Хелен выдернула свои руки из его пожатия и густо покраснела.
Я! заикалась она. Доктор Дин, вы ошибаетесь
Доктор Дин никогда не ошибается в любовных делах, гордо заметил самодовольный мудрец. А теперь, дорогая моя, не обижайтесь. Я знал вас и вашего брата с тех времён, когда вы остались одинокими детьми-сиротами; если я не могу говорить с вами откровенно, то кто же тогда может? Вы влюблены, маленькая Хелен, и очень неосмотрительно в мужчину по имени Джервес. Я часто о нём слышал, но никогда с ним прежде не встречался до этой ночи. И я его не одобряю.
Хелен побледнела так же стремительно, как до этого покраснела, и лицо её в свете луны выглядело очень печальным.
Он гостил у нас в Шотландии пару лет назад, сказала она мягко. Он был таким приятным
Ха! Не сомневаюсь! Он тогда закрутил нечто вроде любви с вами, я полагаю. Могу с лёгкостью его за этим представить! Возле вашего дома есть приятная романтичная деревушка как раз там, где бежит река и где я поймал пятнадцатифунтового лосося лет пять назад. Ха! Ловля лосося весьма здоровое занятие; гораздо лучше, чем влюбляться. Нет-нет, Хелен! Джервес для вас недостаточно хорош, вы достойны гораздо лучшего мужчины. Он говорил с вами сегодня?
О да! И танцевал со мной.
Ха! Сколько раз?
Один.
А сколько раз с принцессой Зиска?
Прекрасная головка Хелен опустилась, и она ничего не ответила. И сразу же маленькая рука доктора сомкнулась на её плече в нежном, но твёрдом захвате.
Смотрите! прошептал он.
Она подняла глаза и увидела две фигуры, выступившие на террасу и стоявшие в свете полной луны, белое облачение бедуина на одном из них и сверкающее золотое платье на другой нетрудно было узнать, это были Джервес и принцесса Зиска. Хелен слабо и быстро вздохнула.
Пойдёмте внутрь, сказала она.
Глупости! Зачем нам уходить? Напротив, давайте к ним присоединимся.
О нет! И Хелен заметно содрогнулась при этой мысли. Я не смогу и не просите! Я устала вы знаете, что я устала, восхищаться принцессой; но в ней что-то не знаю, что это, пугающее. Сказать по правде, я думаю, что боюсь её.
Боитесь! Пуф! Почему вы должны бояться? Правда, что нечасто встретишь женщину с глазами, как у летучей мыши-вампира, но здесь нечего бояться. Я однажды препарировал глаза летучей мыши-вампира очень интересная работа, очень. У принцессы они в точности такие же, только, конечно, её намного больше и прекраснее; но выражение в них такое же. Я страстный исследователь, как вам известно; я изучаю её. Что! Вы решили сбежать?
Я обещала этот танец мистеру Кортни, нервно сказала Хелен.
Так-так! Мы продолжим наш разговор в другой раз, и доктор Дин взял её ручки и ободряюще погладил. Не забивайте себе голову Дензилом с ним всё будет хорошо. И вот вам мой совет: не выходите замуж за вождя бедуинов, выйдите замуж за честного, откровенного, добродушного англичанина, который сможет о вас позаботиться, а не за непредсказуемого дикаря, который вас опустошит!
И с весёлой и добродушной улыбкой доктор Дин присоединился к двум неподвижным ярким фигурам, что стояли бок о бок, глядя на луну, в то время как Хелен, словно испуганная птичка, торопливо упорхнула в бальный зал, где Росс Кортни уже разыскивал её, как свою партнёршу для следующего вальса.
«Честное слово, размышлял доктор, премиленькая заварушка! Джезире Палас это вовсе не отель, как мне кажется, а сумасшедший дом. Чего стоит одна леди Фалкворд, изображающая из себя двадцатилетнюю в свои-то шестьдесят; и Мюриэл с Долли Четвинд Лайл, охотящиеся за мужчинами с азартом, превосходящим спортивную охоту на тигров; Хелен влюблена, Дензил влюблён, Джервес влюблён чёрт возьми! Какой список предметов для изучения студента! А принцесса Зиска»
Он резко прервал сои размышления, смутно осознавая странную торжественность этой ночи. Такая же торжественность, казалось, окружала две фигуры, к которым он теперь приблизился, и принцесса Зиска устремила на него взор, когда он подошёл, и он, к своему раздражению, знал, что нечто непреодолимое тревожило его обычное хладнокровие и порождало в нём неприятную дрожь.
