Она потянулась, чтобы обнять Берёзку, но та не далась, выставив вперёд руку.
Оденься сперва,буркнула она, чувствуя, как румянец смущения высушивает своим жаром слёзы.
Ой, я сейчас!спохватилась Гледлид.
Она снова нырнула в кусты и растворилась в летнем шелесте дня. Тревога понемногу отпускала: сколько Берёзка ни вслушивалась, ничего страшного или подозрительного внутри не ощущала. На платье осталось мокрое пятно от сока, опустевшее лукошко валялось на боку, а вся земляника, которую она так старательно и заботливо, ягодку к ягодке, собирала для дочки Светолики, превратилась в сплющенное месиво. Сполохи страха за ещё не рождённого ребёнка угасли, прогоняемые ласковым ветерком и солнцем.
Гледлид вернулась уже одетаяв своих высоких сапогах навьего покроя и вышитой белогорской рубашке с кушаком, на ходу стягивая волосы в конский хвост. Кончиком он достигал поясницы, а на висках и затылке навьи пробивалась короткая рыжая щетина.
Как ты?спросила она озабоченно, опускаясь на корточки около сидевшей на земле Берёзки.Прости меня, всё и правда получилось донельзя глупо. Тебе, наверно, надо поберечь себя сегодня... Приляжешь, может быть? Пойдём, я провожу тебя домой.
Да нет, всё обошлось.Опираясь на руку навьи, Берёзка поднялась.Земляники набрать снова надо. Я Ратибору накормить хотела, пока ягода лесная идёт...
Ты слишком балуешь её,усмехнулась Гледлид.Отчего ты не взяла её с собой по ягоды? Она уже большая девица, могла бы и помочь тебе. Куда ж это годно?.. Ты хлопочешь, утомляешь себя, будучи в положении, а она сидит дома, ждёт, когда ты, как... гм... заботливая мама-пташка, принесёшь ей покушать в клювике...
Озорные лисята в глазах выдавали её с головой: пресловутой «клуши» Гледлид чудом избежала, в последний миг подобрав другое сравнение. На её счастье, поблизости не было колючек, но от взгляда Берёзки вспыхнула сухая опавшая хвоя под её ногами. Навья заплясала, притаптывая пламя, а Берёзка подобрала лукошко и принялась снова волшбой выманивать из травы только самые спелые и крупные ягодки.
Когда мне потребуется твой совет касательно того, как мне о ребёнке заботиться, я сама у тебя спрошу, договорились? Ратибора дома не бездельничает, она вместе с дочкой сестрицы Огнеславы наукам учится и искусство ратное постигает.
Да я уж поняла, что ты замечаний и советов не терпишь, моя прекрасная кудесница,хмыкнула Гледлид, потушив колдовской огонь.И иметь с тобой дело становится всё опаснее... М-да.
Давать советы и делать замечания надо, когда об этом просят,возразила Берёзка невозмутимо, бросая первую горсть ягод в корзинку.
Её ладонь сладко и щемяще-нежно пахла земляничными чарами лета. Губы Гледлид щекотно погрузились в неё поцелуем, и Берёзка вздрогнула: в памяти вспыхнул образ нагой навьи. Сильное и стройное, как у женщин-кошек, тело, длинные ноги с точёными щиколотками, высокая грудь с ярко-розовыми сосками, дерзко смотревшими вверх и в стороны... Берёзка встряхнула головой, прогоняя наваждение.
Лучше помоги мне ягоды собрать, раз уж из-за тебя с ними приключилась беда,сказала она, высвобождая руку из нежного пожатия.
Своей вины не отрицаю,поклонилась Гледлид.Идём, я тут неподалёку видела полянку, на которой их просто тьма.
Пропитанное солнцем и земляничным духом небольшое открытое пространство обступали вековые сосны, в хрустально-прозрачной тишине раздавались далёкие голоса птиц. Гледлид присела на корточки, сорвала алую ягодку, подбросила её на ладони, как бусинку, и закинула себе в рот. Её пальцы раздвинули траву, открывая поражённому взгляду Берёзки вкусные лесные сокровища. Куда ни ступивсюду ягоды, зелёные, созревающие и совсем спелые. Целое благоухающее море ягод...
Вы мои хорошие, мои сладкие,с улыбкой прошептала Берёзка, присаживаясь на нагретую солнцем землю.Ягодки спелые, матушкой-землицей вскормленные, в пригоршню прыгайте да в лукошко моё падайте!
Земляника сама полетела к ней в руки, причём только зрелые ягодки, а зелёные оставались на своих стебельках.
У меня не получается, как у тебя,подмигнула Гледлид, собиравшая ягоды обычным способомвручную.Не научишь?
Я уже поделилась с тобой своей силой, когда мы сажали розы. Пробуй, и всё получится,отозвалась молодая ведунья.
