Но можно построить что-то новое
Добби молчала и, не глядя на него, рвала на мелкие кусочки кремовый лепесток чайной розы.
Тебе не приходило в голову, что слова «прощать» и «прощаться» так похожи далеко не случайно? Никто не может проститься окончательно до тех пор, пока есть, что прощать. Я так думаю.
Любопытно, сказала Добби, но позволь мне с этим не согласиться. Бывает по-разному. Вот, к примеру, я и Клейд. Мы давно вместе и нам вроде бы нечего прощать, я даже не припомню, чтобы мы когда-нибудь всерьёз обижались друг на друга И при этом мы ведь не прощаемся.
А разве прощают только плохое? Гораздо чаще люди не могут простить друг другу именно хорошего, это и связывает их вместе.
В таком случае, я не могу простить тебе твоего голоса, сказала Добби, подняв на него глаза, наполненные светом утреннего неба.
Несколько мгновений она молчала, молчал и он, сочная листва сухо шелестела над их головами, оттеняла его глаза, делая их ещё зеленее, а потом Добби вдруг рассмеялась и добавила с веселым возмущением:
Ну так что, мы идём за мороженым?
Он улыбнулся и кивнул.
Присев на скамейку в тихом зеленом дворике, они развернули шуршащие обертки эскимо. Добби заботливо отряхнула ладонью место рядом с собой и бережно положила туда анатомический атлас. До этого она носила его под мышкой.
Зачем это? удивился Михалыч-фантом.
Я решила учиться на врача. До сих пор не могу простить себе, что пошла на этот дурацкий менеджмент. Я ненавижу офис. Поскорее бы исчезнуть оттуда Вот смотри, Добби положила атлас между ними на скамью и благоговейно раскрыла его, ты даже не представляешь, как удивительно мы устроены! Вот, к примеру, пищеварительная система, она сделала небольшое движение рукой, намереваясь что-то показать ему, но оно оказалось слишком резкимДобби забыла в этот момент про эскимои большой кусок шоколадной глазури оторвался от него и упал на платье.
Ой! воскликнула она, побледнев. Будет пятно
Да не расстраивайся ты так! Это всего лишь мороженое.
Вот именно! Мороженое. Ты не понимаешь!.. Добби горестно замотала головой, она никогда не ест мороженого. Представь себеникогда. Она постоянно на диете. Не позволяет себе. И поэтому сразу обо всём догадается
Ктоона? настороженно спросил Михалыч-фантом.
Добби. Настоящая Добби. обреченно выдохнула сидящая рядом девушка.
У неё тоже есть фантом?
Как видишь, печально ответила незнакомка, а через мгновение вскинула на него удивленные глаза, почемутоже?
И я фантом, сказал он.
С минуту оба молчали, пытаясь принять эту внезапно открывшуюся истину. Лёгкий ветерок перебирал листву и теребил страницы анатомического атласа.
Получается, всё, что сейчас произошло, не имеет никакого смысла, тихо и значительно произнес наконец Михалыч-фантом, ведь мы оба ненастоящие, мы порождения чужого сознания, сгустки фантазий и воспоминаний, а наша встречавсего лишь тонкое переплетение информационных потоков, бред, грёза, звёздная пыль
И нам нужно успеть вернуться, пока они ещё спят! воскликнула, спохватившись, Добби, который час?
Без пяти восемь, ответил Михалыч-фантом.
Боже! Сейчас прозвенит её будильник! Бежим!
Добби-фантом вихрем взлетела по лестнице, заскочив в квартиру, кое-как стащила с себя платье, пихнула его в шкаф, на цыпочках подошла к кровати и, вдруг снова сделавшись прозрачной, растворилась в лежащей калачиком Добби, успев это сделать за миг до того, как спящая открыла глаза.
Добби-настоящая вытянулась, повернулась с боку на бок, сладко зевнула и откинула одеяло.
Ну и сны, сказала она, мотнув растрепанной головой так, словно хотела что-то вытряхнуть из неё.
Открыв шкаф, она извлекла оттуда своё любимое платье.
Что это? с негодованием воскликнула Добби, заметив на подоле свежее шоколадное пятно. Вот чёрт. Теперь не наденешь. Внезапно она замерла, помрачнев, так, будто припоминала что-то, но потом махнула рукой и, с досадой швырнув платье в корзину с грязным бельем, натянула джинсы.
