Он долгие секунды всматривался в мои глаза. Молчание затягивалось, а я пыталась понять, о чем он думает.
Я дал тебе свободу в то утро. Отпустил тебя. Ты ушла и натворила дел, которые мне с большим трудом удалось исправить. А если бы я не смог? Если бы я не успел?
О чем ты?
Я поставил силовое поле, но ты пробила его. Не понимаю, как, потому что это невозможно! Ты вылетела за ограждение и упала с моста в реку. Не знаю, каким чудом я успел вытащить тебя живой из воды. Ты не подавала признаков жизни, но я чувствовал, что ты жива. Моя энергия исцелила твое тело за день. Остальные шесть ты неподвижно лежала Будто твоя душа решала, стоит тебе вернуться, или уйти. Так что твое тело здорово.
Душа больна.
Но ты вернулась. И теперь, зная, каких глупостей ты можешь натворить, я не отпущу тебя ни на шаг. Я не дам тебе свободы. Пусть ты будешь ненавидеть меня, проклинать и лишишь своей любви, но я буду всегда рядом.
Интересно, это можно было считать признанием в любви? Или это больше походит на констатацию моей глупости?
В некоторых вещах он был прав. Видимо, я и правда обладаю недалеким умом, раз устроила такую аварию. Мое тело было здорово, разве что обессилено, и ему нужна была энергия. Но стоило ли пытаться объяснить ему причины, которые стали катализатором моих бездумных действий? Мне казалось, что мужчина должен был понимать их сам.
И что дальше?
Дальше ты прекратишь мне врать. А сейчас вставай!
Высокая фигура Маргла возвышалась надо мной, закрывая солнце.
Он не предлагал своей помощи, а у меня не было сил подняться на ноги.
Вставай, я жду.
Я хочу остаться, ну не скажу же я ему: «Возьми меня на ручки!»
Ты должна ходить! Иначе так и останешься немощной, как старушка.
Старушка? Ах, он мерзавец!
Благодаря всплеску адреналина я смогла подняться, но голова тут же закружилась, и я ухватилась за его руку. Маргл делал вид, что не замечает моей слабости. Ладно. Раз так, сама пойду.
Я медленно, на ватных ногах прошла по зыбкому песку метров двадцать, но, когда увидела перед собой лестницу в полсотни ступенек мой азарт тотчас пропал. Их я точно не осилю.
Этот гад опять издевается! Ну и пусть. Сяду здесь. Не оставит же он меня одну! Так и сделала.
Надо наказать повара, Маргл присел рядом и искоса поглядывал на меня.
Повар тебе чем не угодил?
Он приготовил еду, которая не соответствовала моим требованиям.
Нормально он все приготовил, еще не хватало, чтобы невинного человека наказали. Но признаваться я не спешила.
Тогда горничную. Может она что напутала.
Никто ничего не путал. Я не завтракала. Выбросила все, смысла дальше пытаться убедить его в том, что завтрак был съеден, не было.
Ну вот! Теперь ты поняла, что врать не стоит? Я всегда знаю правду. Ведь, если бы ты съела завтрак, то была полна сил!
Ярость закипала внутри меня. Он таки вынудил меня признаться. Так нечестно! Он сыграл на моей совести!
Комок стал в горле и слезы обожгли глаза. Такое бесшумное рыдание. Словно глухонемой человек орет о своей боли. Опять он победил.
Десять ступенек сама.
Нет уж. Я не позволю ему наслаждаться этим шоу. Или пусть несет меня на руках, или останусь здесь.
Не пойду!
Я насупилась, надула губы и скрестила руки на груди.
Могу попросить принести тебе еду сюда.
Я взглядом послала его ко всем чертям и отвернулась.
Как хочешь, тогда я пошел. Вот отсюда ты сможешь связаться со своей горничной, он достал из кармана маленькое устройство, поднялся на десять ступеней, положил его и ушел. Ушел!
Ааааа! я заорала так, что, кажется, сорвала голос.
До заветной кнопки я все же доползла. Вот только не для того, чтобы вызвать горничную. Я взяла первый попавшийся камень и била, била им по кнопке, представляя, что это голова Маргла и я делаю из нее лепешку. Я вымещала всю свою злость на этой маленькой черной коробочке. Да как он смеет издеваться надо мной? И когда от устройства осталась только пыль, я с чувством исполненного долга прекратила эту казнь. Легче, правда, стало не надолго.