Прозвучало это чуть строготоном терпеливой наставницы, которую то и дело заставляет огорчаться и сердиться нерадивая ученица. В глазах навьи замерцали лукавые солнечные искорки.
Наверно, мне нужно ещё немножко твоей силы.И с этими словами Гледлид склонилась и мягко поцеловала Берёзку пахнувшими земляникой губами.
Та вздрогнула от этой дерзости, точно от удара хлыстом по спине. И земля, и небо, и трава шептали ей о Светолике, но закрытое на замочек сердце дрогнуло, словно само лето приникло к её губам своими духмяными устами. Эта шаловливая нежность взывала к жизни, к радости, стучалась тонким ростком в створки скорбно замкнутой души... Слёзы вновь навернулись на глаза, и Берёзка прошептала:
Больше не делай так... без моего разрешения.
Прости,обезоруживающе улыбнулась Гледлид.
Это слово часто и легко срывалось с ягодно-ярких губ навьи, но что толку, если она тут же продолжала свои нахальные выходки? То воровала поцелуи, то давала волю своему язвительному языку... Берёзке порой хотелось хорошенько оттрепать её за острые уши, покрытые рыжеватым пушком.
Горсть за горстью бросала Берёзка землянику в лукошко, а мысли снова и снова беспокойно вились вокруг звериного облика Гледлид. Любопытство щекотало её неугомонным пушистым комочком, хотелось разглядеть рыжего оборотня во всех подробностях, а пальцы сводило от желания зарыться в густой мех цвета жаркого пламени. Берёзка видела Марушиных псов: они своей наружностью походили на волков-переростков со смертоносными клыками, а у Гледлид даже в человеческой ипостаси проглядывало что-то лисье. А тем временем руки навьи высыпали ей в горсть кучку отборнейших ягод.
В следующий раз всё-таки возьми Ратибору с собой,сказала Гледлид с намёком на усмешку в уголках губ.Не соломинкане переломится, если поможет матушке хотя бы корзинку нести.
Она ещё не зовёт меня матушкой,сорвался с уст Берёзки вздох.
Пальцы Гледлид легонько тронули её щёкуи снова до сердечной дрожи. Почему Берёзка так трепетала от этих касаний, которые и возмущали её своей дерзостью, каждый раз заставая врасплох, и затрагивали какую-то глубинную струнку? Струнка эта отзывалась тихой песней горьковато-сладкой тоски.
Ничего, привыкнетстанет звать,улыбнулась Гледлид.
Улыбалась она по-разному: могла уколоть насмешливостью, обжечь небесным холодом глаз, а могла и согреть солнечными искорками в зрачкахкак сейчас.
Покажись в зверином облике. Мне хочется тебя получше рассмотреть.Просьба вырвалась у Берёзки вместе с решительным выдохом.
Чтобы ты снова испугалась? Нет уж,криво усмехнулась Гледлид.
Берёзке почудилась в блеске её глаз и изгибе губ горечь, и ей всем сердцем захотелось исцелить эту горчинку, смыть своим теплом.
Я не боюсь ни тебя, ни зверя в тебе,сказала она, сердечно и ласково накрывая руки Гледлид своими.Тот зверьтоже ты. Это такая же твоя полноправная сторона, как и человеческий облик.
Руки навьи ответили на её прикосновение пылким пожатием. Склонившись, Гледлид покрыла пальцы Берёзки поцелуями.
Тебе точно это нужно?Её взгляд вскинулся из-под ресниц неуверенно, вопросительно.Я правда не хочу тебя пугать.
Точно,улыбнулась девушка.
Тогда лучше оставайся сидеть,проронила навья, поднимаясь с травы.На всякий случай.
Не сводя с Берёзки странного, то ли нежного, то ли насмешливого взгляда, она сперва сняла с себя сапоги и небрежно отшвырнула в сторону, потом развязала кушак и бросила его ей. Рубашка и портки тоже полетели Берёзке. Несколько мгновений Гледлид стояла перед ней обнажённая, одетая лишь в лучи солнца, озарявшие её со спины, а потом отступила назад на несколько шагов. Кувырок через головуи перед лицом Берёзки очутилась мохнатая рыжая морда. На мгновение девушка вновь ощутила приподнимающую все волоски на теле волну холодка, но справилась с собой. Спокойной тёплой рукой она откинула страх со своего сердца, точно занавеску, и её взгляду в полной мере открылась красота этого зверя. Природе будто бы вздумалось пошутить и раскрасить Марушиного пса в лисьи цвета, сохранив при этом его огромные размеры и кряжистую мощь. Над сияющими голубыми топазами глаз нависали белые кустики бровей, а шею окутывала роскошная грива, белоснежная на груди.
