Зато слабо прочувствованная тошнота подсказала, что судно проходит слои атмосферы и вскоре приземлится на какой-то планете. Эти действия займут достаточно долгое время. А ещё необходимо присовокупить сюда время, пока клетку с живым содержимым привезут к похитителю Не открывая глаз, Рольф подавил зевок и снова уснул.
Прошёл примерно вычисленный им временной объём. Он снова пришёл в себякак раз в тот миг, чтобы успеть ощутить, как качается явно на весу его плотно закрытая клетка, потом становится на твёрдую опору. Рольфу даже показалосьон слышит рокот автокара. На всякий случай он было решил начать возвращение организма к нормальной жизнедеятельности, как внезапно ожили те датчики, назначения которых он не сразу понял. Покалывания по всему телу удивили Рольфа, но по тому, как тело становилось чувствительным, стало понятно, что происходит: включился неизвестный ему аппарат, который готовил его занемевшее (мягко говоря) тело к нормальному движению. Этому Рольф противиться не стал.
И наконец ящик дрогнул и затрещал под взламывающими его инструментами. Свет ударил сверхумощно, ослепительно белый. Когда металлические решётки сверху с жёстким звуком разошлись в стороны, сильные руки быстро, без всякой деликатности сорвали с него все провода и схватили Рольфа под мышки. Он уже спокойно (головой теперь не стукнешься!) поднял глаза на фигуры, плохо в этом освещении различимые, и хрипловато сказал:
Спасибо. Я встану сам.
От неожиданности (он сразу это почувствовал) его прекратили тащить кверху.
Рольф с трудом вытянул застрявшие по бокам тела руки, упёрся ладонями поверх стенок клетки (тело работало, словно не пролежало в неподвижностипо ощущениямтрое суток) и легко поднялся.
Здравствуйте! улыбнулся он стоящим рядом, одетым в одинаковые комбинезоны великанамв сравнении с ним самим, конечно.
Затем он вышагнул из клетки, одновременно подняв руки и собирая беспорядочно свешенные вперёд волосы и просто скрутив обыкновенный, как с верёвкой, узел на затылке. Волосы болтались теперь только по спине, не залезая вперёд. Опуская руки, он еле заметно улыбнулся от взгляда в спину. Живые!.. И лишь затем взглянул вперёд.
Здравствуйте и вам! Чем могу быть полезен?
В трёх метрах от него, вне границ света, в кресле, сидел мужчина в белом костюме, а чуть позади, держась за спинку его кресла, тенью стояла девушка в чёрном.
Обоих Рольф узнал сразунесмотря на странную, мрачную косметику девушки. Но это узнавание на его лице, сохраняющую лёгкую доброжелательность, не отразилось.
Двое в комбинезонах невозмутимо стояли рядом. Охрана?
Ты понимаешь, что находишься в полной моей власти? медленно спросил мужчина в белом, разглядывая пленника полуприкрытыми глазами.
Не совсем в полной, но понимаю, улыбнулся Рольф.
Прежде чем заговорить снова, мужчина некоторое время непроницаемо смотрел на него. Опять помедлив, он сказал:
Ты знаешь, зачем Зачем ты здесь?
Знаю, всматриваясь в похитителя, сразу ответил Рольф. Его изучающий взгляд сразу соскользнул на руку сидящего. На локоть. Но даже пробовать не буду. Это мне не по силам.
Накормите его, безразлично к ответу Рольфа велел мужчина в белом.
Пленника, заведя ему руки за спину, отвели в небольшую комнату, где сначала показали уборную, затем усадили за стол с небольшим подносом, накрытым салфеткой. Если того помещения, где его вытащили из клетки, Рольф не разглядел, то эту комнатку он быстро обшарил глазами. Три на девятьв метрах. Стол у самой стены. Единственный стул. Сплошные стены. Об окнах лучше не вспоминать. Он попробовал послать поисковый импульс, но охрана нетерпеливо стукнула его по плечу, едва он замер, пытаясь сосредоточиться. Кажется, им было велено поторопить пленника с едой. Он приступил к скудной трапезе, а поскольку успел приметить, что дверь еле приоткрыта, ел довольно неряшливо, то и дело роняя крошки на пол.
Затем его снова вывели в помещение без границ.
Но теперь все чувства вернулись в полной мере. По сырости, по плесенно-гнилостным запахам отсыревших строительных материалов он понял, что, возможно, находится в подвале огромного дома.
