Хайбер, подумал он, лучше подошла бы для этого. Ему вдруг захотелось, чтобы он всетаки согласился, чтобы она пошла с ними.
Но это было смешно. Ведь Король Серебряной Реки послал не Хайбер. Именно ему было предсказано найти способ связаться с этим деревом.
Он присел, скрестив ноги перед собой, подперев подбородок руками, и уставился на этот пестрый ствол, пытаясь обдумать возникшую проблему. Должны же быть какиенибудь средства для этого. Он еще не знал, какие именно, однако должен суметь найти их, если достаточно времени над этим поразмышляет. Общение с живыми существами проявляется совершенно неожиданными способами. Он обнаружил это давнои знал, что это правда. Поэтому, способ связаться с Тейнквилом тоже был. Чтобы понять его, а он мог понять Пена.
Как же деревья общаются?
Он понятия не имел. До сих пор он никогда об этом не слышал. За исключением Элькрис, когда та говорила с Избранными из народа эльфов. Однако Элькрис создана из человека, который по своему желанию согласился превратиться в дерево. Он не был уверен, что то же самое можно сказать о Тейнквиле. Он ничего не знал о его истории, о том, как он появился на свете. Он не мог предполагать, что в нем было чтолибо человеческое.
Значит, он должен найти другой способ. Это было дерево и, следовательно, растение. Что он знал о растениях и их взаимоотношениях в этом мире? Они были живыми и получали свое питание их почвы. Некоторые, как Тейнквил, были очень старыми и, поскольку не могли передвигаться, то должны быть очень терпеливыми. Чтобы размышлять, у них было бесконечное количество времени, поэтому они могли думать иными способами, чем люди, которые никогда не задерживались на одном месте достаточно долго, чтобы заставить себя порассуждать так, как это делали деревья.
Он вздохнул, глядя на ветви. Он напичкал это дерево человеческими характеристиками. Должен ли он так делать? Может ли Тейнквил думать? Разумен ли он? Мог ли он иметь представление о терпении? Делал ли он чтото еще, кроме питания через корни, за прошедшие эпохи, которые так изменили мир?
Какоето время он думал о том, как он понимал других живых существ. Птиц и животных он понимал посредством их криков, по тому, как они двигались или нет. насекомые общались точно так же, но без мышления. Травы и цветы обладали ограниченными возможностями для общения, главным образом в виде инстинктивных реакций на тепло и холод, влагу и засуху. Несколько дней назад в горах Клу, он касанием получал отклики на движение солнца от лишайника
Он остановил себя. Сработает ли здесь касание? Он попытался поместить свои руки на Тейнквил, но его кора напоминала броню, которая защищала его от окружающей среды, являлась его щитом. Через эту кору не могло проникнуть никакое питание, а также сквозь нее не пробьется никакой отклик на внешнее воздействие.
Все это происходило при помощи корней.
Он уставился на дерево. Это и был способ общаться с нимпосредством корней? Как он сможет это сделать, особенно, если эти корни находятся в десяткаха, может, и сотнях,футов под землей? Перспектива копать землю, чтобы добраться до них, выглядела смешной. Конечно, не это он намеревался делать, если хотел связаться с этим деревом.
Если бы здесь была Синнаминсон, она бы смогла предложить чтото другое. При свое слепоте она иногда видела все гораздо яснее, чем он. Он попрежнему не понимал, почему ей приказали оставить его одного, хотя эриады были так настойчивы в том, чтобы она пошла с ним. Пока он над этим раздумывал, внутри него шла борьба между разочарованием и раздражением.
И тут на него навалилась усталость. Он больше не хотел размышлять. Он больше не хотел ничего делать, только отдыхать. Он не мог вспомнить, сколько времени он не спал. Он растянулся на земле под ветвями древнего дерева и закрыл свои глаза. Ему нужно всего несколько минут, этого вполне хватит, чтобы он очистил свой разум, и потом он снова вернется к работе.
Над головой ветви Тейнквила образовали серебристозеленую крону, на листьях которой мягко мерцала в лунном свете странная тесьма оранжевых линий. У него появилось четкое впечатление, что время замедлилось, что мерилом этого времени стало его собственное дыхание. Напряжение и разочарование покинули его, оставив лишь ноющую боль в его теле.
Он закрыл глаза и уснул.
