Зачарованная в той же мере, что и Шилхара, Мартиса подняла его руку и положила себе на грудь. Сердцебиение под окровавленной ладонью эхом отдалось в его голове. И хотя на этот раз Шилхара не поддался очарованию, он все равно восхитился тем, как дар преобразил её. Внешность не изменилась. Тот же острый подбородок и маленький нос, рыжеватые волосы и бледные губы. Но все подчёркнуто, приукрашено и прекрасно в потоках магии.
Он почти поддался искушению провести рукой по её тунике и обхватить маленькую грудь. К счастью, жжение в ладони помогло сохранить ясную голову, так что Шилхара смог подавить желание и отдёрнуть руку, оставив красное пятно на её коже и разорвав связь между ними. Напряжённый и прерывистый стон Мартисы произвёл на него колдовской эффект. С таким же успехом она могла протянуть руку и погладить его член.
Мартиса открыла глаза и увидела, что его ладонь все ещё кровоточит. Её плечи поникли.
Ничего не вышло.
Нет. Несмотря на то, что твой дар может прихлопнуть богов и личей, точно мышей кошачьей лапой, он не работает с заклинаниями.
Он уставился на кровь на своей ладони и пятно на её коже. Помеченная территория, притязание, не важно, что она, сосредоточившись на исцелении, сама положила туда его руку. Внезапно его охватило жгучее желание заявить, что эта бледная женщина с прозаическими чертами лица и необыкновенным духом принадлежит ему.
Испугавшись своих чувств, Шилхара развернулся и направился к двери.
Мы закончили,бросил он через плечо.
Но ваша рука...жалобно пропищала она.
Он замер, но не обернулся.
все ещё кровоточит. Ты не смогла её исцелить. Иди спать, Мартиса.
Он вышел, хлопнув за собой дверью. Редкие шлепки капель крови, окропившие пол, обозначили его путь на первый этаж. Дверь, соединявшая большой зал с кухней, влетела в стену. Владения Гарна были чернее склепа, но Шилхара безошибочно отыскал путь к шкафу, где хранился огонь Пелетты, принесённый слугой. Он сметал чашки с полок, пока не нашёл огромный кубок и не налил себе щедрую порцию спиртного. Шилхара громко и злобно выругался, когда ударился коленом о скамью, и сел.
Огонь оправдал своё название, выжигая дорожку от рта к желудку. На глаза Шилхары навернулись слезы.
Яйца Берсена,прохрипел он и опрокинул кубок, чтобы сделать ещё один глоток расплавленного пойла. Он осушил и снова наполнил чашу до краёв, не заботясь о том, что утром будет пытаться выцарапать себе глаза от боли.
Шарканье в дверях предупредило, что у него компания. Он поднял бокал раненой рукой, ножка кубка скользнула меж пальцев.
Привет, Гарн.Распухший язык изо всех сил пытался сложить звуки в цельные слова.Хочешь выпить?
Звон катящихся по полу чашек и шипение полена, зажжённого в очаге, нарушило ответную тишину. Колеблющийся свет отбросил ореол на стол, за которым восседал Шилхара.
Он прикрыл глаза и выругался.
Ты ведь не можешь просто посидеть в темноте со мной?
Когда его глаза привыкли к свету, он опустил руку и посмотрел на сидящего напротив Гарна. Слуга указал на раненую руку, кровь на столе и кубок.
Шилхара провёл рукавом по столешнице.
Испытание для моей ученицы. У неё ничего не вышло.Он поднял кубок и произнёс тост за женщину наверху. Гарн начал было подниматься, но замер от резкого окрика Шилхары.
Не беспокойся. Я позабочусь о ране, как только поднимусь в спальню. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
Он осушился кубок и снова потянулся за бутылкой, но Гарн вырвал её из его рук и убрал обратно в шкаф.
Я ещё не закончил!рявкнул Шилхара. Лицо Гарна было красноречивее всяких слов. Больше его господин не возьмёт в рот и капли.
Шилхара бросил в него кубок.
