Ну, это звучит совсем как сказка, воскликнул Константин. К тому же я вспоминаю, что однажды я читал нечто подобное, кажется, о палаче из Ландау, к которому приехали ночью, заставили сесть в карету и повезли с завязанными глазами, потом вели вверх и вниз по лестнице, пока не добрались до комнаты, где все выглядело и происходило именно так, как вы описали.
Эта история, возразил служитель музея, рассказана самим палачом. По всей вероятностиона подлинная.
Вряд ли! усомнился Константин. Или я сильно ошибаюсь, или то, о чем я читал, происходило очень давно
По дороге домой разговор велся в основном об услышанной истории. Константин выразил сомнение в ее достоверности уже потому, что тайное убийство гораздо проще и надежнее осуществить безо всяких околичностей, чем устраивать такой однозначный по своей мрачной торжественности спектакль.
Да это сказка, всего лишь сказка, проговорил, снова оживившись, Гидо, сполна оплаченная парой луидоров и не стоящая того беспокойства и волнения, которые она у меня вызвала.
Друзья Гидо, знавшие, что он всю зиму собирался провести вместе с ними в городе, были чрезвычайно удивлены, когда неожиданно получили от него на следующее утро карточки, извещавшие о его отъезде. Особенно странным это показалось Константину, который сразу же поспешил на квартиру своего друга. Однако тот уже уехал утренним дилижансом
Месяц спустя Константин получил следующее письмо: «Вам, дорогой друг, я должен был бы оставить объяснение моего столь неожиданного исчезновения. Я до сих пор упрекаю себя, что не сделал этого. Ах, каких только упреков, горьких упреков я себе не делаю!.. Вы, наверное, помните, как мы расстались в тот вечер, и догадываетесь, что тогда передо мной возник вопрос: а действительно ли была сказкой та история, которую мне преподнесли? В моей душе поднялась настоящая буря, и если безумием является предположение, что я где-то смогу найти прообраз той восковой фигуры, то это письмо Вам пишет безумец. У меня едва хватило времени разослать прощальные карточки, настолько сильно было стремление тотчас же броситься на поиски Смена обстановки подействовала на меня благоприятно. Я это почувствовал сразу, чувствую и сейчас в моменты просветления. Печально лишь, что это настроение бывает редко, а все остальное время я посвящаю своим странным поискам!
Вот что может произойти с человеком всего за один вечер! Объясните мне это явление, это внезапное возникновение какой-то внутренней силы, влекущей меня и бросающей в разные стороны, силы неожиданно извергнувшегося вулкана, который потухнет, возможно, не раньше, чем превратится в пепел мое бедное сердце!
И еще одно! Если Вы меня простили, то сделайте, пожалуйста, так, чтобы меня простили и наши общие друзья. Жюли Вы можете сообщить все, что знаете. В свое время вы все, вероятно, снова услышите обо мне. Я пишу в свое время и не знаю, придет ли оно когда-нибудь!
Беспорядочность этих строк сможет дать Вам хотя бы приблизительное представление о моем состоянии. Начнем с того, что я не указал место, откуда я Вам пишу. Это было сделано умышленно: я боялся, что покажусь слишком, по-детски, несерьезным. Отбросим ложный стыд! После того, что вы узнали, вряд ли стоит умалчивать и об этом Сомнение в том, что упомянутая прежде сказка действительно является сказкой, привело меня сюда, в Ландау. Вы ведь говорили, что читали о чем-то подобном той казни и о палаче из Ландау, только Вы полагали, что это давняя история. Это добавление не остановило меня, однако, от того, чтобы приехать сюда и расспросить местного палача. Этому человеку ничего не было известно о злосчастной истории. Я был только рад, что он не знал, какую дорогу я проделал, чтобы получить от него эту справку.
Ну что ж, пора заканчивать письмо. Кучер дилижанса, на котором я отправляюсь дальше, уже торопит пассажиров занять свои места. До свидания, сердечные пожелания всего наилучшего!»
Жюли изумилась, когда Константин передал ей эту новость.
Кто бы мог подумать что-либо подобное о Гидо! воскликнула она. Такой неожиданный переход в совершенно иное качество кажется действительно сверхъестественным!
