Маркиз Антуан де Монморанси полагал, что таким образом наш бывший корсар выполнял свои новые охранные обязанности. Мне же было на него наплевать, в тот момент я подумывал о том, как бы мне так подружиться с Николой де Бле, маркизом де Юксель, чтобы с ним стать закадычными друзьями. Я очень нуждался в своем доверенном агенте при дворе самого французского короля, при военном министре!
3
Боже мой, я-то ломал голову над тем, как стать закадычным другом с маркизом де Юксель! Сейчас ответ на этот вопрос стоял передо мной. К слову сказать, этот «ответ» едва держался на ногах. Его так широко размахивало из стороны в сторону, что оба слуги, которые стояли по его бокам, едва успевали перехватывать маркиза де Юксель. Со стороны это смотрелось, как будто бы оба слуги перекидывались друг с другом этим пьяным стариком, словно мячом в баскетболе, только этот баскетбол во Франции того времени пока еще не придумали.
Маршал Франции Никола Шалон де Бле, маркиз де Юксель был в стельку пьян, но этот удивительный человек еще сохранял способность ворочать языком, произнося различные слова, узнавать своих старых друзей. Маркиз сразу же полез обниматься со своим другом и собутыльником, с маркизом Антуаном де Монморанси. Но, разумеется, несколько промахнулся, старика подвела слишком широкая амплитуда колебаний его тела. Тогда он попытался залезть на меня со своими выражениями счастья встречи со старым другом, но снова промахнулся, и пришлось неудачному старику пообниматься с капитаном де ля Рунге.
Нежно и профессионально, видимо, в прошлом маркизу де Юксель приходилось иметь дело в постели и с мужчинами, облапив бывшего корсара южных морей, маршал Франции поддерживал светский разговор с Антуаном де Монморанси:
Спасибо дружище за то, что вытащил меня из этой чертовой берлоги, где моя старая карга пропилила мне все кости своим постоянным причитанием «не пей, да не пей». А я разве пью, каких-то две бутылки бренди за весь вечер, конца которого ждешь и дождаться не можешь, он так медленно тянется, что так и хочется сойти с ума!
Да, ладно тебе, старикан, столько внимания уделять каким-то там тоскливым вечерам! Заведи себе молоденькую девчонку и залезай с ней пораньше вечерком в постель, она ж тебя своими ласками в момент успокоит, ты спокойно проспишь до утра. Посоветовал маркиз де Монморанси с чувством профессионального знания того, как другу следует решать проблему алкоголизма.
Пробовал, не получилось! Сначала я с этой жрицей любви сел за стол поужинать, выпил для аппетита стопочку бренди, а дальше ничего помню, что со мной происходило. Правда, после этого вечера жена мне говорила о том, что девчонка в постели оказалась совсем неплохой, но я, как ни старался, так и ничего вспомнить не смог.
Да, трудное у тебя положение, мой друг! Но мы встретились не для того, чтобы поговорить о том, сколько ты стопочек бренди выпил вчера или сегодня. Решил взять быка за рога маркиз де Монморанси. Позволь мне представить тебе моего нового друга. Правда, он из Московии, где с медведями сожительствовал, и нашей Франции совсем не знает. Вот и приехал к нам на французский лад образовываться. Одним словом, позволь мне представить графа Ивана де Орлоффа.
С этими словами я ловко выскочил из-за стола и, протанцевав пару низких поклонов и сняв с головы шляпу, я поприветствовал маршала Франции Николу Шалона Бле, маркиза де Юксель. В этом месте мне следует упомянуть о том, что харчевня мосье Буланже была битком забита различным парижским отребьем, которые по своему веселились, проводя вечерок в компании таких же, как и они сами, ублюдков. Они плотными рядами сидели за столами, попивая прокисшее винцо, заедая его серым комковатым хлебом с луком, отчего зловоние в обеденном зале таверны только еще более усиливалось. Весь этот парижский сброд с интересом наблюдал за нашим столиком, за пьяным маршалом и за моими танцевальными па.
