Айвар25 апреля, восемь часов утра
Мужики носились по усадьбе как заведённые. Грузили вещи, свиней, мешки с продовольствием. Я честно поинтересовался у Линаса судьбой найденных ништяков и их распределением между участниками гранд-налёта. Это Робби больше за железки переживает, а по мне хрюшки сейчас важнее, чем пара лишних стволов. Линас ухмыльнулся на мою въедливость и сказал, что нашу долю отвезут на базу и передадут Альгису. Спасённую девушку кстати, её звали Дайва решили отправить в Рамучяй. А куда ещё? По её собственным словам, семью мародёры уничтожили, дом разграбили. Куда она пойдёт, до первого морфа? А там хоть жива будет. Позавтракали и отправились. До Крижкальниса доехали двумя бортами, попрощались и разъехались. Линас с Сашкой в сторону Шауляя, а мы двинули к морю. Да, на трассе особенно не разгонишься. Как только поблизости намечается поворот на какую-нибудь деревню, так сразу несколько пробок. Чаще всего из десяти-пятнадцати машин.
Смотри! кивнул в сторону Роберт. Это что за херня?
Рядом с дорогой у небольшого аккуратного домика стоял придорожный крест, метра три высотой. В самом кресте ничего удивительного нет такие вещи в Литве часто устанавливают. Затейливо украшенные резьбой, они символизируют древний культ дерева жизни. Но этот крест ещё и человеком был украшен. Мёртвым.
Мы подъехали поближе и увидели, что во дворе дома в кровавой требухе копались дохлые собаки, а на кресте кто-то распял человека. Причём со знанием дела распял в ладони гвозди не загоняли, как это часто изображают в религиозных брошюрках. Удивило ещё несколько вещей. Во-первых, голова распятого не была повреждена, но в зомби он не превратился. А во-вторых, его никто не ел. По идее, те же собаки должны были добраться, хотя бы ноги обгрызли. А тут нет, висит себе спокойно, как и положено мёртвому. Загадка, чёрт побери. Секта какая-нибудь? Переглянулись и решили не искушать судьбу, поехали дальше.
Через двадцать километров такой езды встретили первых живых. Выскочили на горку, и на тебе небольшой караван из трёх машин. Микроавтобус, джип и грузовик с кунгом. У микроавтобуса с открытым капотом столпились человек десять-пятнадцать. Мы притормозили метрах в двухстах, и я отправился пообщаться, с народом. А кто ещё, не Асту же отправлять? Робби меня прикрывает, так что повесил AR на плечо и пошёл.
Добрый день, помощь нужна?
Да нет, обойдёмся, глаза смотрят настороженно, выжидающе.
Когда подходил, от группы отделились человек пять мужиков, все вооружены, но цивильно охотничьи ружья, одна винтовка какая-то. Автоматического оружия не видно, пистолетов тоже.
Случайно, не из Клайпеды едете? Мы туда направляемся, хотели узнать, как там дела и вообще что дальше на трассе делается.
А вы вообще кто? спросил меня один из мужчин. На вид ему лет пятьдесят с небольшим. Круглолицый и розовощекий, с большими залысинами и небольшим брюшком. Грязноватые, потёртые джинсы, тёплая рубашка в клетку. На пузе висит охотничий патронташ.
На военных не похожи. Мародёры? он поморщился.
Я пожал плечами:
Сейчас все мародёры, иначе не проживешь. Но на дорогах не грабим, так что можете быть спокойны.
Это вам надо быть спокойными, ёпть, усмехается мужик, бросая взгляд на окружавших его людей.
Ну раз так, значит, мы оба можем пообщаться совершенно без напряжения во взгляде. А то сейчас дырку во мне прожжете, усмехаюсь я.
Времена такие, отрезает мужик.
Ну как знаете. Я просто поговорить хотел. Если бы думал стрелять, то уже бы стрелял, немного резковато бросаю ему в ответ и, повернувшись, ухожу к нашей машине.