Ну, на это можно посмотреть по-разному, возразил Константин. Ведь он всегда стремился проникнуть глубже, чем это позволяло ему полученное образование. Его подчеркнутая интеллектуальность всегда наводила на мысль о каком-то внутреннем разладе. Несчастья обошли Гидо стороной, поэтому разлад этот скорее всего проистекает от упрощенного видения мира и представлений о пустоте человеческой души, внушенных Гидо его учителями. Поэтому легко представить, что его внутренняя сила может неожиданно проявиться даже при самом незначительном толчке извне. Последствий этого пароксизма, правда, предугадать еще нельзя. Однако будем надеяться, что он приведет Гидо к выздоровлению, а не к гибели.
Всю зиму Константин и его близкие друзья напрасно ждали писем от Гидо. Впрочем, о более подробных обстоятельствах и о последнем письме не было сообщено никому, кроме Жюли. Илари, которая тем временем вышла замуж за Людвига, сказала как-то между прочим в компании у Жюли:
Хотела бы я иметь возможность отчитать этого несносного человека, ставшего вдруг таким меланхоличным, за его нелепое исчезновение! Такой высокообразованной особе не пристало вообще распространяться о каком-то оживлении восковой фигуры, не говоря уже о том, чтобы вот так взятьи исчезнуть.
Тсс, тише! прервал ее Константин. Разве вы не знаете, что о вещах, перед которыми испытывают страх, не следует говорить вслух, если не хотят, чтобы этот страх не перерос в ужас?..
И вот как раз в тот момент, когда обмен шутками по этому поводу был в полном разгаре, Жюли передали письмо, которое привлекло всеобщее внимание: письмо от Гидо. Он писал, что уже месяц вместе с женойоказывается, Гидо тем временем успел жениться, живет в своем имении, удаленном от города всего на несколько миль, и приглашает все общество навестить его в один из ближайших дней.
Значит, он женился! сказал Константин, обрадованный этим, и тут уж, конечно, стали высказываться различные мнения относительно таланта Гидо к семейной жизни.
Приглашение было, впрочем, тем более желанным, что письмо, несмотря на краткость, свидетельствовало об истинном упоении радостью жизни.
Илари долго рассматривала письмо, потом удивленно воскликнула:
Действительно это написал наш просвещенный духовидец! Я знаю его почерк, видела в книге для памятных записей у моего мужа. Наверно, женитьба все же вправила ему мозги!
В соответствии с пожеланием Гидо в путь отправились очень рано. Местность возле его поместья удивила всех чрезвычайно. В лесу, наполненном соловьиными трелями, Илари воскликнула:
И здесь, где даже я загрустила бы, здесь этот меланхоличный человек обрел радость жизни!
У дома были заметны всевозможные приготовления к вечеру: приспособления для освещения на одной стороне и для фейерверкана другой.
Самого Гидо невозможно было узнать, когда он вышел встречать гостей, настолько умиротворенными стали его черты.
Он извинился за отсутствие супруги, которая прибудет лишь около полудня и в честь дня рождения которой Гидо втайне от нее подготовил торжество.
Дорогой Гидо, предложила Жюли, когда во время завтрака в саду обращенные к нему вопросы посыпались один за другим, часто невпопад и сумбурно, что в целом не привело к каким-то ощутимым результатам, будет лучше, если вы сами расскажете нам о переменах в вашей жизни столько, сколько мы об этом должны знать. Без этого мы и за целый день не управимся с взаимными вопросами и ответами, а успех наших усилий в конечном итоге будет мизерным.
Гидо сразу же выразил готовность выполнить это пожелание, горячо поддержанное остальными. После того, как он вкратце сообщил об обстоятельствах, затронутых в письме к Константину, он продолжил:
Что бы вы сказали, дорогие друзья, о предчувствии, толкнувшем меня на это сумасбродствоа как иначе можно назвать тот неистовый пыл, который заставил меня проехать всю Германию и часть Франции, если иметь в виду мои шансы на успех? Четверть года я следовал своей цели, и даже та сказка о страшной казни не могла более поколебать меня в убеждении, часто подкрепляемом предчувствиями во сне и наяву, что я обязательно должен найти прообраз восковой фигуры.