Наслаждаетесь прогулкой под луной, доктор? спросила она.
Вуаль её теперь была откинута набок и лежала на плечах беспечными складками мягкой материи, и лицо её, имевшее эфирное изящество очертаний и прекрасный цвет, казалось почти слишком прекрасным для человеческого. Доктор Дин сначала ничего не ответил, он раздумывал над той исключительной схожестью, что наблюдалась между Арманом Джервесом и одной из фигур, изображённых на известной египетской фреске в Британском Музее.
Наслаждаюсь эээ чем? Прогулкой под луной? Точно эээ да! Простите меня, принцесса, мой разум нередко уплывает, и я боюсь, что становлюсь несколько глухим в это время. Да, я нахожу эту ночь исключительно благоприятствующей для размышлений; невозможно стоять на такой земле и под такими небесами, как эти, и он указал на сияющее небо, и не вспоминать о великих легендах прошлого.
Смею заметить, что они были во многом похожи на современные истории, сказал Джервес с улыбкой.
Я бы в этом усомнился. История такова, какой её делает человек; и в ранние дни цивилизации характер человека был, я думаю, более сильным, более честным, более целеустремлённым, более склонным к великим достижениям.
Главным достижением и славой всегда было убить как можно больше людей мужского пола! рассмеялся Джервес. Как и великий воин Аракс, о котором принцесса как раз и рассказывала мне!
Аракс был велик, но теперь Аракс забытый герой, медленно проговорила принцесса, и каждая нота её сладостного голоса отдавалась в ушах звоном маленького серебряного колокольчика. Никто из современных открывателей ещё ничего не знает о нём. Они даже не обнаружили его гробницы, однако он был захоронен в пирамидах со всеми королевскими почестями. Не сомневаюсь, что ваши мудрецы однажды его раскопают.
Я думаю, что пирамиды уже достаточно подробно исследованы, сказал доктор Дин. Теперь в них уже не осталось ничего важного.
Принцесса изогнула свои прелестные бровки.
Нет? Ах! я полагаю, вам это известно лучше, чем мне! И она рассмеялась тем смехом, который выражал более презрение, нежели чем веселье.
Я очень заинтересовался Араксом, сказал Джервес тогда, отчасти, полагаю, потому, что он в настоящее время находится в счастливом состоянии захороненной мумии. Никто его ещё не выкопал, не размотал его саванов и не сфотографировал его, и украшения его ещё не разграбили. А во-вторых, я им заинтересовался потому, что оказывается он был влюблён в знаменитую танцовщицу своего времени, которую принцесса олицетворяет этой ночью, в Чаровницу. Жаль, что я не слыхал этой истории до своего приезда в Каир, я бы нарядился Араксом сегодня.
Чтобы сыграть роль любовника Чаровницы? спросил доктор.
Именно! отвечал Джервес с горящим взглядом. Уверен, я бы справился с этой ролью.
Я воображаю, что вы бы справились с любой ролью, любезно ответил доктор. Роль любовника прекрасно удаётся большинству мужчин.
Принцесса поглядела на него при этих словах и улыбнулась. Драгоценный скарабей, вставленный в брошь на её груди в качестве украшения, ярко вспыхнул в свете луны, и в её глазах показался такой же яркий блеск.
Подойдите и поговорите со мною, сказала она, положив руку на его плечо, я устала, а разговоры тех людей из бального зала слишком банальны. Монсеньор Джервес хотел бы, чтобы я танцевала всю ночь, я полагаю, однако я слишком ленива. Я предоставлю подобную активность леди Фалкворд и всем этим английским мисс и мадам. Я люблю леность.
Многие русские женщины любят, я думаю, заметил доктор.
Она рассмеялась.
Но я не русская!
Знаю. Я никогда и не считал вас таковой, возразил он сдержанно, но все постояльцы отеля пришли к заключению, что вы русская!
Они очень ошибаются! Что же мне сделать, чтобы их исправить? спросила она, очаровательно и еле заметно двинув бровями.