Постой, парень.
Я останавливаюсь и выжидающе смотрю на него. Он подошёл ко мне и уже более мирным тоном объясняет:
Не обижайся времена нынче такие, все на взводе, ёпть. Дальше вроде спокойно, ну, небольшие заторы из машин есть, конечно. Как и везде сейчас. В саму Клайпеду, ёпть, лучше не лезь. Там несколько банд орудует. Одна на грузовом терминале окопалась, другая у старой переправы на Куршкую косу. А город, ёпть, почти вымер весь.
А вы откуда едете?
Из Паланги, ёпть. Долго собирались, думали, продержимся, но последнее время и к нам банды зачастили продукты ищут, ёпть, и прочее. Вот мы и решили уехать в Белоруссию, думаю, там поспокойнее будет.
Почему именно туда? немного удивлённо спрашиваю я.
А батька у них там серьезный, ёпть. Вполне мог порядок в стране удержать. Не знаю, может, и там мёртвые земли, но и на взморье не сахар. Зря вы туда едете, ёпть.
Дело у нас там.
Его глаза холодеют, во взгляде уже лёд. Экий мужик вспыльчивый.
Не переживай, не с бандами. Просто людей одних ищем.
Ну смотри. Хотя я бы не совался. Бесполезно это, ёпть. Никого там не найдете.
А это что, у вас в машинах, всё оставшееся население Паланги?
Нет, конечно. Хотя, ёпть, близко к правде. Там сейчас около пятидесяти живых осталось.
А нежити много?
Мертвяков что ли? Хватает. И монстры попадаются.
Морфы?
Как говоришь? Морфы, ёпть? Ну да, наверное, морфы. Те, что из мертвяков получаются, когда пожрут. Ладно, бывай, парень. Как там дальше, на дороге-то?
Более-менее. Как и везде. До Каунаса спокойно, а дальше не знаю, не ездили.
Ясно. Ну бывай.
С каждым километром Аста нервничала всё больше. Это понятно надежда умирает последней. Робби мрачно смотрел по сторонам, только изредка что-то бурчал себе под нос. На Якайском кольце, где по правую сторону находился фордовский центр, повернули на трассу Е-272 и двинули в сторону Паланги, решив заехать в Клайпеду на обратной дороге.
Роберт25 апреля, пять часов вечера
Остановились, не доезжая до деревни метров четыреста-пятьсот. Аста вся извертелась от нетерпения и, если бы не строгий окрик, наверняка рванула бы вперёд. Даже Айвар, на что уж в последнее время мягкий человек и тот на выдохе резанул ей «Сидеть!», и она испуганно затихла, с надеждой вглядываясь вдаль. Пока он нас прикрывал, я в бинокль осмотрел дома и улицы Глухо, господа; глухо, как в танке. Будь моя воля, просто развернулся бы и уехал, даже не пытаясь осмотреть эту прибрежную деревушку. Всё и так понятно: за время нашего анабазиса мы уже достаточно насмотрелись на вымершие посёлки, чтобы с первого взгляда определить, есть ли в нём живые или нет. Не знаю, как объяснить словами; это чувствуешь на уровне подсознания, что ли. По улицам ветер носит разный мусор, словно вместе с пылью город выметает воспоминания о жизни.
Я переглянулся с Айваром и кивнул, указывая на дома:
Двинули?
А чего тянуть? он грустно пожал плечами и, наклонившись к окну, сказал Асте: Садись за руль.