Отлично. Я не стану претендовать на твоё.
Он медленно поднялся, с облегчением выдохнув, когда комната закружилась всего раз. Гарн наблюдал за ним. Смесь беспокойства и лёгкого веселья исказили грубоватые черты лица.
Я хочу, чтобы ты отправился в Восточный Прайм. Привези девушку из храма Луны. Мне все равно, как она выглядит, только чтобы была миниатюрной и определённого роста.
Он показал рукой. Рост был такой же, как у Мартисы.
Все признаки веселья исчезли с лица Гарна. Его глаза сузились, и из ярко-голубых стали серыми. Он покачал головой, в ярости рассекая руками воздух и недвусмысленно демонстрируя отказ.
Собственный гнев пересилил опьянение, и Шилхара скрестил руки на груди.
Я тебя не прошу, Гарн. Я приказываю.
Двое мужчин долго сверлили друг друга взглядом. Наконец, Гарн издал низкий гортанный рык, пинком отшвырнул чашки в сторону и на всякий случай потушил пламя. В безжалостной темноте слуга демонстративно хлопнул дверью, покидая кухню.
И тебе спокойной ночи, ханжа ты этакий!крикнул ему вслед Шилхара.
Он же не виноват, что шпионка Камбрии связала его по рукам и ногам. Лучше уж тогда на деньги епископа купить гурию на ночь. Никаких обещаний сердца, запутанных эмоций и уязвимости. Чисто деловая сделка, в которой услуги шлюхи облегчат всепоглощающее желание обладать женщиной, посланной его предать.
К тому времени, как он, пошатываясь, добрался до двери, огонь Пелетты уже полностью овладел его разумом. Дезориентированный действием алкоголя и кружащейся темнотой Шилхара сначала вошёл в буфет, а затем врезался в стену, прежде чем сумел доковылять до большого зала.
Гарн, ты идиот,пробормотал он, держась за шаткие перила.Я убью тебя, когда увижу. Той свечой, которую ты задул.
Пьяный и все ещё истекающий кровью, он сумел пробормотать заклинание колдовского света, подняться по лестнице в свою комнату, не свернув шеи, и рухнуть в постель. Шилхара стал стягивать с себя одежду, запутавшись в рукаве, пока не разорвал рубашку, чтобы освободиться. Потолок кружился, и Шилхара, превозмогая тошноту, прикрыл глаза. Сон быстро овладел им, вместе с красочными сновидениями, искажёнными присутствием Скверны.
Мартиса, обнажённая и уязвимая, перед ним, и он берет её мириадами способов. Его член скользит в её рот, лоно, меж ягодиц. Он застонал во сне, неповреждённая рука скользнула под одеяло, чтобы схватить основание возбуждённого члена и погладить.
Голос божества витал в мыслях, точно змеиный шёпот.
Она будет твоей. Используй её так, как тебе заблагорассудится. Выбрось, когда надоест. Бесчисленное множество других будут твоими. Властвуй и пользуйся. Я могу воплотить это в явь для тебя.
Холодно-соблазнительные, образы стали ярче. Подобострастная и молчаливая, Мартиса никогда не встречалась с ним взглядом, пока он брал её, никогда не отвечала на ласку и не просила поцелуя. Воспоминания вторглись в манипуляции божества с его желаниями. Мать, униженная гадом. Пустота в её глазах. Запах мочи.
Последнее разрушило власть Скверны над его снами. Шилхара замер, рука все ещё сжимала член.
Желудок скрутило от сочетания агрессивного прикосновения бога и чрезмерно сильного огня Пелетты. Кровь хлынула из носа. Он рассмеялся, невнятно и хрипло.
Строишь из себя владельца борделя? Воистину, воплощение божественного чуда.
Мучительная боль пронзила переносицу, как будто кто-то вонзил остриё копья в череп. Шилхара свернулся калачиком, тяжело дыша и держась за голову. Пот лился с тела, пока боль спускалась, царапая конечности.
Я устал от твоих насмешек, маг. И твоих упрёков. Если не уступишь, мне плевать. Есть и другие способы.