Проснувшись, Михалыч нащупал на тумбочке сигареты. Первую он обычно закуривал даже раньше, чем открывал глаза. Он неопределённо хмыкнул, отстраненно удивившись тому, что совсем новая, только вчера вечером купленная пачка помята, словно кто-то долго держал её в заднем кармане брюк, да ещё, позабыв о ней напрочь, куда-то садился Михалыч глубоко затянулся и, лишь после этого неохотно разомкнув веки, позволил наконец новому дню начаться и для него.
9
Прошла неделя, в продолжение которой фантомы Михалыча и Добби каждое утро сидели на полюбившейся скамеечке под каштаном и ели мороженое.
Рассветный сон, сладкий и вязкий как золотистый мед, окутывал Добби точно пчелу, угодившую в банку. Она лениво повернулась на кровати, задела рукой Клейда и что-то невнятно пробормотав, снова погрузилась в дремоту.
Добби-фантом немного постояла в нерешительности посреди комнаты, затем открыла шкаф и, наученная теперь горьким опытом, выбрала для себя самую неприметную одежду из всего, что там нашлось: простую трикотажную маечку, каких, к счастью, было полным-полно, и потертые джинсы, этого добра тоже оказалось наваломс хозяйкой шкафа периодически случались настоящие приступы шопоголизма по части шмоток, Добби-настоящая покупала вещей гораздо больше, чем могло ей пригодиться.
Быстро взглянув на себя в зеркало, Добби-фантом несколько раз без особой тщательности провела щеткой по волосам и, прихватив спрятанный в ящике для обуви анатомический атлас, бесшумно выскользнула за дверь.
Как обычно, она обнаружила своего друга на уютной скамеечке в тени каштана, приветливо махавшего на теплом ветру всеми своими листьями-ладонями.
Михалыч-фантом сидел опустив голову и сосредоточенно изучал яркий рекламный каталог какой-то туристической кампании, неторопливо перелистывая глянцевые фотографические страницы. Лагуны с топазовой водой, виллы с просторными террасами на берегу океана, скалы и ущелья, наполненные до самых краев молочным туманом
Почувствовав чужое присутствие, он тотчас оторвался от своего занятия.
Что это у тебя? спросила Добби-фантом.
Да так. Пустяки. Атлас-мечтателя, улыбнулся он, думаю, куда поеду Хотелось бык морю
К какому?
Географически абсолютно не важно. Главное, к такому, чтобы идти по пляжу, непременно пустому, вдоль линии прибоя, желательно вдвоем с кем-нибудь, ощущать, как волны накатываются на ноги, смотреть в небо на парящих птиц, слушать их красивый протяжный крик, щуриться на солнце за клочкастыми кучевыми облаками Я ведь никогда в жизни не видел моря.
Неужели? А рассказываешь так, словно не раз уже там побывал!
Иногда то, что себе воображаешь даже реальнее того, что есть. Так бывает. Особенно когда Просто я очень сильно люблю море.
Михалычу-фантому стало как будто бы немного грустно, он смотрел куда-то вдаль немигающими зелеными глазами.
Ну так что, мы идём за мороженым?
Её веселье и беззаботность тут же передались ему, и Михалыч-фантом, хитро прищурившись, спросил:
А ты растолстеть не боишься?
Встряхнув распущенными волосами она звонко расхохоталась:
Да ну тебя! Я же не настоящая. Мне всё можно. От воображаемого мороженого ещё никто не получал лишних калорий.
Поднявшись со скамейки, они снова отправились в полюбившийся им круглосуточный магазинчик «Продукты».
Добби открыла глаза. Он проснулась от внезапного смутного чувства тревоги, такое случается иногда, когда спящему кажется, будто кто-то стоит над ним и смотрит ему в лицо.
Клейд мирно спал рядом, кроме него в комнате не должно было быть, да и не было никого, но ощущение чужого присутствия в её квартире, в её вещах, в её жизни уже не первый день неотвязно преследовало Добби.
Она встала, открыла шкаф, наугад извлекла оттуда и напялила мятую майку и джинсы, снова с неприятным холодящим чувством отметив про себя, что одежда в шкафу лежит не так, как вчера, точно кто-то ещё прикасался к ней, возможно, даже надевал
«У меня мания преследования, решила Добби, Чертов офис. Проклятые пробки. Сплошные стрессы. Так и с ума сойти недолго. Вот куда это я сейчас собралась? Ехать на работу ещё слишком рано»
Впрочем, пользу прогулки перед завтраком никто пока не отменял, подумала она вслух.