Мы в машину не сели лучше входить в небольшие посёлки пешком. Выдвинулись вперед, метров на тридцать и, настороженно осматриваясь, втянулись в улицу. Кстати, по всем признакам, здесь обжился морф. Не особо раскормленный не с чего разъедаться но он здесь есть. Опять же, чувство такое. Вот и Айвар недовольно плечами повёл тоже нежить почувствовал. В последнее время у нас обострилось не только внутреннее чутьё, но и обоняние. Не знаю, вирус в этом виноват или то, что курим меньше? Кстати, запах гнили был, да. Но слабый, еле заметный. Скорее всего, в домах лежат останки людей. Но почему на улицах никого не видно? Домов десятка два, а то и меньше. Одна центральная улица и несколько переулков вот и вся «география». Небольшие аккуратные домики, много сосен и кустов сирени. Словом, обычный рыбачий посёлок, превратившийся в уютную курортную деревушку На въезде бетонный постамент с рыбачьим баркасом, как дань прошлому. Если не ошибаюсь, где-нибудь в центре должна быть стела с именами рыбаков, погибших в море. Дома практически не тронуты, на площадках перед ними аккуратно припаркованы машины. Ни следа мародёров или перестрелок. И мёртвых, мёртвых не видно. Вообще нет. Словно взяли и пропали. Сразу.
Так и прошли через весь посёлок, до самого родительского дома Асты, перед которым она не выдержала и, остановив машину, бросилась вперёд. Хорошо, Айвар успел её за жилет поймать не мне вам объяснять, что соваться в дома опасно. Кивнул мне, и мы вошли во двор Небольшой двухэтажный дом, за ним фруктовый сад. Участок где-то на пятнадцать соток, огороженный высоким, в рост человека, забором. Ухоженный, вымощенный каменной плиткой дворик, по левую сторону пустой вольер для собаки и настежь распахнутые двери гаража. И запах. Нет, не ацетона тлена. Точнее, гнилого мяса сладковато-приторный, его ни с чем не спутаешь. Осмотрели первый этаж через окна пусто. Переглянулись и двинули вовнутрь. Кухня, салон, несколько комнат. Пусто. Приоткрытая дверь в цокольный этаж. Забили под дверь деревянный клин подвал потом проверим Вещи все на месте, значит, мародёры еще здесь не побывали. Хм, странно Когда начали подниматься на второй этаж, запах стал сильнее, и я, забросив Сайгу на спину, достал Глок. Айвар, с Кольтом, пошёл первым, аккуратно пробуя ногой каждую ступеньку, словно боялся потревожить тишину дома
Наверху, в одной из комнат, нашли семью Отец, мать, два брата. Мать и один из братьев были привязаны верёвками к кроватям видно, они первыми обратились в зомби. Головы прострелены в упор, на подушках уже побуревшие следы крови и ошмётки мозгов. Трупы лежат около двух недель, не меньше, так что сами понимаете, зрелище не из приятных. Между кроватями, на полу, лежал ещё один светловолосый подросток лет десяти с разбитой выстрелом головой. А за письменным столом, откинувшись на спинку кресла, сидел мужчина, который ушёл из жизни сам. Правая рука замотана куском окровавленной тряпки укусили На полу, у левой ножки кресла, лежал пистолет. Макаров. Запах был такой, что к горлу подкатил комок, а рот сразу наполнился слюной. Странная реакция, но судя по тому, что Айвар отплёвывается в коридоре, не у меня одного такая. Окинул взглядом комнату, подобрал пистолет и выщелкнул магазин. Да, так и есть, осталось четыре патрона На столе перед погибшим лежал конверт. Дочке Ждал он её. Как знал, что сюда доберётся, вот и написал перед тем, как уйти. Вещи брать не стали. Во-первых, запах мертвечины так въелся, что никакая стирка не поможет. Во-вторых, не хотелось мне в этом доме мародёрить. Кивнул напарнику, который держал под прицелом коридор и мы спустились на первый этаж
Аста стояла рядом с машиной, опираясь на крыло, словно боялась, что ноги не удержат и она рухнет на колени. И глаза Глаза, полные боли, словно она уже знает ответ, но где-то в глубине души надеется, что нет, всё будет хорошо! Посмотрела на меня, и я не выдержал, отвёл взгляд. Тут не соврёшь. Айвар по привычке потянулся за сигаретой. Я думал, будет истерика, слёзы, будет рваться в дом. Лучше, если бы так и было. Нет, она просто сникла, разом превратившись в маленькую потерянную девочку. Потом по щекам заструились слезы, она резко повернулась и бросилась бежать
Кивнув Айвару, чтобы заканчивал с осмотром и двигался за нами, я отправился следом. Последнее время мы вообще мало разговаривали, всё больше обходились жестами. Не знаю почему; наверное, окружающий мир давил тишиной. Даже если и говорили, то короткими, рублеными фразами. Вышел за ворота и увидел, что Аста бежит по дорожке, ведущей через дюны к морю. Окраина посёлка, вокруг сосновый бор, который прекрасно просматривался, поэтому я спокойно направился за ней, не боясь, что она нарвётся на какую-нибудь нежить. Морф, скорее всего, ближе к центру поселился, где-нибудь у магазина или у торговой точки, позже проверим.