Может быть, это произошло случайно, а может быть, кто-то из этих клошаров подставил мне ножку, одним словом, во время последнего па я своим задом задел плечо верзилы, который сидел за соседним столом. Тот ни слова не говоря, вероятно, из-за того, чтобы меня вовремя не предупредить о своем нападении, схватил литровую глиняную кружку из-под вина и хотел ею снести мне голову. Но я же не был французским дураком, а родился, рос и воспитывался в родной Московии, где для того, чтобы бедному дворянину выжить, надо было хорошо драться на кулаках и на ножах, почему я никогда не полагался на французскую боевую шпагу. Вот и в этом случае, я ловко ушел от удара в очередной раз, ловко склонив обнаженную голому перед маркизом де Юксель, удар же кружкой пришелся по плечу несчастного корсара южных морей, капитана де ля Рунге.
На этот раз капитан корсар не спасовал, а одним только выпадом своей шпаги отправил на тот свет этого несчастного верзилу, позволившего себе коснуться кружкой его плеча. Он стоял, широко расставив ноги в ботфортах, перед столиком, за которым только что ужинал кружкой вина тот несчастный верзила, и стеклянным взглядом профессионального киллера всматривался в лица едоков этого стола. Ему явно хотелось продолжения драки, стариковские разговоры, шедшие за нашим столом, этого лихого корсара совсем не интересовали.
Я же в этот момент лихорадочно решал, продолжать ли мне или не продолжать эту драку, не будучи уверенным в том, что для меня было бы предпочтительней в данный момент. Этот же парижский сброд, собравшийся за столом моего несостоявшегося убийцы, был готов продолжать эту драку, не смотря на потерю своего лучшего драчуна. Я же давно копался в их мозгах, пытаясь выяснить их замыслы, разыскивая имя заказчика моего убийства, но на мою беду, замыслы этой уличной шантрапы были не совсем ясны, а заказ на мое устранение в эту шайку прошелся по длинной бандитской цепочке, конца и края у которой не было.
Тяжело вздохнув по поводу того, что Париж всегда остается Парижем даже в такие времена, я вернулся на свое местно за столом, чтобы продолжить знакомство с маркизом де Юксель, этим старым алкоголиком и маразматиком. Именно этот маркиз мог бы меня представить маркизе де Ментенон, официальной фаворитки французского короля и его неофициальной жены. Занимая такое высокое положение в постели короля, эта странная французская мадам в окружающем ее мире никому ни на грош не доверяла, боясь, что когда-нибудь французский король навсегда покинет ее постель.
В этот момент прямо перед моими глазами разворачивалось грандиозное зрелищезабавная пьяная драка во французской таверне.
Оба мои старика, маркиз де Монморанси и маркиз де Юксель, со своих мест могли прекрасно наблюдать за этим побоищем, но сейчас оно их совершенно не интересовало. Давно прошли те времена, когда они сами принимали активное участие в подобных развлечениях в тавернах! К этому моменту оба маркиза были глубоко увлечены воспоминаниями о добрых старых временах, когда они были молоды, и на стороне искали приключения. Время от времени они оба практически одновременно прикладывались к лафитникам с бренди, которое из-под полы им с кухни принес горбун Буланже. Подавая бренди, хозяин таверны с большой опаской оглядывался по сторонам. Это прекрасное питие только-только начало распространяться в Париже, но пока оно распространялось одним только контрабандным путем. Оно еще не получило официального королевского дозволения! Поэтому горбуну сильно бы не поздоровилось, если бы парижская полиция поймала его на контрабандной продаже своим посетителям этого незаконного бренди.
К этому времени капитан де ля Рунге уже успел прикончить двоих представителей злачного парижского чрева, ранил четверых, сам же получил два ножевых пореза, один в плечо, а второйв грудь, но драка все еще продолжалась. Сейчас он со шпагой в одной руке и кинжалом в другой отбивал яростную контратаку только что вступившего в бой новых представителей парижского дна. Должен откровенно вам признаться в том, что капитан корсар неплохо дрался, был подвижен и технично уходил из-под ножевых выпадов и, пользуясь преимуществом своего оружия, длиной боевой французской шпаги, смело шел в атаку на превосходящие силы врага. Когда он этой шпагой наколол еще одного своего противника, отправив того к праотцам, то не очень грациозно начал уходить из-под ножей двух других противников. В результате ножевой порез появился и на его щеке. Но мне было заметно, что этот мужик со шпагой в руке явно начал уставать. Чтобы ему помочь в принятии нужного мне решения, то я посредством мысленного зонда начал поднимать для входа в драку едоков со второго стола таверны.
