на Ангелоликую. Не так, чтобы совсем перепутать, но всё-таки
Ангелоликаяочень многолика. Все мыэто она.
Нет, не так. Мы однолики, поскольку ангелолики.
И это ерунда. А значит, зеркало врёт. Ну ещё бы ему не врать, если отражает оно нас вверх ногами. Если мысленно переставить гостий храма с ног на голову, то никакой унификации не будет, а восторжествует прелесть разнообразия, именуемая толерантностью.
В зале началось какое-то движение. Что-то важное царевна прослушала. Потихоньку спросила у карлицы Тупси:
Что сейчас будет?
Занятия и тренировки, отозвалась та.
Мы ждём учителей, добавила писица из Глукща.
Так ведь Ангелоликая сказала, что сегодня учёбы не будет
Сегодня давно прошло, усмехнулась глукщица, и уже с десяток часов, как наступило завтра.
Вот как? Что ж, поглядим на учителей. Возможно, среди них найдутся и мужчины. Если так, надо предстать во всеоружии восточной красоты.
Оксоляна украдкой нашла себя в зеркальном плафоне на потолке Нет, украдкой как раз и не получилось. Несколько минут, как дурочка, изучала потолок. Себя она, надо сказать, искала там впервые, вот и заметила с превеликим трудом.
Ещё бы! От Ангелоликой она теперь отличалась разве что кричащим платьем.
Глава 9. Драконовские меры
Когда посланник Смерти Чичеро Кройдонский вернулся в тюремный замок великана Плюста, Лулу Марципарина Бианка принялась его ждать. Что ещё оставалось?
По правде говоря, какая-то надежда вновь свидеться с женихом у неё оставалась. Всё-таки, перед возвращением Чичеро настроился на борьбу. Возможно ведь, что прежде он не был настроенным, а тут настроился и быстро врага победит. И если самой Марципарине выпала честь вдохновить героя, то тогда и не жалко его отпускать. Действовать-то герой должен!
Жаль, Эрнестина Кэнэкта оптимизма не разделяла.
Всё немного хуже, чем я думала вначале, брякнула на второй день.
Ты о Чичеро?
Нет. Хотя и о нём тоже.
Эрнестину Кэнэкту в Оксе по-прежнему посещали те её «друзья», которым она раньше поручала разыскивать Чичеро. Судя по всему, этими людьми решались и ещё какие-то задачи. Марципарина ими до сих пор не интересовалась, но раз Кэнэкта сама намекает
Так что случилось?
В Цанце заговор, просто сказала подруга, твоего отца Цилиндрона хотят сместить, а может быть, это уже и сделали. Всё происходит быстро, новости ко мне не поспевают.
Значит, мне пора возвращаться? нахмурилась Лулу.
Не возвращаться. Бежать.
А если не бежать?
Убьют, пожала плечами Кэнэкта.
Кому выгодна гибель Марципарины Бианки? Может, кому и выгодна, нос какой стати?
Заинтересованы многие. Легче пересчитать тех, кто не заинтересован, заверила её разведчица.
Зачем меня убивать? Я что, наследница отцовского поста?
Нет, возразила подруга, и он тебе не отец.
А кто, некромейстер Гны? Я так и думала.
Не Цилиндрон и не некромейстер, покачала Кэнэкта головой.
Так впервые Лулу Марципарина Бианка узнала, что никакая она не Лулу Марципарина. Дочь дракона, похищенная из гнезда? Надо же! И драконы по ней скучают? Ещё интересней.
Вместе с тем и собственные карты Кэнэкте пришлось раскрыть. Да, разведчица. Да, из Эузы. Почему скрывала? Да принято такое скрывать. К тому же, не так-то и старалась в сокрытии. Разве трудно было догадаться?
Нет, не трудно, признала Марципарина.
Итак, она не дочь ни Цилиндиану, ни Гны, а значит, их прохладное отношение объяснимо. И можно догадаться, почему в Цанце её вдруг убьют. Драконы для мертвецовв общем-то, враги.
Я им враг?
Скорее, угроза.
Одно другого не веселее.
Каким беззаботным казалось прежде цанцкое детство! Каким сильным желанием удивить и порадовать своё мёртвое окружение наполняла его Лулуи, кажется, в своей наивной непосредственности добивалась взаимности даже от самых наимертвейших учителей-некромантов! Потом по той же наивной детской стезе двинулась её юностьбурная, но полная добра и нежности к человеческим существамживым, мёртвым, притворяющимся.
