В книгах упоминалось, что Снейп был в Азкабане какое-то время, но сколько в точности неизвестно. А я понимая, что это не книга, а жизнь, и жизнь, как водится, вносит свои коррективы, поэтому жутко переживаю за Севушку. Может послать ему письмо с предостережениями и ментальный артефакт, ну например серьгу-штангу для языка или для уха гвоздик, которые не смогут обнаружить авроры и стражи Азкабана, а она поможет ему с окклюментными щитами против дементоров, а также спрятать нужные мысли от Дамблдора, когда тот объявится, аки светлый рыцарь спасти заблудшую душу.
Решено, так и сделаю, только посоветуюсь с портретами, должны же посоветовать что-то дельное.
Глава 5
POV Северуса Снейпа
Боль, тоска и безысходностьвот, что я чувствую с момента, когда я узнал, что Лили погибла.
Увещевания Дамблдора о том, что «Поттеры доверились не тому, кому следует, вот и поплатились из-за излишней доверчивости своими жизнями», я слушал отстранено и лишь краем уха, это теперь не имело значения. Ничего не имело значения.
Я плохо помню то, как я дошел до своих комнат и сколько я сидел в темноте, пялясь в никуда. Мне кажется, я пытался выпить яд, но мне помешали, бесцеремонно ворвавшиеся ко мне авроры, которые пришли арестовать меня, за пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть. Смешно, арест помешавший самоубийству, ну надо же.
С ними был и директор, который, как мне кажется, был единственным, кто понял, что я собирался сделать, и посмотрел на меня таким взглядом, каким только он и мог, типа «я был лучшего о тебе мнения, как мог ты убежать от жизни и своих обязанностей, ведь я на тебя возлагал надежды....». Раньше, когда я делал все, что меня просил Дамблдор, для того, чтобы Лили была в безопасности, пусть с Поттером, но в безопасности, такие взгляды меня или смущали или раздражали, но не теперь. Вы, господин директор, потеряли власть надо мной, залогом моей клятвы была безопасность Лили, но она погибла, а значит клятвы, данные мной Вам, недействительны.
Как меня арестовали и как я оказался в Азкабане, я даже не помню, ВСЕ погрязло в холодном тумане душевной БОЛИ. Я даже не помню били ли меня, допрашивали или нет и что я отвечал, если допрашивали, и отвечал ли вообще ?
В какой-то момент, между кошмаров, которые так милостиво выносят на поверхность сознания дементоры, меня посетил директор, который, после продолжительной речи о долге и верности делу Света, и чего-то там ради «всеобщего блага», удалился. В общем дал мне понять, что сломанный я ему не нужен, а значит и вытаскивать он меня не станет, «Как я могу поручиться за твою преданность Свету, если ты сам не хочешь вытащить себя из тьмы», как-то так он высказался, и оставил меня подумать о своем плохом поведении, «Может дементоры тебе вправят мозги и ты вспомнишь о клятве данной мне, когда ты пришел ко мне за помощью.»
Вот его последние слова и дали толчок к моему "пробуждению", и я ничего не забыл, а вот Вы, дорогой директор, по-моему не поняли, что клятва уже не действительна. Ведь жизнь Лили была гарантом моей верности лично Вам, а Вы не выполнили условие клятвы, тем самым разрывая "контракт" и я почувствовал схлопнувшиеся узы клятв. Вот только у Вас, Дамблдор, набралось столько должников, как блох на собаке, что Вы даже не почувствовали потери моей верности. Но пусть так и остается, Ваша вера в то, что я связан с Вами Клятвой, мне только на руку. Но в чем-то Вы все-таки оказались правы, профессор Дамблдор, дементоры мне вправили мозги на место.
Я вспомнил, что обещал Лили присмотреть за её сыном, если с ней что-то случится. Что привело меня к мыслям о поведении самой Лили, когда она просила меня об этом, как будто она была уверена в том, что мне придется это обещание выполнить.
Это говорит о том, что она знала, что погибнет, а её сын (не хочу думать, что это и ребенок проклятого Поттера), останется жив, но как такое возможно ?
А книга по окклюменции, которую она мне дала, как бы говорила о том, что мне необходима защита разума, и причем не от приспешников Темного Лорда. Ведь тогда она бы не уменьшала книгу и не давала её мне незаметно, а дала бы открыто, не прячась от взгляда Дамблдора и своего мужа, как будто не хотела, чтобы они об этом знали.