Человек в белом и девушка в чёрном ждали его всё здесь же, словно даже не шелохнувшись до возвращения Рольфа. Зато кое-что изменилось в действиях охраны. Вместо того чтобы оставить Рольфа перед этими двумя, оба крепко держали его за руки.
Тебе не по силам убрать мою боль, медленно сказал человек в белом костюме. Но ты можешь сделать так, чтобы она была не такой сильной?
Рольф виновато улыбнулся.
Увы начал было он и озадаченно нахмурился: на руках, которые были жёстко схвачены охраной, что-то щёлкнуло. Пальцы охранников с его кистей пропали. Но, когда Рольф попытался вернуть руки в нормальное состояние, выяснилось, что на них наручники. Он удивлённо улыбнулся снова, ещё не понимая
Можешь. Человек в белом сказал и замолк, словно над чем-то задумался. Шаман, боишься ли ты боли?
Настроенный всем телом, всеми ощущениями на отслеживания всего сразу в этом замкнутом пространстве, Рольф уловил, как презрительно усмехнулась девушка-готка. Но, предполагая, что ответа от него не ждут, промолчал, выжидая, будет ли продолжение. Оно последовало, но Он уловил болезненный укол под лопатку и чуть изогнулся назад от неприятного ощущения. Будто укусило насекомое.
Человек в белом скривил тяжёлый рот в слабой усмешке.
Этот укол, шаман, усиливает боль. Он снимает все пороги чувствительности, обнажая человека, как единый нерв. Теперь даже слабая боль будет такой, словно тебя разрывают на части со всех сторон одновременно. Словно в тебя всаживают сразу несколько ножей. Словно сжигают на костре! последнее он выплюнул, оскалившись.
Чуть учащённей дыша, Рольф с недоумением спросил:
Но зачем, Горан? Я же сказал, что не смогу снять твою боль!
Девушка при названном имени скосила глаза на человека в белом. Но выражение её лица, пусть и плохо видимое из-за полусумрака, в котором она стояла, не изменилось.
Почему тебе должно быть хорошо, если мне больно? тихо, всё с той же ненавистью оскалившись, выговорил Горан.
Не глядя, он протянул руку назад. Девушка положила свои пальцы в его ладоньи он резко дёрнул её к себе, не глядя. Её лицо оказалось рядом с его, и Горан повернулся к ней. Поцелуй был таков, что девушка охнула и застоналаот боли. Но при том при всём она всё же сумела поднять руку, чтобы погладить его по щеке
Подожди нас здесь, дорогая, бесстрастно сказал Горан и поднялся. Мы поговорим с этим упрямцем в той комнате.
Охранники подтолкнули Рольфа к комнате, где он только что утолял голод. Горан тяжело встал и пошёл следом. Уже в комнате насторожённый Рольф заметил, что Горан встал у двери, прикрыв её таким образом, чтобы оставалась чуть заметная щель.
Девушка в чёрном присела на подлокотник кресла. Не успела устроиться поудобней, как пронзительный, дикий крик коротко ударил по её ушам. Она вскочила, сжимаясь так, словно ударили её саму, притиснув ладони к щекам. Вся бравада и презрение, которое она чувствовала к беззащитному человеку, слетели мгновенно. Сама дыша быстро и ощущая ужас, она, не моргая, смотрела на дверь в ожидании следующих криков.
Но криков больше не последовало. Зато вышел недовольный Горанона поспешно отняла ладони от лица. Постоял, не глядя на неё, напряжённо сжавшуюся, и бросил:
На прислугу надеяться Передоз. Отрубился от одного только Дорогая, тебе плохо?
Нет, со мной всё хорошо. Она попробовала сказать это привычно ледяным тоном, но не смогла. Лишь понадеялась, что он не заметил этого.
Надо будет найти препараты, который смогут удерживать его в сознании, пробормотал Горан словно про себя. Идём, дорогая.
Они вошли в лифт, вознёсший их на верхние этажи прекрасного особняка.
Пока поднимались, девушка, слишком углублённая в свои мысли, не разглядела, как тяжело и оценивающе смотрит на неё человек в белом, которому она в последнее время только не поклонялась.
Нужные препараты нашлись к вечеру. И пара снова спустилась в подвал дома.
И девушка снова сидела на подлокотнике кресла, правда, на этот раз изо всех сил зажимая уши. Обрушившийся на её слух звуковой ад оказался слишком невероятным. До сих пор она считала, что испытала столь сильную боль, когда её били несколько человек, что она имеет представление о ней. Но теперь воображение, которым она отнюдь не была обделена, в красках живописало, что может испытывать человек, чью боль искусственно увеличили в несколько раз.