Ему привиделся сон. Ему снился дом и его родители. Он снова был в Патч Ране, а его мать рассказывала ему, что магия не так важна, что в некоторых случаях она является обузой. Рядом стоял его отец и при помощи песни желаний заставлял бутоны цветов раскрыться. Небо было зеленоватым и сырым, а воздух наполнен запахами намокших от дождя земли и листьев. Гдето вдалеке на фоне неба показался силуэт воздушного корабля, и ему захотелось оказаться там, на нем, в воздухе, чтобы почувствовать себя в безопасности.
Картина изменилась, и он теперь скрывался в крепости, глубоко в ее стенах, там, где только факелы могли разогнать темноту. Он притаился за стеной, прислушиваясь к звукам, раздававшимся с другой стороны. Он знал, что происходило за этими стенами, но не мог заставить себя взглянуть. Его тетя, Ард Рис, была пленницей существ такого ужасного вида, что даже взгляд на них приводил к смерти. Они делали с ней то, что не поддается никакому воображению. Эти твари стремились изменить ее, переделать ее разум, сделать из нее то, чем она не хотела становиться. Она звала его по имени, умоляя помочь ей, спасти ее от происходящего. Ее крики были отчаянными, невыносимыми, наполненными болью. Она была совсем одна в том мрачном месте, и только он один мог вернуть ее на свет.
Но он не мог двигаться.
Он только сидел, прислушиваясь
Он снова проснулся, открыв глаза навстречу сиянию солнца, окрашенному сквозь плотную крону Тейнквила в розовый цвет. Он смотрел на ветви, на небо, на свет, борясь со слезами и чувством отчаяния, которое грозило захлестнуть его. Он лежал, не двигаясь, ожидая, когда и то, и другое пройдет, надеясь восстановить контроль над своими эмоциями, чтобы снова легко дышать.
Чтото мягкое и пушистое погладило кожу его рук. К нему прикасались маленькие пальцы, напоминавшие ручки феи или ножки насекомого. Они двигались по его рукам и ладоням. Однако эти их движения были круговыми, эти поглаживания пытались успокоить его и принести ему облегчение. Он обретал покой. Слезы высохли, а сердцебиение замедлилось. Он стал ровно, глубоко дышать.
Стараясь не двигать руками и ладонями, он осторожно приподнялся на локтях.
Повсюду вокруг него изпод земли проросли небольшими пучками крошечные корешки, некоторые были такими же тонкими, как волосы на его руках. Они образовали кровать, выросшую прямо из земли, скручиваясь и переплетаясь. Они были повсюду, хотя он чувствовал их только там, где его кожа была обнажена. Прямо перед ним ветви Тейнквила мягко покачивались, а листья дрожали в такт движениям этой кровати из корешков, которая держала его. Очарованный и завороженный, он смотрел на их волнообразные движения и на колыхания самого дерева.
Он снова лег на спину и закрыл свои глаза. Прикосновения продолжались и он забылся от их гипнотических повторений. Он протянулся к ним своими чувствами, объял их и сделал частью самого себя.
Потом, гдето внутри своего сознания, там, где бьется сердце и пульсирует его жизнь, он услышал низкий, медленный шепот, и хотя этот шепот исходил изнутри, голос был не его.
Пендеррин
ГЛАВА 24
Единственное слово. Его имя.
Пендеррин
Только оно было произнесено не так, как это делают люди. Оно появилось не изо рта и даже не из какогото независимого источника. Оно явилось от поглаживания корешков дерева по его коже, его магия выделила это слово из предназначенного только для него сообщения, переданного прикосновением.
Пендеррин
Дерево говорило с ним. Он ошибался в том, как произойдет это общение. Не он начнет этот контакт; связь лишь откроется ему. Дерево будет говорить с ним, когда сочтет это необходимым. Стараться добиться связи с Тейнквилом его методами здесь не сработает.
Он лежал на земле, ожидая продолжения. Но больше не было этого шепчущего голоса, и он понял, что крошечные корешки больше не поглаживают его. Он приподнялся в сидячее положение и огляделся. Они все исчезли. Он сидел на клочке земли с редкой травой, из которой не торчало никаких корней этого древнего дерева.
Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить, что ситуация вряд ли изменится, потом он встал и посмотрел на само дерево, пытаясь решить, что делать дальше. Почему оно перестало общаться? От него требовалось чтото еще? Он не мог придумать, чем еще мог помочь. Чтобы обеспечить это общение, он раскрыл себя дереву, рассеял свои чувства, включая магию, доставшуюся нему при рождении, и оно случилось. Что же еще он должен сделать?
Он обошел вокруг дерева, щурясь от восходящего солнца, когда его свет упал ему на лицо. Лес был тихим и спокойным, как огромный зал, в котором можно было услышать даже малейший шорох. Это было священное место, а он был просителем, пришедшим сюда в поисках исцеления и наставления. Он успокоился и открыл свой разум, стараясь вновь установить связь; он не сводил с дерева глаз, пока проигрывал в своей голове тот первый шепот, произнесший его имя.
Ничего не случилось.
Спустя некоторое время, он снова присел, на этот раз по другую сторону дерева, спиной к солнцу. Он смотрел свет, играющий среди веток и листьев, который освещал новые участки дерева по мере того, как солнце поднималось в небо изза гор. Он пытался поговорить с деревом, привлечь его своей магией, своими мыслями, даже прикосновением к земле в надежде, что сможет вызвать появление корешков. Он делал все, что мог себе представить, чтобы достучаться до сознания этого дерева.
Ничего не получалось.
Его охватило отчаяние. Что же он сделал до этого, чего не сделал сейчас? Почему Тейнквил не стал продолжать разговор? Наверное, подумал он, все дело в терпении. Деревья имели бесконечное количество времени, и для их разговоров мог требоваться гораздо больший период. Может быть, дерево могло произнести только одно слово за раз, и он должен просто подождать какоето время до следующего.
Ему не понравился такой вывод. Он подумал, что должен быть другой выход, лучший и более разумный Он вернулся к тому, как все это началось, как он уснул, как ему снился дом, Ард Рис
Он ухватился за эту мысль. Ард Рис в опасности, ей угрожали, потому что он не смог ей помочь, потому что он неспособен действовать. А затем он проснулся в холодном поту от собственного страха и корешки Тейнквила дотянулись до него. Ответ, скорее всего, в этом страхе, в том, что ему нужно чтото сделать, чтобы помочь своей тете?
Он снова лег на землю, закрыл глаза и вызывал в памяти картину, где его тетя находилась в опасности, хотя это и доставляло ему боль, вновь испытывая тот же страх
Почти в то же мгновение снова появилось то пушистое прикосновение, поглаживание его кожи, от которого исходило успокоение и наставление. Он не двигался, отдаваясь этому ощущению, но в то же время сохраняя свои страхи за тетю на переднем плане своих мыслей, как искру, с помощью которой, надеялся он, чегонибудь добьется от дерева.
Гипнотическое воздействие поглаживания поглотило его. Убаюканный и успокоенный, он решил рискнуть, произнеся в уме единственное слово.
Тейнквил
Пендеррин. Что тебе от меня нужно?
Мальчик был настолько изумлен откликом, что чуть не упал в обморок, но всетаки сумел взять себя в руки и создать ответ.
Темный жезл, чтобы я смог добраться до своей тети, чтобы я смог спасти ее из Запрета
Темный жезл будет создан из моего тела, из моих ветвей. Что ты дашь мне взамен?
Пен замешкался, удивленный таким ответом. Он не думал чтолибо отдавать Тейнквилу. Король Серебряной Реки ничего не упоминал об обмене подарками. Или здесь было чтото еще? Может быть, Тейнквил имел в виду совершенно другой тип обмена.
Чего ты требуешь от меня?
Того же, что ты просишь у меня. Часть себя
Пен сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, стараясь сосредоточиться на тете, на Запрете, на предстоящем ему путешествии.
Какую часть себя?
В тот же мгновение поглаживание закончилось, корешки исчезли и связь между ними снова разорвалась. Пен какоето время лежал на месте, вновь сосредотачивая свои мысли на тете, вызывая свои эмоции и ожидая, что слова снова появятся. Но они не появились. Он остался один со своими мыслями, в его голове эхом отдавались слова, которые сказало дерево, и тишина, которая наступила после них.