ГЛАВА 17
Маргл
Я стою чуть поодаль и наблюдаю, как моя любовь, моя большая маленькая девочка, из последних сил уничтожает коммутатор. Наверняка, представляет, что на его местея. Я не могу отойти дальше, ведь, если ей станет плохо, если у нее закружится голова, потому что эта вредина не съела свой завтрак, я должен успеть прийти на помощь, не дать ей упасть.
Кто бы мог подумать, что я, Сын Великой Династии, командир сотен тысяч воинов, буду стоять за деревом как подросток и наблюдать за пигалицей, ради которой готов жизнь отдать. С ее появлением я понял, что значит жить по-настоящему, с ее потерей я понял насколько она дорога мне.
Мне досталась точная копия меня: упертая, независимая, гордая, сложная. И, черт возьми, мне начинает это нравиться. Это не те серые мышки, что пытались скрасить мое существование до встречи с ней. При всем уважении к тем женщинам, теперь точно знаю, что они не стоили и ее мизинца. Они были слишком просты, слишком одинаковы, слишком предсказуемы, слишком меркантильны и жадны до власти, которая попадала в их руки, только стоило стать моей спутницей. Жизнь с ними была похожа на разговор слепого с глухим: я искал любви, они искали признания.
Встреча с НЕЙ как удар молнией о сухую землю, расколола жизнь надвое, создавая огромную пропасть между прошлым и настоящим. Прошлым, в которое не хочется возвращаться даже мысленно, потому что там не было ее. Настоящим, которое наполнено моей любимой девочкой, женщиной, от которой я не могу оторваться, что даже в снах прихожу к ней. В снах она моя, вся, безоговорочно. Наяву пытается быть отдельной от меня. Но я добьюсь своего, она поймет, поверит, что мы части целого.
Она влезла в мою голову и прочно обосновалась там, закрыв на щеколды, засовы и замки все двери, заткнула все возможные щели, в которые раньше могли проникнуть мысли о других женщинах. Такие как она бывают лишь раз Она изменила меня, мою жизнь, мои мысли.
Хочу ее трогать, хочу ее нюхать, хочу пробовать на вкус, не выпускать из рук, из вида. Хочу смотреть в глаза нашим детям, и целовать их розовые пухлые щечки, так ароматно пахнущие ее молоком.
Аврора умеет любить, это чувствуется в ее прикосновениях, в ее поцелуях, во взгляде. Вот только она как запуганный зверек, прячется от чувств и боится признаться в них даже самой себе. Кто же так обидел тебя, моя лея? И смогу ли я вернуть веру в это любовь, уверенность, что счастливой можно быть в паре, в паре с человеком, предсказанным судьбой? Я буду стараться. Я докажу тебе, что ты можешь меня любить, не боясь быть обиженной, брошенной, забытой. А мое счастье зависит от тебя. От блеска твоих глаз, от сладости твоих губ, от нежности твоих прикосновений, от времени, которое ты решишь потратить на меня, от шепота, которым ты станешь говорить о своей любви.
После знакомства с ее семьей, после долгих рассказов ее отца о ее детстве, юности, она открылась для меня с совершенно другой стороны. Ранимая, но смелая, ласковая, но дерзкая, тихая, но бесстрашная. Немало времени пройдет, пока я научусь жить с коктейлем этих характеров в тебе. Но я готов потратить это время, я ждал тебя намного дольше. Отец сказал, что требованиями от тебя ничего не добиться, чем больше сила, тем сильней сопротивление. Только обсуждения, только просьбы, и ты уже сама не замечая идешь на встречу. Никогда не думал, что для девушки могут быть настолько важны эти разговоры, важно то, как мужчина выражает свои чувства к ней. Никогда не понимал, зачем слова, если по поступкам и так все ясно. Но для Авроры это важно, и я готов говорить об этом. Только бы она выслушала.
Вот она идет мимо, а моя голова кружится от ее красоты. И даже, если сейчас она злится, а в глазах грозное предупреждение «не влезай, убьет!», а мое воображаемое полумертвое тело, после казни на лестнице волочась по земле, тащится за ней следом, я готов терпеть это, уверенный, что вечером она станет моей милой и ласковой маленькой леей. За то чувство свободного падения, которое я испытываю рядом с ней, я готов на многое.
* * *
Фыркая и пуская искры, я таки добралась до единственного здания в округе. Это был трехэтажный старинный особняк, отделанный светлым мрамором, спрятанный от палящего солнца под кронами вековых платанов.