Боль внезапно исчезла. Шилхара лежал, дрожа и гадая, не умер ли он на самом деле. На мгновение перед закрытыми глазами промелькнули очертания Ивехвенна и лицо Мартисы, истончившееся от потрясения и сострадания.
«Останься со мной».
Он снова заснул и проснулся задолго до рассвета. Рот будто забит ватой, головаполна осколков, а рука безбожно ноет. Постельное белье было усеяно пятнами крови. Щурясь от безжалостного утреннего света, Шилхара скатился с кровати и поплёлся к ночному горшку, опорожнить мочевой. Потом умылся холодной водой в тазу и оделся, мучимый смутными воспоминаниями о ссоре с Гарном и том, как во сне распутствовал с Мартисой.
Несмотря на пульсацию за ушами, он наложил исцеляющее заклинание на раненую руку. Ожидая только ослабить боль и предотвратить попадание инфекции, он поразился, увидев, что рана затянулась и исчезла. Остатки дара Мартисы все ещё жили в нем. Он никогда раньше не обладал умением полностью исцелять с помощью магии. Подозрение укоренилось и возросло.
Спустившись, он обнаружил на кухне Мартису и Каеля. Рухнув на скамью, Шилхара застонал и стиснул зубы от запаха каши и масла. Мартиса встала из-за стола и принесла ему подогретый чайник с чаем. Рядом с чайником появилась ненавистная ваза с апельсинами. Желудок скрутило, и Шилхара отодвинул злосчастные фрукты в сторону.
Убери их, пока меня не стошнило.
Он молча благословил свою ученицу, когда она заменила их чашкой.
Желаете чего-нибудь ещё?В её голосе звучало сочувствие.
Чай выплеснулся через край, пока он дрожащей рукой наливал его из чайника.
Только если предложишь новую голову вместе с чаем. Моя вот-вот лопнет.
Она улыбнулась, потом вздрогнула, когда Каель залаял от утреннего кукареканья петуха во дворе. Шилхара чуть не выронил чашку в попытке заткнуть уши.
Вон отсюда!зарычал он на пса, мгновенно заставив того замолчать. Каель поплёлся к двери и лёг, глядя на хозяина обиженным взглядом.
Мартиса коснулась руки Шилхары.
Сегодня утром я обнаружила чашки на полу, а огонь Пелетты на другой полке. У вас ещё осталось то зелье, что вы мне давали?
Как только я допью чай и смогу ходить по прямой, то отправлюсь в кладовую.
Он ответил на её невысказанный вопрос.
Я отослал Гарна в Восточный Прайм. Он вернётся днём. А пока тебе придётся взять на себя его обязанности. Я буду работать в роще один. И мне нужно, чтобы ты приготовила комнату на втором этаже. У нас сегодня гостья.
Желудок скрутило ещё сильнее при мысли о том, что Мартиса узнает о цели визита.
Её брови удивлённо поползли вверх, но она не стала допытываться.
Я всё подготовлю к приезду.
Осуждающее лицо Гарна промелькнуло перед глазами, сопровождаемое волной раскаяния. Шилхара зарычал в чашку. Она всего лишь служанка и прислужница Конклава. Он не обязан ей ни верой, ни объяснениями.
Посещение кладовой за дозой оживляющего эликсира вернуло ему человеческий облик. Работа в роще одарила успокаивающей передышкой. Сбор урожая и уход за деревьямитрудная, бесконечная работа, но он был рад заняться делом. Роща поддерживала его жизнь, отражала, как далеко он поднялся и что преодолел.
Он выбрал ближайшие к дому деревья. Все окна поместья были открыты, позволяя лёгкому ветерку проникать в комнаты и иногда слышать, как Мартиса упрекает Каеля за какую-нибудь крохотную неосторожность, ведь пёс неустанно следовал за ней по пятам, пока она выполняла свои многочисленные обязанности. Шилхара молчал. Было некое чувство гармонии в том, что он слышал её голос в своём доме, знал, что она перемещается по его поместью в качестве его временной хранительницы. Шилхара представил себе, что было бы, если бы она жила здесь постоянно и стала его любовницей.