Подойдя к туалетному стройку в коридоре, Добби вздрогнула. На расческе, которую она каждый раз тщательно очищала, обнаружился нагло оставленный кем-то (не ей же самой, такой щепетильной!) длинный соломенный волос. Она машинально прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Подчинившись внезапному приступу паники, Добби выронила расческу и опрометью кинулась вон из квартиры. Перепрыгивая через две ступеньки, она сбежала по лестнице, толкнула дверь подъезда и неведомо куда помчалась по утреннему, только что облитому водой тротуару. Тревога гнала её вперёд.
Какого лешего? мрачно осведомился у пространства Михалыч, не нащупав спросонок на тумбочке пачку сигарет, которую собственноручно положил туда вчера вечером, может, упала? он открыл глаза и, свесившись, заглянул под тахту.
Однако, пачки там не оказалось.
Ёшкин-клёшкин, пробурчал Михалыч, либо я сошёл с ума, либо материальные предметы могут спокойно растворяться в воздухе, придётся бежать в магазин.
Нехотя поднявшись, он сделал круг по комнате, придерживая одеяло на поясе, с тайной надеждой, что сигаретычем чёрт не шутит! вдруг обнаружатся в каком-нибудь неожиданном месте.
Но, к великому огорчению, этого не произошло.
Михалыч отхлебнул из кружки вчерашнего горького чая, оделся и вышел на улицу. Путь его лежал в «Продукты».
Инадо же было такому случитьсяэтот простой путь снова пересекся, причём внезапно, с одним из неисповедимых путей Добби. Она вдруг выбежала ему навстречу встрепанная, запыхавшаяся, с безумными глазами. Михалыч даже не успел вспомнить о том, что он небрит, и рубашка на нем не очень свежая. Едва избежав нелепого лобового столкновения, они остановились друг против друга на тротуаре.
Ты что это? встревоженно спросил Михалыч.
Утренняя пробежка процедила она сквозь зубы, объявила войну целлюлиту, блин
Яяясно. Бывает, он с сомнением покачал головой, оглядывая соседку, вид её внушал ему некоторые опасения, а я вот за сигаретами вышел. Представь себе, кто-то спер их у меня прямо с ночного столика. Чудеса, ей богу
У тебя тоже пропадают вещи? Или ни с того ни с сего перемещаются? спросила Добби, напряженно заглядывая ему в лицо. Её глаза при этом сверкнули внезапным лихорадочным интересом. Так бывает у людей, которые, как им кажется, близки к разгадке какой-то тайны.
Михалыч неопределенно пожал плечами.
Идём, сказала она, вдруг не в меру властно потянув его за руку, мы должны найти их!
Кого? Михалыч был так удивлён, что даже не собирался сопротивляться. Он послушно следовал за ней. А Добби решительно тащила его куда-то по улице.
Фантомов. Они где-то неподалеку, я уверена.
Да она с ума сошла подавляя ухмылку, пробормотал про себя Михалыч, однако перечить всё равно не стал. «Мало ли что. Вдруг совсем буйная сделается.»
Добежав до магазинчика «Продукты», они свернули в маленький дворик, где на уютной скамеечке под сенью каштана сидели, склонившись над рекламным каталогом турфирмы и почти соприкасаясь головами, до невероятности похожие на них люди. В первый момент оба застыли, не в силах ни пошевелиться, ни вымолвить слово. Будто глянули в зеркало, в котором их отражения двигались сами по себе.
Это они! воскликнула Добби, до хруста стиснув Михалычу запястье.
Фантомы разом подняли головы, и, тут же догадавшись, что происходит, вскочили и бросились прочь.
Стой! завопила Добби-настоящая, пускаясь вдогонку, Это моя жизнь! Слышишьмоооооояяяяяя! И я не дам тебе её украсть!
Они пробежали так несколько кварталов. Двое впереди: ненастоящий Михалыч тащил за собою за руку почти обессилившую ненастоящую Добби, и двое примерно на пятьдесят шагов позади: настоящие Михалыч и Добби бежали порознь, каждый из них надеялся изловить своего фантома.