Три месяца назад я прибыл наконец сюда, в мое имение, чтобы убедиться, насколько плачевно его состояние. Беспорядок, который я здесь застал, вынудил меня остаться, и заботы, связанные с этими хлопотами, помогли в какой-то степени успокоиться, но не смогли избавить или хотя бы отвлечь от владевших мной помыслов.
Наступила весна. В природе пробуждалась новая жизнь, и на безрадостной серой земле, так долго лежавшей в оцепенении, появилась веселая зелень. Как счастливый ребенок, прогуливался я однажды вечером в окрестностях, вспоминая восхитительную притягательность и насыщенность первых лет жизни. Погруженный в эти мысли, я забрел довольно далеко от дома. Поблизости оказалось небольшое именьице моих соседей, стоявшее среди березовой рощи. В моей душе этот клочок земли был связан с самыми разными приятными воспоминаниями, особенно старый сад, имевший все тот же прежний облик, хотя его состояние свидетельствовало о тщательном уходе. Правда, цветы еще не проснулись. Даже веселый крокус еще не открыл свои жизнерадостные глаза Все это я увидел через решетчатую калитку; однако поскольку она не была заперта, я не удержался и заглянул в сад.
Какое-то время мой взгляд отдыхал на зеркальной глади пруда. И вдруг изумление, сменяющееся ужасом, сковало меня: на сверкающей поверхности передо мной предстали очертания той самой восковой фигурыошибиться было нельзя! И стремительной фурией в мозгу промелькнула безумная мысль: «А не броситься ли мне в объятия этого водного видения?» И возможно, фурии удалось бы меня уговорить, если бы мой взгляд, отыскивая причину иллюзии, непроизвольно не скользнул в сторону, на берег, где я увиделкто бы мог подуматьживой прообраз.
Потрясенный до глубины души, я стоял, утратив дар речи. И вот этот ангел приветливо обратился ко мне и сказал, что мое пристальное наблюдение за прудом вызвано, по всей видимости, каким-то чрезвычайно интересным явлением.
«Этим явлением отчасти были и вы, главным образом вы», ответил я довольно неуклюже. Однако кто же на моем месте смог бы после такого внутреннего потрясения сразу найти нужные слова? Я почувствовал, что совершил ошибку, когда ее уже нельзя было исправить, и попросил мою собеседницу, чтобы она позволила мне дать разъяснения в следующий раз.
«Поскольку, продолжал я, смею надеяться, что наш первый разговор не окажется последним. Если не ошибаюсь, я имею честь видеть перед собой владелицу этой усадьбы?»
Она ответила утвердительно.
«В таком случае мы с вами соседи и по необходимости должны поддерживать добрососедские отношения».
Я приложил немало стараний, чтобы унять пыл своего сердца, которым не в состоянии был управлять, обретя после столь долгих и мучительных поисков возможность видеть и слышать ее.
Я стал рассказывать о своем отношении к этому саду и пруду. При этом у меня сорвалось с языка, что последний стал для меня отблеском рая, когда я увидел в нем ее живое отражение. Одним словом, за те полчаса, что продолжался наш разговор, жар моего сердца несколько раз настолько заметно выплескивался наружу, что я сам счел за лучшее удалиться, поскольку чувствовал, что для первой встречи и так произошло слишком много.
Когда я ушел, то уже знал, что зовут ее Мария фон Мальтау и что через несколько дней она ожидает свою мать, для которой и было куплено это маленькое имение всего около двух месяцев назад, и что яэто было для меня самым радостным известиеммогу прийти на следующее утро.
По дороге домой, да и дома, я часто упрекал себя в том, что не решился рассказать ей все более подробно и не спросил ее, была ли она прообразом той восковой фигуры. Сходство Марии с фигурой из музея было поразительным, до мельчайших деталей. Лишь история о казни возможного прототипа той восковой фигуры, хотя я в нее и не верил, все же удерживала меня и в дальнейшем от откровенного признания. И когда она попросила объяснить то неловкое начало нашего первого разговора, я приписал его своему смущению и извинился за это.
Чем чаще я ее видел, тем ближе становились наши помыслы и чувства, и наконец брачный союз был заключен.