Асту я нашёл на берегу. Она сидела на огромном прибрежном камне, как-то по-мужски сгорбившись, положив руки на автомат, лежащий на коленях и, не отрываясь, смотрела на закат. Даже на шум шагов не обернулась. Я остановился рядом и вытащил сигарету:
Это твоё любимое место здесь?
В ответ она приподняла узкие плечи, словно защищаясь от моих вопросов, ненужных слов и попыток утешить. Я знаю, что глупо, но ещё хуже стоять и смотреть на плачущую девушку, которой не в силах помочь
Да, она еле заметно кивнула, ещё маленькой сюда приходила. Когда прочитала сказку про Ассоль, тоже придумала себе принца, который однажды придёт за мной на красивом паруснике и увезёт в замок. Как всё глупо
Красиво здесь. Словно в фильме, был такой в моё время
Знаю, назывался «Долгая дорога в дюнах», любимый фильм моей моей мамы. Она часто его смотрела и почему-то каждый раз плакала. Музыка там такая, настоящая Зачем?
Что зачем, Аста?
Зачем было уничтожать этот мир?
Его никто не уничтожил, просто он стал другим. Для людей, которые будут жить после нас, он будет привычным, а мы, кто сумел выжить в этой мясорубке не более чем оклочья памяти.
Значит, когда уйдём мы, закончится старый мир?
Не знаю, может, и так
Они Они все там?
Да Тебе отец письмо оставил, я достал из набедренного кармана конверт и протянул ей. Ты читай, отойду, не буду мешать
Я отошёл метров на пятьдесят, чтобы над душой не стоять, и сел на песок. Сколько же я не был на взморье? Лет пять? Десять? Всё как-то не было времени, дела, дела
Послышался звук подъезжающей машины, и через некоторое время на берег выехал Айвар. Осмотрел берег и молча уселся рядом.
Завтра? спросил я.
Да, кивнул Айвар, место присмотрел, лопаты в сарае есть
Роберт26 апреля, утро
Переночевали прямо на пляже, в машине. Из плавника разложили костёр, поужинали и, привычно разделив ночь на дежурства, завалились спать. Утром похоронили Астиных родных. Прямо у них в саду, рядом с беседкой, где они любили собираться по вечерам. Из дома она ничего не взяла, кроме какой-то бронзовой фигурки и альбома с фотографиями. Мы, убрав тела, вообще в него не заходили; завтракали прямо на дворе, разложив пайки на капоте машины.
После всего отправились дальше, к центру посёлка, где, по словам Асты, был магазинчик, а рядом небольшой старинный костёл. На площади перед магазином стояла машина. Эдакий «мародёрваген» небольшой микроавтобус белого цвета, наполовину загруженный какими-то ящиками. Часть из них была с консервами, другая часть с упаковками каких-то круп, мешок сахара и разная бытовая мелочь. На левом борту вмятина и следы крови, словно кого-то головой били. Вот ведь вокруг тихо, а не отпускает напряжение. Чувствую, что есть, есть рядом нежить! Пока мы вдвоём перебрасывали ящики в нашу машину, Аста следила за окрестностями, потом вдруг удивлённо вскрикнула и указала на магазин.