Он бы прервал работу, взял её за руку и увёл в их общие покои, где бы они занялись любовью на весь день. Мартиса бы смотрела на него с улыбкой, прикасалась заботливыми руками и ласкала своим чарующим голосом.
Шилхара выругался и срезал гроздь апельсинов, чуть не отрезав себе пальцы. Такая домашняя идиллия ему не по душе. Ему и так неплохо в Нейте в компании Гарна и Каеля. Однако когда Мартиса позвала его на обед, он охотно к ней присоединился.
Тарелка супа, которую она поставила перед ним, благоухала овощами и травами. Занятая тем, что ставила на стол хлеб, масло и чайник, она не услышала его одобрительный вздох.
Она протянула ложку.
Мне показалось, что на сегодня это лучшее блюдо. Есть ещё вино, если хотите рискнуть.
При мысли о вине желудок сжался, но Шилхара сумел опустошить половину кастрюли супа и умять буханку хлеба. Мартиса больше не смотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами. Она привыкла к его аппетиту и тихонько потягивала суп, пока он за обе щеки уплетал обед.
Она снова наполнила его чашку чаем.
Я приготовила комнату через две двери от вашей. Это единственное место, где ещё можно спать. Я оставила кувшин с водой и ткань, если ваша гостья захочет обмыться по прибытии. Также протёрла зеркало, хотя с трещиной ничего не поделаешь.
Он хмуро уставился в чашку, испытывая непреодолимое чувство вины.
«Она мне ни жена, ни любовница. Просто ещё один слуга в доме. Как и Гарн. Будет ли она так любезна, если выяснит, что гостьягурия, привезённая мне для ночных забав?»
Мартиса как раз убирала со стола, пока Шилхара допивал чай, когда Каель внезапно разразился очередным лаем.
Я убью проклятого пса.
Скрип повозки возвестил о возвращении Гарна. Шилхара приготовился к ещё большему неодобрению слуги и не был разочарован. Великан вошёл в кухню с грозовой тучей осуждения на обычно приветливом лице.
Гарн, с возвращением!Весёлое приветствие Мартисы только ещё больше омрачило его лицо.Почему вы не вошли через парадную дверь?
Шилхара услышал недоумение в её голосе. Его глаза расширились, когда слуга провёл свою спутницу на кухню. Тихий вздох Мартисы усилил его собственное удивление.
Гарн привёз не просто гурию. Шилхара уставился на самую прекрасную женщину, которую когда-либо встречал. Длинные чёрные волосы, искусно уложенные и заколотые шпильками с драгоценными камнями, были зачёсаны назад и спадали на спину густыми локонами. Гладкая медовая кожа молила о ласке. Тонкий нос, ярко накрашенные губы изогнуты в соблазнительную улыбку, делающую акцент на изящные скулы. Зелёные глаза искусно очерчены чёрным карандашом, что подчёркивало их экзотическую форму. От её миниатюрного скульптурного тела у мужчин текли слюни. Множество ярко-прозрачных шарфов драпировало фигуру. Если не считать роста и изящного телосложения, она была полной противоположностью Мартисы. И, должно быть, эта девушка стоила целое состояние.
Гурия поклонилась, сложив маленькие ладони, словно в молитве.
Для меня огромная честь быть призванной служить вам, повелитель Нейта.Голос у неё был прелестный, высокий и нежный.
До его ушей донёсся сдавленный стон. Когда Шилхара отвёл взгляд от гостьи, Мартиса была занята тем, что убирала со стола посуду. Голова опущена, лицо отвёрнуто. Привычная грация покинула её, и она сложила миски с неуклюжим грохотом. Он посмотрел на Гарна, чей грозный взгляд обещал испепелить его на месте.
Шилхара кивнул гурии в знак приветствия и жестом пригласил Гарна отойти вместе с ним в дальний угол кухни.