Где моя комната?
Перепуганные дарийки в чепцах разбегались от меня как от кометы, несущей на своем хвосте конец света. А я продолжала нестись по длинным коридорам, шлепая босыми ногами, и в рубашке с чужого плеча.
Динлингидарлея! опять эта плакса.
Я сказала тебе не приближаться, пока не выучишь мой язык.
Двухметровая дылда стояла на трясущихся ногах, пока безумный клоп, то есть я, отчитывал ее.
Я проведу вас, моя Динлингидарлея, она пролепетала это таким тоненьким голосочком, и я поняла, что слегка перегнула палку с криками. Надо учиться контролировать свой гнев.
И опять этот набор звуков.
Без сил я упала в кресло, как только вошла в свою комнату. Мышцы на ногах дрожали и немели, легкие не могли набрать достаточно воздуха, чтобы отдышаться. Я зажмурилась и поджала губы, чтобы снять остатки напряжения, но чья-то рука обхватила мою щиколотку.
Дарийка. Это несуразное чудо уже притащило таз, наполненный водой, и собиралось мыть мне ноги.
Ты ненормальная? девушка, не обращая внимания на вопрос, продолжала поливать мои ступни водой из медного кувшина. Убери руки! С ума сошла? Еще мне девчонки ноги не мыли!
Что вы! Это такая честь!
Ну точно больная! Мыть ноги чужому человеку для нее честь!
Пока я препиралась с этой, пытаясь убрать ее цепкие руки с моих ступней, вторая уже катила столик с едой.
Где вы желаете обедать, Динлингидарлея?
О-о-о! Это невыносимо!
Может быть на балконе? Погода чудесная.
Вас обеих прислал Маргл?
Те гордо кивнули.
Доконать меня решили? Уйдите, от греха подальше! быть вежливой абсолютно не хотелось.
И уже ревели двое. С причитаниями на дарском и слезами с жемчужину. Театр абсурда, ей-богу.
Ладно. Только не войте. Что вам надо?
Девушка, доставившая обед, в секунду оказалась рядом, и у моих ног, опущенных в таз, сидели уже двое.
Динлингидар оказал нам великую честь служить его лее.
Так. Служанки значит. Утром была одна, теперь двое. Интересно, Нуайе скольких он выделил?
Ты доложила, что я не съела завтрак? я уставилась на первую.
Что вы? Как я могла? Вы защитили меня, не прогнали, я бы не посмела.
Может она и врет, конечно, но весьма убедительно.
Но, Маргл узнал.
При его имени они встрепенулись и приложили руки к сердцу.
ДинлингидарЧто это значит?
Великий Сын Неба планеты Дар, с гордостью, словно зачитывая торжественную речь, ответила вторая.
Где-то я уже это слышала
И чем же он такой великий?
Девушки снова приложили руки к сердцу.
Он защитник Тареса, Лактики и Мираны, сын Великого Вимана и брат Великого Герда.
Отлично! Теперь-то мне все стало ясно. Из этого набора слов я только поняла, что он защитник, сын и брат Про лактики-виманы-герды слышала впервые.
И от кого он защищает этот ваш Тарес?
Аруны, серые воины, ладошки девушек метнулись от сердца к глазам.
Кто это? Что им нужно?
Аруны хотят добыть алхидар. С его помощью Гастир сможет уничтожить Маристо. Еще они похищают наших женщин, прилетая на серых дандах во все небо. Но Динлингидар бережет нас! и снова щебет и руки к сердцу.
Продолжать разговор не имело смысла. Они сыпали терминами, и я понятия не имела, что они значат. А если пыталась уточнить, оказывалась просто под завалами из новых слов, которых мы не учили их в университете.
Ладно. Можете идти. Смотреть на это слепое коленопреклонение было неприятно.
Первая в ту же секунду промокнула мои ноги мягким полотенцем, подхватила таз с водой и скрылась, вторая же поднялась с колен, но отходить не спешила.
Что еще? как же они надоели мне!
Обед, Динлингидарлея, Еще немного и меня начнет потряхивать от этого «динь-линь», повар готовил специально для вас! Очень вкусный.
Ладно. Давай попробую.
Но только ложечку. И только затем, чтобы эти дурехи не ныли на моих глазах. У меня голодный бунт!