Не было лишь матери Марии, которую она очень ждала. Вместо нее, однако, как мне однажды с очень грустным видом сказала Мария, пришло письмо, которое целиком разрушило надежду на ее приезд.
Тогда я письменно попросил у отсутствующей согласия на наш брак, после получения которого уже ничто не могло сдержать мое стремление скрепить наш союз благословением церкви.
Кто никогда не видел Марии и никогда не слышал ее, тот станет ругать меня за крайнюю неосмотрительность, поскольку я, отправляясь с ней к алтарю, не знал ровным счетом ничего о прошлом своей будущей супруги. Ведь она не рассказала мне ни о своем происхождении, ни о своем гражданстве, ни о каких-либо других обстоятельствах. Когда я спрашивал об этом Марию, она всегда со вздохом просила меня подождать лучших времен; да мне даже не была известна та, вероятно, весьма немаловажная причина, которая разлучила ее с матерью и принудила Марию поселиться, судя по всему, очень далеко от родных мест, по соседству со мной. Однако гармоничность всего ее существа, которая простирается до мельчайших и незначительнейших деталей, этая бы сказалбиблейская кротость, которая наиболее искренне выражает женственность в первоначально ей присущем, элегическом характере, поднимает ее в моих глазах над всеми подозрениями в такой степени, что я бы добровольно взял на себя поручительство за все ее действия в прошлом.
Пафос, с которым говорил Гидо, не допускал возможности каких-либо замечаний или возражений, хотя гробовое молчание его слушателей отнюдь не свидетельствовало еще об абсолютном одобрении его взглядов и действий.
Гидо, видимо, сам это почувствовал и, поскольку в подтверждение столь безудержного восхваления ему уже нечего было сказать, а прибытие Марии из ее маленького имения, где у нее были дела, по его расчетам, ожидалось лишь через час, он решал показать небольшую миниатюру с изображением Марии которую он носил на груди.
И действительно, портрет произвел сильное впечатление на большинство гостей, с одной стороны, из-за поразительного сходства с той восковой фигурой, с другой стороны, из-за чудесных глаз, в чем миниатюра значительно превосходила фигуру из музея. Да, этот портрет в какой-то степени успокоил общество относительно будущего Гидо, что дало повод Жюли, все еще державшей миниатюру в руке, с жаром сказать:
Однако почему вы, дорогой друг, целый месяц скрывали этого ангела от своих знакомых в городе, живущих всего в нескольких милях от вас? Ведь жизнь слишком коротка, чтобы позволять себе откладывать подобные знакомства!
Вероятно, вы правы, сказал Гидо, с благодарностью пожимая ей руку. Я бы, конечно, раньше сделал мое приглашение, если бы в результате моего долгого отсутствия в имении не требовались значительные приготовления, чтобы здесь можно было принять гостей. А что касается поездки в город, то мою жену совершенно нельзя на это уговорить. И вообще все города ей настолько неприятны, что я не могу вам описать. Кроме того, она избегает посторонних людей. Тем не менее о вас всех я так много ей рассказывал, что вы можете уже считать себя ее друзьями, и я думаю, что доставлю ей большую радость, когдз удивлю ее сегодня вашим присутствием. Ведь Мария ничего не знает об обществе, которое она здесь найдет; еще со вчерашнего дня она занята хозяйственными делами в соседнем имении, так что у меня была возможность выполнить приготовления к сегодняшнему дню, не посвящая ее. Возможно, мне удастся отвлечь ее от мрачных мыслей и настроений, которым она все еще сильно подвержена. Например, у нее какой-то особый, болезненный интерес к могилам и совсем недавно, чудной лунной ночью, она никак не могла успокоиться, пока я не проводил ее на местное кладбище. Там Мария тотчас же бросилась на первую могилу, и, когда после моих настоятельных просьб она наконец, поднялась, по ее лицу бежали потоки слез. Я спросил, почему этот могильный холм так потряс ее.
«Не потряс, дорогой, был ее ответ, а, напротив, успокоил! С этими слезами у меня с души уходит тревога. Да и не этот именно холм подействовал на меня так, а вообще могила как таковая Но об этом в другой раз, возможно, уже скоро!»добавила она, прочитав немой вопрос в моих глазах.