Иное дело теперь.
Осталось ли у Лулу к кому-то из мертвецов тёплое отношение?.. Разве что к Чичеро и Гны. Но про Гны она попросту невесть чего придумала, ну а Чичерокакой же он мертвец?
Мертвец, возразила Кэнэкта, составной, химерический, но всё же мертвец. У них важнее всего основа, спрятанная в «призрачную шкатулку», а тело с бальзамамитак, приложение. Потому карлики ничего не меняют.
Меняют, сказала Лулу, поэтому Чичеро я дождусь.
Из Цанца пришлют убийц, покачала головой Кэнэкта.
На всё готов безрадостный ответ.
Ты советуешь бежать прямо сейчас. Но почему?
Мои люди не смогут нас защищать. Они сегодня уходят. Большинство из них родом из Адовадаи, там ожидает срочное дело, я не могу их дольше задерживать.
Нет, с твёрдостью объявила Бианка, всё же я жду Чичеро.
А сама подумала
Эх, не дождаться бы кого-то иного.
* * *
Люди Кэнэкты ушли. Весёлый загорелый Бабозо, любезный Кьяр, простоватый молчун Ламбуто. Попрощались с такими лицами, что Марципарина поняла: решение своей начальницы остаться они тоже не одобряют.
В замке Окс практически нет серьёзной стражи. Сама великанша Клюп, конечно, грозная сила, но одной великанше, наверное, не справиться. Есть ещё, разумеется, несколько десятков наложников, но с них-то какой спрос? Наложникилюди мягкие, мужскую роль привыкли играть лишь в постели.
Бианка спросила у помрачневшей Кэнэкты:
Что же тебя саму здесь держит?
Слово, грустно сказала та.
Оказывается, слово Кэнэкты дано белому дракону Драеладру. Разведчица пообещала найти похищенную из гнезда девочку, выйти с ней на контакт, а такжене давать её в обиду. Вот и не даст в обиду, даром что у Лулу самой голова на плечах. И в замке Окс одну не оставит.
Что же я этому Драеладру так важна? изумилась Марципарина. Он, что ли, мне отец?
Оказалось, он. Во всяком случае, по дошедшим до Кэнэкты сведениям.
Час от часу не легче. Не градоначальник, не главный городской некромант, а дракони тоже, как объяснила Кэнэкта, не последний в своём драконьем народе. Не много ли выходит исключительности?
И что же, поддразнивая Кэнэкту, спросила Марципарина, мой дракон-отец сам не хотел меня увидеть? Взял слово с разведчицы, и доволен?
Он прилетит, даже не сомневайся! голос Кэнэкты дышал уверенностью. В беде не оставит. Как только прослышит, что с моими людьми нам уйти не пришлось, тут же и примчится. Надеюсь, успеет раньше убийц Но дело в ином. Так ты согласишься лететь с ним?
Полетать на спине драконасамо по себе немалый соблазн. С другой стороны, Бианка обещала ждать Чичеро. С третьейугроза смерти от подосланных убийц.
Что ж, сказала она, если дракон Драеладр прилетит специально ради меня То я, пожалуй, с ним улечу.
Сказала, а сама внутренне давилась от смеха. Кэнэкта всё-таки мечтательница. Если Драеладр прилетит Но за ней ведь ещё никогда не прилетали драконы. И вряд ли в ближайшее время что-то изменится.
* * *
Хорошее решение, иронизировала над собою Бианка. После, когда решение принято и озвучено, высмеивать его легко. Но вернуться и перерешать? Нет, что-то не хочется.
Как-нибудь всё случится. Может, Чичеро появится первым. Принесёт голову Плюста, шваркнет её Марципарине под ноги, скажет: это всё в твою честь, дорогая невестушка, ибо ты и только тыподлинная вдохновительница смелого деяния. Теперь, когда главный подвиг совершён, я могу настолько расслабиться, что готов на тебе жениться не спустя полгода, как оговаривалось, а, к примеру, в будущую пятницу.
Марципарина, понятное дело, для вида подумает, но и ломаться долго не будет. Она, как-никак, женщина прямаятем и цанцких мертвецов не раз в тупик ставила. Раз уж решила замуж, то пойдёт замуж, а жениха томитьпусть другие стараются, у кого на то выдержки хватит.