Вовремя обратив внимание на этот убийственный факт, капитан де ля Рунге умоляюще посмотрел на своего хозяина, маркиза Де Монморанси, явно прося о помощи в прекращении этой бесконечной драки. И он правильно это сделал, а то я бы ему не помог, просто не обратил бы внимание на эту его мольбу. Маркиз же Антуан де Монморанси сделал именно, что в данный момент я так желал. Он, разумеется, обратил внимание эту мольбу своего верного слуги и обратился ко мне со следующими словами:
Граф, не были бы вы столь любезны! Мой слуга нуждается в помощи, против него поднялось столько бойцов, что со всеми он просто не сумеет справиться!
Разумеется, маркиз, с большим удовольствием я помогу вашему капитану!
Я вскочил на ноги и с диким медвежьим ревом, со шпагой руке устремился в атаку на эту ораву парижских пропойц и попрошаек. Видимо, этот парижский сброд никогда еще не слышал настоящего медвежьего рева, при первых же его звуках он начал разбегаться, покидать таверну. Наша же пара клинков завершила разгром противника, чтобы с полной победой вернуться за свой стол, где к этому времени горбун Буланже поставил на стол большую супницу с жульеном.
Мне было как-то неприлично и одновременно неудобно, находясь в компании таких высоких придворных персон, как маркиз де Монморанси и маркиз де Юксель, с ними одновременно, но по очереди хлебать ложкой суп из этой супницы. Поэтому пальчиком я поманил к себе своего друга горбуна и тихим шепотом попросил его принести из кухни глубокую глиняную тарелку и еще одну ложку в этой тарелке.
Ты чего задумал, шевалье? Прошептал горбун Буланже.
Мне нужна еще одна тарелка, большая ложка для того, чтобы налить супа в свою тарелку, и ложку, чтобы ею есть суп из своей тарелки, не мешая другим! Пояснил я горбуну Буланже.
Как бы горбун не противился этому нововведению, у него, мол, якобы, не было лишней прислуги для того, чтобы мыть дополнительную посуду?! В чем возникали реальные сомнения по поводу того, разумеется, мыл ли он когда-либо свою использованную посуду вообще?! Но горбун не мог устоять перед золотым пистолем, который я незаметно сунул в карман его порванного и грязного камзола. Через минуту я отлил часть супа в свою тарелку и, не торопясь, наслаждаясь изумительным вкусом жульена, принялся его хлебать своей ложкой.
Да, ты у нас, русский граф, настоящий законодатель парижской моды! Уже завтра весь бомонд Парижа будет первое блюдо, дневные супы, поедать из отдельных тарелок и отдельными ложками. Вдруг совершенно трезвым голосом произнес Никола Шалон де Бле, маршал Франции. Понаблюдав за твоим поведением, я почему-то воспылал к тебе дружескими чувствами. Поэтому решил тебе помочь тебе, познакомить тебя с мадам де Ментенон. Но имей в виду, дорогой граф, если ты этой вредной старухе не понравишься, то при жизни Луи XIV тебя при его дворе его королевского величества никогда не примут.
Глава 6
1
Герцогиня де ла Ферте решила слегка развлечься, устроив небольшое великосветское мероприятиебал по случаю рождения внука. Она разослала около сотни приглашений своим друзьям, приятелям и хорошо знакомым людям, чтобы вместе с ними отпраздновать это узкосемейное событие. Но, как и к любому делу, к организации этого семейного бала герцогиня Николь де ла Ферте отнеслась серьезно, ответственно и с отличным знанием того, как следует организовывать подобные светские мероприятия.
Она хорошо знала, сама не раз становилась свидетельницей того, как та или иная великосветская встреча вдруг превращалась в скучное и совершенно неинтересное мероприятие. Это происходило в основном потому, что на нем присутствовали дамы и кавалеры, которые были давным-давно знакомы между собой. Они были хорошо осведомлены обо всех своих и чужих тайнах и секретах. Ведь, о чем между турами танцев могут говорить снобы и сибариты из парижского высшего общества, да о короле, его политике, и о самих же себе, чтобы еще и еще раз перемолоть косточки своей знакомой матроне или своему знакомому?! Иногда, некоторые из этих людей, чтобы разогнать домашнюю скуку, между собой заводили речь о мировой политике. Но при этом все они старались особо глубоко не копаться в серьезных межгосударственных вопросах, так как можно было бы случайно раскритиковать самого Луи XIV, который сам и вершил эту политику?!