Ты что, с ума сошёл?прошипел он шёпотом.Я послал тебя в храм Луны за гурией, которая точно не заразна оспой. Ты что сделал, попросил самую дорогую проститутку в борделе?
Ехидная улыбка Гарна подтвердила его подозрения.
Шилхара покраснел.
Ты наглый ублюдок. Меня так и подмывает погрузить её в телегу и заставить тебя везти её обратно. Но ведь именно этого ты добиваешься? Ну, сегодня вечером можешь просто сидеть на кухне и пережёвывать мысль о том, как я на верху резвлюсь, пуская на ветер наш двухмесячный запас провианта.
Он не думал, что на языке жестов можно произнести дерьмовое-оправдание-ублюдка-портовой-крысы, но каким-то образом Гарн справился. Последовавший за этим рык Шилхары был прерван Мартисой, которая обратилась к гурии:
ЯМартиса, адане, слуга и ученица в этом доме. Давайте покажу подготовленную для вас комнату.
У Шилхары внутри все горело, как от её вежливого обращения с гурией, так и от того, что она привела в порядок комнату, не зная, для чего та предназначена. Низкое рычание Гарна подчеркнуло его отвращение. Слуга прошёл мимо женщин и вышел из кухни. Гурия улыбнулась и кивнула Шилхаре, когда Мартиса повела её к лестнице. Мартиса даже не взглянула на него.
Оставшись один на кухне и чувствуя себя полным ничтожеством, Шилхара побежал в рощу и выместил своё разочарование на укрытых в деревьях осиных гнёздах, замораживая или сжигая их заклинаниями, от которых у него начала раскалываться голова.
Когда подали ужин, он сел за стол и уставился на кулинарный «шедевр» на своей тарелке. Только его еда была кошмаром, почти несъедобной смесью свинины, сожжённой до куска чёрного угля, и водянистой зерновой каши со вкусом куска дерева. Гарн сидел на скамье как можно дальше от своего господина, стараясь не свалиться с края, и уставившись на него так, словно тот насекомое, которое он хочет раздавить ботинком и размазать по полу. Мартиса не поднимала глаз с тарелки. Она методично поела, расспросила гостью о поездке в Нейт и замолчала.
Лишь одна гурия, представившаяся Аньей, не относилась к Шильхаре как к парии. Она улыбнулась, похвалив древнюю красоту Нейта, уют выделенной ей комнаты и заботливость его слуг.
Прежде чем сдаться, Шилхара размазал ножом жалкое подобие еды на тарелке. Он встал и встретился взглядом с Аньей.
Когда закончишь, иди в свою комнату. Встретимся там.
Вернувшись в свои покои, он приготовил хукка и выкурил чашу до последней капли.
Мартиса
Улыбающаяся девушка, вышедшая из кокона осторожной пассивности, дабы посмеяться и пошутить вместе с ним, коснуться его руки и предложить огонь своего поцелуя, исчезла. Вместо неё напротив него восседал осколок льда и ел свой ужин, как будто мир за тарелкой перестал существовать. Она не поднимала головы, чтобы не увидеть жалость во взгляде Гарна, но сам Шилхара видел глаза слуги, и его грудь сжалась.
ТыКонклав,пробормотал он сквозь струйку дыма.Служишь воле священников. Я твой учитель. Ты моя ученица. Ничего более.
Если он повторит эти слова достаточное количество раз, то может начать верить в это.
Он сбросил одежду, принял ванну и переоделся в свободную тунику. Босиком прошествовал в гостевую, приготовленную Мартисой. Увидев его, гурия улыбнулась. Задрапированная в прозрачные шелка, она откинулась на кровати в позе, которая была заготовлена для того, чтобы показать свои немалые прелести с наибольшей эффективностью. Девушка поднялась, подошла к нему, соблазнительно покачивая бёдрами, и положила тонкие руки на плечи.
Чего желаешь? Сегодня я всецело твоя.
Она была мягкой и гибкой в его объятиях. Несмотря на беспокойство и громкое неодобрение его действий со стороны остальных членов его маленькой семьи, в нем пробудилось желание. Шилхара обнял гурию, скользнув руками по спине и обхватив округлые ягодицы.