Точно, как же я не заметил этого раньше? Лили что-то знала и боялась, что об этом узнают Дамблдор и Поттер. И точно уж научилась закрывать свое сознание, раз дала мне книгу, то самой ей она была уже не нужна. А рассказать мне не могла, так как боялась, что об этом узнают из моего разума, а о том, что я владел окклюменцией, она не знала, правда благодаря её книге, я понял, насколько смехотворны были мои щиты и научился нескольким техникам защиты разума, а так же поверхностной легилеменции.
Как только я пришел к таким выводам, то мои щиты поднялись автоматически, защищая меня от воздействия дементоров, ведь я решил узнать правду и выполнить обещание данное Лили, присмотреть за её сыном, а для этого надо выйти на свободу.
С момента, когда я пришел в себя, прошло пять дней, а сколько я сижу в Азкабане вообще, я не знаю. Но раз решил выжить, хотя бы для того, чтобы присматривать за сыном Лили, то надо браться за свою форму, а так же продумать линию поведения, когда выйду отсюда.
Раз Дамблдор здесь появлялся, значит я зачем-то ему еще нужен. Что ж, сделаем вид побитого щенка, который остается верен хозяину, а там время покажет, как действовать.
Вдруг в углу моей камеры, там, где ничего не видно из коридора, появился домовой эльф, очень древний на вид. Я не могу быть уверен, так как стемнело, примерно, пару часов назад, а освещение от одного факела, что где-то горит в коридоре, плохое.
- Вы Северус Снейп ? - проскрипел, как не смазанная дверь, этот эльф.
- Да, это я, - ответил я, от неожиданного для меня вопроса, а сам пытался решить для себя не сошел ли я с ума и у меня начались Глюки.
- Тогда это Вам, от моей хозяйки, - сказал Глюк и исчез без хлопка, оставив что-то на моей лежанке.
Подумав, что кем бы ни была хозяйка этого древнего эльфа, но раз она смогла мне что-то передать в самую хорошо охраняемую тюрьму, то если бы хотела меня убить, я уже был бы мертв. Поэтому я взял предмет в руки и понял, что это небольшого размера маггловский блокнот в черном переплете, с шариковой ручкой прицепленной на обложке.
Открыв блокнот на первой странице, я смог прочитать то, что было написано на первом листе. Несмотря на темноту, сами страницы блокнота мягко светились, ровно настолько, чтобы можно было читать и писать, не привлекая внимания посторонних этим светом.
От прочитанного у меня затряслись руки, что не давало мне возможности ответить сразу, но дало время на осознание того, ЧТО я держу в своих руках. А это был блокнот с Протеевыми чарами, настроенный только на меня, а для подтверждения личности я должен был капнуть своей кровью на корешок, тогда видеть книженцию смогу только я, как и читать в ней.
Проделав простой ритуал опознавания и настройки, то есть испачкав своей кровью корешок блокнота, я прочитал обращенное ко мне послание, которое появилось, после исчезновения первой надписи, которая и объясняла что надо делать.
«Дорогой Северус, тебе может показаться полнейшим бредом то, что я тебе напишу, но правдой от этого написанное быть не перестанет. Пишу тебе я, Лили Поттер-Слизерин (да-да, я оказалась Слизерин, а не Эванс, если быть точнее, то Сельвин, которые прямые потомки Салазара), и я, слава Магии, жива и здорова.
Почему меня считают мертвой, спросишь ты, а ответ я пишу тебе и только тебе.
Потому, что ты, как собственно и я, еще и глупые "Мародеры", да и кто знает сколько других людей, являемся шахматными фигурками на большой шахматной доске, под названием Магический Мир.
А великий гроссмейстер, играющий нашими судьбами, как ты понимаешь, несравненный Дамблдор. Волдеморт хоть не прятался за масками, и сам себя называл "Лорд Судеб", так как знал о том, во что и с кем играет, но тоже был игрушкой в партии "Великого Светлого".