Из дверей магазинчика вышла старушка. Сгорбленная, небольшого роста, в какой-то вязаной блузке. Живая!
Бабушка, Вы откуда здесь?
Она удивлённо посмотрела на нас. Как и все пожилые жемайтийцы, сохранившие свой диалект, она проглатывала гласные в конце слов, из-за чего понять общий смысл было непросто:
Так живу я тут. Аккурат чер'з четыр' дом' и живу. Пока Иисус не призв'л, над' жить. Когда конец свет' началс', я уже готова была, да всё не призыват меня Господь, видн', грешна перед ним, по её морщинистой щеке потекла слеза, прогнев'ли люд' Господа наш'го, Иисуса Христа, позабыл он нас. Костёл мёртвы' осквернили
Какие мёртвые, бабушка? спросил Айвар.
Восставш'е из мёртв'х, сынок. И Антихрист, в облик' нечист', тож' там обитат, на святом престоле.
Морф? В костёле? Мы переглянулись.
А мёртвые там есть, спросил я, в костёле?
Теперь тольк' один Нечист'й осталс', пожрал остальных
Бабушка, а Вы что, Антихриста видели?
Вид'ла, сынок, как тебя сейчас, вид'ла. Кажд'й день, в полд'нь, у ворот костёла сидит. Я и тут согрешила, пошла к нему, просила, чтоб' пустил на тот свет, давно к смерти готова. Но он рыкн'л на меня и не трон'л, глаза отвёл, видно, велики мои грехи. Ох, Господи, грехи наши тяжкие Не ходит' вы туда, дет', не надо. Были уж тут приезжие из город', не раз. Всех, всех нечист'й пожрал.
Старушка перекрестила нас и, поклонившись, пошла дальше. У нас даже дар речи пропал; по её словам, получается, что она живёт рядом с Морфом, и он её не трогает? Бред какой-то, не может такого быть! Но с другой стороны, нежить здесь есть, пусть это и одиночный Морф.
Мы с Айваром переглянулись:
Проверим? спросил я.
Давай, раз уж приехали. Что это за нежить такая, которая старушками брезгует?!
А я её вспомнила, задумчиво сказала Аста, она здесь неподалёку живёт. У неё сын и муж в море пропали. Давно, ещё до моего рождения. А про костёл тоже верно, у нас тут больше всего пенсионеры живут, молодые все разъехались. В начале эпидемии могли в костёле собраться. Поэтому и городок пустой.
Аста, остаёшься у машины, никуда не лезь, снимая Сайгу с плеча, сказал я. Пошли, коллега, постреляем.
Небольшой костёл, обнесённый невысокой оградой из красного, потрескавшегося от времени кирпича. Наверное, в прошлом деревушка была побольше размерами. Задний дворик пуст Когда мы подходили к ажурным кованым воротам, послышался глухой рык. Морф! Старушка-то права оказалась; я, если честно, думал, что у неё с головой не в порядке. Нежить сидела у дверей костёла. Медведя видели? Вот, размерами очень похож. Только без шерсти, кожа в каких-то пупырышках, на жабью похожа. Мощные длинные руки, и челюсти такие, что тигр умрёт от зависти. Мы так и замерли. Морф внимательно смотрел на нас, но никаких попыток наброситься не предпринимал. Чёрт, такого и в два ствола завалить будет трудно. Словно уловив мои мысли, он зарычал и напрягся, царапнув когтями камни мостовой
Айвар предостерегающе поднял одну руку и опустил автомат.
Не стреляй
Я помедлил, оглядываясь вокруг и, после короткой паузы, последовал его примеру. Сюрреалистическая картина, как ни крути! Костёл, морф, а перед ним, метрах в двадцати два идиота, опустившие вниз стволы.
Морф качнул головой и уже спокойнее рыкнул. Сидит, зараза такая, и даже броситься на нас не пытается. Двери в костёл приоткрыты, оттуда явно несёт запахом гниющих тел. Он там что, склад продуктов себе устроил?