Несколько раз она порывалась сбежать, но оставалась на месте, задыхаясь от жалости, слушая и уродуя лицо плачем, который с трудом давила в себе. Когда крики смолкли, она некоторое время недоверчиво вслушивалась в звенящую тишину. Но вот из комнаты вышел Горан.
Этого промежутка времени, между смолкшими криками и его возвращением, ей хватило, чтобы вернуть себе внешнее безразличие.
Кети, пора ужинать, равнодушно сказал Горан, и оба вошли в лифт, где она снова не заметила, как странно смотрит на неё хозяин.
Через три дня она не выдержала.
Она вернулась в подвал уже поздним вечером, когда в особняке угомонились всеи хозяин, и прислуга. Никто не противился её решению спуститься в пыточный подвал, а Горан не знал о её желаниитак она самонадеянно думала. Она набила карманы своего привычного готского наряда всем тем, что посчитала нужным для пленника.
В громадном зале, где одиноко стояло кресло, света почти не было. Нужную комнату она разглядела, благодаря открытым дверям лифта. Страшно труся, Кети осторожно подошла к двери, как всегда приоткрытой. Пленника она в течение этих дней не видела, так что перед входом в комнату глубоко вздохнула, стараясь быть спокойной. Придерживая дверь, она проскользнула в комнату. Здесь резал глаза тусклый, но достаточный для зрения свет.
Пленник лежал на полу, у стены, спиной к ней, боком, вытянув вперёд одну рукувторую будто спрятав под себя. На нём только джинсы. Спина и рукив безобразных пятнах ожогов. Словно грязьна татуировках, опоясывающих его узкое, сейчас отощавшее тело. Длинные волосы местами будто прилипли к каменному полусухие, слепившие их в космы пятна на них были совершенно понятны даже девушке.
Кети быстро подсчитала: сначала, после посещения подвала, состоялся привычный ужин (на котором кусок снова в горло не лез), потом она и Горан слушали классическую музыку по вирт-экрану. Затем каждый занимался своими делами в своей комнате. В частности, она пыталась играть на гитаре, но пальцы вздрагивалии даже трагически красивые мелодии, которые обычно так легко складывались, после первого же аккорда обрывалисьот смутного ощущения, что так нельзя, так нечестно. О стихах говорить нечего: она не могла придумать даже ритмичную строку. Всё это было часа полтора назад.
Полтора часа он лежит на полу? На холодном полу?
Она подошла ближе и присела перед телом на корточки.
В сознании ли он? А если в сознании, действует ли ещё тот препарат, который усиливает боль? И почему? Почему Горан продолжает издеваться над этим мужчиной, когда тот чётко сказал, что не умеет снять эту боль? Почему Горан не пользуется лекарствамитеми, которые обезболивают? Чего он добивается?
Привычные вопросы, возникшие в течение трёх страшных дней.
Но сейчас, при виде беспомощно лежащего тела, у Кети возник ещё один. А что, если Горан мстит ему за что-то? Ведь этот шаман (нисколько не похож! Такой смешной, пока был в сознании!) назвал его по имени, и Горан не удивился!
Она протянула было руку перевернуть его на спину и быстро отдёрнула. Снова тот же вопрос: а если действие препарата не прошло? Если, дотронувшись до него, она тоже причинит ему боль? Кети вдруг подумала, что не знает даже, как его зовут, а ведь могла бы окликнуть тихонько, позвать его.
Так ничего и не придумав, она покусала губы и решилась на шёпот:
Шаман, ты жив?
Шевельнулась вытянутая рука.
Если я помогу тебе сесть, тебе не будет больно?
Нет
Ответ прозвучал шорохомона еле уловила его. Кети быстро поднялась и снова застыла в нерешительности: а как поднимать его? Для начала она попробовала его перевернуть, для чего села на колени. Получилось, потому что он помог самупершись в стену ладонью. Потом оба сумели сделать так, чтобы он прислонился к стене.
Прости, с трудом шевеля неповоротливыми губами, произнёс он. По утрам я бываю в лучшей форме
Она поразилась: он ещё и шутит!.. Потом он замолчал, странно моргая (она вдруг сообразила, что ему просто тяжело держать глаза открытыми) и спросил сам:
Тебя прислал Горан?