Как только клош взлетел над тарелкой с супом, резкий аромат лесных грибов попал на мои рецепторы, и я забыла обо всем! Перед глазами был только золотистый бульон. Голова закружилась, рот наполнился слюной, а желудок сжался, предвкушая праздник, знаете, как делают маленькие девочки: зажмурятся в ожидании подарка, а получив его, радостно хлопают в ладоши.
Опомнилась я только, когда доедала последнюю ложку супа. То ли я была чересчур голодной, то ли блюдо было действительно шедевральным, но мне хотелось съесть еще пару порций. Хорошо, что хватило сил промолчать и не просить добавки. У меня же голодовка! Была
Маргл был прав: еда придала сил практически мгновенно. Усталость как рукой сняло, и мышцы уже ныли не от переутомления, а от зуда, желая чем-то заняться.
У меня есть одежда?
Горничная распахнула дверцы старинного шкафа, белоснежного с патиной. Я осмотрела наряды: новые, безупречно отглаженные платья разных расцветок и фактур, но все длинные, в пол. Он хочет, чтобы я одевалась как монашка? Глубокие вырезы декольте не подтвердили мои догадки.
Они прилипают к телу? Вспоминая приключения, которые уже однажды я себе устроила, благодаря своей недальновидности, примерить их все же опасалась.
Девушка не понимающе всматривалась в мое лицо.
Я могу сама их снять?
Что вы, я помогу вам!
Нет! Ты не поняла меня. Волшебные?
Ну не знала я, как объяснить ей, что не хочу, чтобы с меня опять срывали платье.
Горничная снова была готова заплакать, расстроившись, что не понимает свою хозяйку.
Кто у вас тут главный? Еще есть кто-то? Позови!
Девушка коснулась сережки, которую я даже и не заметила, и через пару секунд вошел мужчина.
Дарий, не такой высокий как Маргл, но все же слишком большой для землян. На вид ему было около 50. Он был похож на придворного лакея из фильмов: пыльно-розовый камзол, бриджи, белоснежные гольфы, туфли с набойками, тихонько цокающими по мраморному полу. Только парика не было: вместо волосблестящие залысины. Он напоминал персонажа из какого-нибудь исторического фильма о дворцовых переворотах, но не был смешон, то есть, выглядел и держался так, словно это его обычный наряд.
Мужчина буквально плыл, пересекая комнату. Подойдя ближе, он почтительно поклонился и заговорил на русском.
Динлингидарлея! Вы желали видеть меня?
Здравствуйте я замешкалась. Все это было похоже на розыгрыш. Я осмотрела углы комнат в поисках камер.
Он снова поклонился.
Эти платья
Теперь он внимательно слушал. Взгляд был таким серьезным, будто разговор был не о тряпках, а о наследии престола.
Вам не нравятся?
Они прекрасныНо, я смогу их снять сама?
Вам помогут горничные, если пожелаете.
Ммм, я имела в виду от воспоминания, как Маргл разорвал на мне платье и что потом вытворял с моим телом, щеки вспыхнули
Похоже, лакей понял, о чем я, и выпроводил служанок. Видимо, человек не зря ест свой хлеб.
Прошу прощения, моя Динлингидарлея, я не понял вас сразу. Вы хотели спросить, не обрядовые ли эти платья?
Теперь не понимала я, хлопая глазами то на него, то на платья.
Обрядовое платьето, что снимает только айн.
Ах вот оно что!
Это платье надевается по праздникам. Первый из них помолвка, кажется так на вашем языке зовется это событие.
Выходит, мы действительно помолвлены? Без меня меня женили. Приехали. Я думала, это все шутки, но теперь запахло жареным.
А если я не давала своего согласия?
Лакей ничуть не смутился. Он, кажется, в курсе наших трений.
Но вы же надели его? Оно подошло, и
То есть, того, что я надела уже достаточно? Я не знала об этом. Мне не рассказали. Да мало ли кто его бы примерил? Сразу помолвка что ли?
В это платье айн вкладывает свою силу. Если лея ее принимает, платье становится ее второй кожей, и чтобы его снять нужен тот, кто эту силу вложил. Если же платье наденет другая женщина, оно задушит ее.
Изверги. Средневековье дремучее; душить женщин, примеривших платье.
Я приняла его силу? Не зная об этом?
Лея чувствует своего айна.
Благодарю. Вы многое прояснили.
Ничего, конечно, он не прояснил, а еще больше запутал. Ну хоть один человек счел нужным со мной поговорить. Интересно, он сможет ответить на все мои вопросы?