Неожиданный запах сурьмы и киновари ударил ему в ноздри. Шилхара ожидал цветок апельсина и мыло. Он замер. Длинные волосы Аньи касались его рук, и он представил себе, что они рыжие, а не чёрные. Она пошевелилась в его объятиях, мягко касаясь его паха, раздвигая ноги так, чтобы его член прижался к шелку, покрывающему её лобок. Низкий стон застрял у него в горле, когда маленькая ладошками скользнула между ними, чтобы обхватить. Ловкие пальцы играли с его эрекцией, яйцами, лаская через длинную тунику.
Он уткнулся носом ей в шею, оставляя следы поцелуев на подбородке. Её округлые и твёрдые ягодицы заполнили его руки. У неё пышные изгибы, мягкие груди и умелые пальцы. И все же холодок пробежал по его телуотстранённость, как будто его разум действовал независимо от тела и наблюдал за их игрой с будничной скукой. Его член возжелал её, а разумнет.
Разочарованный, ища огня, который охватил бы пламенем конечности, когда он сжимал в объятиях другую, Шилхара отстранился. Ему пришла в голову мысль, которая могла заставить гурию взирать на него удивлённо. Неважно. Ей платили за то, чтобы она доставляла ему удовольствие, повинуясь любой прихоти.
Прислонённое к стене треснувшее зеркало было огромнымроскошь, купленная предыдущим повелителем Нейта несколько поколений назад. Несмотря на повреждения, оно все ещё впечатляло и отражало свет свечей в чистой поверхности. Он проигнорировал озадаченное выражение на лице Аньи и повернул её лицом к зеркалу.
Они составляли поразительную пару, оба темноволосые и раскрасневшиеся от жара объятий. Он возвышался за её спиной, высокий и аскетичный. Напротив, она была маленькой и чувственно красивой. Она напомнила ему о благоухающих цветах, цветущих на побережье оттенками розового, оранжевого и ярко-пурпурного. Озадаченный взгляд сменился тревогой, когда Шилхара махнул рукой, и воздух вокруг неё задрожал.
Он положил руки ей на плечи.
Я не желаю тебе зла. Это временно. Смотри.
Его рука скользнула по её лицу, оставляя за собой серебристую ауру. Она мерцала вокруг гурии, преображая, осветляя волосы Аньи до красновато-коричневого оттенка, изменяя черты лица, пока её красота не исчезла, и она предстала странно неказистой в ярких шелках. Гурия коснулась своего лица. Её глаза, теперь уже медные, а не изумрудные, расширились от ужаса. Она всхлипнула.
Шилхара погладил её волосы.
Тише, женщина. Это не более чем маска. Иллюзия. Она исчезнет через несколько часов или ранее, если я разрушу чары.
Её плечи облегчённо опустились, а изменившиеся глаза на мгновение закрылись. Когда она открыла их и улыбнулась, весь его сдерживаемый голод вырвался на свободу. Она была Мартисой. Шилхара обхватил руками тонкий стан и притянул к себе. Его загорелые руки лежали на её украшенном драгоценными камнями корсаже, и ему не терпелось сорвать с неё одежду. Анья встретилась с ним взглядом в зеркале.
Она ведь не знает, правда? Что ты её жаждешь? Больше всех остальных.
Она повернулась к нему, и он приложил палец к её губам.
Тсс. Ничего не говори. Есть красота, которую не может воссоздать даже моя магия.
Она выгнулась в его объятиях, гибкая и грациозная, пока он снимал с неё шелка и позволял стянуть с себя тунику. Её руки были натренированы касаться только нужных мест и только так, чтобы доставить наибольшее удовольствие. Он погладил её грудь, ягодицы и скользнул пальцами по гладкому изгибу бритого лобка. Он не целовал её в губы, а онаего. Он знал неписанные законы гурий. Своими губами они могли поражать или ужасать воображение, но никогда не целовали в губы мужчинили женщин,которым служили.