Поэтому герцогиня де ла Ферте долго думала о том, как сделать так, чтобы бал в ее доме не оказался бы скучным светским мероприятием! По этому вопросу она много советовалась со своими подругами о том, чтобы получить их совет потому, как этот семейный бал можно было бы превратить в интересное для гостей мероприятие. Для этого было нужно, чтобы на бале присутствовал бы интересный человек, который заинтересовал бы всех ее гостей. Такой человек, если бы его можно было раскопать, стал бы такой изюминкой всего мероприятия, которая, наверняка, удивила бы п и привлекла бы к себе внимание риглашенных гостей.
Одним словом герцогине Николь де ла Ферте должна была разыскать такого человека, о котором люди ее уровня парижского светского общества пока еще ничего не знали. Только такой человек мог бы стать связывающим хребтом всего этого бального мероприятия. К великому удивлению герцогини найти такого человека в Париже оказалось не совсем простым делом.
Но герцогине дела Ферте все же повезло!
Однажды, когда она встретилась с одной из своих дальних родственниц и долго беседовала с маркизой Сюзанной де Монморанси, то молодая маркиза несколько ее удивила одним своим заявлением. Их беседа носила чисто светский характер, она вылилась в простую женскую болтовню обо всем на белом свете, но конкретно ни о чем! Но однажды в разговоре молодая маркиза с некой загадочной улыбкой вдруг упомянула имя некого графа Ивана де Орлоффа, то говорила о нем с каким-то внутренним одушевлением, словно маркиза была по уши влюблена в русского из этой древней и патриархальной Московии. Первоначально герцогиня де ла Ферте эту информацию пропустила между ушей, мало ли о чем треплют языком в пустой светской беседе! Но, когда она уже покидала дом маркизы де Монморанси, то княгиня вдруг остановилась прямо на пороге дома. Она посматривая в глаза Сюзанны де Монморанси, у нее поинтересовалась точным адресом того русского графа. Мадам де Монморанси была явно смущена этим прямым вопросом, но затем очень мило рассмеялась и прошептала княгине точный адрес этого русского графа. Русский граф, оказывается, проживал в одном из богатых кварталов Парижа, на улице Фран-Буржуа пятьдесят, квартала Марэ.
В тот же вечер герцогиня Николь де ла Ферте самолично написала небольшую записку, отправив ее слугой русскому графу Ивану де Орлоффу. В той записке она попросила графа, найти свободного времени и посетить бал, устраиваемый ею по случаю рождения любимого внука.
Дом герцогини де ла Фетре располагался на пересечении двух уже ставших хорошо знакомыми мне улицами, де Фур и улицы Железного горшка в парижском квартале Сен-Жермен. В этом же квартале, как вы, вероятно, помните находилась харчевня горбуна Буланже, куда однажды я сдуру добирался пешком по парижской уличной грязи. Но на этот бал к герцогине де ла Ферте я поехал в небольшом фаэтоне, кучером которого у меня работал молодой, разбитной итальянский парнишка по имени Джакомо.
В свое время, рекомендуя мне этого итальянского парнишку в личные кучера, Бунга-Бунга, улыбаясь, заявил о том, что этот итальянец, как пять своих пальцев, знает все шестьсот улиц Парижа, может на любую из них добраться в мгновение ока. Затем он вполголоса добавил, что этот парень сицилиец, член всему миру известного сицилийского семейства. Хотя я и не знал так хорошо, как, скажем, Бунга-Бунга, итальянского языка, но прекрасно понял значение слова «мафиози», произнесенного по-итальянски! Поэтому я не стал ему задавать лишних вопросов, а сразу же принял его предложение, согласился Джакомо принять к себе на работу персональным кучером.
Монсеньор, а как вы собираетесь после бала добираться домой? Я должен вас ожидать, или же вы снова воспользуетесь чертовой силой и на метле прилетите домой?! Вежливо поинтересовался молодой итальянец Джакомо, останавливая фаэтон перед входом в дом герцогине де ла Ферте.
По этому вопросу даже олух царя небесного мог бы догадаться о том, что этот парнишка итальянец имеет несколько иные планы на сегодняшний вечер нежели чем везти меня фаэтоном домой..