Я больше не могу простонала Добби-фантом, я задыхаюсь
Но мы же не можем сдаться? Они поймают нас
Ну и пускай. Они имеют на это право. Они могут делать со своими фантазиями всё, что им за благо рассудится. Мы порождения их сознания, и им дана власть над нами. Так устроен мир. Мы всего лишь фантомы, и мы не имеем права на настоящее счастье
Добби с отчаянием прошептал Михалыч-фантом, не делай этого. Не сдавайся, прошу тебя. Беги!
Я не могу.
Расстояние между преследуемыми и преследователями неуклонно сокращалось. Настоящий Михалыч и настоящая Добби были уже совсем близко.
Только не смотри ей в глаза! Отвернись! крикнул своей спутнице Михалыч-фантом.
Поздно, пролепетала она, бледнея, слишком поздно
Настоящая Добби находилась уже в двух шагах, и взгляд её серебристо-серых глаз был направлен прямо на девушку-двойника. Точно выстрел в упор он неминуемо настиг бы её. Рано или поздно. И поэтому она уже не пыталась от него спастись.
Михалыч-фантом обернулся и без страха встретился глазами со своим подлинным двойником. Какая разница, когда это случится, фантом может только протянуть время, ему не данои, наверное, это к лучшему- прожить чужую настоящую жизнь по-своему, как бы он этого ни хотел.
Я тоже видел его глаза, спокойно сообщил он потом своей ненастоящей подруге, теперь мы оба исчезнем. Но у нас в запасе есть ещё несколько мгновений, чтобы исполнить то, ради чего мы, собственно, были созданы
Добби-фантом подняла на него свои большие глаза, полные чистого неба и печали, глубокой, как это небо, и такой же невыносимо яркой, как оно.
Я ведь так и не отдал тебе тот проигранный поцелуй, помнишь, на выпускном сказал Михалыч-фантом, и сейчас, пока мы ещё не окончательно испарились, я намерен сделать это.
Мы играли тогда на простой поцелуй-чмок, напомнила ему ненастоящая Добби с грустной улыбкой.
Я полагаю, что за десять лет набежали неплохие проценты, произнёс ненастоящий Михалыч, нежным движением приподнимая её лицо за подбородок.
Их ошарашенные двойники замерли в двух шагах на тротуаре точно два соляных столпа.
Смотри-ка, они целуются, нелепо констатировала Добби.
А мы исчезаем странно спокойным голосом ответил ей Михалыч, отчего-то очень внимательно разглядывая свою руку. Было уже немного заметно, что она постепенно становится прозрачной.
И я тоже!? в панике спросила Добби.
Михалыч кивнул. Растопырив пальцы, она выставила вперёд кисти рук и, присмотревшись, беззвучно зарыдала: сквозь них уже стали немного видны облака, дома, пышные кроны деревьев. А когда она, минуту спустя, снова взглянула туда, где стоял Михалыч, то успела заметить лишь едва заметное помутнение воздухапятно, похожее на стайку мошкары, неоднородное, зыбкое, ещё сохраняющее контуры человеческого тела, но быстро тающее, растворяющееся в воздухе. Налетевший в следующее мгновение ветер безжалостно разнес эту маленькую горстку звездной пыли, мелкой, серебристой, чуть искрящейся на солнце.
10
Так я опять не понял, кто из них в итоге растаял, настоящий мужик или фантом? Второй раз смотрю и не уследил ворчал, выходя из кинозала Клейд.
Добби жмурила глаза, отвыкшие от яркого света, потягивалась, точно кошка, разминая затекшую шею, и досадливо внушала ему:
Да всё там предельно ясно. Растаял настоящий, а фантом остался, потому что он был в больше степени достоин жизни: давал волю своим чувствам и желаниям, говорил, что думает А тот мужик Он постоянно прятался от самого себя, довольствовался и обходился, вместо того, чтобы бороться, пытался заменить счастье удовлетворением, словом, жил какой-то неполной, неглубокой ненастоящей жизнью. Вот он и растаял. По сути и не жил совсем.
Но это же ерунда! возмутился Клейд. Как он мог растаять, если он состоит из плоти и крови? Растаял фантом. Побузил-побузил и всё, прикрыли лавочку.
Добби устало махнула рукой.
Не умеешь ты воспринимать искусство, Клейд. Занимайся лучше своими банковскими операциями. Это же аллегорический образ. Автор хотел, чтобы каждый из нас, посмотрев этот фильм, задал себе вопрос «а настоящий ли я?», сделав таким образом первый шаг к пониманию сокровенного, глубинного в собственной душе.