Озабоченный пересечением моста и тем, что ждало за ним, он не подумал взять с собой чтонибудь из еды, когда прошел по мосту из Страйдгейта. Наконец он поднялся и пошел искать пищу. Он обыскал окружающий лес, не отходя далеко от дерева, всегда держа в поле зрения изумрудную крону с оранжевым оттенком. Несмотря на свои тщательные поиски, он не нашел ничего, кроме небольшого родника воды, который сочился из трещины в скальной стене. Он попробовал воду на вкус, она отдавала металлом и землей.
Он собрался уже вернуться к Тейнквилу, чтобы еще раз попытаться с ним связаться, когда неожиданно изза деревьев появилась Синнаминсон с раскрасневшимся от возбуждения лицом и тут же бросилась к нему.
Пендеррин,выдохнула она,это было невероятно!
Где ты была?спросил он, беря ее за плечи.Я беспокоился за тебя.
Она обняла его и прижала так, будто отсутствовала не несколько часов, а несколько недель. Он ощутил ее дыхание возле своего уха, когда она засмеялась:
Ты скучал по мне?
Он кивнул, смущенный ее странным возбуждением:
С тобой все в порядке?
Она отодвинулась от него так, чтобы их лица оказались напротив друг друга. Ее улыбка отражала детское удивление, когда она дотронулась рукой до его щеки.
Пен, я все увидела. Эриады показали мне. Я не знаю, как им это удалось, но они позволили мне все увидеть. Они приняли форму и летали вокруг меня, как крошечные радужные бабочки, меняя цвет и мерцая так ярко, что казались кусочками солнца. Это было так чудесно! Потом они изменились, чтобы стать, как ядевочками, не старше меня! Мы играли и танцевали! Мы веселились, пока я уже не могла стоять на ногах! Ты знаешь, как давно я не смеялась?
Он уставился на нее, потрясенный таким преображением. Она всегда была сдержанной, но сейчас она была такой бодрой, какой он ее никогда раньше не видел. Как будто она заново родилась в этом мире, после встречи с эриадами. Он также поразился тому, что почувствовал, что немного ей завидует.
Ты выяснила, кто они такие на самом деле? Откуда они явились?
Она кивнула:
Они рассказали мне. Они называют себя духами воздухаэриадами,но они гораздо больше этого. Они, также, называют себя семенами. Они считают себя творениями Тейнквила, его детьми.Она немного помолчала.Их детьми,уточнила она.Я не понимаю этой части, но они считают Тейнквил и за мать, и за отца. Для них это дерево и мужчина, и женщина, способное быть или тем, или другой, или обоими сразу, когда это необходимо.Она покачала головой.Я все еще учусь.
Пен вспомнил голос Тейнквила в своей голове. Мужской, с уверенностью подумал он, не женский. Тогда где же была женская сторона этого дерева?
Ты голоден?вдруг спросила она.
Он кивнул:
Умираю от голода. Я искал хоть чтонибудь поесть.
Она взяла его за руку:
Пойдем со мной.
Она повела его через лес, ориентируясь в этом лабиринте древних стволов, как будто ее зрение какимто чудесным образом восстановилось. Никаких колебаний, никаких отклонений. Казалось, она могла видеть лучше, чем раньше, наверное, ее странный дар усилился магией этого места и живущих здесь существ.
Она привела его в заросли ягодных кустов около чистого пруда. Ягоды были сочными и сладкими, и он с жадностью их съел, затем выпил холодной, чистой воды из пруда, вода которого совершенно не походила на ту воду с металлическим привкусом, которую он пробовал ранее.
Когда они закончили есть, сидя рядом друг с другом на травянистом берегу пруда, разморенные пищей, питьем и теплом солнечного света сквозь кроны деревьев, Пен спросил:
Как ты нашла это место? Тебе показали его эриады?
Она кивнула:
Кажется, они знают, что нам нужно, Пен. Они знали, что ты искал Тейнквил, и они привели тебя к нему. Они знали, что мне снова нужно развеселиться, и они это сделали. И они знали, что мне нужно понять их, как только они раскрыли себя, и они позволили мне это сделать. По крайней мере, частично.Она замолчала, глядя кудато вдаль.Они такие замечательные. Мне бы хотелось объяснить это лучше. Они свободны так, как я никогда не была. Они могут летать, куда пожелают, быть тем, чем хотят, и делать все, что им захочется. Своего рода сестрыхотя я не думаю, что они действительно ими являются. Кажется, они все пришли из разных мест и в разное время.