Он подвёл её к кровати и лёг. Она поднялась над ним, наклонилась и стала ласкать языком и руками, поглаживая и облизывая. Несколько минут он терпел её прикосновения и смотрел, как длинные каштановые волосы струятся по его животу и бёдрам, пока она проводит дорожку из поцелуев к члену. Первый всплеск желания, когда он изменил её черты, угас. Он неплохой иллюзионист, но этого недостаточно. Гурия могла носить лицо Мартисы, но не стать ею. Она иначе пахла и ощущалась, по-другому двигалась. Даже молчание не помогало, и фантазия, которую он пытался разыграть в этой комнате, рухнула.
Шилхара подтянул колени и мягко оттолкнул голову Аньи от ослабевшей эрекции.
Довольно,сказал он и притянул гурию к себе, чтобы она легла рядом.Я погиб.
Разочарование, похоть, желаниевсе это бурлило в крови, но не из-за женщины, разделившей с ним ложе. Шилхара уставился в потолок, гадая, не спрятал ли Гарн свою уже изрядно опустевшую бутыль огня Пелетты. Если он не может найти удовлетворения в доступном теле гурии, то обретёт забвение в очередном приступе пьянства.
Он перевёл взгляд на Анью, когда она приподнялась на локте и нависла над ним. Чем дольше он смотрел на неё, тем меньше она походила на Мартису, хотя заклинание все ещё действовало. Её глаза переполняло сочувствие, но душа за ними не принадлежала его милой.
Можно ли мне молвить?
Он кивнул.
Она взяла его за руку и прижала ладонь к своей щеке.
Онабольше, чем эта маска. Ты жаждешь того, что не может создать ни колдовство, ни мастерство гурии. Твои иллюзии и мои навыки здесь тщетны. Я не та, что тебе нужна.
Её слова утопили его во всей глубине отчаяния. Шилхара закрыл глаза, борясь с ужасом. Анья поцеловала ему ладонь. Он открыл глаза и провёл пальцем по её идеальным губам.
Если ты проболтаешься, я отрежу тебе язык.В его речах не было и следа злости, хотя каждое слово он произнёс серьёзно. Мартиса овладела им, а ведь даже не оказалась в его покоях. Он погиб, и Анья отправится на свидание со смертью, так как он не позволит своему унижению стать предметом смешков и пересудов на рыночных площадях.
Брови Аньи удивлённо изогнулись.
Я бы не завоевала титул прайма, если бы трепала каждому встречному о происходящем в спальне.
Если фиаско неудавшегося желания ещё не убило эрекцию, то заявление Аньи по поводу её высокого статуса в храме окончательно его добило.
Шилхара застонал в агонии.
О боги, во сколько ты мне обошлась?
Она назвала сумму, и он застонал ещё сильнее. Поднявшись, он оделся, разрушая иллюзию, и велел Анье накинуть шелка. Она ждала его у двери, пока он задувал свечи и гасил один из светильников. Шилхара взял оставшуюся свечу, вывел гурию в коридор и повёл вниз по лестнице, на первый этаж. Остановившись перед закрытой дверью комнаты, примыкающей к кухне, он резко постучал и стал ждать. Дверь открылась. На пороге их приветствовал обнажённый Гарн с широко раскрытыми глазами и дубинкой в руке.
Шилхара ухмыльнулся.
Ну разве не чудесная картина? А я-то думал, что это мой дурной нрав и репутация отгоняет посетителей от Нейта.
Он не дал Гарну времени переварить его внезапное появление. Вместо этого Шилхара притянул Анью к себе и толкнул её через порог.
Глаза Гарна стали круглыми, как обеденные блюдца. Анья присвистнула, её восхищенный взгляд отметил все его щедрые достоинства.
Шилхара скрыл веселье за нахмуренными бровями.
Вкуси её по полной. Онатвой ужин на ближайшие два месяца.Его глаза сузились.И если ты ещё когда-нибудь подашь мне помои, как сегодня, я вздёрну твою тушу на самом большом апельсиновом дереве и позволю воронам ободрать её до костей.
