Она, что ли? неласково кивнула «бабка» в сторону Аллочки, которая с горящими от любопытства глазами разглядывала убранство деревенского дома и ахала.
Особое внимание девочки привлекла русская печь, занимающая чуть ли не треть горницы.
Алла, осторожно! воскликнула мать, видя, что девочка хватается ручонками за все подряд. А если там горячо?
«Бабка» усмехнулась невежеству городской жительницы.
Не топлена печь, пусть трогает. Не обожжется. Женщина метнула в Новикову-старшую темный, исподлобья, взгляд. Ты чего хочешь-то от меня?
Мать Аллочки растерялась и залепетала, совершенно не обращая внимания на это пренебрежительно брошенное «ты»:
Ваш адрес мне дали я хотела я надеялась
Занята я. Сурово отрезала «бабка». Других я жду. С ними уговорено. Кто ж так без предупреждения, наобум, едет? В Москве хорошим манерам не учат?
Хозяйка избы и ошарашенная гостья стояли близко к дверям горницы, тихонько переговариваясь, когда вдруг раздался возглас маленькой Аллы:
Мама! Смотри, какой кругляш красивый! Денежка!
Девочка стояла посреди горницы, приподнимая край яркого плетеного коврика. На обнажившемся дереве половицы тускло блестела большая монетас виду старинная. Никто не успел и рта раскрыть, когда проворная детская ручка сцапала денежку в горсть. Стало тихотак тихо, что Новиковой показалось«бабка» даже не дышит, утратив дар речи.
Простите пробормотала москвичка и тут же подбежала к девочке:Алла! Положи на место!
Не надо уже этого. Часто она у тебя находит чужое? неожиданно сменила тон хозяйка, усмехаясь уголком рта и глядя, как малышка перекатывает с ладони на ладонь монету. Не ей было назначено. Но видать, другие передумали. Уже час, как должны были приехать.
Часто, часто! В песочнице вот часы золотые нашла, искали хозяев по всему домутак и не отыскали. Монетки, колечки Как сорока клювиком, подбирает все! Только под ноги глянет
Пойдем-ка в сени. Поговорим о твоей крохеи о цене за то, как ей здоровой стать.
Аллочка с интересом разглядывала денежку, от которой по рукам растекалась странная истомабудто холод пополам с огнем. Это потом, годы спустя, она узнает, что такое аверс, реверс, гурт, легенда Прим. авт.: аверслицевая сторона монеты, реверспротивоположная. Гуртрант монеты, ребро; легендасовокупность всех надписей, включая обе стороны и гурт. Она будет заниматься редкими монетами, выискивая их подноготную, став подлинным специалистом своего делано не по призванию души, а по другой причине. А пока она любуется и рассматривает портрет тетеньки в профильсмешной тетеньки, носатой, с намеком на двойной подбородок, гладит пальчиком, переворачивает, пытается ковырять крохотную царапинку рядом с жутковатой двуглавой птицей. Ей все нравится в этой монетеи врежется в память навсегда, как и тот ужас, что доведется увидеть нынче же ночью.
Аллочка не простит матери то, что та оставит ночевать ее в чужом домес чужой и страшной женщиной, которую зовут странным именем Есения. Не простит то, что пришлось пить какую-то горькую травяную мерзость, после чего сознание поглотила черная удушливая тьма, заставляющая искать спасения под кроватью. Но спасения не будет. Будут жестоко надрезанные ножом подушечки пальцеввпрочем, от ран к утру не останется и следа. Алла не простит и то, что этими окровавленными пальчиками под страшным взглядом Есении ей придется отодвинуть шторку, прикрывающую узкое пространство под печью, поначалу казавшейся такой уютной, домашней и правильнойкак любимая подушка.
В мультиках печки рисуют без таких вот шторок, а если и со шторкамите никогда не прикрывают прячущийся за ними ужас
Открой подпечек-то, кудрявая. Кивает Есения. А там поглядим, на что годишься. Проверка тебе. Не реви! Что на роду написано, тому быть.