Робби, внимание, Айвар отвёл правую руку в сторону и медленно поднёс её к кобуре. В ответ на это движение Морф оскалился и напрягся, готовый броситься на нас. Айвар замер, потом так же медленно убрал руку в сторону. Рычание смолкло. Блин, эта нежить разумная!
Что делаем? подал голос я.
Уходим, сказал Айвар и сделал небольшой шаг назад. Морф с интересом смотрел на нас; было видно, что ему просто интересно. И ещё По его морде видно ему приятно Сидит себе на солнышке, греется. Море, солнце, два каких-то придурка, увешанные железками, убираются со двора. Чего их трогать-то?
Вернулись к машине, молча перебросили остатки коробок из микроавтобуса. На вопросительный взгляд Асты махнули рукой позже расскажем. Пора домой, нечего нам здесь делать. В этих местах уже новая жизнь зарождается, человек здесь по определению лишний. Персона нон грата Только когда выехали из городка, Аста попросила остановиться. Она вышла из машины, вернулась по дороге немного назад и долго смотрела на оставленный нами городок. Будто в прошлое смотрела. Прощалась. Мы ей не мешали стояли и курили. Говорить нужды не было, да и о чём тут говорить?
Роберт26 апреля, полдень
Ну и нахрен мы сюда приехали, пробурчал я, на новую переправу посмотреть? Или на Куршскую косу собрались, на отдых?
Видок, конечно, был ещё тот. Вылезать из машины категорически не хотелось. Пирс новой переправы в Клайпеде был плотно «заселён» (если так можно выразиться) нежитью. Видно, последний рейс парома был неудачным, даже от причала не успели отойти. Аппарель подняли, а потом кто-то обратился в зомби, и ковчег превратился в гроб. Неужели перед посадкой не осматривали на предмет ран и укусов? Представляю, что здесь творилось Неподалёку, на переезде, замер тепловоз под номером 006, который кто-то уже перекрестил в 666, добавив несколько штрихов краской. Хорошее чувство юмора при полном отсутствии мозгов раз рискнул сюда сунуться, чтобы заняться граффити.
Это что за фигня, дёрнул меня за рукав Айвар и показал налево. Там виднелись какие-то огромные цистерны.
А я почём знаю, ответил я и взялся за бинокль, местный, что ли? Уж точно не бензоколонка.
На фарватере, как цветок в проруби, болтался здоровенный сухогруз, с гордым, можно сказать, революционным названием и флагом Антигуа на корме. Отплавал своё бродяга, до порта приписки уже не доберётся. Не знаю, почему, но именно брошенный корабль испортил мне настроение окончательно.
Давайте отсюда поедем, а? попросила Аста и поёжилась. Неуютно здесь.
Да, пожалуй, нечего тут разглядывать, кивнул я и, не обращая внимания на болтающуюся нежить, начал разворачивать машину.
Через несколько кварталов, на развилке у небольшого торгового центра, стоял знакомый нам БМВ. На его крыше устроился парень, который лениво отстреливал нежить, бродящую по парковке. Лениво так, словно от безделья по банкам стрелял.
Смотри, кивнул в его сторону Айвар, тебе его машина ничего не напоминает?
Долбанутого стрелка из Каунаса. Тот самый, который в Ипсик у Клиники играл. У него ещё кот был. Порода такая, хитрая, я щелкнул пальцами.
Корниш-Рекс, напомнил коллега.
Точно, он самый.
Неиссякаема земля талантами, усмехнулся Айвар. Его бы энергию да в мирных целях, а он дурью мается.
Думаешь? спросил я. По-моему, человек просто развлекается, напоследок. Санитар города, ты сам так его назвал, когда в первый раз увидели.
Давай уж познакомимся с этим паном-спортсменом, если второй раз на него натыкаемся.
Пожалуй, если не начнёт стрелять, когда мимо поедем.