Так значит, ты у нас лисёнок,с улыбкой шепнула Берёзка и сделала то, чего ей так хотелосьзапустила пальцы в тёплый мех, почесав зверя за ушами.Рыжик-пушистик!
«Ну уж нет! Я тебе не пушистик, а страшное, кровожадное чудовище!»прохладно пророкотал в её голове знакомый голосбез сомнения, голос Гледлид, но более глубокий и раскатистый.
С горловым «гр-р-р» зверь оскалил пасть, полную огромных, смертельно острых зубов.
«Что? Боишься?»
В зверином облике глаза Гледлид приобрели поистине лютый блеск, обжигавший мертвенным дыханием мороза, но глубоко в зрачках притаились всё те же шаловливые лисята. Разглядев их, Берёзка рассмеялась, взяла морду оборотня в свои ладони и поцеловала в чёрный мягкий нос.
Нет, нисколечко не боюсь.
Глаза зверя затуманились мечтательно-влюблённой дымкой, и он рухнул на бок, вытянув лапы и откинув хвост.
Ты чего?Голос Берёзки дрожал от смеха, а пальцы неудержимо тянулись, чтобы гладить и чесать эту лоснившуюся на солнце огненную шубу.
«Поцелуй моей прекрасной волшебницы пронзил мне сердце навылет»,томно мурлыкнул в её голове ответ Гледлид.
В следующий миг рыжее «чудовище» вскочило и прогнуло спину, вытянув передние лапы и вскинув кверху пушистый хвостищесовсем как обыкновенный домашний пёс в игривом настроении. Смех, закрутившись в груди Берёзки в тёплый шар, вырвался наружу сгустком света и озарил полянку звенящими золотыми искрами. Гледлид отпрыгнула вбок и несколько мгновений наблюдала за ним, напружинив лапы, а потом бросилась его ловить. Не тут-то было: сгусток, рассыпая по траве блёстки смеха Берёзки, летал, точно живая и разумная шаровая молния. Гледлид носилась за ним с уморительной щенячьей неугомонностью, подскакивая и щёлкая челюстями, а Берёзка вторила смешливым блёсткамхохотала до слёз над ужимками навьи. Бегать ей в её положении было не с руки, а вот управлять этим вёртким шариком, сидя на травкев самый раз. Она гоняла его от одного края полянки к другому, подбрасывала вверх и роняла на землю, и искрящееся веселье смешивалось в её груди с восхищением: быстрота и изящная сила движений Гледлид поистине завораживала. А навья изловчилась и в высоком подскоке поймала шар пастьютолько зубы клацнули. Берёзка ахнула и всплеснула руками: сгусток света, исчезнув в глотке зверя, прошёл внутрь... Приземлившись на все четыре лапы, Гледлид утробно икнула. Берёзка сама не представляла, что этот шар мог натворить у неё в животе, и невольно прижала пальцы к губам, поймав ими вырвавшееся тихое «ой!» Глаза оборотня выпучились и округлились, а из брюха донеслись звуки, отдалённо напоминавшие ворчание грома. Навья снова икнула, подпрыгнула, и шар благополучно вылетел у неё из-под хвоста, в следующий миг рассыпавшись мерцающей стайкой огоньков. Гледлид встряхнулась с таким недоуменно-ошарашенным видом, что Берёзка в изнеможении распласталась от хохота на траве.
«Как я люблю твой смех... Я хочу, чтобы он звучал как можно чаще».
Берёзка приподнялась на локте и ласково погладила ладонью склонившуюся к ней морду. Закрыв глаза, зверь льнул к её руке, и Берёзка обняла его могучую шею. Большой, тёплый и совсем не страшныйтаким она чувствовала его, смежив веки до солнечных радуг на ресницах.
А между тем набежали тучи, и в их серых животах заурчал настоящий гром. Подставляя лицо первым каплям, Берёзка раскинула объятия навстречу нахмурившемуся небу. Прохладные струйки потекли по щекам, но не могли смыть её улыбку.
«Ещё не хватало, чтобы ты вымокла... Идём, я знаю одно уютное местечко, где можно укрыться»,раздался голос Гледлид в её голове.
Подхватив лукошко и одежду навьи, Берёзка устремилась вслед за нею в проход: исцеляющий камень Рамут дал навиям способность передвигаться тем же способом, что и женщины-кошки. Шаги они очутились в пещере на склоне поросшей сосновым лесом горы. Вход окружали заросли можжевельника; повисая на серебристо-зелёной хвое, капельки дождя мерцали, точно алмазы.
Придётся пережидать,сказала Берёзка, ставя наземь корзинку, наполненную ягодами ещё только на две трети.Лукошко-то добрать надо.
«А ты умеешь разгонять непогоду, моя кудесница?»Гледлид улеглась возле входа, подставляя ухо под ласкающие пальцы Берёзки.