Я же, узнав обо всем этом, решила уйти с доски в тот момент, который для меня и был определен нашим Светлым и Великим Магом, но, на своих условиях. И, в отличии от планов Дамблдора, я решила остаться живой, пусть для всех остальных я предпочитаю оставаться мертвой. Для всех, кроме тебя, мой Северус, и моего сына, которого Дамблдор отправил к моей сестре. Герои должны быть сиротами и расти в лишениях, чтобы закалить героический характер. Поэтому ты понимаешь, чем я живая мешала директору.
Ты уже находился в Азкабане и не знаешь, что происходило и сейчас происходит в Магическом Мире. А весь Магический мир празднует победу над Темным Лордом и благодарит Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил, героя, который его победил. Того самого Героя магического мира, которого Альбус оставил на пороге дома моей, ненавидящей магию и магов, сестры, ночью 1 Ноября, предварительно сковав ограничителями его магию на 90%. Как тебе доброта нашего "Светоча"?
Когда все маги праздновали и возносили моему сыну благодарности, он в одном одеяле и без согревающих чар, лежал на пороге маггловского дома, как бездомный щенок, и где он пролежал бы до утра на холоде, пока его бы не обнаружила моя сводная сестра или её муж. И о том, что я жива, а Гарри так и не попал в этот дом, наш директор не знает и не узнает еще долго.
Ты же знаешь мою сестру, и помнишь как она относилась ко мне и тебе из-за того,что мы могли колдовать? А теперь представь, как бы она относилась к моему сыну, который является волшебником, но пока не знает об этом? И письмо от Дамблдора, которое тот оставил с малышом, развязывало ей руки, так как там писалось, что «ребенка надо растить в строгости (жестокости и мести, если говорить о Петунье) и ни в коем случае не рассказывать, что тот является волшебником».
Зная мерзкий характер моей сестры, я уверена, что из Габриэля растили бы забитого и покорного, на все готового ради ласкового слова, "Героя", которым бы легко было управлять. Дамблдор не получит ручного Героя, который будет плясать под его дудку. Уж я постараюсь и, надеюсь, ты будешь со мной рядом и поможешь мне.
Ты спросишь, почему я назвала своего сына Габриэль? Все очень просто, то плебейское имя, Гарри, что дал моему сыну этот недоумок Поттер, как будто мой сын, не Наследник трех Родов, а магглорожденный, он дал уже после Имянаречения мной, а я никого об этом не поставила в известность, ты первый.
Конечно, твоя слизеринская натура не поверит, что с этим блокнотом все так просто, и будет права. Дело в том, что если кто-то, кроме тебя, сможет увидеть блокнот и возьмет его почитать, то увидит лишь чистые страницы. А попытки других волшебников воздействовать на блокнот магически, просто уничтожит его. Так же на него наложены различные чары, в том числе и чары "Конфиденциальности", что делает все, что я пишу тебе, невозможным быть узнанным от тебя ни при леггилименции, ни с сывороткой правды или каким-нибудь другим способом. Я все-таки Слизерин и излишней доверчивостью не страдаю.
Я чувствую, что ты ничего не понимаешь, поэтому пишу тебе все то, что произошло, после того, как у меня слетели все ограничители во время родов Габриэля, а вместе с ними и розовые очки....»
Дальше я прочитал все то, что произошло с моей Лили, и что, судя по письму, произошло и со мной. Конечно, я поверил, что это была она. А то, что и моя память была подправлена, я уже не удивился. Но злость на Дамблдора и ненависть к Джеймсу Поттеру, за то, что они отобрали у меня Лили, единственное, что мне дорого в этой жизни, я не забуду никогда.
Мы переписывались почти всю ночь, то, что писал в блокнот я, читала Лили в своем таком же, а я читал её ответы, написанные таким знакомым и родным почерком. От ментального артефакта я отказался, написав о наличии своих щитов, которые я уже не раз проверял и с Дамблдором и с Волдемортом, и поблагодарил за вовремя подаренную книгу, которая мне в свое время и помогла, чем её и обрадовал. Приятно, когда о тебе волнуются.
Теперь мне стало понятно, как развоплотился Лорд, кто бы мог подумать, что магглорожденная Лили Эванс, оказывается Лили Сельвин, неизвестно как попавшая в приют, откуда и была удочерена семьей Эвансов, и которая является потомком Слизерина и Гриффиндора, как и её сын. Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности, а Магия бесстрастный судья.