Медленно, чтобы стрелок нас заметил, выехали на площадку и, не доезжая метров двадцать, остановились. Ряды зомби, которых на площадке было около двух десятков, быстро редели стрелял парень классно. На нашу машину особо не отреагировал, даже стрелять не перестал. Бросил ленивый взгляд, и всё. Когда количество нежити в округе уменьшилось до приемлемого количества, приоткрыл дверь и выбрался наружу.
Привет, стрелок. Мы вроде виделись пару раз.
Да? спокойно ответил он и пожал плечами. Вполне может быть, мир тесен.
На соревнованиях встречались пару раз.
Он кивнул, соглашаясь, и пристрелил ещё одного зомби.
Неплохое ты себе занятие выбрал, попытался завязать разговор я.
Какая жизнь, такое и занятие, он опять пожал плечами и неожиданно сказал:
Литовец без Глока
Что мексиканец без сомбреро, закончил фразу я.
Ну наконец усмехнулся! Хоть какие-то эмоции.
А я тебя вспомнил. Но ты вроде из Каунаса.
По делу занесло. Какая жизнь, такие и дела.
Вот это верно, стрелок закончил стрелять, перезарядил Глок и убрал его в кобуру. Спрыгнул на землю, оглянулся и предложил:
Кофе хочешь?
Хочу, конечно, усмехнулся я, а что, где-то открыт бар?
Поехали, предложил он, провожу. Меня, кстати, Мишей зовут.
Робби.
Роберт26 апреля, два часа дня
Мишка нас проводил до какого-то заброшенного ангара на пустыре, где он теперь жил. Ангар защищён высоким забором; наверное, здесь складировали бытовую технику (судя по нескольким брошенным ящикам), но в кризис такие склады стояли пустыми. Внутри был запрятан небольшой трейлер, где мы и устроились. С удобствами парень живёт. За чашкой кофе вспомнили общих знакомых и обменялись новостями.
Так это ты оружейный фонд подчистую вынес? удивился я. Ну ты могёшь
Я, кивнул Мишка. На третий день этого бардака. Угнал микроавтобус и за два рейса вывез. Даже стрелять не пришлось про него просто забыли. Когда дверь вскрыл, сигнализация сработала. Я честно подождал пять минут, он усмехнулся, никто не приехал. Забыли.
Ну, скажешь тоже, забыли, недоверчиво покачал головой Айвар. В Клайпеде что, стрелков мало? Или оружие не в почёте? Про ваш фонд даже наши, ковянские менты вспомнили, конвой снарядили, да поздно было. Приехали, посмотрели и уехали. Ещё с кем-то пострелялись по дороге.
Стрелков хватает, просто не готов был народ к этому. Да и как тут подготовишься? Одно дело на стрельбище мишени дырявить, а другое соседям головы отстреливать. Оружие в выживании не главное.
Стрельбы много было? спросил я. Или как у нас: вроде относительно тихо, а потом р-р-раз и жителей в городе нет?
Хватало и здесь стрельбы, кивнул Миша, и ещё долго будет хватать. Прибрежные пираты, банды мародёров и просто отморозки. Однодневок хватает, особенно в городе. Я вообще удивлён, как вы до нас добрались. Везучие, вы парни. И девушка, конечно, он изобразил что-то вроде поклона в сторону Асты и грустно улыбнулся.
Пираты? хором спросили мы.
А вы как думали? удивился Стрелок и полез в карман жилета за табаком. У нас всё-таки портовый город. Море, жизнь в полоску, «чтобы снова уйти на полгода» и прочая романтика. Появились небольшие банды, которые захватили несколько судов-маломерок и грабят себе потихоньку. Прибрежные селения, ту же Палангу взять. Курортные городишки, вроде Йодкранте или Ниды. Грабят и сматываются. Опять же, в море с мертвяками спокойнее, встали на якорь и отдыхают. Так что пиратство есть. Каботажники.
А однодневки это кто такие, спросил Айвар, помешивая кофе.
Люди. «Пир во время чумы» читали?