Можно попросить Ветроструя тучи раздуть, но водица тоже земле нужна,рассудила девушка.Пускай дождик идёт своим чередом. А как кончитсянаполним корзинку. Осталось совсем немного набрать.И Берёзка бросила в рот пару ягодок.
Усталость снова вступала в поясницу и ноги: сказывалась долгая ходьба. Берёзке хотелось прилечь, вытянуться, но каменный пол пещеры был жестковат. Уложив голову Гледлид-зверя себе на колени, она гладила её морду, чесала и мяла большие чуткие уши.
Лисёнок-пушистик,шепнула она.
Её переполняла нежностьнепрошеная, рыжая и нахальная, как сама навья. Свернувшись возле сердца солнечным зверьком, она окутывала Берёзку теплом. А грудь просила воздуха, и Берёзка зевнулашироко, сладко, до выступивших на глазах слёз.
«Устала?»Гледлид приподняла голову, заглядывая девушке в лицо своими невыносимо синими, по-звериному пронзительными очами.
Поднялась чуть свет, ходила много.Берёзка поёжилась от задувшего в пещеру ветра, пропитанного лесной дождливой сыростью.Прикорнуть бы хоть на часок...
Гледлид свернулась клубком, распушив мех.
«Ложись прямо на меня,пригласила она.И мягко будет, и тепло. Вздремни немного... Нельзя тебе переутомляться».
Берёзку не пришлось просить дважды: она с удовольствием устроилась в серединке этого живого мохнатого ложа, греясь теплом тела могучего зверя и вороша пальцами шерсть за его ухом. Гледлид ещё и прикрыла ей ноги своим огромным пушистым хвостомчтоб не зябли.
«Отдыхай, моя родная волшебница,слышала она сквозь шелест дождя.Спи сладко, а я буду хранить твой сон. Сердце моё, душа моя... Милая моя Берёзка...»
А может, это уже снилось ей? Отяжелев во властных объятиях дрёмы, она не могла ни воспротивиться этим словам, ни возразить, ни заставить их смолкнуть... Она просто утонула в них, провалилась, но не в бездну, а в небо. Окрылённая светом, окутанная поясом облаков, Берёзка чувствовала присутствие кого-то родного, бесконечно нужного. Отзвук его имени«светлый лик»таял румянцем зари на облачных башнях, эхо голоса могучей птицей подхватывало её и нежно укачивало на волнах из белого шёлка... Пропитанное любовью и грустной нежностью пространство шепталоуху не разобрать слов, только сердце слышало и понимало. Бестелесные, невесомые объятия душвот что это было. Как бы хотелось Берёзке, чтоб они длились вечно!... Увыпетля-рука из белого шёлка рассосалась, растаяла, и Берёзка рухнула в явь лесной пещеры, сотрясаясь от всхлипов.
Слезинки упали в рыжую шерсть, и она встретилась с пристальным взором синих глазнет, не тех, что навеки закрылись, отдав свою лазурь небесам... Берёзка лежала в уютном меховом кольце свернувшейся клубком Гледлидпушистой хранительницы её сна.
«Что такое? Отчего ты плачешь?»
Уже не плачу, всё.Берёзка улыбнулась солёными от слёз губами, торопливо вытирая глаза и щёки.Ничего... Просто сон приснился.
И она с нежностью и благодарностью снова принялась гладить рыжую морду и чесать её за ушами. Если ей даже в голову не приходило прижаться к Гледлид в человеческом облике, то зверя хотелось тискать и ласкать, словно он не имел ничего общего с теми дерзкими губами и столь же нахальными глазами, то остро-насмешливыми, то туманно-влюблёнными.
Пушистик мой рыженький,сказала Берёзка, прильнув щекой к мохнатой морде.
«Твой... Весь, телом и душой твой, моя прекрасная владычица».
Такая неподдельная страсть прозвучала в этом ответе, что Берёзка, тронутая холодком смущения, чуть отодвинулась. Облик обликом, но сердце в груди этого зверя оставалось всё то же. Растаяв от грустновато-нежной благодарности за это чувство, Берёзка хотела вознаградить Гледлид хоть чем-тохотя бы этой лаской. Но что ласка? Для Гледлид она как единственная капля воды для жаждущего среди пустыни. Могла ли Берёзка дать ей больше?
Дождь кончился, и мокрая хвоя можжевельника у входа сверкала, точно росой усеянная, а в расчистившемся небе вновь сияло солнце. Оно ласково целовало и сушило ресницы Берёзки, а Гледлид уже в человеческом облике натягивала свою одежду. Навья больше не улыбалась, не дурачилась, словно догадавшись, о ком был сон Берёзки. Сдержанно коснувшись плеча девушки, она остановилась в проёме входа и прищурилась навстречу солнечным лучам.