И Бреси, всем привет послав,
Дрогнувшим голосом молвил в ответ:
«Твои слова, благородный барон,
Слаще звучат, чем лютни звон;
Но прошу как милости я, господин,
Чтоб не сегодня отправились мы,
Потому что видел я сон один
И дал обет святые псалмы
Пропеть в лесу, чтоб изгнать из него
Виденье странного сна моего.
Ибо видел во сне я в ту ночь
Птицу, что радует сердце твое,
Этой горлицы имя Кристабель, твоя дочь,
Сэр Леолайн, я видел ее!
Трепетала и странно стонала она
Средь зеленых деревсовсем одна.
Я увидел ее и был удивлен,
Что вызвать могло этот жалобный стон,
Ибо я ничего не видел кругом,
Кроме травы под старым стволом.
И тогда я пошел вперед, ища
Причину смятенья птицы той,
Что лежала, нежная, передо мной,
В траве крылами трепеща.
Я глядел на нее и не мог понять,
Что значит ее жалобный крик,
Но я наклонился, чтобы птицу взять,
Ради нашей леди, и в этот миг
Я увидел, что блестящая зеленая змея
Обвилась вокруг крыльев и шеи ее,
Яркой зеленью споря с травой,
К голове голубки прильнув головой.
Она шевелилась, вкруг птицы обвита,
Вздувая свою шею, как вздувала та.
Проснулся Был полночный час
На башне часы прозвонили как раз.
Дремота прошла, но во тьме ночной
Непонятный сон все витал надо мной.
Он в моих глазах до сих пор живет,
И я дал обет, лишь солнце взойдет,
Отправиться в лес, помолившись вперед
И там пропев святые слова,
Рассеять чары колдовства».
Так Бреси сказал, его рассказ,
Улыбаясь, рассеянно слушал барон.
Не спуская полных восторга глаз
С леди Джеральдины, промолвил он:
«О горлица нежная, лорда Роланда дочь,
Тут арфой и пеньем псалмов не помочь,
Но с лордом Роландом, вашим отцом,
Мы другим оружьем змею убьем».
Ее он в лоб поцеловал,
И Джеральдина глаза отвела,
Скромна, по-девичьи мила,
И румянец щек ее пылал,
Когда от него она отошла.
Она перекинула шлейф свой
Через левую руку правой рукой
И сложила руки, сомкнула уста,
Голову склонила на грудь себе
И взглянула искоса на Кристабель
О защити ее, матерь Христа!
Лениво мигает змеиный глаз;
И глаза Джеральдины сузились вдруг;
Сузились вдруг до змеиных глаз,
В них блеснуло злорадство, блеснул испуг,
Искоса бросила взгляд она,
Это длилось только единый миг,
Но, смертельным ужасом вдруг сражена,
Кристабель глухой испустила крик,
Зашаталась земля под ее ногой,
А леди к ней повернулась спиной
И, словно ища поддержки себе,
На сэра Леолайна, в немой мольбе,
Она обратила свет лучей
Божественных, диких своих очей.
У тебя, Кристабель, в глазах темно,
И вот ты видишь только одно!
И какая сила в том взоре была,
Если, прежде не знавшие лжи и зла,
Так глубоко впитали взоры твои
Этот взгляд, этот суженный взгляд змеи,
Что стало покорно все существо,
Весь разум твой, колдовству его!
Кристабели взор повторил тот взгляд,
Его тупой и предательский яд.
Так, с кружащейся в смутном сне головой,
Стояла она, повторяя его,
Этот взгляд змеиный, взгляд косой,
Перед самым лицом отца своего,
Насколько та, чья душа светла,
Змеиный взгляд повторить могла.
Когда же чувства вернулись к ней,
Она, молитву сотворя,
Упала к ногам отца, говоря:
«Умоляю вас матери ради моей
Эту женщину прочь от нас отослать».
Вот и все, что она могла сказать,
Потому что о том, что знала она,
Передать не могла, колдовством больна.
Почему так бледна твоя щека,
Сэр Леолайн? Дитя твое,
Твоя гордость и радость, нежна и кротка,
У ног твоих. Услышь ее!
Для нее ведь леди твоя умерла,
О призраке вспомни ее дорогом,
О ребенке своем не думай зла.
О тебе и о ней, ни о ком другом,
Она молилась в предсмертный час,
О том, чтобы она тебе была
Гордостью сердца, радостью глаз!
И с этой мольбой был ей легок конец,
Отец, отец!
Обидишь ли ты дитя свое
Свое и ее?
Но если так и подумал барон,
Если это и было в сердце его,
Еще сильней разгневался он,
Еще больше смутился как раз оттого.
Его злобе, казалось, предела нет,
Вздрагивали щеки, был диким взор:
От родного ребенкатакой позор!
Гостеприимства долг святой
К той, чей отец его давний друг,
В порыве ревности пустой
Так малодушно нарушить вдруг!
Суровым взглядом повел барон
И сказал своему менестрелю он,
Раздраженно, резко ему сказал:
«Бард Бреси, я тебя послал!
Чего ж ты ждешь?» Поклонился тот,
И дочери взгляда не бросив родной,
Сэр Леолайн, рыцарь седой,
Леди Джеральдину повел вперед!
Примечания
1
Перевод предисловия И. Осипова.