Ничего! Оставьте их в этом заблуждении. Я не стану просвещать их, хоть мне и известна ваша национальность.
Правда? И тень любопытства покрыла её лицо. Но, быть может, вы тоже ошибаетесь?
Я так не думаю, сказал доктор с ненавязчивым упрямством. Вы египтянка. Рождённая в Египте; рождённая Египтом. Чистокровная Восточная женщина! В нас нет ничего Западного. Не правда ли?
Она таинственно поглядела на него.
Вы почти угадали, ответила она, но не совсем точно. Изначально я из Египта.
Доктор Дин удовлетворённо кивнул.
Изначально да. Это буквально то, что я имею в виду, изначально! Позвольте мне пригласить вас на ужин.
Он предложил свою руку, но Джервес поспешно выступил вперёд.
Принцесса начал он.
Она легко отстранила его.
Мой дорогой монсеньор Джервес, мы же не в пустыне, где вожди бедуинов делают что хотят. Мы находимся в современном отеле Каира, и все добрые английские мамаши будут страшно шокированы, если я стану слишком много времени проводить в вашем обществе. Я танцевала с вами пять раз, вы помните? Я потанцую с вами ещё один раз перед уходом. Когда наш вальс начнётся, приходите и вы найдёте меня в верхней комнате.
Она двинулась вперёд под руку с доктором Дином, и Джервес угрюмо отступил и позволил им пройти. Когда она ушла, он зажёг сигарету и нетерпеливо зашагал взад-вперёд по террасе, серьёзно нахмурив брови. Мужская тень неожиданно закрыла ему лунный свет, и рука Дензила Мюррея упала на его плечо.
Джервес, сказал он резко, мне нужно с вами поговорить.
Джервес смерил его взглядом снизу до верху, отметив бледность его лица и дикие глаза, с определённым добродушным сожалением и состраданием.
Говорите, друг мой.
Дензил прямо смотрел на него, жестоко кусая губы и заламывая руки в попытке унять очевидно сильные эмоции.
Принцесса Зиска начал он.
Джервес улыбнулся и стряхнул пепел с сигареты.
Принцесса Зиска, откликнулся он эхом, да? Что с ней? Она, кажется, теперь единственная личность, о ком говорят в Каире. Каждый человек в отеле по любому случаю начинает разговор именно с тех же слов, что и вы: «Принцесса Зиска»! Клянусь жизнью, это очень забавно!
Для меня это не забавно, горько проговорил Дензил. Для меня это дело жизни и смерти. Он замолчал, и Джервес с любопытством поглядел на него. Мы всегда с вами были такими добрыми друзьями, Джервес, продолжил он, что мне будет очень жаль, если что-то встанет между нами теперь, так что я думаю, что лучше бы нам поговорить начистоту. И снова он заколебался, лицо его стало ещё бледнее, затем с неожиданно вспыхнувшим светом в глазах он воскликнул: Джервес, я люблю принцессу Зиска!
Джервес отбросил прочь свою сигарету и громко рассмеялся с дикой весёлостью.
Мой дорогой мальчик, мне вас очень жаль! Жаль также и себя! Я осуждаю положение, в котором мы с вами оказались, всем сердцем и душой. Это очень прискорбно, но представляется неизбежным. Вы любите принцессу Зиска, и, во имя всех египетских и христианских богов, я тоже!
Глава 4
Дензил сделал шаг назад, затем резким движением приблизился вплотную к нему с неестественно красным лицом и глазами, горящими недобрым огнём.
Вы вы её любите! Как! В один краткий час вы, кто так часто мне хвастали, что у вас нет сердца, что вы не глядите на женщин, кроме только моделей для ваших зарисовок, вы говорите мне теперь, что влюблены в женщину, которую прежде этой ночи никогда не видели!