Нет! возмутилась она. Я сама!
Но дверь он всегда оставлял открытой, пробормотал пленник, глядя мимо неё. Кети, когда Горан здесь, ты в той комнате?
Она поняла, о чём он спрашивает.
Рядом, недовольно буркнула она. Откуда ты знаешь меня и Горана?
Я не уверен, что в этой комнате нет камер и прослушки, вместо ответа сказал он.
Кети серьёзно посмотрела в светло-серые глаза этого странного мужчины.
Боишься?
За тебя.
Неожиданный ответ снова сбил с толку. Придя в себя, она вздохнула:
Тебя здесь кормят? Только сейчас она разглядела выпирающие рёбра под кожей, пятнистой от тату и ожогов.
Кормят, успокоительно сказал он и чему-то слабо усмехнулся.
Девушка неожиданно сняла с себя лёгкий чёрный жакет и сверху укрыла им себя и мужчину. Трикотажное одеяние просвечивало, и Кети увидела удивление на лице мужчины. Он взглянул наверх, словно сомневаясь: а вдруг всё-таки разглядят?
Давай шёпотом, тихо предложила она. Что с Гораном? Он болен?
Здоров. Физически. Но на месте перелома руки у него концентрат кармической боли.
Как этокармической?
Проклятия всех тех, кому он причинил боль, образовали сгусток, который и тревожит его.
Такого не бывает, категорически заявила она.
Врачи называют это фантомной болью, как ни в чём не бывало добавил он. Она бывает у многих. Природа у всех разная. У Горана концентрат кармического проклятия.
Ты правда не можешь снять эту боль?
Могу. (Девушка встрепенулась.) Но тогда кармический сгусток перейдёт на меня и убьёт. Потому что в этом случае я буду виноват в том, что оставляю его чистым и так и не принявшим своей вины.
Но Кети думала уже о другом.
Слушай, давай я тебе помогу сбежать!
Не надо, чуть улыбнулся он. Я сбежал бы уже в первый же день, если бы Об этом говорить не буду.
Она всё-таки оставила ему всё, что сумела стащить со стола, и ушла, размышляя над его словами и ещё более заинтригованная. Снова поднявшись на лифте к жилым этажам, Кети внезапно столкнулась с Гораном.
Милая Кети, монотонно сказал он, приблизившись к ней. Я так люблю, когда мне делают подарки.
Пока она ничего не понимающими глазами смотрела на него, он отогнул ворот её трикотажного жакета и отцепил от него какую-то маленькую штучку. Кети ошеломлённо загляделась на торжествующую ухмылку Горана, а потом, сообразив всё, заплакала.
Рольф чуть подвинулся, закрывая телом небольшую круглую трещину в стене. Кажется, когда-то здесь проходили трубы. Руки уже болели не так сильно. Действие лекарств проходило, и он уже мог привести тело в порядок, убирая личную фантомную боль. Как только руки стали действовать привычно ловко, он сунул в отверстие еду, принесённую Кети, а секунды спустя невольно улыбнулся, услышав причмокивание.
2
На этот раз Горан пришёл без Кети. Но его телохранители, с трудом сдерживая брезгливые гримасы, ввели следом какую-то грязную старуху, которую буквально швырнули между своим хозяином и его пленникомтак, что она повалилась на пол.
Похихикивая, старуха кое-как поднялась и, согнувшись, принялась приплясывать на месте, что-то выпевая и продолжая хихикать. Одета она была ужасающе: какие-то растоптанные сапоги, еле видные из-под длинной, лохматой от старости кухлянки; грязные седые волосы торчали из-под толстой повязки, обёрнутой вокруг головы несколько раз. Морщинистая и уродливая, она, тем не менее, вызывала жалостьдаже у Рольфа, которого выволокли уже закованным в наручники из «его» комнаты и усадили на колени и который сообразил уже по её полю, кто она. И сначала Рольф решил, что это из-за неё Горан не стал требовать от Кети сопровождать его.
Горан, привычно в белом, безучастно смотрел на старуху. Затем, когда та остановилась лицом к нему, медленно выговорил:
Взгляни на этого человека. Чего он боится?
Над Рольфом телохранители Горана включили свет. Старуха радостно обернулась к сидящему на коленях, подпрыгивая и что-то напевая. И внезапно застыла. Попятилась. Горан от неожиданности поднялся с кресла, хотя пленник и не шевельнулся, присматриваясь к странной гостье.