Было дело, кивнули мы.
Значит, представите. Часть людей, которые случайно выжили, решили что всё, амбец, трындец и всё такое. И живут одним днём. Они даже не мародёрствуют особо. Так, по мелочи, чтобы на сегодняшний день хватило. Заберутся куда-нибудь, ограбят и гуляют. Опасные они, суки, легко на убийство идут. Ни свою, ни чужую жизнь не ценят. Поэтому и зову их однодневками.
Весело у вас тут, сказал Айвар. А с бандами что? Отморозки?
Банды, Мишка закончил крутить самокрутку, прикурил и пояснил, у нас здесь две группировки организовались. Они и раньше были, но вдруг резко разрослись. Кстати, именно за счет законопослушных граждан, которые решили, что лучший способ остаться людьми это стать нелюдью. Падать всегда легче.
В смысле нелюдью?
А это что, люди? спросил Мишка. Когда народ пытался на Куршкую косу прорваться в надежде там отсидеться, то друг друга топили. Катер какой-то пришёл, людей высадил. Из правительства, наверное. Народ, конечно, рванул к ним, а там ещё сторожевик стоял. Ну этот, как его, из тех, которые нам Дания спихнула. П-14, вроде. Они так из пулемёта по толпе чесанули, что только брызги летели во все стороны. Высадили трёх человек и прости-прощай. Хотя бы детей взяли, вояки.
Катер? Какой-такой катер? мы с Айваром переглянулись.
Не знаю, сам не видел, сосед рассказывал. Но тех троих, которые приплыли, в сопровождении военных машин увезли. Слуги народные. Правда, странно, что ваши Каунасские охраняли, а не столичные.
А почему решил, что из Каунаса?
Знакомый раньше там служил, видел несколько знакомых лиц.
А твой сосед сейчас где? спросил Айвар. Жив?
Не знаю, пожал плечами Мишка, он через косу в Кёниг рванул.
А ты не боишься один по городу ездить? спросил я. Ведь нарваться можешь. Один человек в старые добрые времена говорил «траектория полета пули от крутизны не зависит». От хорошего дальнего выстрела никто не застрахован.
Михаил кивнул:
Да, конечно. Но пока езжу. Когда убьют, буду ходить, он усмехнулся, кота только будет жалко, пропадёт, засранец эдакий, он почесал сидящего на плече котёнка, на что тот мурлыкнул и начал устраиваться поудобнее.
А может, с нами поедешь? предложил я. У нас под Каунасом база. Авось и выживем. Да и коту твоему компания найдётся.
Нет, он покачал головой, бессмысленно это всё. Даже если выживу, всё равно бессмысленно. А так хоть отыграюсь напоследок.
Зачем тогда столько оружия собрал? спросил я.
Так получилось, после небольшой паузы сказал Михаил. Пока я носился с идеей выживания и пытался обеспечить необходимым семью, они погибли. Глупейший случай помешал. Все мои близкие медики. Когда, соседи, один за другим начали умирать, они не смогли отказать и, помня старика Гиппократа, ходили к этим больным. Погибли. А потом и жена тоже. Оружие это ещё не все, хмуро сказал он. Даже если ты прекрасно вооружен, карманы полны патронов и стреляешь быстрее Грауфеля, всё равно не застрахован от его величества Случая. Это уже потом, после множества бессонных ночей, приходит понимание, что Бытие есть череда случайностей.
Так и будешь ездить по городам и стрелять? спросил Айвар.
Да, так и буду. Ладно, давайте заканчивать разговор, вам в дорогу пора, и вообще, чего это всё обсуждать, и так всё ясно. Как там у Губермана? «Когда природе надоест давиться ядом и обидой, она заявит свой протест, как это было с Атлантидой».
А может, всё-таки с нами? спросил я. У нас ещё куча идей, где можно пострелять со вкусом. Ипсик просто нервно курит в сторонке. Поехали, а?
Нет, господа, не поеду. Михаил немного подумал. Погодите малёха.