Так же Лили рассказала о планах директора на меня и попросила не рыпаться, а делать все, что Дамблдор прикажет. А когда я окажусь в школе, что ожидается на Рождество, то она покажет, где там в моей комнате есть переход в Слизерин-кассл, которым мы и будем пользоваться для дальнейших встреч.
Несколькими днями позже, все тот же домовик, что и в прошлый раз, передал мне от Лили артефакт, маленькую серьгу-гвоздик с агатом, которую я вставил в верхнюю часть ушной раковины. В ухе серьга была похожа на родинку, а сам артефакт являлся бездонным карманом, который был завязан на агат - камень, который, как накопитель магической энергии, и позволял этим пространственным чарам существовать.
Внутри находилась аптечка с различными оздоровляющими и восстанавливающими зельями, много шоколада (Лили помнила, что я предпочитаю горький и без молочных добавок), много книг, написанных самими Слизерином и Гриффиндором, как по зельям, ментальной магии (следующая книга после уже прочитанной мной, той, что мне дала Лили), так и по боевой "темной" и "светлой" магии (были разъяснения о единстве Магии и об её условном разделении). А еще Лили подобрала мне палочку, мою-то отобрали авроры, а её я покупал вместе с Лили, так что она знала и, как видно, помнила, из чего та была сделана.
Так что новая, а точнее, новая для меня, ведь ей пользовался один из потомков Слизерина и Ровенкло, была из тех же составляющих - темный дуб и жила из сердца дракона. Только дракон был из уже исчезнувшего вида и был пращуром нынешней венгерской хвостороги, чье сердце и было задействовано в приготовлении моей бывшей палочки. Новая, теперь уже моя палочка, слушалась меня даже лучше старой.
Все оставшееся время заключения пролетело довольно быстро, ведь мне было чем себя занять.
С помощью палочки я наложил блокирующие обнаружение использования магии чары, а так же оповещающие чары и всегда теперь знал, когда приближается охрана, что давало мне время спрятать все в пространственный карман. Эти чары были описаны в читаемых мной книгах, и я их практиковал, так же как и все остальное, ведь творимую мной магию теперь не могли отследить даже дементоры, действие которых не пересекало периметр моей камеры.
Так что у меня много новых навыков, не известных никому, ведь теперь мне есть для чего жить, а играть в шпионские игры и держать маску безразличия я уже научился.
Глава 6
POV Лили Поттер - Слизерин
После небольшого совещания с портретами, где обсуждалось, как я смогла бы помочь Северусу, Салазар рассказал мне об охранной системе Азкабана, который построил Хорес Певерелл и он же призвал его Стражей, которых он окрестил «дементорами».
Дементоры питаются положительными чувствами живых, в данном случае магов, которые заключены в эту тюрьму за преступления, совершенные ими. А так как использование магии зависит от чувств (вспомним детские выбросы, зависимые от злости, страха или радости), то заключенные не могут колдовать в стенах Азкабана. Особенно когда их преследуют худшие воспоминания, так как хороших не остается из-за дементоров, и давит чувство безысходности, которое не дает даже разозлиться или ненавидеть, а значит возможность колдовать сведена полностью на нет.
Все аристократы в мире магии имеют родственные узы, в большей или меньшей степени. Но только потомки Хореса Певерелла имеют власть над Азкабаном и его Стражами, если хотите, это такой защитный механизм, который защищает создателя от своего детища. Дело в том, что одним из Родовых Даров Певерелла была Некромагия, которая и была задействована в создании тюрьмы для магов. И только имеющий кровь и магию Певереллов может контролировать Азкабан, а Слизерин (как потомок второго сына Хореса) и Поттер (как потомок третьего сына Хореса) имеют такую силу. Вот почему Волдеморт мог контролировать дементоров.
Я, как Хранительница обоих Родов и, как потомок второго сына Хореса по крови, так же имею свои привилегии, например: могу позвать домовиков, которые живут в Азкабане и обслуживают его, так же, как и Хогвартс. Чем я и решила воспользоваться, вызвав старейшину домовых эльфов азкабанской общины. Древний, по виду эльф откликнулся на мой призыв и лично выполнил мои просьбы.
Все-таки маги очень недооценивают домовых эльфов.
Парные блокноты я зачаровала сама, один из которых и передала с эльфом Северусу.