Стойте! оборвал его Джервес несколько капризно. Я в этом не так уж уверен. Я уже видел её прежде, но вот где, я не могу вам сказать. Но огонь, который горячит мою кровь теперь, кажется, возрождается из некой древней, внезапно ожившей страсти, и глаза этой женщины, от которой мы оба без ума, они не вдохновляют на святость, мой дорогой друг! Нет ни вас, ни меня! Давайте будем честны друг с другом. Есть нечто мерзкое во внешности этой Madam la Princesse, и оно взывает к чему-то равно мерзкому в нас самих. Мы, должно быть, побеждены этой силой, tant pis pour nous! Я больше жалею вас, чем себя, поскольку вы отличный парень, au fond; у вас есть то, что мир склонен презирать, чувство. У меня его нет, потому что, как уже говорил вам прежде, у меня нет сердца, но есть страсти тигриные страсти, которые должны быть удовлетворены; фактически, я ставлю смыслом своей жизни потакание им.
Вы намерены потакать им и в данном случае?
Несомненно! Если удастся.
В таком случае, тем другом, что были прежде, вы уже не можете мне быть, вскричал Дензил яростно. Боже мой! Вы разве не понимаете? Моя кровь так же горяча, как и ваша, я не уступлю вам ни одной улыбки, ни одного взгляда принцессы Зиска! Нет! Я скорее вас уничтожу!
Джервес спокойно посмотрел на него.
Сможете ли? Pauvre garcon! Неужели вы до сих пор такой мальчишка, Дензил, кстати, сколько вам лет? Ах, теперь вспомнил, двадцать два. Всего двадцать два, а вот мне тридцать восемь! Так что в меру одиночества, ваша жизнь более ценна для вас, чем моя для меня. Поэтому если пожелаете, то можете меня убить! У меня как раз на поясе висит очень подходящий кинжал, думаю, у него есть остриё, который вы вполне можете использовать для этой цели; но, во имя неба, не медлите сделайте это! Вы можете меня зарезать можете, конечно, но вы не способны и хорошенько это запомните, Дензил! помешать моей любви к той самой женщине, в которую влюблены вы сами. Я полагаю, что вместо того, чтобы бредить этим делом здесь, в лунном свете, который представляет нас в свете двух правоверных негодяев на отборе для театральной сцены, нам бы лучше воспользоваться моментом и предоставить этот вопрос на разрешение самой леди. Что вы на это скажете? Вы ведь знаете её много дней я знаком с ней только пару часов. Вам выпал первый шанс, так что жаловаться не на что.
Тут он играючи отвязал бедуинский кинжал, висевший на его поясе, и предложил его Дензилу, осторожно держа за сверкающее лезвие.
Один удар, мой отважный мальчик! сказал он. И вы прекратите лихорадку по Зиска в моих венах раз и навсегда. Но если вы не решитесь на убийственный удар, то жар будет разгораться, усиливаясь, пока не достигнет своей наивысшей точки, и тогда
И тогда? повторил эхом Дензил.
Тогда? Ох, одному Богу известно, что тогда!
Дензил отклонил предложенное оружие с видом отвращения.
Можете шутить, сказал он. Вы вечно шутите. Но вы не знаете не можете прочесть ужасных помышлений в моём сердце. Я даже самому себе не могу позволить раскрыть их значение. Есть доля истины в ваших легкомысленных словах; я чувствую, я инстинктивно знаю, что женщина, которую я люблю, пользуется не доброй привлекательностью, а злой; и всё же, какое это имеет значение? Не влюбляются ли порой мужчины в гнусных женщин?
Всегда! кратко ответил Джервес.
Джервес, я прошёл через пытки с тех пор, как увидел её лицо! воскликнул несчастный парень, когда его самообладание неожиданно дрогнуло. Вы себе представить не можете, во что превратилась моя жизнь! Её глаза сводят меня с ума, малейшее касание её руки, кажется, незримо уносит меня прочь
К погибели! закончил Джервес. Это обычный финал того пути, который мы, мужчины, предпринимаем с прекрасными женщинами.
А теперь, продолжал Дензил, едва вняв ему, как будто моего личного отчаяния было мало, вам понадобилось ещё прибавить к нему от себя! Что за злой рок, гадаю я, послал вас в Каир! Конечно, теперь у меня с ней нет шансов; вы несомненно победите. И можете ли вы в этом случае удивляться, что я чувствую, будто мог бы вас убить?
Примечания
1
Средневековое телесное наказание в виде побивания твёрдым предметом палками или плоскими дощечками по спине, ягодицам или подошвам ног.
2
Маргит мелкий исторический городок в Великобритании, древний, но нисколько не интересный.