Плачущая Алла, уже опухшая и икающая от слез, подчиняется. И то, что она увидит в подпечке, раскроет ее горлышко совсем не для плачаэто будет крик, порожденный чудовищным страхом. Крик не вылетит за пределы старой избы, ни в коем случаехозяйка дома не допустит, потому как заблаговременно обойдет углы и оконные проемы противосолонь, шепотом приговаривая неразборчивые, но какие-то особо жуткие, царапающие слух слова, похожие на оскорбительную брань.
Из подпечка на захлебывающуюся криком девочку посмотрит бездонными черными глазами странное, противоестественное существо: уродец без рук и ног, чье костлявое младенческое тельце завернуто в полуистлевшие тряпки.
Орешьзначит, видишь его. Удовлетворенно говорит страшная женщина. Значит, приняла от меня силу Игоша там, в подпечке, дитя, до крещения не дожившее. Семьи моей грех, тут же и схороненный, под полом за печью Знаешь, сколько дому-то лет?.. Не знаешьВидят игошу только те, кто принял всебез остатка. Не тебе я эту ношу с наговоренным царским рублем, прабабкиным проклятым наследством, готовила, да кто же просил под половик лезтьзначит, ты сама потянулась. По рукам матери надо было раньше бить, чтоб ты с земли не поднимала часики-денежки. Это теперь твоя сторона жизни Про болячки своей крови забудь, и вообще про все болячкираз и навсегда. До той поры, пока срок твой не придетвот тогда умирать будешь страшно, от этого не уйти. Приезжать начнешь, когда телеграмму матери твоей дам, учить стану.
Сошел на нет детский крикАллочка охрипла и молчала долго и мучительно, пока не вернулись они с мамой в Москву.
* * *
Есения умирала действительно страшно. Я так не хочу, Антон. Заканчивала рассказ Алла. В последний раз я видела ее тогда, когда сорвалась из Москвы сразу после защиты. Мне позвонилии я обязана была ехать. Диплом мне потом высылали С момента ее смерти все уже было на мне, а я не умела контролировать свалившуюся силу. Началась отдача, понимаешь?
Ты предпочла бегство с горечью сказал Лозинский, в полной мере осознавая суть давней трагедии, случившейся некогда с маленькой девочкой по имени Алла. Что же было потом?
Много чего. Два брака. Другая страна. Сам понимаешь, где мои бывшие мужья! Я не любила ни первого, ни второго, но сделала их счастливыми. Они хотели меняони получили. Я тоже получила то, на что рассчитывала.
И все эти годы ты делала то, чему тебя учили? наполовину утвердительно спросил Лозинский, слушая циничную фразу о недолгой, но такой счастливой жизни бывших мужей Аллы.
Представь себе. Прозвучало в ответ с изрядной долей вызова в голосе. Я старалась делать во благо. Лечить, отводить беду, сохранять семьи. Ко мне шли за помощью. Никакой черной магии, понимаешь?
Нравственная лазейка, в которую никак не укладывались действия с костями бедного Вадима! Профессор понимал то, что осталось невысказанным. Бедная Алла, как и многие другие, подобные ей, убедила себя, что действует во благо, не осознавая, что заимствованные из определенного источника темные силы приходится компенсировать на разных уровнях, и далеко не сразу. И тот, кто этими силами пользуется, неизменно получает наградув виде эйфории, восторга, комфорта, удовольствия, в виде растущей уверенности, что тебе открыто и позволено если не все, то многое. Сознание собственной исключительности, иллюзия контроля над глубинными началами природы, над тем, что человеку не должно быть подвластно. Зеленоглазая женщина сейчас чуть-чуть отвела взгляд, когда Антон попытался посмотреть на нее открыто и пристальнотак, как, ему казалось раньше, он имел смотреть полное право, будучи любимым ею и любя сам.