Он зашагал обратно в кухню, слабо улыбаясь. По крайней мере, один из них насладится столь дорогим подарком. Улыбка погасла. Он намеревался провести одинокую ночь в своих покоях, выкуривая чашку табака и проклиная ученицу, унизившую его перед гурией.
Шилхара всмотрелся в темноту лестничного пролёта третьего этажа и задался вопросом, спит ли сейчас Мартиса. Тени сгустились за его спиной, цепляясь за ноги, когда он поднялся по лестнице и прошествовал по коридору к своей опочивальне.
Глава 14
Мартиса заправила выбившуюся прядь в косу и приготовилась спуститься к завтраку. Она надеялась, что никто не заметит её опухших глаз. С другой стороны, она ожидала увидеть на кухне только Гарна с Каелем. Хозяин дома явно занят другим.
Снаружи серело небо, воздух набух от запаха дождя. В любой другой день Мартиса обрадовалась бы надвигающейся буре. Нейт и соседние землевладения выжжены засухой, отчаянно нуждаясь в ливне. Но сегодня погода вторила её настроению, и Мартиса захлопнула ставни, дабы не лицезреть хмурого неба.
Желудок крутило узлом, грудь сжимало от невыносимой боли.
Он всего лишь твой путь к свободе,пробормотала Мартиса. Эту мантру она повторяла себе всю прошлую ночь, тихо плача в постели. Её усыпила вера, что Повелитель воронов не вполне заслужил свою репутацию. Как же она ошиблась! От его изощрённой жестокости выбивало последние крупицы дыхания, что напомнило о предупреждении Камбрии по прибытию в Нейт.
У него острый язык, своими речами он выпотрошил не одного незадачливого противника в беседе. Ты ему не ровня.
В какой-то степени епископ оказался прав. Шилхара вспорол её ножом, не произнеся ни слова. Даже грубые оскорбления Балиана меркли в сравнении с молчаливым презрением мага.
Он целовал её, словно умирающий от голода. Не нежным поцелуем, который заверял в своих чувствах и просил согласия, а тем, что завоёвывал и требовал ответной страсти. Она с радостью отдалась ему, припала к стройному телу, раздвинула бедра, стремясь ощутить его тяжесть. Она вписывалась в каждый изгиб и впадинку, словно боги создали её специально для него. От него пахло сладким вином и летними апельсинами. Её сердце утонуло в тепле его близости и ощущении мозолистых рук.
Сначала Мартиса винила в произошедшем силу своего дара и странную магическую связь, высвобожденную Шилхарой. Он верил в это так же, как и она, наставляя обуздать чрезмерно своевольный талант. Однако ей пришлось изменить своё мнение, когда они попытались исцелить его руку. Связь дара оборвалась, сила подчинилась растущему контролю, но всё ещё чёрные глаза Шилхары горели пламенем, когда он положил свою окровавленную ладонь ей на грудь. Его пальцы дёрнулись, скользнув вниз, как будто собираясь обхватить её грудь.
Едва осмеливаясь поверить, что Повелитель воронов может найти её желанной без благословения дара, Мартиса затаила дыхание и стала ждать. Он сбежал.
Она разрывалась между тем, чтобы упрекнуть себя за упущенный момент и жалким облегчением. В конце концов, он отверг еёи дал это понять столь жестокосердным способом. Он скорее заплатит за удовольствие женщине, одарённой поразительной красотой, нежели возьмёт то, что Мартиса предлагала ему даром.
Или, может, он вообще не думал о ней как о женщине.
Это заставило её остановиться. Шилхара мастак на хитрые оскорбления и многозначительные намёки, хоть словом, хоть действием. Но по её опыту он обычно предпочитал более прямой подход. Если бы он не хотел её, считая недостойной, разве просто не сказал бы об этом? Словами, которые не оставляли места для сомнений или вопросов? Может, он послал за гурией, изнывая от похоти, а видел в Мартисе не более чем дополнительную пару рабочих рук в роще?